***
Воскресенье встретило Лэнгдона яркими солнечными лучами, пробившимися сквозь оконные стекла. Самый смелый лучик пробежался по белоснежной простыне и вскарабкался на подушку, нежно лаская растрепавшиеся в беспорядке длинные пепельные волосы, брови, расслабленные лишь в ночное время, острые, но крайне беззащитные и невинные скулы. Вздернутый в вечном упорстве нос Лэнгдона еле слышно занимался своей повседневной работой, щеки же, подернутые еле видным румянцем, на который влияло хорошее отопление квартиры, слегка подергивались, когда их владелец задумывался о чем-то важном, путешествуя во снах. На мгновение алым, почти вульгарным оттенком, присущим лишь мужчинам, таящим в себе глубокое страстное начало, сверкнули губы и вновь померкли, розовея. Он просыпался, и медленно, неспешно, словно не желая этого, прятал настоящего себя в глубинах подсознания. И вновь рационалист-Лэнгдон побеждал, и бежал в страхе оный, поддающийся чувствам и глубоко их воспринимающий. Первым делом пробудившегося мужчину ждал завтрак. Далее мог бы быть спортзал или уютная кофейня в паре кварталов от дома, однако в цепочке приоритетов первое место занял один и весьма важный — поиск таинственного автора «Расколотых небес». Перед ним на пустом столе грустно бликовали ручка и планшет с заправленным листом бумаги. Лэнгдон кашлянул (кажется, все-таки, погода сыграла свою роль в этой отвратительной пьесе) и записал известные ему на данный момент факты. Во-первых, Дьюитт Хадсон работал в атмосфере крайней секретности. Да, он появлялся на нескольких премьерах и книжных вечерах, посвященных первой книге трилогии, однако далее так же таинственно исчезал во тьме, в то время как бдительные охранники, приходящие по его зову, останавливали толпы восторженных поклонников и поклонниц. Он дал единственное интервью, в котором в достаточной степени затронул все темы, беспокоящие читателей и оставшиеся загадкой для тех, кто прочел книгу, газете «Новое веяние», которая на следующий день выпустила обращение к читателям, в котором заявила, что данные автора и все, что связано с ним, останется строго конфиденциальным, указав лишь на возможность заинтересованных в сотрудничестве лиц обращаться напрямую к агентам Хадсона. Однако такая возможность была также быстро устранена — юридический отдел представляющего его агентства быстро удалил всю информацию о самом себе, а также все данные о писателе, коих было не слишком много, поскольку он до выпуска первой книги был невидимкой, ею он и продолжил быть, став вместе с этим безумно популярным. Международное издательство «Алтеон Пресс», выпустившее первую книгу Хадсона, быстро прекратило свое существование в Америке, закрыв несколько филиалов и переместило свою основную деятельность во Францию, не забыв, естественно, подписать соглашение о неразглашении любых данных, связанных с личностью или работами Дьюитта. Лэнгдон подвел под всеми вышеперечисленными фактами жирную черту и крупными буквами отметил: «Информации нет. Сведения об объекте составляют 0%». Приблизительно через неделю поисков (мы же должны опередить конкурентов, как ты не понимаешь, Лэнгдон!) эта цифра, по выражению генерального директора издательства, должна была засиять, превратившись в единицу, возглавляющую процессию из двух нулей. На это время он был освобожден от основной работы, естественно. Также за успешное завершение миссии была обещана премия в значительном размере, а за неуспешное как минимум увольнение, а как максимум отрицательная характеристика по будущему месту работы. Естественно, говоря последнюю часть фразы, генеральный посмеялся и сообщил, что конечно же, этого не произойдет, просто владелец порекомендовал ему так пошутить над бедным Лэнгдоном. Юноше, меж тем, казалось, что это не было шуткой в полной мере, поскольку на протяжении всего разговора с ним, глаза генерального директора из-под нависших век метали плохо скрываемые молнии. Даже обратившись к страницам любимого романа, в этот вечер Лэнгдон не мог успокоиться. Его не покидала мысль о приближающемся наступлении семи дней, в течение которых он должен отыскать таинственного автора обсуждаемой книги, а также, не привлекая внимания издательства-конкурента, ненавязчиво склонить того к сотрудничеству с «Трессон» или же, хотя бы, к встрече с генеральным директором, который в части ведения переговоров был крайне неотразим. Очередная книга полетела на пол, подушка накрыла уставшую голову, и вот он, наш герой, забывается в тревожном и кратковременном сне, предчувствуя надвигающиеся неудачи.Prologue / Пролог
19 мая 2022 г. в 21:41
Промозглая осенняя погода, ставшая главным стрессовым фактором штатного переводчика издательства «Трессон» Лэнгдона, все не желала уступать права снежной и спокойной зиме.
