Jus primae noctis (Право первой ночи)

Отблагодарив друидов мешочком серебряных монет, Гарри в сопровождении Гриндевальда вернулся обратно в Вальд-холл. Поттер, которого всё ещё слегка потряхивало не столько от пережитого, сколько от полученных результатов, повергших его в сильнейшее смятение, уже собирался отправиться к себе, чтобы в одиночестве осмыслить то, что он недавно узнал, однако Гриндевальд остановил его. — Вижу, что ты сам не свой от беспокойства. — Как вам сказать, мастер, — Гарри потёр виски, поскольку у него прямо-таки раскалывалась голова. — С одной стороны, я не могу понять, каким образом разорвалась связь между мной и Северусом. С другой, вы даже не представляете, какое облегчение я испытал, когда второй ритуал показал, что я являюсь Поттером лишь по крови, но не по магии. — Ритуал беспорно показал, что между тобой и Принцем существует сильная духовная и магическая связь. И даже при том, что, насколько мне известно, подобная связь никогда не бывает односторонней, ты и сам видел: пентакль Северуса не засветился, а это однозначно указывает на отсутствие взаимных чувств, — задумчиво произнёс Гриндевальд. — Честно признаться, после того, как ты поведал мне о рунах на твоём запястье, меня слегка насторожила реакция Северуса на тебя, когда вы встретились в его лавке. В подобной ситуации можно ожидать чего угодно, но не ярко выраженного равнодушия, даже если допустить, что Северус за эти годы научился каким-нибудь ментальным уловкам. — Да, — тяжело вздохнул Гарри, — мне это тоже показалось странным. Но я решил, что Северус не хотел обнаружить своих истинных чувств при вас. И поэтому отправился к нему в одиночку… — И я прекрасно помню, какие это имело последствия, — кивнул Гриндевальд. — И сейчас, после ритуала, вы думаете, что равнодушие Северуса было не напускным, а подлинным? — тихо спросил Гарри. — Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, но боюсь, что обряд недвусмысленно указывает на это. Северус каким-то образом нарушил двустороннюю связь между вами. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Тут и понимать нечего: я по-прежнему люблю его, а он меня — нет, — Гарри выглядел так, словно сейчас упадёт. — Да, вероятнее всего, это именно так. И тем не менее Северус каким-то непостижимым образом почувствовал, что тебе плохо, и прислал зелье, поставившее тебя на ноги. Кроме этого, ты же помнишь, что сказал друид? — «Иногда волшебники поступают вопреки решениям магии, и обычно подобное бунтарство не приводит ни к чему хорошему», — дословно повторил Гарри. — Теперь я окончательно запутался. Если Северус сам отказался от меня, то почему друид утверждал, что для меня ещё не всё потеряно? — Возможно, потому что магия лучше нас знает, что хорошо и правильно, и не согласна с Северусом, — усмехнулся Гриндевальд, — а возможно, потому что тебе удастся растопить лёд в его сердце. В любом случае, как я тебе и обещал, мы предпримем ещё одну попытку. Но сделаем это не раньше, чем ты завершишь работу над зельем от Драконьей оспы. Я не намерен отсылать тебя к Северусу с пустыми руками. Гарри машинально кивнул. Ему было неимоверно больно оттого, что Северус, толком не зная его, добровольно разорвал существовавшую между ними магическую связь. Впрочем, Гарри не собирался отступать и отказываться от Северуса так легко. — Хорошо, мастер. Я сделаю так, как вы скажете. Надеюсь, что Северус не прогонит меня и возьмёт в ученики. А там, как вы и говорили ранее, всё зависит только от меня. Ритуал ритуалом, но не так давно я прочитал в одном древнем трактате следующее: «Что бы ни случилось, их станет непреодолимо тянуть друг к другу. Лишь вместе они найдут счастье и покой, и любовь их продлится до самой смерти». Именно этим я и буду утешаться. *** Несмотря на удручающие выводы, сделанные Гриндевальдом на основании ритуала, Гарри не стал впадать в отчаяние, а с ещё большим рвением принялся за создание лекарства от Драконьей оспы. Со временем он внушил себе, что, если его труды увенчаются успехом, Принц не сумеет отказать ему и для начала хотя бы возьмёт в ученики. На чём основывалась подобная уверенность, Гарри и сам не смог бы объяснить толком, однако, подстегиваемый этой верой, продолжал работать как одержимый. Чтобы не просить у отца деньги на редкие и дорогие ингредиенты, Гарри начал несколько раз в неделю преподавать зельеварение у самых младших учеников, а поскольку он никогда не отличался строгостью, а занятия вёл в доступной для детей форме, быстро заслужил любовь со стороны своих студентов. — Может, подумаешь о карьере учителя? — спросил его как-то Гриндевальд. — У тебя прирождённый талант. Эти лоботрясы тебя просто обожают. На