я бы сгорел, я бы выгорел весь дотла,
лишь бы тебе было видно, куда идёшь.
ты меня, помнится, тысячу раз спасал,
но, где болит, говорил всегда:
«не трожь».
Тэхён просыпается после ужасного пятичасового сна. Ему снилось что-то жутко странное: стены тёмного незнакомого помещения сжимались вокруг с невероятной скоростью, запас воздуха в лёгких стремительно заканчивался, а голову будто сдавило тисками. Клаустрофобией он никогда не страдал, но этот непонятный сон вызывал крупную дрожь в теле и холодный пот. Из-за двери слышался знакомый голос, что просил о прощении, но Тэхён из-за паники ничего не смог разобрать. Это видение оставило слишком тревожные чувства. Омега очнулся ото сна так резко, будто получил хлёсткую оплеуху. Поднявшись на кровати и пытаясь отдышаться, начал успокаиваться, понимая, что все ещё находится в больнице. Преодолевая дрожь во всё ещё слабых ногах, Ким осторожно спускается с больничной кушетки, находит свою обувь, подходит к двери и прислушивается. Снаружи ни звука. Омега тихо отпускает ручку двери и, выглянув в коридор, видит Намджуна, спящего в кресле напротив их с Чонгуком палат. Он так и не пошёл домой, чтобы отдохнуть. Тэхён очень благодарен за помощь и поддержку альфе, и если бы не его звонок, то он так бы и находился в неведении. Стащив плед со своей кровати, на цыпочках крадётся, стараясь совсем не шуметь, накрывает Намджуна, который сложил руки на груди и откинул голову на спинку кресла. Тэхён так же аккуратно открывает дверь палаты Чонгука и проходит внутрь, не знает, можно ли ему это делать, но ждать больше нет сил. Беззвучно идёт к кровати, боится взглянуть на альфу и увидеть то, что с ним случилось… На улице уже почти рассвет, в палату проникают бледно-розовые лучи восходящего солнца и слабо освещают лицо Чонгука. На нём порезы от битого стекла, большой синяк, расплывшийся на правой скуле, разбитая губа. Лицо болезненно бледное, кажется, что даже волосы альфы потускнели за эти несколько часов. Тэхён зажимает свой рот рукой, чтобы не расплакаться. Чонгук в таком состоянии из-за него… Омега не может перестать винить себя в случившемся, ведь если бы не его ущемлённая гордость и обида, то они были бы вместе, и этого могло бы не случиться. Наивный Ким Тэхён… Он садится на прикроватный стульчик и осторожно берет руку альфы в свою. Прохладная ладонь с немного шершавой кожей и длинными красивыми пальцами с татуировками на них. Этот контраст их кожи — мраморно-белой и медово-золотистой — смотрится так правильно, нежно. Дыхание Чонгука шумное и частое. Альфа чуть хрипит носом, а грудная клетка тяжело вздымается. — Чонгук, я… Я так виноват. Из-за меня, из-за меня ты сейчас в таком состоянии… — Тэхён не знает, услышит ли его Чонгук, но чувствует, что должен рассказать альфе хотя бы ту малость, которая не даёт ему спокойно вздохнуть. — Чего хочет этот человек? Неужели статус для него настолько важен, что он так просто идёт на такие жестокие меры? — омега склоняет голову, а по щекам сами собой катятся кристаллики слез. — Я… люблю тебя и простил уже давно, наверное, даже в тот момент, когда впервые увидел тебя в той лавке. Я дурак, да, знаю. Но ни на минуту моя любовь к тебе не уменьшалась. Меня разрывало из-за этих чувств, когда тебя не было рядом. Было так больно и непонятно, почему ты ушёл. Разлюбил? Нашёл другого? Я думал обо всём, но и в самом страшном сне представить не мог то, что случилось на самом деле. А сейчас, сейчас ты… ты не можешь меня оставить и уйти… У нас ведь столько планов на эту жизнь, ты же помнишь? — поднимает голову, чтобы посмотреть на безэмоциональное лицо альфы. — Помнишь, как ты обещал мне сделать предложение в саду Хаппо-Эн? Ты должен сдержать своё слово, а я обязательно скажу тебе «Да». Я хочу прожить с тобой счастливую жизнь, родить тебе детей, — громкий всхлип, слова путаются из-за потока эмоций. — Девочку, похожую на меня, и