Потянувшись в кресле, он тяжело вздохнул и вновь воззрился на длинный памфлет одного из авторов, написавшего на корпоративную почту с просьбой устранить недочеты в переводе. Конечно, всегда проще обвинить наемного работника, нежели дать рекомендацию по переводу терминов, придуманных этим же человеком самолично. Последний раз дернувшись в раздражении, Лэнгдон отправил письмо в мусорную корзину и закрыл глаза, обдумывая возможные варианты проведения ближайших и таких долгожданных выходных.
Однако его отдыху не суждено было продлиться долго — ворвавшийся в кабинет редактор, а по совместительству единственный друг Лэнгдона, Томасин, устроил настоящий переполох. Он упал на крохотный диванчик в самом начале кабинета и картинно закатил глаза, вынуждая переводчика принять свой обычный деловой вид, так свойственный его характеру, и обратить внимание на его проблемы.
— Главный с утра в растрепанных чувствах. Представляешь, до него дошли слухи, что «ХарперИздат» планирует начать сотрудничество с Дьюиттом Хадсоном. Я еле отбился от его настойчивых предложений немедленно послать им по почте гневное письмо, или же письмо агенту Хадсона с просьбой покинуть этих бесталанных издателей (между прочим, наших главных конкурентов)!
— Дьюитт Хадсон? Впервые слышу. Неужели это новая знаменитость, написавшая очередной, тиражируемый миллионами роман для подростков?
— Лэнгдон, ты мой лучший друг, но я и впрямь осуждаю тебя за то, что ты презираешь актуальные новости. В конце прошлого месяца Хадсон закончил работу над второй книгой трилогии «Расколотые небеса», которая пока не была выпущена ни в одном издательстве, так как его агенты, по-видимому, подбирают наилучший вариант. Как ты мог не слышать о лучшем фэнтези за последние десять лет?
— Отлично. Я предпочитаю действительно стоящие книги произведениям в жанре фэнтези, но если ты настаиваешь, то, конечно же, ознакомлюсь. Почему мы не можем связаться с его агентством и предложить свои услуги? Тома, я без зазрения совести полагаю, что в некоторых вопросах мы все же можем посоперничать с «ХарперИздат».
— Проблема в том, что ни с ним, ни с его агентами нельзя связаться. Они сами находят подходящие кандидатуры. Владелец просто рвет и мечет из-за этого, сотрудничество с этим автором, можно сказать, было бы резким рывком в будущее для «Трессон».
— Ох, дорогой мой Тома, как меня это удручает. Я все равно не смог бы с ним поработать, в моей компетенции только переводы. Если ему понадобится перевод на хинди, ты знаешь, где меня искать, — Лэнгдон вновь закрыл глаза, полностью игнорируя само существование Томасина в своем кабинете.
Однако над его креслом внезапно нависла тень, загораживая еле пробивающиеся сквозь тучи отблески солнечных лучей. Лэнгдон поморщился и приоткрыл один глаз, беззвучно вопрошая друга о причине его сумбурного поступка по лишению его светлости единственного естественного источника тепла в помещении.
— Подожди. Я не договорил ведь, Лэн. Он вызывает тебя, иначе я бы так сильно не торопился. Взял бы по пути твой любимый американо с доброй порцией соленой карамели.
— Подожди-ка, ты уверен? Меня?
— У меня нет идей, кроме одной — он все же хочет поручить это тебе. В связи с недостатком кадров почти все наши штатные работники заняты круглые сутки, а ты, как он мне любезно (да-да, ты бы видел, насколько он сегодня нетерпелив) сообщил, недавно закончил работу над последним переводом того русского автора и пока что свободен.
Лэнгдон, сползая на пол с кресла с недовольным стоном, мысленно пожелал и владельцу издательства, и генеральному попутно самой хорошей на свете жизни.
Он только начал по-настоящему отдыхать, даже записался в зал на выходных. В его мечтах было, например, посетить кофейню и спокойно заняться переводами, которые он взял в качестве неофициальной подработки у знакомых. Он чувствовал, что всему этому пришел вполне закономерный, но такой, черт возьми, нежеланный конец.