Цифры на экранчике старенькой нокии тридцать три десять упорно двигались к девяти часам вечера, что начинало выводить Олега из себя. Весь день он ждал проверки своего «жилища» от социальной службы, и, похоже, она перенесется на завтра. Опять.
После дембеля парень вернулся в Питер и тут же попал в бесконечную бумажную волокиту: тётки в строгих костюмах перебрасывали его как мячик для пинг-понга, на каждый его вопрос поднимая глаза, полные какого-то непонятного чувства. Будто омерзения на грани с жалостью.
Поставь печать в кабинете у заведующей.
Печать не та, переделывай.
Документы неправильно заполнены, переделывай.
Маленькая комнатушка в спальном районе не стоила стольких усилий со стороны Волкова. Даже генеральная уборка не помогла, а договорённость с соседями насчет травли тараканов тянулась месяцами. Последняя проверка того, как бывший детдомовец обосновался в новом жилье, переносилась без уведомлений, из-за чего Олег порой целыми днями просиживал дома. На каждый его резонный вопрос: «Почему так?» — следовал резонный ответ: «Ты не один, у меня таких, как ты, по всему Ленин… Петербургу человек двадцать. Когда приду, тогда приду. Жди».
Ещё в автобусе до дома он выстраивал чёткий план: приехать, вернуться в детский дом за нужными справками и документами, решить вопрос с коммуналкой, заселиться, а потом искать работу. Проблема только в том, что по неопытности Волков не осознавал, с какой скоростью будет протекать бюрократический процесс. Понимал и злился, что ничего он сделать не может с тем, что к нему относятся, как к ребёнку, и решение его проблем задвигается всё дальше.
— Сегодня снова тебя не ждать? — голос Вадима в трубке не скрывает раздражения и грусти. Через небольшие помехи слышно, как с треском тлеет сигарета. Последнее время с Вадимом Олег общается исключительно по телефону. Лично они не виделись с апреля, а в ближайшие дни должен наступить октябрь.
— Прости, я не думал, что меня снова продинамят. Сам знаешь, только я начну бегать по собеседованиям, как придёт эта кобра четырёхглазая, а меня нет. Выговор будет, мне по шапке прилетит. — Брюнет вздыхает, пряча лицо в коленях, — Как бы квартиру не отобрали.
— Не отберут у тебя эту конуру, прекрати загоняться по чём зря.
— Это не конура, а социальное жильё!
— Ага, а тараканы — приятный бонус, чтобы скучно не жилось? — Дракон ухмыляется и сбрасывает окурок в старую банку из-под кофе. «На балконе курить уже холодно, пора перебираться на кухню». — Завтра суббота, выходной. Давай хотя бы по городу прошвырнёмся. Позвонят — отправлю тебя на такси домой. Сам с тобой приеду, чтоб эту мымру осадить.
— Вад, ты же не родственник, тебя даже слушать не станут.
— Скажем, что я твой пятиюродный дядя. Один хер — проверять не будут, а у тебя тыл появится. — немного пораскинув мозгами, Вадим предложил. — Слушай, а я к тебе приехать не могу?
— До того, пока я не получу от этой тётки последнюю бумажку, что я не засираю квартиру и умею считать в столбик для оплаты коммуналки, мне никого сюда нельзя приводить. Самому грустно, прости.
— Прекращай извиняться, Волчонок. Это плохая привычка.
Очередное «прости» Волкову удалось сдержать. С трудом.
У Олега в груди ёкает каждый раз, когда Вадим проявляет о нём заботу. Даже, если это было до одури нелепо. Ещё на службе в общей душевой они мылись, стоя рядом, и, как ни в чём не бывало, Вадим выдал: «Тебя ёбнуть сзади?». Олег сначала опешил, почувствовав на себе с десяток недоумевающих чужих взглядов, сам недоумеюваще покосился на мужчину, как бы вопрошая «не дебил ли ты часом». Мыло ронять было не так опасно, как сморозить такое, уж как не прапорщику, разменявшему второй десяток, это знать. Только потом до Вада дошло, и он добавил, приподняв бритву: «Я про волосы, у тебя опять отросли. Сзади сам не побреешь, и лицо бы тебе побрить тоже, а то скоро на моджахеда похож будешь».
