Сбегая утром

      Аккуратно переезжая препятствие в виде длинного лежачего полицейского перед учебным заведением, красная машина припарковывается неподалеку от главного входа в ожидании студента. Каждый раз сердце Туан обливается кровью, когда обвес машины где-то в паре сантиметров от асфальта все же не цепляет его, хотя казалось, что провал близок. Заглушив двигатель, девушка вышла осмотреть свою машину и выкурить очередную порцию никотина. Всегда вспоминает, что собиралась бросать, только когда делает первую затяжку, на второй уже говорит, что бросит как-нибудь в следующий раз, и так по кругу.       На телефон пришло сообщение, от которого уголки губ девушки непроизвольно поползли вверх, стоило только увидеть имя отправителя. Кто же знал, что столь простое и обычное "Доброе утро" со смайликом может вызвать такую бурю чувств и эмоций. Отправив ответ Юнги, она очень скоро получила от парня голосовое, где он еще хриплым от сна голосом рассказывает, что проспал, потому что плохо спится без ее объятий. Туан все продолжала глупо улыбаться, набирая ответное сообщение. Ох кто бы знал, что эта девушка так может смущаться и краснеть. – Нуна, можно с тобой познакомиться? – парень игриво подошел к Туан со спины. – Еще подобная шутка и на тросу за машиной побежишь, – девушка вернула себе привычный хмурый вид и, не глядя в сторону парня, затушила окурок и кинула его в мусорку. – Понял, – в поражении поднял Чонгук руки и молча ушел к машине. Открыв привычно пассажирскую дверь, парень занес одну ногу внутрь, но тут же подвис. – Черт, всегда забываю, – закрыл дверь и обошел машину, чтобы сесть слева. – Что, все никак не привыкнешь? – смеясь, Туан приземлилась на водительское место справа и тут же запустила еще не успевший остыть двигатель. – Я все еще не понимаю, почему ты выбрала именно эту машину. Ей двадцать с лишним лет, она постоянно требует денег и внимания. Еще и руль справа! Мы же не в Японии! – Чонгук искренне не понимал странного на его взгляд увлечения подруги. В его глазах Туан была типичным искусствоведом, который ходит вальяжно, иногда сцепляя руки сзади, при этом смотря исключительно вперед, вверх задирая носик. Но потом Туан садится в свой автомобиль и превращается в японского уличного гонщика. – Вон у Тэхена тоже ведь спортивная машина. Почему ты такую себе не хочешь? – Потому что машина Тэхена не умеет делать так, – девушка зажала сцепление и переключилась на первую передачу, понемногу стала разгазовывать машину, на которую уже стали оборачиваться все студенты в округе. Чонгук вжался в кресло и спустился по нему вниз. Не хотелось бы оказаться в деканате и писать объяснительную о происходящем на университетской парковке. Тем временем девушка резко зажала газ в пол и перекинула левую ногу на тормоз. Машина продолжала стоять на месте, но задние колеса упрямо в пыль стирали резину, издавая характерный запах, а вокруг разнесся клуб дыма. – Еще вопросы какие-то будут? – ровным и спокойным голосом, но все же немного повышая его, чтобы перебить звук свистящих колес, спросила она у побледневшего Чонгука. Тот лишь кротко мотнул головой. Туан пристегнула ремень безопасности и, развернувшись практически на месте, рванула прочь, оставляя черные следы на асфальте.       Чонгук редко ездил с Туан, потому что чаще его подвозили брат или Тэхен. Поэтому поездка с девушкой для него была каждый раз как в первый. Начиналось все с того, что он лез по обыкновению на сидение справа, потом шугался машин встречного потока, потому что с непривычки всегда казалось, что они едут ему прямо в лоб. И непременно всю поездку держался обеими руками за ручку на двери, потому что с ним Туан ездила, словно она одна, мотыляя по дороге и уезжая на светофоре с пробуксовкой, заходя в повороты на скорости боком и подрезая некоторые машины. Откровенно говоря, Чонгуку с ней было страшно.       