***
А затем пришло время купания.***
Дазай, долго размышлял, стоит ли ему вообще мыть слизянка, но в конце концов решил, что не хочет, чтобы чиби был одним из тех мерзких, грязных детей. Да, это было бы довольно унизительным для Чуи, но всё-таки Дазай не хотел, чтобы его самого ассоциировали с подобными вещами. Он планировал использовать Чую в качестве приманки для привлечения девушек. Возможно, если Дазай пожалуется им на тяжёлую судьбу отца-одиночки, они посочувствуют ему и согласятся на двойное самоубийство. К счастью, Чуя не был буйным ребенком. Он не убегал от него по всей квартире и не орал во всю глотку, когда Дазай начал набирать воду. Вместо этого малыш лишь смиренно кивнул и прислонился подбородком к фарфору гигантской ванны. Какой странный ребенок. Кошка пропала из поля зрения, стоило Дазаю включить воду в ванной. Скорее всего, Чуя брызгал на неё из пульверизатора, наказывая за плохое поведение. Может, Дазаю стоит прикупить подобную штуку для Чуи. Дазай оставил эту мысль на потом и выключил воду, когда она дошла до бортиков ванны, заполненной мыльной пеной. (Коё позаботилась и об этом, доверху набив одну из сумок разными банными принадлежностями.) Он повернулся, чтобы помочь Чуе с раздеванием, но ребёнок уже был без одежды. Дазай подавил желание схватиться за голову — этот Чуя не был забавным, похожим на его Чиби. Эта детская личность была какой-то ручной и тихой, по сравнению с Чуей-подростком или взрослым Чуей. И всё равно его Чуя был где-то там. В этих голубых глазах, сиявших решимостью с той же силой, что и у взрослого Чуи, разве что, с чуть меньшим запалом. Чуя молча смотрел на него до тех пор, пока Дазай не очнулся. Он тут же наклонился и подхватил маленького Чую на руки, сажая в наполненную ванну. Малыш восторженно взизгнул, широко распахнув глаза, и попытался поймать мыльные пузыри, ускользавшие сквозь пальцы. Дазай позаботился о том, чтобы сделать ещё одно умилительное фото для дальнейшего шантажа. Сугубо для шантажа, ничего более. — Чиби, я быстро кое за чем сбегаю, смотри не утони мне тут, — но Чуя был слишком увлечён игрой с брызгами воды, чтобы хоть как-то отреагировать на эти слова. Дазай ненадолго отлучился, отыскав пластиковый стаканчик, чтобы вымыть волосы чиби. Ещё он стащил с себя светлый плащ и размотал бинты на руках. Мочить их не имело смысла, всё равно рядом не было никого, кто бы мог увидеть его покрытые шрамами руки. Конечно же, кроме Чуи, но если Дазай и знал что-то о малышах, так это то, что они были мерзкие. Но зато им было всё равно. Можно было сказать, что вы попали в аварию на мотоцикле, столкнувшись со слоном и они бы просто кивнули, продолжив свои дела. Но Дазай уже должен был догадаться, что маленький Чуя был странным ребёнком и не отвечал никаким социальным нормам. Как же это было похоже на Чую. Когда это произошло, Дазай накрывал ладонью лоб чиби, чтобы защитить его глаза от мыльной пены, оставшейся в волосах. Он потянулся, чтобы вновь зачерпнуть теплой воды в стаканчик, как вдруг мокрые руки обхватили запястье, останавливая его. — Слизняк? — Дазай буквально почувствовал, как большие голубые глаза блуждают по его покрытой шрамами руке, пока пальцы осторожно скользили по коже, словно она была тонкой и уязвимой из-за старых травм. Когда Чуя наконец-то поднял взгляд, в его глазах стояли слёзы, а детские бровки были сведены в слишком серьёзной для малышей эмоции. Затем его губы начали подрагивать, и Дазай проследил взглядом за слезой, тихо скатившейся по щеке. Нет, он не стал рыдать, как обычный ребёнок, а просто молча смотрел, пока его дыхание сбивалось. — Чиби, — повторил Дазай, неловко поставив стаканчик, чтобы вытереть слёзы. Он абсолютно не умел утешать плачущих детей и понятия не имел, что делает. — Что-то не так? Чуя снова взял его за руку и перевернул её, бросив на Дазая многозначительный взгляд: — Больно? Дазай покачал головой. — Это было давно, они уже заживают. При слове «заживают» Чуя заметно просветлел и потянулся к другой руке Дазая. Дазай нерешительно протянул её, с любопытством наблюдая, как маленький Чуя схватил его левую ладонь и наклонился вперёд, чтобы оставить детский поцелуй на внутренней стороне запястья. Прямо там, где не так давно вновь открылся особенно проблемный шрам. Сердце Дазая сжалось, в то время как Чуя перешёл к следующему шраму, а затем ещё к одному. Вскоре он закончил с обеими руками и отстранился, любуясь своей работой. — Так лучше! — объявил он. Дазай не знал, какие точно эмоции захлестнули его, но на лице промелькнул не один десяток выражений, пока наконец он не вернул себе привычный контроль. Однако маленький Чуя не выглядел сбитым с толку, наоборот, он словно читал Дазая своим маленьким детским мозгом. А затем Чуя прислонил голову к руке Дазая, и тот понял, что уже стемнело, и Чуя, вероятно, устал. Дазай быстро свернул их водные процедуры, наспех домыв волосы и завернув малыша в пушистое полотенце. Чуя слишком устал, чтобы ныть, когда Дазай надевал на него тот самый зелёный комбинезон, который заприметил ранее. Он практически заснул стоя. Дазай усмехнулся и, сжалившись над малышом, взял его на руки, чтобы положить на королевских размеров кровать. Чиби очень неспокойно спал, ворочался и иногда даже падал с кровати. Он был настоящим лунатиком и ходил во сне практически каждую ночь. (Спать с ним во времена их партнёрства было настоящим адом, учитывая, как часто им приходилось делить одну кровать.) Так что, естественно, у него была самая большая кровать, известная человечеству. Дазай вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, размышляя о вылазке в Люпин, но сразу же отбрасывая эту идею. Удивительно, насколько сильно он устал, причём не до разбитого состояния, как обычно, а по-настоящему. Настолько, что почувствовал тяжесть век. И острую потребность выспаться. Он не понимал, нравится ли ему это состояние, учитывая, как давно он не спал настоящим, здоровым сном. Воспитание детей отняло бы кучу сил у любого. Ох, как же Дазай ненавидел детей. Наконец, решившись, Дазай переоделся в одежду для сна и вернулся в спальню Чуи. Малыш уже отключился, пуская слюни широко раскрытым ртом. Он прижимал к себе эту чёртову кошку, но на этот раз зверьё даже не подняло на него взгляд, оставаясь лежать на месте. Был сделан ещё один снимок. Получено ещё больше материала для шантажа. Дазай аккуратно пристроился на кровати, растянувшись на удобном матрасе. Его руки всё ещё покалывало, а по коже разливалось тепло.