Зигмунд и Кэтрин. Хроника злодейской династии

Следующие несколько дней все пребывали в унынии. Но потом Кэт кое-что придумала. Она подозвала к себе спасшихся солдат и сказала им: – Зигмунд ведь добился всего этого с помощью своей мамы, леди Бейн, а без неё он ничего не может. Если бы уговорить её всё исправить… – Кто же это может? – удивились солдаты. – Мне кажется, я смогу. Ведь она не только мама Зигмунда, она и моя мама тоже! Ваша сила при вас, снимите с меня, пожалуйста, цепи и выпустите из рудника. – И не подумаем. Ты затеваешь безумное дело. – А что вы можете предложить взамен? На это солдаты не нашли что ответить, и Кэт всё-таки побежала в лес. От солдат она знала дорогу – ещё раньше они ей рассказали. Вечерело, и бежать было страшновато, но Кэт не повернула назад. До леса она добралась вконец измученная – как-никак пробежала шесть километров. Но отдыхать не стала. Дело, с которым она сюда пришла, не терпело промедлений. Она только перевела дух и принялась искать леди Бейн. Вскоре она её нашла. Колдунья сидела на пне и с ужасно печальным видом ела землянику. Грегора нигде не было видно – видимо, избегал злую волшебницу как мог. Кэт подошла к ней, сделала реверанс и сказала: – Здравствуй, мама! – Тьфу, какая ж ты отвратительно хорошая! – пробормотала леди Бейн. – И не подумаешь, что моя дочь. Ну, девчонка, что тебе здесь надо? – это уже было сказано прямо Кэт. – Я пришла попросить тебя, мама, исправить то зло, что совершил Зигмунд. – А какая мне от этого польза? По-моему, он всё правильно делает. – А по-моему, нет! Хорошо только ему, а всем остальным плохо. Ты бы видела серебряный рудник! – Больше мне делать нечего! Нужны мне твои дурацкие рудники! И вообще, не спорь со старшими! Катись отсюда, глупая девчонка! Кэт никуда не покатилась. Она опустилась на землю возле пня и зарыдала. – Мама! Мама! – повторяла она сквозь слёзы. – Да отстань же ты от меня! – совсем рассердилась леди Бейн. Она замахнулась и хотела ударить дочку. Кэт с мольбой и мукой посмотрела ей прямо в глаза. И тут произошла престранная вещь. Рука леди Бейн, вместо того, чтобы опуститься на голову девочки, закрыла колдунье глаза. – Не смотри на меня так! – закричала леди Бейн. – Я не могу выдержать этот взгляд! Мне никто не смел смотреть в глаза. Меня твой взгляд просто обжигает. – Всё, я больше не смотрю, – успокоила Кэт. – Открывай глаза. Леди Бейн послушалась. И Кэт тут же закричала: – Ой, мама, ты стала другая! – Как – другая? – не поняла колдунья. – Ну… как бы объяснить… у тебя теперь добрые глаза. И вся ты стала лучше, добрее и красивее. Колдунья вытащила из кармана зеркальце и, посмотревшись в него, убедилась, что её дочка права: из зеркала на неё смотрела молодая женщина лет двадцати (требуется учесть, что леди Бейн было тридцать пять). Лицо было красивое, без всяких следов злобы, а глаза сияли, как звёзды. Леди Бейн рассмеялась. Не злобно, как раньше, а искренне и радостно. Потом она подхватила дочку на руки и закружила её по поляне, восклицая: – Ну, спасибо тебе, милая доченька! Ты мне показала, что я неправа. В твоих глазах я увидела, какой я должна быть. И я стала такой! Больше я никакая не колдунья, а просто Джудит Бейн! Устав кружиться, она села на пень и продолжала уже спокойно: – Хорошо, что я вернулась в двадцать лет и могу по-другому, лучше прожить годы, потраченные на ерунду. Ты, Кэтти, просто не представляешь, из-за какой чепухи я стала злой колдуньей. Сначала я училась в волшебной школе на добрую волшебницу. Но у доски отвечала чаще всего неважно, и класс надо мной смеялся. Я рассердилась и решила им всем отомстить. Наш учебник не был особенным, для добрых волшебных школ и ни для каких других, он годился и для злых школ. И там были злые заклинания. Я их выучила и обрушила на своих обидчиков всяческие беды. Мне понравилось пакостить людям, и я захотела стать по-настоящему сильной колдуньей. Школьной программы мне не хватало. Вот тогда, Кэтти, я и стала охотиться за Великой книгой. Внезапная любовь к королю Грегору погасила во мне это стремление, но не сломила возникшее у меня ещё в школе убеждение, что злые правы, а добрые – все дураки. Я не хотела уже больших выгод для себя, но считала, что хорошо будет, если зло захватит власть над миром. Вот поэтому я и стала помогать твоему брату. Господи помилуй, Кэт, какая я была дура! Теперь я это поняла и буду исправлять свои ошибки. Леди Бейн подняла над головой руки и хлопнула в ладоши. – Что ты делаешь? – поинтересовалась Кэт. – Отменяю своё волшебство. Теперь все будут видеть листовки, и Зигмунд не сможет набрать себе новую армию в школах других городов. Она сделала ещё несколько магических движений и пояснила дочери: – А теперь я лишаю Зигмунда сверхъестественной силы. А то он и сам по себе может натворить бед. …Как раз в эту минуту Зигмунд почувствовал, что колдовской силы в нём больше нет. Он ужасно испугался. Армии у него больше не было, да и сам он теперь ничего не мог поделать с покорёнными горожанами, обладая всего-навсего силой первоклассника. О том, что можно набрать новую армию, он уже и не думал: раз у него больше нет силы, значит, леди Бейн не на его стороне. (Так что меру насчёт листовок можно было и не предпринимать). В ужасе Игторн-младший понёсся по улице, не разбирая дороги. Как огня, он боялся гнева лондонцев. В конце концов он врезался в фонарный столб, потерял сознание и остался лежать. А тем временем его мама и сестра вошли в город, освободили всех жителей, восстановили Великую книгу и с её помощью навели в городе порядок. И, конечно же, вернули к жизни убитых. Только потом вспомнили о Зигмунде. Леди Бейн призвала его силой волшебства, и все стали думать, что с ним делать. Впрочем, долго гадать не пришлось. Когда Зигмунд очнулся, выяснилось, что у него начисто отшибло память. И тогда сестра вполне успешно внушила ему, что он был добрым мальчиком. Сколько колдовской силы досталось Кэт – так никто никогда и не разобрался. Она просто сделала то, что сделала.