Для Чонгука это была старая японская машина, которая чудом доползла до наших дней, для Туан же это был единственный и неповторимый Ниссан Скайлайн Икс 34, о котором она могла говорить часами, как минимум потому что много времени провела вместе с ним в гараже, перебирая детали, устанавливая более спортивные комплектующие. – Всегда хотел спросить. Откуда такая любовь к машинам? – после разговора с Тэхеном Чонгук осознал, что ничего не знает о Туан. Они достаточно давно общаются, но дальше работы их разговоры редко заходят. – Я с папой все детство в гараже проторчала, чем мне еще увлекаться, не куклами же, – Чонгук даже не ожидал, что разговор заладиться, но он просто попал в ту тему, которую Туан обожала. Ее глаза мгновенно загорались, а говорить она начинала быстрее. – Вообще, это его Скай. Папа каким-то образом из Японии его новым притащил. После смерти отца мама много раз порывалась его продать. Намджун машинами никогда не интересовался, у мамы всегда была своя машина, поэтому он стоял, пылился, местами гнил и дожидался, когда я вырасту. Ну и дождался, как видишь. Хотя это было трудно. Отчим тоже пытался его продать. Мне новую машину подарил даже. – Почему отказалась? – О, я не отказалась, – на лице девушки появилась еле заметный оскал, больше похожий на улыбку психопата. – Я на радостях такого подарка выпила немного и отправилась рассекать улицы ночного Тэгу. Ну и в столб въехала. Случайно, – она неосознанно потерла руку, где еле виднелся шрам. Глупо было его получить, просто в победном жесте вскинуть руки в стороны и зацепить разбившееся стекло. – Так что мне решили больше такие подарки не дарить, я не особо благонадежная все-таки. Безответственная.       Чонгук пытался склеить в своей голове пазл из истории Тэ и Туан. Если бы не знал, по какой причине на самом деле отчим подарил ей машину, то даже и не заострил на этом внимание. Его пугало, с каким цинизмом девушка рассказывает историю об аварии. У Туан же перед глазами всегда стоял образ отчима. Каждый раз, как она вспоминала эту историю. Злой и шокированный. Он всегда думал, что подарками и деньгами можно решить абсолютно все. Он был в бешенстве. Машина настолько новая, что даже пленочки на порогах еще были целы. Туан чувствовала себя победителем. Сумасшедшая ухмылка не сходила с ее губ, глаза горели и буквально впивались в отчима, она совсем не обращала внимание на стекающую по руке кровь и суетящихся вокруг медиков и маму. – Получается, это как память об отце? – Чонгук постарался вернуть девушку в реальность, заметив, как ее нога все сильнее нажимает на педаль газа. – Да, что-то вроде того, – резко она сняла ногу с правой педали, будто очнувшись от неприятных воспоминаний. – Я очень скучаю по нему. Время с ним было самым настоящим и светлым. Лучшие детские моменты были именно с ним. Собственно, с его смертью детство и закончилось. – Почему? Что было после? – Чонгук так увлекся, что забыл об осторожности, с которой стоит залезать в душу к людям, особенно к таким закрытым, как Туан. – А после ты выметаешься из машины, пока я еду искать место на парковке. С чего вообще у тебя так много вопросов? – забавно начала бубнить девушка себе под нос, но Чонгуку было не до смеха, он пулей выскочил из машины, в спешке хлопнув дверью.       Воспоминания об отце всегда заставляли чуть больше радоваться жизни. Он был как гарант того, что существуют на планете хорошие и добрые люди, которые способны дарить любовь и тепло просто так. Не потому что ты хорошо учишься, не потому что ты убрался по дому, а просто потому что ты есть. Любовь мамы всегда надо было заслужить. Любовь отчима и вовсе была извращенной, что и любовью называть такое нельзя. Отец научил ее любить, но это умение и чувство глубоко и надолго сознательно было ей затолкнуто куда-то внутрь. Прятать его оказалось даже легче, чем потом по кусочкам доставать.       Туан помотала головой, чтобы скинуть омут воспоминаний. Она явно стала более мягкой в последнее время. Обычно она бы огрызнулась на первый же вопрос Чонгука и непременно бы высадила его за борт. Ибо любопытных тут не любят. Осознав это, она лишь рассмеялась и отправилась на мероприятие, куда уже убежал младший.       В зале было еще не так много людей, но организаторы бегали с выпученными глазами, как это обычно и бывает. Чимин увидел издалека стоящую на входе девушку и в попытке спрятаться упал, запутавшись в проводах перед сценой. Уже прошла почти неделя, а ему все еще было стыдно и неловко перед Туан. Она же пользовалась этим и постоянно подстегивала парня, все еще напоминая ему, что тот у нее в долгу. От неизвестности было особенно страшно, поэтому он старался не попадаться ей на глаза вовсе.       Найдя самое удобное для обзора местечко, она решила не мешаться под ногами и быть лишь сторонним наблюдателем.