мальчика, похожего на тебя, — ты ведь так хотел? Я хочу снова засыпать и просыпаться вместе с тобой, готовить твой любимый кофе. Хочу состариться с тобой, ворчать из-за разбросанных вещей или из-за того, что ты вечно смотришь свой футбол. Хочу снова ту жизнь, которую у нас отняли… Гуки, ты обязан вернуться ко мне, я не научился за столько лет жить без тебя так же, как и ты без меня. Нам нужен ещё один шанс на счастье… Ты слышишь меня?! Не смей от меня уходить… Погруженный в мысли и переживания Тэхён, положив голову на кушетку, так и засыпает в обнимку с рукой Чонгука. Через недолгое время омега просыпается от громкого писка монитора пациента, лампочка на нем начинает быстро мигать красным светом, через мгновение в комнату забегают два медбрата, а за ними быстрым шагом заходит и лечащий врач: — Что посторонний здесь делает? Выведите немедленно! — мужчина подходит к монитору, а медсестра, осторожно хватая под руку сопротивляющегося Тэхёна, выводит его из палаты. Перепуганный Намджун, бледный как полотно Чимин, который, видимо, только что пришёл, ждут в коридоре. Оба стоят и не знают причины экстренного прихода врачей. Стало лучше? Хоть бы. Главное, чтобы не наоборот… — Что происходит?! Почему аппараты запищали? — Тэхён хватает медбрата за рукав врачебного халата и хочет получить хоть какой-то ответ на свой вопрос. Кажется, он сейчас сойдёт с ума от переживаний. — Всё хорошо, не переживайте. Врач вам всё обязательно объяснит, как закончит с пациентом, — парень быстро успокаивает стоящих в ожидании мужчин и бежит к стойке с телефоном. — Тэхён, ты как? Не переживай так сильно, мы здесь, с тобой, — Чимин подходит ближе, знает, что друг совсем не в порядке, и крепко сжимает растерянного Тэхёна в объятиях. — Мне так страшно, — голос дрожит. — Знаю, Тэхён-и. Всё будет хорошо, — Чимин гладит его по волосам, не разжимая тёплые объятия. Через несколько минут в палату возвращается та же медсестра. И больше никаких объяснений. Мужчины так и остаются ждать в полном неведении и предельном напряжении. Намджун отлучается ненадолго для того, чтобы с кем-то переговорить по телефону, и возвращается как раз в тот момент, когда из палаты выходят. Врач смотрит в свой планшет, что-то записывает и поднимает голову: — Кто из вас родственник? — Вот, он, — Намджун головой указывает на побледневшего Тэхёна. — В чём дело? Почему приборы пищали? — Всё в порядке, просто скачок давления, слегка учащённый пульс, не переживайте, — мужчина поправляет очки-половинки на переносице и продолжает. — Пациент пришёл в себя, пока что он немного слаб, но всё же могу Вас поздравить. Что-то извне посодействовало его организму вытолкнуть себя из состояния сна, — смотрит на Тэхёна. — Конечно, большую роль сыграло и то, что кома была первой степени, не слишком тяжелой, значимых повреждений для внутренних органов не было, да и организм альфы молодой и крепкий. Замечательно, что он пришёл в себя за столь короткий срок, а вы можете перестать беспокоиться. Сейчас ему нужно будет просто поспать и набраться сил, после Вам разрешат его навестить. Все трое как один выдыхают от облегчения. Тэхён от переизбытка эмоций чуть было не рухнул на пол, если бы не крепкая хватка Намджуна, который поддержал его. — Спасибо, доктор. Огромное спасибо, — альфа благодарит уходящего врача. У самого глаза блестят от слёз, но он стоически держится. Пытается не смотреть на омег, чтобы те не увидели его эмоций, что так рвутся наружу. Чимин снова сгребает друга в объятия и говорит: — Вот видишь, всё худшее позади, Тэхён-и. Всё отлично. А Тэхён просто забыл, как дышать.*****
