Я же так чертовски сильно люблю тебя, Джерард. Ты не можешь этого сделать с нами, ты не имеешь права отнимать у меня возможность тебя любить!
За столь долгую жизнь существа, подобные Джерарду и его семье, перестают обращать внимания на такие примитивные людские эмоции, как любовь. Они попросту стираются из восприятия. Но именно Фрэнку удалось воскресить Уэя из мертвых, дать ему возможность быть обычным человеком, который безгранично и взаимно любил. А затем он же и отнял эту возможность, хоть и не по своей воле, вновь сделав из Джерарда мертвеца. Однако второй раз умирать оказалось больнее. После этого происшествия Донна вместе со своей воландовской свитой испарилась и больше никогда не встречалась со своим сыном, посчитав, видимо, что преподнесла ему достойный родительский урок за то, что посмел ослушаться и предать Ее доверие. По скудным сведениям мужчине было известно, что Она вернулась в Орлеан и заняла свое законное место королевы, продолжая получать подачки от своих верных псов и наслаждаться манипуляциями, в которых была искуснее любого виртуоза и фокусника. Что же касается Фрэнка, то после зимнего бала он, как и предполагалось, забыл о Джерарде и о том, что тот когда-либо существовал в его жизни. Как, собственно, и то, что он умел так искреннее любить и отдавать всего себя без возврата. На рождественских каникулах Айеро поехал вместе с отцом и его джазовой группой в тур по всему Восточному побережью Америки, где обзавелся очень полезными знакомствами и связями. Коллеги Энтони пребывали в восторге от его взбалмошного сынишки, который был точной копией своего отца в юношестве. По возвращении домой закипела плодотворная работа и бурная музыкальная деятельность новой группы Фрэнка под названием Pencey Prep. Ребята записывали свой первый альбом в студии, которую арендовал для них продюсер, как и обещал, и они смогли выпустить его уже в начале лета. Школу парень закончил вполне себе сносно, но на дальнейшие уговоры матери, которая настаивала на поступлении в колледж и продолжении учебы, не поддавался. Он за несколько месяцев смог зажечься, как бенгальский огонек, испробовав на себе все прелести жизни музыканта, и твердо решил для себя, что свяжет свою жизнь с творчеством и продолжит дело отца, который, к слову, его охотно в этом поддержал. Именно Фрэнк, преисполненный живой энергией и драйвом, заражал Рэя и Боба и мотивировал их продолжать творить даже, несмотря на возникающие трудности, с которыми порой сталкиваются начинающие музыканты. Но парням несказанно повезло: благодаря связям их фронтмена, которыми он оброс со времени первого тура с отцом, его горящей пятой точке, которая не утихала ни на день, голова этого светлого юноши генерировала столько идей для новых песен, что за ним было трудно успевать. И буквально сразу же после выхода второго альбома Pencey Prep попали на MTV и после этого их карьера резко пошла в гору. Парни довольно быстро прославились и сумели обкатать всю Америку и Европу несколько раз. В последствии ребята обзавелись бас-гитаристом Майком Ньюэллом, который фанател от их бойзбэнда и посещал каждый их концерт, из раза в раз мечтая попасться им на глаза. Фрэнка вместе с группой приглашали на различные ток-шоу, телевизионные передачи, где он с радостью делился с фанатами своим жизненным путем, сопутствующими трудностями и тем, как он понял, что хочет связать свою жизнь с музыкой. Он поддерживал всех людей, которые приходили на его концерт такими разными и со своими особенными мечтами и надеждами. Каждому он протягивал свою руку и помогал, чем мог: музыкой, текстами песен, добрым словом. Спустя годы, многие будут с восторгом в глазах говорить, что Фрэнк Айеро спас им жизнь. Помимо различных передач, парни так же часто выступали в прямых эфирах и много раз светились на радио. Энтони и Линда безумно гордились своим сыном и в скором времени уже нянчили внуков. Фрэнк, спустя год после выпуска из школы, сделал предложение своей лучшей подруге и верному компаньону по жизни Джамии Нестор. Он не представлял, с кем еще мог бы связать свою жизнь, как не с этой прелестной девушкой, которая всегда была рядом и поддерживала его во всех начинаниях. А самое главное: она безумно любила его, за что парень был ей чертовски благодарен. Он и сам любил Джамию своей особенной любовью, какой любил с самого первого дня их знакомства, и между ними всегда было безграничное понимание и уважение друг к другу. В скором времени у молодой женатой пары родились прекрасные близняшки Черри и Лили, и Фрэнк буквально потерял голову от счастья, когда впервые посмотрел на этих чрезвычайно нежных и крохотных малышек. Их физическому воплощению любви. Конечно