Разговор по телефону закончился тем, что Олег точно завтра пойдёт с Вадимом гулять и, если все звёзды сойдутся не в созвездие жопы, даже зайдёт на кофе к Дракону в гости. Конечно, парню было неудобно, что при срыве планов прапорщику придётся платить за такси, ехать с ним, разруливать проблемы Волкова, когда парень сам должен был этим заниматься. Он лишь успокаивал себя тем, что верил в искренность чувств Дракона. «Если бы по-настоящему не любил, — думал Волков, глядя в потолок, — не звонил бы так часто. И не носился так, и спокойной ночи бы смсками не желал».
Может, это потому, что у них большая разница в возрасте, и Вад чувствует некоторое покровительство и ответственность за Олега. За то, что с ним сотворил. Дракон долго думал, сдавать ли ему на попятную, не портить пацану жизнь. Может его на гражданке девочка ждала, красивая добрая, верная, а её Олежа с каким-то великовозрастным (под тридцатник) садистом замутить решил, но каждый раз, когда Волков доверчиво смотрел на него, улыбался, позволял творить с собой всевозможные грязные вещи, мужчина понимал, что омут, в который его затянуло на пару с Волком, глубок, тёмен и пленителен.
В ожидании встречи Волков совсем не спал, с утра еле всковырнул себя с дивана. Решено было пойти в армейских штанах, за неимением других, и чёрной футболке, которую он не надевал с последних месяцев в детском доме. К концу службы парню удалось, всё-таки, привести себя в надлежащую физическую форму, поэтому футболка немного натягивалась на груди и плечах. Армия неплохо подсобила Волкову в гардеробе: вещи из детского дома пришли в негодность и были не по размеру, а военная форма неубиваемая, изначально на вырост, поэтому сидела комфортно.
Видеть прапорщика в гражданской одежде было непривычно, хотя для себя Олег отметил, что на старшем светлый джинсовый костюм смотрится прекрасно. Вадим привычно встретил сослуживца ухмылкой и крепким рукопожатием, перешедшим в объятья. От хлопка крупной ладонью по спине Олег чуть не подавился воздухом. Как никак, они не виделись почти полгода; за три месяца до дембеля Дракона отправили в другое подразделение где-то на Урале, поэтому всё это время парень коротал в одиночестве, иногда вспоминая об их с прапорщиком выходках.
— У тебя одежды другой нет? — Волкова застал этот вопрос врасплох: парень чуть не покраснел.
— Старая вся мала, а в форме удобно.
— Тогда купим тебе новых шмоток, здесь торговый центр недалеко.
— В смысле, купишь… — подметил Олег, стыдливо отведя глаза. Он уже готов было начать тараторить, что «не нужны мне эти шмотки, я штаны заштопаю, если порвутся, честно, Вадим, не надо, мне безумно стыдно», но мужчина будто заранее знал, что именно скажет младший.
— Не придирайся к словам и обещай не смотреть на ценники, — Вад незаметно коснулся своими пальцами запястья Волкова, чуть огладив самыми кончиками пальцев смуглую кожу. Олег весь мурашками покрылся от такого интимного жеста: улица, кругом столько людей, но подсознательно парень знает — в обиду его Дракон не даст. — Иначе по жопе получишь.
Обидит сам.
Пытаться отговорить Вадима купить Олегу новой одежды было гиблой идеей. Парень смущённо мялся в примерочной, дольше разглядывая ценники, чем сами вещи. В подростковом возрасте Олег донашивал вещи, которые успевал урвать в волонтерских коробах. Чаще всего одежда не была качественной, но что-то носить надо было. В смятении Волков начал думать, как же дорого он Ваду обходится, и сколько зарплат ему придётся возвращать, чтобы в ноль погасить траты на эти джинсы и три футболки с волками, над которыми Вадим посмеялся, но сказал, что чужих вкусов не осуждает. Блондинистая голова как некстати нагло просовывается за занавеску примерочной.
— Как джинсы, нормально сели?
— Д-да, хорошо сидят. — Волков глаз не поднимает и не поворачивается лицом, что не злит Вадима, хотя заставляет поволноваться.