Намджун выходит в фойе и набирает номер. Трубку поднимают практически сразу: — Здравствуй, Юнги. Я звоню сообщить новость. — Здравствуйте, Намджун. Я Вас слушаю. — Чонгук пострадал от рук твоего отца. Ночью было совершенно покушение, впоследствии — тяжёлая авария. Сейчас он в больнице в крайне нестабильном состоянии. Он в коме, Юнги. Из динамика не слышится ни звука, и только секунд через пятнадцать раздаётся задушенный всхлип. — Намджун, Вы можете помочь мне в одном деле? — сквозь слёзы говорит. Ему нужно было ещё немного времени, но больше ждать нельзя. — Да, я буду ждать сообщения. Как будут новости о состоянии Чонгука, я дам знать. Намджун краток. Альфа сбрасывает звонок и направляется к палате, у которой его ждут муж и друг. Все понимают, что так продолжаться больше не может. Мин Тэман не может безнаказанно совершать такие преступления. И ему придётся ответить за всё по всей строгости, чего бы это ни стоило его сыну.*****
Тэхёну разрешают зайти в палату через шесть бесконечных часов, но Чонгук всё ещё спит. Омега аккуратно, чтобы не потревожить сон, садится на кровать рядышком с альфой и смотрит на его лицо. Уже не такое бледное, губы и щеки понемногу наливаются краской, даже не кажется, что альфа перенёс аварию, если не брать во внимание синяки и царапины. Тэхён невесомо касается руки альфы. Кожа тёплая. От сердца отлипает очередной груз вины. — Тэ… хён…— совсем хриплым голосом. Омега вздрагивает всем телом и поднимает глаза на альфу, который лежит и смотрит неясным взглядом. — Чонгук! Боже, ты пришёл в себя… Я так переживал. Сейчас позову врача, подожди немного, — омега не знает, куда себя деть. Хочет обнять альфу так, чтобы никогда больше не отпускать, но не желая ему ещё больше боли, сдерживает свой порыв. Встаёт, чтобы позвать врача или медбрата, но его останавливает нетвёрдая хватка на запястье. — Ты — лучшее лекарство, Тэхён, — всё так же сипло и тихо говорит альфа. — Просто побудь со мной. Что с тобой произошло? — Чонгук осматривает повреждённое лицо мужчины и морщится от боли, когда пытается приподняться. Сломанные рёбра дают о себе знать. — Со мной всё нормально. Сейчас главное, что ты пришёл в себя, я так рад, — улыбается так счастливо, что даже головная боль и гипс на запястье уходят на второй план. Оба молчат. Оба знают, что сказать, но просто сидят и смотрят друг на друга. Ведут молчаливый диалог, пропитанный болью, одиночеством и тяжёлыми испытаниями. Оба понимают без слов. — Я люблю тебя, — после долгого молчания шепчет Чонгук, не отводя глаз. — Я так сильно тебя люблю, Тэхён. Знаешь, когда мы познакомились, я и не думал, что наши отношения могут продлиться долго, но проходил месяц за месяцем, год за годом, и каждое мгновение я чувствовал, что если вдруг тебя не будет рядом, то я не смогу дышать. Ты был моим любимым человеком, другом, любовником, главной поддержкой и опорой… Но судьба распорядилась иначе. Если бы ты только знал, как было трудно уйти от тебя тогда. От такого мягкого, тёплого, домашнего, искреннего… От такого любимого. Тэхён, я тоже хочу прожить с тобой эту и все следующие жизни вместе. Хочу от тебя детей, девочку и мальчика. Тэхён, я хочу тебя всего, пусть это и эгоистично, но я просто не смогу больше отпустить тебя. Дай мне шанс, пожалуйста. Тэхён смотрит на альфу, которому разговаривать даже сложно, но тот приложил усилия и снова просит у него прощения этой тирадой. Ким смахивает слезу, но уже от счастья, и улыбается: — Ты всё слышал, да? — Слышал. Я проснулся уже тогда и хоть смутно, но всё же помню то, что ты говорил, — альфа улыбается уголком губ. — Ты поцелуешь меня? Щеки омеги вспыхивают пожаром, но, ни секунды не раздумывая, он склоняется к лицу альфы, кладя ладонь на его щеку: — Я тоже… люблю тебя, — шепчет и целует в сухие губы так сладко, что кажется все поцелуи, которые были у них раньше, это всё было совсем не то. Целует так, будто боится, что Чонгук снова уйдёт на долгих шесть лет. Сладко, но с привкусом горечи от пережитых эмоций. Впечатывается пухлыми губами в альфьи, а тот отвечает тем же. Чонгук не спеша сминает мягкую кожу, нежно касаясь своими губами. Он так безумно скучал. По этим малиновым губам скучал, которые