же, Айеро не помнил свою единственную и сумасшедшую любовь, которая заполняла в подростковом возрасте каждую клеточку его тела. Он продолжал испытывать к жене теплые чувства и благодарность за все, что она сделала для него. И в роли жены и матери она была просто великолепна. Но это была не та страсть, которой пылало сердце молодого парня, когда он находился рядом с Джерардом, а в глазах не было того безумия, на которое он готов был пойти ради своей любви. Когда он был с ним, его голова буквально лишалась мыслей, а тело становилось легким, словно перо от переполняющих эйфории и обожания. Хотелось буквально выпрыгивать из одежды и творить самые сумасшедшие вещи, которые требовали влюбленное и трепещущее сердце. И каждую минуту хотелось касаться этой мраморно-белой и гладкой кожи. Когда в семье Айеро появился сынишка Майлз, Фрэнк носился с ним, как с какой-то безумно дорогой и важной реликвией, и буквально сдувал с него пылинки. Он мечтал обучить сына тому, чему научил мужчину его собственный отец. Айеро часто приглашал жену и детей на свои выступления, а один раз даже позвал на сцену малышек, в то время, как Майлз был еще слишком мал, чтобы ходить. Он спокойно играл на гитаре, с нежной отцовской улыбкой и безмерной любовью в глазах наблюдая за девочками, в разнобой выкрикивающими детские песенки в микрофон. Фрэнк состоялся, как музыкант, муж и отец. А Джерард все равно продолжал неизменно присутствовать в его жизни, одинокой тенью следуя по пятам и пропуская его жизнь через себя, в жадной попытке надеясь впитать все счастливые моменты, чтобы еще хотя бы на одну минуту почувствовать себя живым. Но он лишь с бесконечной тоской смотрел на любимое лицо уже не юного мальчишки, а взрослого состоятельного мужчины, который теперь точно знает, чего хочет от этой жизни. Фрэнк сменил прическу, обзавелся новыми татуировками, шрамами, несколькими сломанными костями и один раз даже попал в ужаснейшую автокатастрофу, когда с группой готовился к концерту. Айеро невероятно повезло, что в тот день рядом с ним был Уэй, который, словно ангел-хранитель уберег возлюбленного от страшной и мучительной гибели. И он будет с ним всегда; будет неизменно оставаться рядом, чтобы уберечь своего любимого от всех несчастий, которые уготовит ему жизнь.Hand in mine, into your icy blues
And then I'd say to you we could take to the highway
With this trunk of ammunition too
I'd end my days with you in a hail of bullets
Однако крылья у этого ангела со временем растрепались, а тело периодически кровоточило изнутри, не в силах затянуться от этих ран. Он хотел бы прекратить эти мучения раз и навсегда, желал остановить эту всеобъемлющую и необъятную грусть, которая жгла изнутри и превращала все его внутренности в жалкие клочья. Джерард изо дня в день задыхался от бесконечной агонии и захлебывался собственной кровью, когда мысль случайно касалась его маленького и светлого мальчика с наивными добрыми глазами, которые навечно закоренились у мужчины в голове, каждый раз безостановочно и жестоко напоминая ему о горькой утрате, которая будет преследовать его вечность. Джерард нашел свое укромное место на берегу Hudson River, откуда открывалась потрясающая панорама города. Он стоял неподвижно, положив руки в карманы расстегнутого пальто, которое развевалось от порывов по-зимнему морозного ветра. Но Уэю было все равно. Он давно уже не чувствовал ни холода, ни жары. А только зияющую сквозную дыру в своей груди, сквозь которую со свистом проходил вечерний ветер. Его длинные черные волосы трепетали вокруг глаз, когда он смотрел на проезжающие по ту сторону реки машины, на прогуливающихся людей, огни города, которые так манили всех туристов посетить этот город ветров и не чувствовал ничего, кроме тоски и скорби.As days fade, and nights grow
And we go cold
Until the end, until this pool of blood
Безусловно, спустя двадцать лет его измученные чувства притупились, и он больше не кричал в пустоту, срывая и так осипший голос, и не вырывал клочки волос один за другим. Но пустота, которая с тех пор поселилась в его теле, никуда не делась: она продолжала засасывать все вокруг себя, словно черная дыра, вытесняя любые ощущения, которые мужчина мог испытывать. Эта тьма постепенно пожирала и высушивала его до дна, снимала кожу с костей. Он столько раз мечтал подойти к Фрэнку в качестве того же фаната, пожать ему руку или просто пропустить по стаканчику пива в каком-нибудь баре. Но была слишком высокая вероятность, что Айеро его вспомнит. Потому что вампир был недостаточно силен из-за своеобразной диеты, на которой сидел, отказываясь от человеческих жертв. А если бы это все же произошло, Донна могла бы