— Я тогда ещё одни попрошу, потемнее.
— Мне одной пары хватит, Вад, пожалуйста! — крепкая ладонь тут же с ощутимым шлепком прилетает по заднице младшего, чуть не заставив его выпрыгнуть из новых джинсов. Олег с округлёнными глазами шепчет, теперь уже развернувшись и увидев наглую физиономию Дракона. — Ты чего творишь?!
Старший без задней мысли зашёл в примерочную, заставив парня вжаться спиной в холодное зеркало. От решительного и строгого, но заботливого взгляда Вадима было некуда деваться. Волков только и мог, что смотреть снизу вверх, пока его снова не обняли, крепче прежнего. Парень попытался протиснуть руки вперёд, чтобы обнять в ответ, хватаясь пальцами за джинсовку старшего и сжимая её так крепко, как только мог. Вадим был тёплый, почти горячий, а его пальцы уже зарывались в волосы Волкова, трепля их. Они отросли достаточно, чтобы Волков мог их завязывать в небольшой хвостик. Канцелярской резинкой.
«Надо Волчонку для волос что-то тоже присмотреть или на стрижку сводить, — думал Вадим, губами касаясь макушки парня и слыша в ответ едва слышный скулёж. — Надо же, растрогал… Как же мало тебе надо».
— Не капризничай. Я всего лишь хочу, чтобы тебе было что носить. Вспомни, что я тебе говорил — денег я с тебя брать не буду, будешь платить натурой.
Кажется, в первый раз в жизни Олег почувствовал, что от смущения у него горят уши.
После разговора в примерочной Волкову стало немного легче на душе. Вот только они не шли к выходу, а поднимались на эскалаторе выше.
— Мы куда-то ещё пойдём? — поинтересовался младший.
— Не знаю, как ты, но я проголодался. Надо нашу встречу отметить, тем более, так давно не виделись.
— Я всё время ел только в школьной и детдомовской столовке. Неловко мне.
— Не переживай. Я в проверенное место тебя свожу, там и готовят вкусно, и ценник не конский.
Только Вадим не уточнял, что идут они в ресторан с каким-то уж очень вычурным интерьером. Волкову было сложно соотнести себя с этой обстановкой: приглушённый свет, барная стойка с дорогим алкоголем, которого он в глаза никогда не видел, выхолощенные официанты. Он успокаивал себя лишь тем, что Вадим это место знает, значит, строго дресс-кода не будет.
— Вам столик на двоих? — официантка мило улыбнулась обоим мужчинам, держа в руках меню и готовясь проводить гостей прямо до столика. Олег попытался спрятаться за спиной Вадима, чем вызвал едва заметный смешок у девушки.
— Я бы хотел узнать насчёт ВИП-комнаты. — Дракон не хотел, чтобы Олега смущали посторонние люди, иначе совсем ничего не съест от боязни презрительного взгляда за то, что неправильно держит вилку. — Она свободна?
— Да, только сегодня отменили конференцию, которую собирались там проводить.
— Отлично, мой племянник, — «В смысле, племянник?!» — от возмущения у Волкова всё напряглось внутри от вида того, как нагло врёт Вадим, — в первый раз здесь. Хотим провести семейный ужин без посторонних людей, так сказать, в узком кругу. Он из армии недавно вернулся, решили отметить.
— Прекрасный повод, поздравляю! — Олег тихо промямли что-то похожее на «спасибо». — Следуйте за мной.
ВИП-комната оказалась достаточно небольшой. Вокруг длинного обеденного стола с одной стороны стояли стулья, с другой, у стены — небольшой диванчик. За высокими окнами доносился шум улицы, смешивался с приятным тихим джазом из колонок. Вся комната была в приглушённых синих тонах, отчего Волкову инстинктивно стало прохладно. Либо это дрожь от тревожности, парень этого разобрать не мог.
Вадим специально пропихивал Олега именно на диван и сам сел рядом, прикрыв все пути к отступлению. Оказаться в ловушке Дракона в планах Волкова не было, но теперь, видимо, ему не отвертеться.
— Можем мы сразу сделать заказ?
— Конечно!