целуют всегда с такой страстью и любовью. Эхо взрыва эмоций разносится по всей палате. — Кхм-кхм, — Намджун стоит в дверях, неловко отвернувшись в сторону. — Простите, я не хотел помешать, просто, эм-м, только что вернулся и не знал, что вы здесь… — Эй, ну вы посмотрите на них! Чонгук, ты едва глаза успел открыть, а уже… Не съешь Тэхёна только, он нам ещё нужен! — следом за мужем заходит возмущённый Чимин. Он тот самый друг, который не любит твоего бывшего больше, чем ты, а стоит тебе к нему вернуться, то будет возмущённо пыхтеть ещё лет пять. — Никто никого не съест, — Тэхён отстраняется от альфы, ещё больше смущаясь и поправляя волосы, садится ровно на кровати. Намджун подходит ближе к Чонгуку и осторожно кладёт ладонь на здоровое плечо. — Судя по тому, что я видел только что, чувствуешь ты себя отлично, — смеётся. Намджун тоже не стал отказывать себе в удовольствии уколоть шуточкой. — На все сто, — Чонгук улыбается и хрипло отвечает. — Я схожу за водой, — Тэхёну немного неловко, он переводит тему и идёт к двери. — Я с тобой, — Чимин выходит следом за другом и закрывает дверь палаты. Улыбка Чонгука пропадает в тот же момент. — Когда это случилось? — В тот же вечер, что и с тобой. Этот ублюдок решил действовать по-крупному. Чонгук крепко стискивает зубы, желваки напряжённо выступают. Сейчас хочется все крушить и ломать, но в нём нет силы даже пошевелить рукой. — Я связался с Юнги. Говорит, что собрал почти всё, что требуется. — Что? Как? — Его папа посодействовал, представляешь, как Тэман и его довёл? — Намджун, не ввязывайся, я и сам смогу… — Нет, Чонгук. Столько лет я тебя слушал, но сейчас уже нужно что-то предпринимать. Я не хочу однажды попасть на твои похороны из-за очередного «несчастного случая». — Ты не понимаешь… — Понимаю. Я понимаю, на какие риски мы пойдём, но если эту мразь не остановить, то дальше он сможет навредить и твоей дочке. Он не пожалел собственного сына, ему же плевать на всех. Посмотри, в каком состоянии вы с Тэхёном, — Намджун настроен решительно. — К нему сейчас так просто не подкопаешься. Кроме всего прочего, сейчас он выдвигает свою кандидатуру на пост губернатора, — Чонгук качает головой, не верит, что этого человека можно остановить каким-то путём. — Сейчас он слишком хорошо подчищает свои хвосты. — Знаешь, Мин Тэман хоть и умный человек, но не слишком щепетильный к мелочам, как ты думаешь. Если хорошенько покопаться в «грязном бельишке», то можно найти кое-какие доказательства из прошлого для того, чтобы усадить его за решётку надолго, а их, поверь мне, найдётся совсем немало, — Намджун ходит по палате из стороны в сторону, сложив руки на груди. — И вообще, мелкий, лежи и набирайся сил. Сейчас не подходящий момент для того, чтобы переживать. — Я не хочу, чтобы ты ввязывался в это. Чонгук понимает, что друга не переубедит ничего, устало вздыхает и прикрывает глаза, а Намджун, довольный собой, садится на диванчик у стены. Договорив последнюю фразу, поворачивает голову к выходу и видит заходящих в палату Тэхёна и Чимина, улыбаются оба, будто две яркие звёздочки на тёмном ночном небе. Все четверо долго разговаривают, смеются, вспоминают студенческие годы, а Тэхён и Чонгук не сводят глаз с друг друга. Многолетняя тоска даёт о себе знать.*****
Тэхёна отпускают домой уже на следующий день после случившегося, убедившись, что с мужчиной все в порядке. А Чонгук задерживается в больнице на целый месяц. И вот сегодня наконец настал день его выписки. Чонгук возвращается в этот мир полностью выздоровевшим и восстановившим силы. Каждый день омега приезжал к Чонгуку, без всяких тесных взаимодействий просто был рядом. Альфа и не просил ничего, оба все понимали и не хотели торопить события. Мелкими шагами шли навстречу друг к другу после всех тех тяжёлых событий. Юнги звонил также каждый день, плакал в трубку и говорил, как ему хотелось бы оказаться на месте