Благородный Цвет

Сказать по правде, Гажил не знал, сколько прошло времени, но ему сказали, что он проспал около суток. Сейчас был день, завтра Гажил должен быть дома, а он еле переставлет ноги. Что сказать Металликане он не знал, а потому планировал санкционный и оправданный побег на нейтральную территорию, но это всё после. Несмотря на то, что Магнолия страдала от нехватки медицины, с тем чтобы поставить бойцов на ноги у них проблем не было, видимо потому, что они позволяли обеспечить лечение всем остальным. Гажил был разбит настолько, что его едва ли не сшивали по кускам, а вот переломов было мало, и тех, незначительных — в основном пострадали только чешуя и мягкие ткани, остальное само пройдёт. А вообще, для своего забега брюнет очень хорошо сохранился, и уже на следующий день смог встать на ноги. — Заставил ты там всех обосраться. — голос Нацу прозвучал устало, но с неким облегчением. — Ты как? Гажил лишь молча повернулся к другу и продемонстрировал всего себя, белого от бинтов: — Я смело могу считаться членом Белого Сектора. — Ты сломал Клетку. Гаж, тут вся Гильдия понять не может, как ты вообще жив остался! — Я тоже… Это делает меня членом Гильдии? — Гаж! — почти возмутился Нацу и швырнул на койку мешок, что характерно звякнул. — Таких прибыльных боёв Гильдия не помнила со времён, как дедуля ушёл из Клетки! Вельможе просрали все ставки, и заплатили в качестве «индивидуальной благодарности» ещё четыре таких же суммы! Были ребята, которые отбивались от Забойщиков, но ты, вдобавок, ещё и Клетку сломал, а потому, даже если ты не хочешь стать членом Гильдии, мы бы очень хотели тебя видеть в Клетке ещё раз! — Знаешь, Нацу. — рвано выдохнул брюнет. — Я не скажу тебе «нет», но мне надо подлатать себя самую малость. — Подлатай, брат. — довольно улыбнулся Нацу и посмотрел на разбитого бойца. — Что-то ты какой-то нерадостный. — Пизды мне вставят по приходу, Нацу… Крепкой. — Ну нет, Гаж, я не выпущу чемпиона Клетки из Гильдии в таком настроении. Пошли, развеемся. — Я не хочу никакого шума и пьянок! — А чего ты хочешь? — Я хочу туда, где тихо, спокойно, желательно темно, можно покушать и… — Мы идём смотреть Бабочек! — Нацу сказал, как отрезал и даже не дал право Гажилу возразить. — И это не обсуждается. Мы идём смотреть на Бабочек и лопать рёбрышки! — Боги, какие ещё Бабочки?! — Самые лучше в Фиоре, Гажил! Таких в Крокусе нету, поверь мне. Не сказать, что Гажил не мог отбиться, ему просто было в падлу. Что за бред ему несли, он не знал, а потому послушно проследовал туда, куда вёл новый друг. Он плохо разбирал дорогу, болела голова, его шатало и немного подташнивало, а потому Леви он заметил не сразу, как и то, что девица едва не снесла его с ног. — Ты просто сумасшедший! — почти плакала молодая Смерд, силясь не испортить безупречный рисунок у себя на лице и не заляпать платье. — Ты вообще нормальный?! Я думала ты убьёшься или расшибёшь себе башку! Ты просто псих!!! — Во что ты одета? — тяжело вздохнул Брюнет, у которого не было сил отбиваться даже от такой маленькой девочки. — У меня выступление через полчаса! — бесновалась дракон. — А ты куда пошёл?! Ты отдыхать должен!!! — А мы идём Бабочек смотреть. — самодовольно выдал Нацу. — Ты ж его выступление смотрела, вот и мы твоё посмотрим. — Ты смотрела мой бой? — как-то немного отрешённо, но всё же с явным интересом выдал брюнет. — Я думала ты там сдохнешь! Ладно, неважно! Выступление Бабочек через полчаса, так что идите и занимайте места. Советую поторопиться, потому что там скоро начнётся толкотня. С этими словами Леви наскоро убежала, а контуженный больной направился в сторону, куда его тащил Нацу и, судя по всему, очень вовремя. Тут стояла очередь, кто-то пытался «договориться», кто-то угрожал открыто, но сюда не пускали никого, кто вызывал подозрения и не мог оплатить билет. Когда же вышибалы на входе увидели Нацу, в сопровождении перебинтованного чемпиона Клетки, матёрые мужики заулыбались, как мальчишки, резко открыли все двери, а один очень тихо попросил Гажила подписать дубинку для сына. Рэдфоксу было не жалко, он сделал бы всё, лишь бы ему дали сесть и нормально поесть. Помещение