— Та-ак, — раскрыв меню, протянул Вадим. — Нам два стейка говяжьих, лазанью, тоже две порции, и, будьте добры, ирландский кофе, тоже два. О, тыквенный пирог у вас только в осеннем меню?
— Да, эксклюзив от шефа, — официантка отвлеклась от записи заказа в небольшой блокнот. — Что-то ещё?
— Пока всё, скажите поварам, пусть не торопятся. — закрыв меню, Вадим протянул его девушке, напоследок подмигнув и шепнув, театрально прикрыв ладонью лицо. — Там на страничке с винной картой вам небольшой презент, на чай.
— Ожидайте заказ. Если вам что-то нужно, под столом кнопка для вызова официанта, — девушка немного кивнула головой, не прекращая улыбаться. Олег аж задумался, сколько ей приходилось тренироваться, чтобы под жизнерадостной маской скрывать хроническую усталость.
Захлопнув дверь, официантка быстро раскрыла меню на нужной странице, выудив пятитысячную купюру и, с уже искренней радостью, заправила свёрнутую купюру во внутренний карман фартука: «Наконец-то смогу поесть, как нормальный человек в этом месяце! Хоть бы этот дядька почаще заходил в мою смену…»
Вот только, когда официантка покинула помещение, обстановка резко стала накаляться. Олег старался сохранять сердито-недовольное лицо, на что Вад только шире расплывался в улыбке, щуря светло-карие глаза.
— Волчонок, ты меня к девочке приревновал? — сладко-певуче протянул старший, приобняв хмурого брюнета, который от нервов начал скрести ногтями по джинсам.
— В-вовсе нет! Я… просто… ну… — Олег не мог собрать мысли в кучу, когда Вад протянул его ладонь к собственному паху, в голове Волкова сиюсекундно образовалась пустота.
«Пиздец, мы ещё потрахаемся здесь?! Тут всего третий этаж, если в окно выброшусь, может ещё живой останусь. Наверное… — под рукой Олега член набухал всё сильнее, Вадим будто специально сам держал младшего за запястье и водил чужой ладонью. — Что мне делать?!»
— Волчонок, я скучал, — шёпот в самое ухо, распаляющий, заставляющий ноги разъезжаться в предвкушении. Левой рукой Вад крепче прижимает к себе Волкова, практически усадив его на своё бедро, а большим пальцем правой руки касается чуть приоткрытых искусанных в волнении губ. Олег словно по немой команде раскрывает рот шире, позволяя пальцу скользнуть внутрь. Голова совсем идёт кругом; языком Волков обводит подушечку пальца, после, когда Вад раскрывает ладонь, парень обводит языком выемки между пальцами, тихонько вздыхая. Вадиму ещё на службе нравилось, когда Волков вылизывал ему руки таким образом, заводило это неимоверно.
Ласка резко сменяется принуждением, когда Дракон дёргает брюнета вниз и заставляет наклониться ближе к паху.
— Правила помнишь,
псина, без рук, — парень уже не так злится от обидного прозвища, беспрекословно выполняя приказы
буквально сверху.
Во рту расползается привкус железа, когда Олег зубами хватается за собачку на ширинке Вадима, тянет вниз — расстегнуть удаётся не с первой попытки. Пуговицу над молнией тоже приходится расстёгивать ртом, зубами, что с непривычки кажется младшему сложным. Его злит, что теперь придётся заново учиться тому, что он пару месяцев назад мог с лёгкостью выполнять гораздо быстрее. Парню повезло, что у Дракона, несмотря на весь напускной садизм ангельское терпение.
Стянуть боксеры оказалось самым простым заданием: Волков щекой трётся о возбуждённый ствол, не спешит насаживаться ртом. Он правда скучал по ощущению горячего тела рядом. От движений языком по всей длине ствола рот сам наполняется слюной, что стекает по подбородку. Старший с издёвкой заводит ещё влажную руку вниз, к груди Волкова, забирается пальцами под футболку и дёргает за горошинку соска. Олег отстраняется от члена, скулит, сжав себя между ног, дабы растянуть удовольствие и не кончить сразу. Не хватало ещё новые штаны обкончать.