Чонгука, потому что «лишь он один заслуживает наказания». По видеосвязи Чон болтал с Тиён, без устали слушал рассказы пятилетней непоседы обо всём на свете, смеялся и наконец чувствовал себя живым. На телефон Тэхёна приходили сообщения от Мина, в которых тот тысячный раз раскаивался за содеянное. А Ким уже давно простил, кажется. Он не чувствует злости, обиды, неприязни. Тэхён слишком легко для себя отпустил эти чувства по отношению к Юнги. В день выписки Тэхён и Намджун с Чимином едут за Чонгуком вместе. Тэхён мог бы поехать и один, но его машина разбилась без возможности на восстановление, а новую он все ещё не купил. Он очень волнуется, оно и понятно, ведь Чонгука не было рядом целых шесть лет, привыкнуть к этому снова будет сложновато, но омега постарается сделать все, что в его силах. Трое мужчин заходят в палату и видят врача, что-то усердно объясняющего Чонгуку, а тот предельно внимательно его слушает и часто кивает. Через пару минут врач прощается, желает удачи и выходит. Палату можно спокойно покинуть. Альфа слишком долго этого ждал. Намджун помогает Чонгуку, подхватывает его спортивную сумку, и все четверо уже спускаются к машине. Супруги Ким сидят впереди, а Чонгук с Тэхёном на заднем сиденье. Как же неловко всё ощущается. Ох, а чего только стоят взгляды Джуна и Чимина в зеркало заднего вида: перешёптываются, смеются о чём-то только им известном и всё поглядывают назад. А Тэхён сидит и мнёт в руках край белой рубашки, нервничает, да, причём очень сильно, будто это их первое свидание. Альфа ведёт себя не лучше, быстро стучит пяткой по полу машины и покусывает нижнюю губу. Внутри каждого горит яркое чувство облегчения и тепла. Доезжая до дома, Намджун с Чимином даже отказываются подняться в квартиру, отнекиваются от визита и тогда, когда Тэхён предлагает выпить по бокалу вина в честь выздоровления. — У нас есть дела, может, в следующий раз? — говорит Намджун улыбаясь. — Да-да, и у вас тоже найдутся дела поинтереснее, чем распивать с нами вино, — Чимин в открытую стебёт смутившихся друзей и слишком явно подмигивает Тэхёну. Намджун прыскает, закидывает мужа на плечо, который не упускает возможности поиздеваться, и несёт к машине. — Пока, пока! Звоните, если что! — кричит Чимин уже тогда, когда его чуть ли не насильно усадили в машину. — Ага, пока, — тихо отвечает Тэхён и качает головой. — Поднимемся в квартиру? — спрашивает и смотрит на альфу. — Я могу уехать, если ты этого захочешь. Только скажи. Мне не хочется доставлять тебе неудобства, — говорит Чонгук, держа сумку с вещами в руках. — Неудобства ты мне доставишь, если будешь жить непонятно где, пока полностью не восстановишься. Я знаю, на что иду. Всё в порядке. Тэхён идёт первым, а Чонгук медленно шагает следом. То время, что они ждут лифт, кажется, тянется бесконечно долго, строго по закону подлости. Омега не может даже взглянуть на Чонгука, а тот стоит и разглядывает его, тихонько так ухмыляется, замечая лёгкий румянец, проявляющийся на медовых щеках. Когда лифт спускается, мужчины заходят внутрь, Тэхён нажимает кнопку с цифрой «двенадцать», двери не спеша закрываются. Ким кладёт одну руку на поручень и разглядывает табло лифта с мигающими цифрами. Чонгук же подходит немного ближе и как бы невзначай задевает руку омеги кончиками своих пальцев. От такого легкого движения по телу Тэхёна будто бы проходит разряд тока, лицо чудом не заливает пламенным румянцем. А Чонгук на это и рассчитывал, знает ведь, что омегу слишком легко взволновать. Подходит ближе, ведёт своей рукой по запястью омеги выше, едва касаясь кожи, чувствует, как его пробирает дрожь от прикосновений. Двери лифта открываются, Тэхён, не медля ни секунды, одергивает руку от поручня и альфы и идёт к двери, в спешке неслушающимися руками находит ключи и открывает дверь. Как только оба оказываются внутри, Чонгук, хватая за запястье, рывком разворачивает парня