это было довольно большим, тут было темно, освещение шло исключительно от люминесцентных покрытий и ультрафиолетовых ламп. Почётных чемпионов посадили на самые лучшие места, аккурат перед сценой, и принесли рёбрышки. О да! Тихо, темно и пожрал на халяву, так что пока Гажила всё устраивало. Он понятия не имел, что должно было быть дальше, обстановка располагала на «поспать», да и вообще, как-то домой пора бы возвращаться. И вот, в голове парня только мелькнула мысль о том, что пора бы валить, как зал притих, рёбра уже съели, вино услужливо поставили и пришлось смотреть шоу. Всё казалось до жути просто и банально. В полумраке на сцену вышли Леви и Люси, он узнал их не без труда, но особого интереса не проявил. Что сейчас, танцевать будут? А уже через миг вспыхнули лампы ультрафиолета, и даже контузия от вчерашнего решила, что она не прочь отойти на второй план. Это был не обычный грим, в этом свете он сиял, словно светился, искажая контуры фигур, где-то смягчая, где-то делая острее. На драконьих крыльях была, то ли бутафория, то ли столь умело сделанный грим, что в этом свете он реально казался очертанием крыла бабочки. Такого действительно не было в Крокусе, эта диковина была в новинку представителю Элиты, а потому она вызвала неподдельный интерес. Всё казалось простым и незамысловатым… А через миг полилась музыка, и Гажил забыл, как выломал башкой Клетку. Это был всего лишь танец, игра неоновых красок в полумраке, игра теней, ничего особенного, но это завораживало так, что оторвать глаз было просто невозможно. Игра грима, движения, они были такие лёгкие, что казалось, парят над полом. Тени словно соскальзывали по лентам шёлкового платья, крылья колыхались в такт музыки, мерно, без спешки, как крыло бабочки, но поражало не это. Такие лёгкие и воздушные движения, словно они не весят ничего. У Леви преобладал голубой неон, а у Люси — розовый, Неблагородные Цвета, но боги, как же сейчас это было неважно. Тени скрывали то, что было на свету, и показывали то, что видно только в тени. Скользящий стан, лёгкость и пластика, такого действительно нет в Элите… И никогда не будет. — Моя Бабочка. — тихо шепнул Нацу, привлекая внимание Гажила, что не без труда оторвал алые глаза от выступления. — Вечность готов смотреть на это… А ты? — Я? — всё так же отрешённо выдал Гажил, вглядываясь в голубоватый силуэт и, то ли контузия дала о себе знать, а быть может просто ляпнул. — Ну, вечность не получится. Так… До конца своих дней ещё можно попробовать. — Ты — просто Чудо. — хихикнул Нацу и блаженно отпил вина. Чудо? Нет. Он не Чудо, а Чудо сейчас мелькало где-то там на сцене, в закромах декораций и умудрялось огромными когтями не касаться пола. Такого не может быть, и пусть мать ходила так же, но… Это не то. Выступление закончилось так же тихо и плавно, как и началось, Бабочки словно растворились в темноте, а Гажил всё так же пялил на сцену, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. Не удивительно, что тут собирается такая очередь, если бы знал, что в Магнолии есть такое представление, сам бы однозначно прошмыгнул. Выступление Бабочек — дорогое удовольствие и довольно ограниченное, а потому после выступления, зал смиренно ждал несколько часов следующего выхода, но были и те, кого ждали ближе к облакам. Странно, но тот, кто живёт очень высоко, почему-то упорно не хотел вылезать из-под земли. Сказать по правде, это было уже не первое выступление Леви, а потому она порядком устала и собиралась отдохнуть. Сейчас она с чистой совестью дойдёт до своей гримёрки, смоет грим и краску, переоденется и можно будет лететь домой. Было бы неплохо подобрать себе компашку для нескучной дороги, но компания нашла её сама. — Нацу не соврал. — голос Гажила вырвал Леви из дум и заставил посмотреть на слегка шатающегося брюнета возле одной из стен. — Такого представления в Элите не увидишь. Он был совершенно трезв, стоял на ногах нетвёрдо, но всё же уверенно, однако Леви привлекло не это, и даже не обилие бинтов. Улыбка на этом разбитом и замученном лице была настолько неестественно спокойной и умиротворённой, что она показалось Леви угрожающе