***

      Получив входной браслетик зрителя мероприятия, Юнги сразу направился в нужную сторону. Не трудно было приметить синюю голову Туан, но и без этого он будто знал, куда ему надо. Будто в нем активизировался магнит на эту девушку, постоянно тянуло к ней, постоянно хотелось проводить как можно больше времени вместе, быть рядом, обнимать, держать ее руку, даже просто знать, как она. Он и сам не подозревал, как может быть привязан к человеку, которого знал всего ничего. Встав рядом без единого слова, он ждал, пока девушка отлипнет от телефона, но та была слишком увлечена работой. Ну что за человек, ни дня выходного. Посмеявшись своим мыслям, он заключил девушку в самые теплые объятия сзади. Она так мило смущается. Стоит в некотором ступоре и несмело кладет руки сверху его рук. Он чмокнул синюю макушку и почувствовал, как девушка сжалась.       Она всегда так реагирует на милые действия со стороны парня. Почему-то именно они были такими непривычными для нее и такими желанными. Было странным ходить по вечерам вдоль реки Хан за ручку. Раньше она даже не замечала, как много там парочек так же прогуливаются, о чем-то беседуя. Для нее всегда подобная романтика была чем-то чужим, неестественным, поэтому до сих пор не могла привыкнуть к таким внезапностям со стороны Юнги. Чуть поежившись, девушка убрала телефон в карман и поудобней устроилась в руках парня, почти полностью растворившись на его груди. – Все-таки успел к началу, – заглянула она в его глаза, чуть запрокинув голову. – Я торопился не к началу, а к тебе, – чмок в носик, от которого у девушки прошла волна мурашек, даже ноги чуть подкосились, а щечки мгновенно зарозовели.       Юнги очень радовала такая реакция девушки. С одной стороны, он удивлялся, что такие, на его взгляд, простые действия так смущают ее. Но в то же время он особенно ценил эти моменты, ведь понимал, что Туан нужно время, чтобы привыкнуть к нему, к тому, что не обязательно строить из себя кремень, когда можно просто довериться человеку, чего она мало когда позволяла себе делать.       В его объятиях было спокойно, спиной она ощущала его вздымающуюся грудь. Такое тихое и равномерное дыхание. Как может вообще, когда у нее вырывается сердце из груди, когда он просто рядом, просто стоит, просто обнимает. Она повернулась к парню лицом, не расцепляя его рук, и заключила парня в ответные объятия, положив подбородок ему на грудь, чтобы увидеть слегка опешившее лицо парня.       Ен металась из одного угла зала в другой, помогая брату в организации. Проверяла, все ли выступающие готовы, за Джина в роли ведущего она даже не переживала, тысячу раз уточнила, тот ли сценарий выдали диджею. И даже с такой идущей кругом головой она не смогла не обратить внимание на рыже-синюю парочку, над которыми будто отдельный прожектор сиял. Туан потянулась аккуратно на носочках, чмокнув парня в губы. Ен бы еще долго стояла в ступоре, но ее вновь кто-то одернул. Черт, опять бежать. Неужели не понимаете, что тут просто восьмое чудо света на ваших глазах происходит?       Тэхен только зашел в холл, чудом не опоздал. Все-таки было странным решением отказаться от машины и пойти пешком. Он так редко это делает, но сейчас было необходимо остудить голову. Мысли мелькали туда и сюда, так и не задерживаясь. Сердце тоже пыталось ускакать куда-то прочь из тела. Глупое сердце глупого парня. Издалека Тэхен приметил спину Юнги. Все еще не может привыкнуть к новому имиджу парня, хотя тот ему определенно идет. Юнги с каждым днем будто все больше светится изнутри. Видимо, переезд в Корею все-таки на пользу сыграл для него. Спереди от Юнги вынырнула небольшая фигурка девушки, встала сбоку и, крепко двумя руками сжимая ладонь парня, положила тому голову на плечо, устремляя взгляд на сцену, где уже начиналось мероприятие.       