к себе, и, не дав шанса на очередной побег, целует малиновые губы впервые за шесть мучительных лет, а у Тэхёна земля уходит из-под ног, они подкашиваются предательски, но его сразу же ловят. Чонгук ловит, вдавливает в стену — он будто проснулся, ожил. Одной рукой он поднимает руки Тэхёна и за запястья прижимает к стене, а второй властно держит за челюсть. Проникает языком в рот, заставляя застонать, вынуждая тело вновь подрагивать… Тэхён чувствует, что погружается в зыбучие пески в коридоре своей же квартиры. Всё тело ноет от возбуждения и нахлынувших чувств, руки его держат крепко, как и челюсть, и ему это нравится. Он знает, что Чонгук — достаточно настойчивый и волевой человек, когда дело касается таких пикантных моментов. Да, он мягкий, добрый, уютный днём, но сейчас… Такой Чонгук омеге определённо по душе. — Не убегай, — жарко шепчет Чонгук в район шеи, прикусывает кожу возле пульсирующей венки, вдыхает любимый запах туберозы. Боже, как же скучал… — Дай мне шанс быть рядом, ещё всего один шанс. — Чонгук… — также тихо отвечает Тэхён, слегка оттягивает альфу за волосы, и снова целует в губы. Слова пропитаны смешавшимися чувствами. Сердце всё ещё не хочет принимать альфу, а тело и разум хотят этого с бешеной силой. Хотят снова быть любимыми, желанными. Тэхён хочет принять, но боится. Поцелуй выходит сладким, но обжигающим. Они поговорят потом, чуть позже, обязательно обсудят всё, что давно вертелось на языке и не давало покоя по ночам, но пока упиваются поцелуем со вкусом удового дерева и туберозы. Чонгук резко подхватывает омегу под бёдра и несёт в спальню, интуитивно знает, куда идти, укладывает на кровать, скользит взглядом по его лицу и телу, не веря, что это произведение искусства снова в его руках. А Тэхён дрожащими руками расстёгивает пуговицы на своей белой рубашке. Чонгук следует его примеру, стягивает с себя футболку. Больше не боясь быть отвергнутым, ведёт ладонями по рельефному торсу омеги, касается сосков, которые очень чувствительны, и Чонгук пользуется этим. Снова целует. Долго и тягуче, наращивая темп и забывая дышать. Вдыхает природный аромат Тэхёна и окончательно тает. Оба ждали этого момента. Тяжёлого воссоединения, забытой близости и смешанных ароматов в тишине комнаты, ждали и переживали каждый о своём. — Поцелуй меня снова, — просит Тэхён, стоит только Чонгуку оторваться от его губ. У обоих завтра будут красные и искусанные губы, но плевать. Быстро избавляясь от остатков одежды, Тэхён скользит взглядом по отточенной годами фигуре Чона, крепким рукам и бёдрам. Этому моменту хочется отдаться, забыться до самых первых лучей утреннего солнца. Да и плевать, что будет хотеться спать весь день, — всё можно пережить, когда на тебя смотрят так. Чонгук смотрит с желанием, глазами по телу водит так, будто бы завтра им снова придётся расстаться: жадно, ненасытно. Он снова держит за челюсть, целуя, а потом разводит стройные ноги Тэхёна в стороны, рукой обхватывает возбужденную плоть, из-за чего омега выгибается в спине. Он зажимает её в кольце из пальцев, проводит несколько раз, заставляя парня проматериться и утробно застонать. Чонгук никогда ранее не слышал от него матов, и это… заводит. Наклоняется к соскам омеги, кусает слегка и сразу же зализывает. Всасывает алую бусину в рот, на что Тэхён снова рассыпается в сладких стонах. Нравится… Замечает то, чего раньше на хрупком теле не было. Одну-единственную татуировку дракона под грудью. Смотрит в глаза, что застелены пеленой жгучего возбуждения, не может оторвать взгляда. — Зачем набил её? — спрашивает тихо, с хрипотцой. — Хотел хоть на мгновение почувствовать то, что чувствовал ты, когда игла касалась кожи, — отвечает также тихо. — Хотел… — … забыться. Начинает Чонгук, а заканчивает Тэхён. Понимают друг друга всё так же, как и раньше. Альфа припадает снова к губам, но не целует. Жаром обдаёт губы напротив и прикрывает