Вад наслаждается ласками, продолжая дразняще касаться сосков Олега, иногда поднимаясь рукой вверх и костяшками пальцев оглаживая дёргающийся от тихих стонов кадык.
— Как же мало тебе надо, — Вадим сам насаживает Волкова на член, сдерживаясь, чтобы не кончить от узости горла младшего. — Совсем отвык от того, что в твоём горле мой член. Теперь у нас будет много времени, чтобы продолжить тебя дрессировать. — с непривычки у Олега сводит горло, парень пытается как можно сильнее расслабиться, позволив мощной головке надавить на корень языка.
Слюны выделяется так много, что ствол начинает легче проскальзывать глубже; младший шумно дышит через нос, пытается насадиться глубже. Волков сам пытается двигать головой вверх-вниз, отмечая, что получается даже неплохо: видит сквозь пелену проступивших слёз, как Дракон от удовольствия прикрывает глаза. Вад немного даёт передохнуть брюнету, позволив отдышаться. Он очень трогательно прижимается лбом в бедро мужчины: глаза совсем заплывшие, щеки мокрые от слюны и слёз. Старший сам аккуратно распускает волосы Олега, позволив некоторым отросшим прядям упасть на лицо. В таком растрёпанном виде младший выглядит ещё соблазнительнее.
— Готов, Волчонок? — вопрошает Вадим, чуть хлопнув по щеке младшего, чтобы тот окончательно не вырубился, разнеженный. Тот кивает, позволив обхватить свою голову обеими руками. Олег очень надеется на звукоизоляцию в этой чудо-комнате, потому что от резких и частых движений члена в горле гортанные и хлюпающие звуки совсем уж пошлые. Вадим чувствует, что уже на грани, поэтому в один момент прижимает голову Волкова так близко к лобку, как может, и держит до тех пор, пока сперма не начнёт вытекать и скатываться по стволу вниз.
Когда Олегу позволяют отстраниться, он тут же опускается к мошонке, вычищая её от спермы, чтобы никаких следов на одежде не осталось. Парень пытается приподняться, сесть ровно, но Вадим собственнически обхватывает его поперёк груди и усаживает к себе на бедро, спиной прижимая к груди.
— Н-но ты же…кончил, — удивлённо-устало выдыхает Олег. Всё тело будто ватное, внизу живота тянет так, что бёдра дрожат.
— А ты — нет. Что же мне с тобой сделать? О, Волчонок, посмотри вперёд, — Олег сам голову поднять не может, из-за чего Вадим придерживает его за подбородок. У Волкова резко застывает всё тело: стены нет. Точнее, она есть, но словно прозрачная: парень видит посетителей основного зала. Неужели их видели? Почему он не заметил этого, когда они вошли сюда? — Видишь, сколько там людей. На самом деле, тут встроены специальные панели: со стороны зала там зеркало, а здесь, в этой комнате, что-то похоже на витрину. Эти люди не знают, что
мы здесь, и
что ты делал, — от проникновенного шёпота у Олега совсем зарделись щёки, к тому же руки Дракона снова бессовестно лапают его за грудь, вздёрнув футболку вверх, — а вот
мы их видим. Нравится, когда на тебя смотрит столько людей? А, — голос с размеренного переходит в глубокий. —
псина?
Олег в ответ только может тонко простонать, выгнувшись в спине. Да, ему нравится! Ещё как нравится! Вадим наконец сдёргивает джинсы и бельё Олега вниз, позволив тому пошире развести ноги. Длинные пальцы одновременно ласкают подкаченную грудь и загибающийся от возбуждения к пупку член; младший совершенно не знает куда деть руки, поэтому беспомощно хватается то за стол, то за сидение дивана. Когда стоны становятся совсем развязными и громкими, Дракон, не без сожаления, прикрывает рот Волкова ладонью, не позволяя волчонку быть таким громким. Олег совсем потерялся в чувствах от возбуждения, плача.
Вадиму с трудом удаётся расслышать, что сквозь преграду пытается сказать Волков, поэтому ненадолго опускает ладонь, чуть ли снова не возбудившись от несвязного шёпота, среди которого можно было расслышать лишь молящее «поцелуй меня». Но Вадим Дракон не был бы Вадимом Драконом, если бы не решил поиздеваться:
— Назови меня хозяином. — они буквально соприкасаются губами, выдыхая вязкий воздух.