моей памяти зельеварение ещё никогда не пользовалось таким спросом, как сейчас. — Отец никогда не позволит мне принять ваше предложение, — покачал головой Гарри, — ведь для этого я был бы должен остаться в Вальд-холле, тогда как зельями я смогу заниматься и будучи лордом. Для этого нужно лишь обустроить в замке зельеварню. И потом… — Знаю, знаю, ты ждёшь окончания учебного года, чтобы отправиться в Лондон. — Именно, — улыбнулся Гарри. — Рад, что вы это понимаете. *** С тех пор, как Северус в вежливой, но весьма категоричной форме отказал Гриндевальду принять сына Джеймса Поттера в свой дом в качестве ученика, прошло около полугода. За это время Принц не раз пожалел о своём решении ни при каких условиях не брать помощников, поскольку попросту не справлялся в одиночку с многочисленными заказами. Разумеется, его постоянные клиенты были готовы ждать сколько угодно, лишь бы получить зелье, сваренное знаменитым на весь магический Лондон зельеваром, но находились и такие, которые предпочитали обратиться к конкурентам Принца. — Из тебя вышел совершенно негодный коммерсант! — сетовал Люциус Малфой. — Вот взял бы к себе способного и расторопного парнишку, и не пришлось бы терять клиентов, а значит, и деньги. — Мы уже говорили на эту тему. Не хочу, чтобы в моей зельеварне находился кто-то посторонний, — упорствовал Северус. — Ты же знаешь, я привык всё и всегда делать самостоятельно. Помощник станет раздражать меня, мне придётся учить его и следить за тем, чтобы не испортил зелья. Нет, друг мой, такое мне совершенно ни к чему. — Прости за мою настойчивость, но твоё упрямство дорого тебе обходится, — не унимался Люциус. — Посмотри на себя! Ты стал бледным, как призрак. Тебе необходимо хотя бы иногда отдыхать, иначе ты уморишь себя тяжёлой работой. Северус ничего не ответил. В отличие от Люциуса, он прекрасно знал, почему выглядит точно изголодавшийся вампир. После довольно продолжительного перерыва к нему опять вернулись кошмары. Он вновь видел себя избитым, измученным, окровавленным среди ненасытных насильников, терзавших его тело. Однажды, проснувшись после очередного ужасного сна, в котором Питер Петтигрю пытался задушить его, Северус принял решение: чтобы не сойти с ума он должен начать мстить своим мучителям. Он не спешил. События, искалечившие его морально и физически, произошли около семнадцати лет назад. И раз уж Северус ждал отмщения столько лет, то вполне мог подождать ещё немного. Сперва было необходимо как следует всё разведать и лишь потом начать планировать убийства Мародёров. Одного за другим. Однажды утром Северус вызвал к себе домовика Добби. — Мне нужно, чтобы ты сделал для меня одно очень важное дело, — сказал Принц. — Добби сделает для хозяина Северуса всё что угодно, — почтительно поклонился эльф, успевший за это время привязаться к новому хозяину. — Ты должен найти нескольких волшебников. Вот их имена: Питер Петтигрю, Уолден Макнейр, Барти Крауч, Родольфус Лестрейндж, Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Возможно, они все проживают недалеко друг от друга, но, возможно, и нет. Проникнув к ним будучи невидимым, ты подробно разведаешь о них как можно больше. Мне необходимо знать их привычки и образ жизни, а также, с кем они живут и как развлекаются. Эльф покладисто кивнул. — Добби сделает всё, как приказал ему хозяин Северус, — с готовностью отозвался он. — Учти, что задание это — не из простых, и на его выполнение, скорее всего, уйдёт несколько недель, — слегка охладил пыл ретивого домовика Принц. — А кто же будет всё это время заботиться о хозяине Северусе? — огромные глаза Добби наполнились слезами. — Кто станет готовить и убирать в доме и зельеварне? — Не беспокойся. Я обещаю тебе, что в твоё отсутствие не умру от голода и не зарасту грязью, — усмехнулся Северус. — Для меня гораздо важнее, чтобы ты принёс мне подробные сведения о каждом из этих волшебников. Вот, возьми деньги на еду, — он положил перед Добби мешочек, наполненный серебром, — даже будучи невидимкой, я не желаю, чтобы мой эльф стал вором. Отправляйся как можно скорее и не возвращайся, пока не добудешь нужную мне информацию. *** Добби отсутствовал около пяти недель. Поскольку эльф не владел магией Патронуса, а посылать к нему Чезаре было опасно, за это время Северус не получил от домовика ни одной весточки. «У эльфов своя, особенная магия, отличная от магии волшебников, — успокаивал себя Принц. — Добби виртуозно умеет становиться невидимым. Уверен, его не сумеют обнаружить». Ранним утром на исходе пятой недели в кухне раздался негромкий треск, возвещавший о возвращении разведчика. — Добби не смог выполнить задание мастера Северуса! — горестно объявил