Рука с букетом неосознанно разжалась, ровно как и щеки, все это время бывшие в напряжении от лучезарной улыбки, расслабленно упали вниз. Так боялся опоздать и опоздал. У него было столько лет, но решился именно сейчас и так больно ударился о реальность. – Молодой человек, Вы уронили, – кто-то протянул ему упавшие цветы. – Да, спасибо, – растерянно ответил парень, не в силах убрать взгляд от синей макушки.       Этот чертов букет будто приклеен к руке. Положил его на проходную стойку, получил проходной браслетик, но развернулся в сторону от входа. Вышел на улицу, ведь в помещении стало слишком жарко и душно. Слишком одиноко в месте, где так много людей. Слишком мало воздуха даже на улице, поэтому решил дышать никотином. Даже не заметил, как сигарета растворилась в его руке, обжигая пальцы фильтром. Не чувствовал эту физическую боль. На удивление, у него не было никакой обиды на девушку, он лишь злился на себя, на то, как ходил рядом и считал, что так будет всегда. Ведь если она рядом, то и не важно, кем они приходятся друг другу. Но тут он увидел ее в таком непривычном для себя настроении и образе, что земля ушла из-под ног. Он запрещал себе мечтать и думать о этой девушке, но мысли были все равно впереди всех запретов. Лишь увидев ее с другим парнем, он убедился в своих чувствах. Глупое сердце. Ох, глупое сердце, прошу, перестань так биться. Так ведь можно и разбиться.       Выкурил вторую, снова не заметив. По телу прошелся холод и ударил в ноги от переизбытка никотина. Но он упрямо уселся на скамейку и достал из пачки третью. Последнюю. Нужно переходить на медитации и дыхательные практики, а не двадцать палочек в день.       Перед лицом парня появилось колесо велосипеда. Тэ поднял голову выше и наткнулся на серьезное лицо Намджуна. – Ты же знаешь, что Туан вместе с тобой курить начала? – Еще не известно, кто с кем. Это была обоюдная зависимость. Часто выходили с ней на балкон, когда она приезжала ко мне в Сеул. Что-то вроде медитации. – Зависимости еще никому хорошо не делали. От них стоит избавляться, – Намджун оставил велосипед на специальной парковочке и присел рядом с другом. – Знаешь, иногда хочется взять всего себя, вот так, – он скомкал пустую пачку от сигарет, – и выкинуть, – он занес руку над мусоркой, но не разжал ладонь. – Но потом приходит кто-то и заставляет тебя жить дальше, – он стал расправлять картонку обратно. – И ты радуешься. Жаль, что пачку сигарет можно купить новую, а человека так просто заменить нельзя, – пачка все же отправилась в урну.       Намджун далеко не всегда понимал такие сравнительные обороты парня, но всегда старался поддержать его. – Я уж решил, что ты закончил со страданиями. – Чтобы не страдать – надо не любить. Но тогда будешь страдать от того что не любишь. Поэтому любить – значит страдать. Но не любить – тоже значит страдать. – А страдать - значит страдать, – подхватил странные размышления друга Намджун. – Чтобы быть счастливым – надо любить. – Значит надо страдать. Но страдание делает человека несчастным. – Ты пытаешься оправдать вечные страдания. Жизнь не может состоять лишь из страдания. По твоей логике, чтобы быть несчастным –надо любить. – Или любить, чтобы страдать. Или страдать от избытка счастья. Жалко, что ты за мной не записываешь. – Твой психиатр будет за тобой записывать. Я тут лишь чтобы подставить свое плечо, – чуть удобней сел Намджун поближе к другу. Тот никак не пошевелился, все также смотря вперед в пустоту асфальта. Тогда Намджун сам наклонил голову Тэ себе на плечо.       Так бывало не часто. Тэхен не позволял себе показывать свои чувства, уж тем более те, что он считал негативными. Делиться можно только радостью и улыбками. Болью и душевными расстройствами делиться нельзя. Поэтому Тэ и был для многих загадкой. Часто он наблюдал за людьми со стороны, изучая их поведение, стараясь подмечать мелочи. Наблюдал и за Юнги, когда тот только попал в их компанию. Видел все взгляды в сторону Туан и обратно, но все равно считал, что у него еще есть время и шанс. – Больно, – смог лишь выдавить из себя Тэ. Не хотелось выкладывать Намджуну все чувства, что он переживает к его сестре. – Если чувствуешь боль – значит ты все еще живой.