— Хозяин, по-пожалуйста поцелуйте…меня.
Поцелуй выходит долгим и вязким; Вадим буквально вылизывает рот Олега изнутри. Они соприкасаются даже зубами, Вад практически по-звериному рычит, выбивая у младшего последние сиплые стоны. Олег кончает с такой крупной дрожью в теле и яркими пульсирующими вспышками перед глазами, отчего Дракону приходится держать его ещё крепче, прижимая к груди.
Когда белая пелена оргазма спадает с глаз, Олег обнаруживает себя, сидящего уже на диване и приведённого в более-менее приемлемый вид. Вот только Вадим решает, что это ещё не конец.
— Оближи, — Волкову протягивают руку, запачканную его же спермой. Вытереть салфетками — оставить улики, видимо, такой логикой руководствуются эти двое. Олег не брезгует, счищая языком своё же семя.
Работники кухни и официантка дали паре ещё около десяти минут форы, чтобы окончательно прийти в себя. Волкову с непривычки всё казалось таким вкусным, даже тыквенный пирог, хотя тыкву он всей душой ненавидел. Вдруг Олегу на глаза попадается камера в углу комнаты.
— Вадим, там камера всё это время была!
— Ага, и? Это муляж. Ей только всяких клептоманов пугать, которые бокалы и вилки из ресторанов крадут.
— Говоришь так, будто не в первый раз тут всякими непотребствами занимаешься.
— Волчонок, мне почти тридцать лет, думаешь, ты у меня первый? — Олег заметно поник, услышав подобное, но Вадим поспешил реабилитироваться в его глазах. — Зато теперь я с тобой, и никуда тебя не отпущу.
— Честно? — Вадима аж тряхнуло от проникновенного взгляда, которым Волков его внезапно одарил.
— Честно. Я у тебя первый, получается?
— Как бы сказать… Полуторный.
— И что же случилось с той половиной?
Волков долго не решался ответить: старые воспоминания, которые тот усердно зарывал в голове последние годы, решили выползти наружу.
Веснушки на разбитой переносице, рыжие волосы, растянутая футболка «Нирваны»…
— Волче, ты веришь в Рай? Я только в Ад верю. Я буду там, знаешь, Волч, буду…
— Прекрати херню нести! Ты такой же человек. Две руки, две ноги.
— Я — отброс, мне так сказали. Что лучше бы меня не было никогда.
— Птиц, хватит! Послушай меня!
Петля.
— Олег… — голос Вадима доносится будто издалека. — Олег!
— А? — таким обеспокоенным Вадима Олег ещё не видел. — Я, наверное, потом расскажу… Там сложная ситуация была. Она… То есть, он. Мы вместе в детском доме были.
— Что с ним сейчас ты знаешь? После армии не виделся с ним?
Олег нервно выдохнул, на лицо наползла истеричная улыбка.
— Вы не понимаете, он не мог этого сделать! Его довели! Как кремировать?!
— Хоронить нынче дорого, Олег.
— Пожалуйста, поговорите с директором, зачем его сжигать…
— Волков, я понимаю, что он был тебе близким другом, но бюджет планируется в начале учебного года. Суициды никак не предугадаешь. Тем более, такая натура была истеричная.
Волков глубоко выдохнул и пришёл в себя. Вадим понял: что-то тут серьёзное, с чем, похоже, не только одному Олегу разбираться придётся, но и Вадиму.
— Мы можем навестить его. Как-нибудь.
— Обязательно.
Напоследок Вадим решил заглянуть в зоомагазин. Мужчина долго стоял у стеллажа с ошейниками для собак.
— У тебя собака есть? — с каким-то детским интересом спросил Олег.
— Да, ты. — Волков чуть пихнул плечом Дракона, вызвав только очередной едкий смешок. — Я серьёзно для тебя выбираю.
Вадим остановил свой выбор на простом чёрном ошейнике с небольшим бубенцом. На кассе расплачивался он в одиночку — Волков бы не выдержал стоять рядом, осознавая, что ошейник носить ему. Снова уши горят от смущения…
