Зигмунд и Кэтрин. Хроника злодейской династии

Ноттингем был завоёван в рекордно короткий срок – в две недели. А если быть точным – в один день. Потому что сначала ЗАЗИ захватывала школы, а самое главное свершилось очень быстро. А именно – был захвачен горсовет. И в руках Зигмунда сразу оказался весь город, потому что застигнутые врасплох члены горсовета были убиты на месте. Зигмунд засел в здании ратуши и начал издавать указы. Для начала он велел горожанам платить дань: столько-то жвачек, столько-то «сникерсов» и столько-то невских пирогов с человека. Довольно-таки много. Запасов подобного у людей, конечно, не водилось, так что им приходилось тратить на это всю зарплату. Следующим указом Зигмунд запретил ноттингемцам, как и данвинцам, ходить в кино, театры и вообще веселиться, а потом – заниматься любимыми делами и просто работой, которая нравится. Во всех учреждениях он поставил надсмотрщиков. Чуть только они замечали, что кому-то его работа нравится, его тут же переводили на другую. Зигмунд был тиран по натуре своей. Его интересовали не результаты труда, а только людские страдания. Конечно, в Ноттингеме не осталось ни одной школы. Учителя сидели в тюрьмах, а ученики надрывались на серебряных рудниках (кроме тех, конечно, кто пошёл в ЗАЗИ). И не столько тяжёлая работа, за которую вдобавок ничего не платили, сколько невозможность помочь своим детям причиняла горожанам страдания. Всем было плохо, кроме Зигмунда. Он-то просто купался во власти и издавал всё новые и новые жестокие указы. Даже его армии жилось не очень-то здорово. Зигмунд не выполнил ни одного своего обещания. Всё, что ему доставалось, он забирал себе. А армию держал впроголодь и вечно шпынял. Это во-первых. А во-вторых, хотите верьте, хотите нет, но солдаты ЗАЗИ соскучились по школе. Если раньше они горой стояли за Зигмунда, то теперь начали его осуждать. Чтобы насолить ему, они начали потихоньку помогать лондонцам на всех работах и их детям в рудниках. И даже, хотя сами голодали, приносили еду сидевшим в тюрьме учителям. Солдаты становились на сторону народа. Но всё-таки о восстании не было ещё и речи. Зигмунд один был сильнее, чем вся его армия, вместе взятая, а его противники не были готовы вести против него вооружённую борьбу. Подготовились они в марте-месяце. Теперь им был нужен только повод, чтобы начать восстание. Вскоре он нашёлся. Зигмунд вдоволь набезобразил в Ноттингеме и Данвине и хотел вести армию на какой-нибудь соседний город, чтобы захватить и его. Когда он объявил об этом солдатам ЗАЗИ, те обменялись понимающими взглядами, а потом закричали: – Не пойдём в поход! Мы завоёвываем для тебя мир, а что за это получаем? Объедки и насмешки! Мы не видим в этом никакой пользы для себя! К тому же надоело творить злодейства. С этими словами они бросились окружать Зигмунда. Тот испугался было, но потом вспомнил, что сильнее всех их, вместе взятых, одной левой расшвырял солдат и заорал: – Это что, бунт?! Я за это лишу вас сверхъестественной силы и отправлю в рудники! Так он и сделал (разумеется, с помощью леди Бейн). Но возможность провала восстания была предусмотрена его руководителями. И у них был на этот случай составлен план. Два солдата во время исполнения приговора спрятались в амбаре, и их сила осталась при них. Дело в том, что условились в случае провала восстания действовать хитростью. Но всё-таки нельзя было оставаться без сильных людей. Без колдовского дара леди Бейн никто не мог выбраться из рудников – все были прикованы цепями, ключи от цепей Зигмунд велел переплавить на подсвечники, Великой книги больше не существовало и сока Гамми-ягод тоже. Ну, а в цепях много ли сможешь сделать?