эльф, покачиваясь от усталости. — Добби почти ничего не ел и не спал, он добыл необходимые хозяину сведения про всех волшебников, кроме одного. Добби строго накажет себя! Эльф бухнулся на колени и принялся биться головой об пол. — Добби, прекрати! Не смей наказывать себя! — прикрикнул на него Северус. — О ком из шестерых ты не сумел ничего узнать? О Джеймсе Поттере, правда? Эльф кивнул. — Ты не смог проникнуть в Поттер-касл? Новый кивок. — Добби даже не сумел обнаружить место, где стоит замок Джеймса Поттера! — воскликнул эльф. — Добби так огорчился, что не ел с прошлого воскресенья, — с этими словами он поставил перед Принцем кошель, по виду лишь слегка отощавший. — Добби, разве я велел тебе морить себя голодом? — строго поинтересовался Северус. — Сейчас я приготовлю тебе завтрак, затем ты отправишься спать, а вечером расскажешь мне всё, что узнал об оставшихся пятерых волшебниках. — Но хозяин! Разве можно, чтобы маг готовил еду для эльфа? — ужаснулся Добби. — Сегодня можно всё. Завтра ты побалуешь меня своими самыми вкусными яствами, а сейчас я желаю, чтобы ты как следует отдохнул. *** Вечером, заперев лавку за припозднившимися клиентами — вот же принесла их нелегкая! — Северус поднялся на второй этаж, где располагались жилые комнаты. Добби, выглядевший вполне отдохнувшим, уже ждал его, сидя на маленькой скамеечке у весело потрескивающего камина. При виде хозяина эльф вскочил и почтительно поклонился. — Добби готов рассказать хозяину Северусу всё, что узнал об этих волшебниках, — с плохо сдерживаемой гордостью сказал он. Северус чувствовал, как внутри у него всё дрожит, словно натянутая струна. Однако ему не хотелось обнаруживать своё волнение перед домовиком. Словно испытывая собственное терпение, он плеснул себе вина, уселся в кресло и лишь потом обратился к своему собеседнику: — Добби, если ты не против, я хочу посмотреть твои воспоминания. Так я смогу увидеть всё гораздо более подробно. Эльф с готовностью кивнул и уставился на Северуса своими огромными глазами, создавая зрительный контакт. Северус увидел себя посреди довольно скромной, по меркам Поттер-касла, трапезной. За столом сидел потасканный, начинавший лысеть мужчина с брюшком. Принц с дрожью омерзения узнал в нём Питера Петтигрю. — Господин, можно подавать обед? — несмело поклонилась ему хорошенькая молодая служанка. Питер мазнул по её лицу равнодушным взглядом. — Неси, да побыстрее. Я голоден. — Да, господин, — снова поклонилась девушка. — Как твои родители? — поинтересовался Петтигрю. — Плохо, господин, отец всё время болеет. Матери одной тяжело с восемью детьми. — Если станешь делать то, что я скажу, вы ни в чём не будете испытывать недостатка, — бросил Петтигрю. — Спасибо, господин! — девушка бросилась на колени. — О! Какая сообразительность, — Питер усмехнулся и плотоядно облизнулся, — придвинься поближе, милая. Доставишь мне удовольствие — получишь вот это! — он бросил на стол монету. — Но, господин!.. — вспыхнула до корней волос служанка. — Я… я порядочная девушка! — Разве это порядочно — заставлять свою семью голодать, когда ты можешь быстро и легко заработать для них деньги? Подумай? Стоит тебе как следует облизать мою палочку, и твои близкие будут есть досыта целую неделю. А если не станешь упрямиться и пустишь меня к твоей сладкой дырочке — то и целых две. — Господин, я девственница! — заплакала служанка. — Если я лягу с вами — ни один парень из деревни на мне не женится! — Да кто ж тебя просит отдавать мне твою переднюю дырку! — разозлился на её непокорность Петтигрю. — Впрочем, как хочешь! На кухне полно девчонок, которые с радостью сделают всё, что я захочу, — он накрыл монету ладонью. — Нет-нет, господин! — воскликнула девушка. — Простите! Я на всё готова! — Вот и умница, — Петтигрю приподнялся, чтобы приспустить штаны, схватил её за волосы и приблизил голову к своему паху. Девушка давилась и всхлипывала, но не пыталась отстраниться. Петтигрю, закрыв глаза и постанывая, всё быстрее вдавливал её голову в свою промежность. Наконец он дёрнулся, больно вцепившись служанке в волосы. — Глотай всё до капли! — хрипло сказал он. — Умница! Монета твоя! Девушка поднялась на ноги. Её красивое лицо было залито слезами. Медленно, как во сне, она взяла со стола монету и положила в карман передника. — Это больно? — спросила внезапно она, глядя прямо в водянистые глазки Петтигрю. — Что, милая? — Если… Когда… вы засадите мне в заднюю дырку? — Когда… — улыбнулся Питер. — Молодец, девочка. Вижу, что ты очень любишь свою семью. Они могут гордиться тобой. Больно будет только сначала. И то не обязательно. Это полностью зависит от меня. Вечером сама узнаешь. А сейчас — подавай еду.