глаза. Прижавшись к тэхёновой щеке, своей кожей чувствует его горячие слёзы, что скатываются по лицу. Чонгук каждую слезинку сцеловывает с лица любимого, руками скользит по татуировке, пальцами обводит каждую полосу на рёбрах омеги, а после спускается к ней, целует каждый миллиметр кожи. Нежно обводит губами каждый символ. — Чонгук… — почти скулит Тэхён, сжимает волосы мужчины и стягивает их в своих пальцах. Не может больше выдержать такого давления. А Чонгуку голову сносит от такого омеги, от такого желания и ощущения близости. Но ещё немного подразнить и себя, и Тэхёна просто необходимо. Рукой снова слегка задевает омежье возбуждение, отчего тот крупно вздрагивает и хнычет, ведёт пальцами ниже, к кольцу мышц, откуда обильно стекает смазка. Обводит его по кругу пальцами и рывком входит двумя фалангами: внутри так узко, горячо и мокро. Последние крупицы самообладания альфы трещат по швам. Тэхёну очень хочется почувствовать большее спустя столько лет воздержания, но он ждёт, пока альфа наиграется. Закатывает глаза от удовольствия, тянущее и неприятное ощущение внутри сходит на нет. Чонгук, лишившись последних сил от тяжёлых вздохов и томных стонов, тянет омегу за бёдра ближе, упирается вплотную и резким толчком оказывается внутри по самое основание. Они оказываются в эпицентре, а эта спальня становится истинным Армагеддоном. Чонгук двигается медленно, осторожно, боится сделать больно, но Тэхён просит совсем другого: ускориться. Альфа помнит, что ему нравится, когда он действует более грубо. Нравится касаться голыми телами, на которых будто вырастают острые шипы, и они с каждым толчком проникают в самое сердце, в душу, затрагивают самые дальние уголки. Но губы Чонгука нежные, словно лепестки пиона. Он целует до мушек перед глазами, шепчет что-то неразборчивое, потому что сам где-то далеко. Чонгук одаривает тело своего омеги поцелуями-махаонами, не может насытиться. Дышать становится так тяжело, будто лёгкие полностью заполнены дымом, но они продолжают, переплетают пальцы, смотрят друг другу в глаза, стремительно приближаясь к разрядке. А потом всё разлетается на миллиарды ярких точек, которые ослепляют, заставляют стонать в унисон, принимают обоюдный плен, в который попали оба. Из которого теперь точно не выбраться, да и ни к чему это. Чонгук из-за переизбытка эмоций не сдерживается и связывает их узлом. Тот набухает, пульсирует, вызывая дрожь и многочисленные мелкие оргазмы. Теперь им лежать так минимум час, но оба не против от слова «совсем». Так и лежат, Чонгук на груди Тэхёна, а тот нежно перебирает пальцами мягкие волосы альфы. Им о многом нужно поговорить, многое друг другу рассказать. И они обязательно это сделают. — Тэхён, — после того, как узел спал, альфа встаёт с кровати совершенно обнаженный, подходит к сумке со своими вещами и роется в карманах. — Прости, я знаю, что обещал сделать это весной в Хаппо-Эн, но хочу спросить тебя здесь и сейчас. Молчит несколько секунд, а Тэхён приподнимается на локтях. — Ты станешь моим мужем? — становится на одно колено перед лежащим в кровати нагим Тэхёном и протягивает синюю коробочку с тоненьким кольцом из белого золота внутри. — Можно сделать это и в Хаппо-Эн, но… я не могу больше ждать. Тэхён садится на кровати, смотрит на своего альфу и смеётся громко, заливисто. — Я не буду спрашивать, откуда ты достал кольцо, но я… согласен? — выдыхает нервно и протягивает руку альфе. Чонгук неверяще смотрит на омегу и думает, что всё это ему просто кажется. Переволновался, перенервничал — бывает. Тэхён машет рукой перед его лицом, продолжая очаровательно улыбаться, выводит мужчину из «транса» и сам тянется к коробочке. Но Чонгук опережает, вытаскивает кольцо и надевает на его безымянный палец, подходит ближе, утягивает своего будущего мужа в сладкий поцелуй. Такие мокрые, липкие, но до жути счастливые. Счастье, оказывается, было так близко.