их найти и вновь затеять свою игру, из которой вышла бы победителем в любом случае. Джерард не мог этого допустить. Он хотел быть подальше от своей матери настолько, насколько это вообще возможно. Ему оставалось лишь предаваться уничтожающим его воспоминаниям, которые так ярко всплывали в его сознании и гадать, что с ними было, если бы не Она. Возможно, они бы нашли способ обратить бессмертие Джерарда, как это сделала Донна с Майки. И тогда смогли бы прожить короткую, но безумно наполненную человеческую жизнь вместе. Да, они бы определенно нашли способ. Мужчина глубоко вдыхает покалывающий кожу воздух и выдыхает ртом быстро рассеивающееся облачко пара. Затем аккуратно вытаскивает из кармана маленькую, потертую и помявшуюся от времени фотографию и крошечного белого единорога. Губы Джерарда искривляет новый болезненный спазм, а в груди вновь нестерпимо жжет. На секунду ему даже кажется, что его мертвое сердце забилось в грудной клетке, раскачивая многовековую паутину и эхом отдаваясь слабыми болезненными ударами в ушах.And as we're falling down, and in this pool of blood
And as we're touching hands, and as we're falling down
На этой фотографии навечно изображены два безумно счастливых и любящих друг друга парня, у которых в руках был целый мир. Они юны и прекрасны в своей молодости и беззаботности. Тот, что повыше, собственнически прижимает к своему боку того, что пониже, а его глаза блестят искренней и неподдельной любовью. Он счастливо улыбается в фотокамеру, а его грудь украшает маленький белоснежный единорог, как символ любви Фрэнка, который мужчина теперь всегда носит с собой, словно напоминание о том, что это все действительно происходило в его жизни и вовсе не сон или плод его больного воображения. Ведь он тоже чертовски сильно любил своего Фрэнка. Настолько сильно, что сейчас ему все еще невероятно больно даже спустя два десятка лет. Выглянувшая из-за тучи луна серебрила черные, как воронье крыло, волосы Уэя, а этот невидимый груз из калечащей его любви и скорби по ней тянул к земле. Он, словно Атлант, держащий Атлантиду на своих плечах, водрузил на них сожаление и горечь. Мужчина горько улыбнулся, прикрывая дрожащие веки и мысленно перенесся в тот день, где они были еще счастливы; в тот дом, где Джерарду всегда были рады. Он вспоминал эту всегда приветливую гостиную с горящим камином и висящими на нем рождественскими носками для подарков; вспоминал тот великолепный запах гоголь-моголя, шоколадного пуддинга и мандарин, который, забираясь в ноздри, заставлял почувствовать себя дома; он вспоминал теплые объятия Фрэнка и самый дорогой и значимый подарок в своей жизни, который ему когда-либо делали. Джерард хотел бы навеки вселиться в эту фотографию, на которой обнимал широко улыбающегося мальчишку в красивом смокинге и с покрашенными выбритыми висками. Он бы сейчас все отдал, чтобы вновь оказаться в той уютной и теплой гостиной, где неизменно, после случившегося, чувствовались тепло, комфорт и семейное благополучие. Как бы много он заплатил за это, если бы только мог.As lead rains, pass on through our phantoms
Forever, forever
Like scarecrows that fuel this flame we're burning
Forever, and ever
Он представил, что Фрэнк сейчас стоит рядом с ним, вообразил, как берет его мягкую теплую ладонь и переплетает свои пальцы с его; как они вместе смотрят на ночной город, и у них в запасе целая жизнь, чтобы наслаждаться ею друг с другом. Они молчат, потому что слова не нужны. Здесь и сейчас важны лишь чувства, которые переполняют их, а молчание говорит куда больше, чем все слова мира. И Джерард уверен: если бы он сейчас открыл глаза и взглянул на Фрэнка, в его зрачках отражалась бы целая Вселенная. По его изящному навсегда молодому лицу скатилась одинокая горькая слеза, и щеку мужчины тут же защипало от мороза. Он сильнее зажмурил глаза, в надежде заткнуть нечто скулящее и завывающее внутри него, что не давало ему покоя уже много лет, и открыл их, тут же встречаясь бесцветным ничего не выражающим взглядом все с тем же вечерним и шумным Нью-Йорком, который, как и он, никогда не спит. Джерард медленно и не отрывая пустого взгляда от другого берега реки, подносит к холодным губам единорога, крепко прижимая самую драгоценную вещь в его жизни к своему рту, и оставляет нежный, почти что невесомый поцелуй. Через мгновение он аккуратно прячет в карман фотографию вместе с единорогом, и неспешно покидает свое место траура, медленным шагом направляясь в Mount Sinai. В одну из крупнейших и элитных психиатрических клиник, где все еще лежал его родной брат.All we are, all we are
Is bullets I mean this
How wrong we are to think that immortality meant never dying*