подозрительной. Но Гажил лишь улыбнулся шире и подошёл вплотную и не без труда выдохнул: — А ты правда смотрела мой бой? — … — девица лишь нервно передёрнула крыльями и почти с наездом глянула в алые глаза. — Да. — Да… И как? — Ты просто чокнутый. Отмороженный на всю голову, и мне нечего добавить… Что ты улыбаешься?! Но Гажил ничего не ответил. Он с пару секунд сдерживал смех, глядя на то, как это размалёванное поверх миловидного личика и Неблагородной Чешуи нечто звереет на глазах, злобно выпуская когти. Казалось, она сейчас съездит по этой роже со всей дури, и, когда до фатального решения осталось всего ничего, огромная Чёрная лапа очень мягко легла на макушку. Это было настолько неожиданно, что Леви растерялась, когда Чёрные когти медленно прошлись по голубым волосам, осторожно подхватывая одну прядь и вытягивая её почти до самых кончиков. Алые глаза с пару секунд глядели на то, как Чёрные подушечки растирают Неблагородный волос, после чего улыбка сошла с лица, а сам парень с грустью и даже какой-то обречённостью глянул в растерянное личико: — Зачем? — Что? — чуть слышно выдохнула ничего не понимающая Леви. — Зачем ты дала мне клинки на бой? Повисла тишина. У Леви давно был ответ на это, она знала его, ей нечего было скрывать… Во всяком случае она так думала. Она была в этом уверена, но почему-то не могла вспомнить ни того, что говорила Макарову, ни того, что говорила Нацу, ничего из того, что она заготовила. Она забыла всё и сразу, к горлу подкатил немного болезненный ком, а сама девушка лишь резко развернулась и направилась прочь. Он не стал её догонять и кликать, он был не в лучшем состоянии, и, почему-то, на миг ему показалось, что даже когда Мард Гир объявил о Забое и он оказался с тремя отморозками в Клетке, раненный и с верёвкой на перевес, он не был в такой параше, как сейчас. Мысли в башке спутались настолько, что он не знал, ни что делать, ни что думать, ни хотя бы «как» и «нахрена». Зачем… Ну вот зачем… Ну вот просто зачем… Он сиганул с того обрыва? В гримёрке обычно было много Бабочек, но сейчас тут сидела только Люси. Её выступление закончилось на пару с Леви, а потому она тоже собиралась домой. Она хотела быстрее управиться, чтобы успеть накормить своего любимого мужчину, но из приятных дум девушку отвлекла едва ли не с ноги распахнутая дверь, и взвинченная подруга, которую слегка потряхивало. Леви выглядела так, словно от кого-то только что отбилась и всеми силами делала вид, что всё в порядке. Крылья немного дрожали, из когтей всё валилось, а сама девица немного рвано дышала, явно силясь не заплакать. — Леви? — опасливо выдохнула блондинка, озираясь по сторонам. — Что случилось? — Всё хорошо. — рвано выдохнула Бабочка, пытаясь убедить себя даже больше, чем напарницу по танцам. — Всё так, как должно быть. — Леви, ну я же вижу, что всё более, чем просто плохо! — Я — член Гильдии. — шептала девица. — Я всё сделаю так, как надо. — Леви. — Я всё сделаю в угоду Гильдии. — Лев. — Я — член Хвоста Фей. — Это из-за Гажила? Тут девушка резко осеклась и стеклянными глазами посмотрела куда-то вперёд себя. Казалось, что если сейчас упадёт иголка, то грохот от неё разорвёт перепонки, а Леви лишь когтями впилась в собственное платье, оставляя рваные дыры, и сжимая в ладони до такой степени, что кровь начала капать на пол. — Нет. — механически ответила девушка. — Леви. — Нет. — Леви, послушай меня… — Его здесь нет. — твёрдо, как отрезала, выдала Бабочка, почти с яростью откинув окровавленное платье. — Его здесь никогда не было и никогда не будет. Он свалился со своей скалы и поползёт обратно… А я не падала… Я была тут с самого начала… И останусь до конца. С этими словами Леви прямо так направилась к выходу. Куда она шла в таком прикиде, вопрос спорный, однако Люси не рискнула её останавливать. День на дворе, да и не один отмороженный придурок не рискнёт связываться с членом Гильдии, а потому ей ничего не грозило. Блондинка же ещё с пару секунд таращилась в дверной проём, после чего отвела взгляд в сторону и закрыла глаза. Вот что эти две драконихи умели делать феноменально, так это найти худший из вариантов дерьма и сделать его смыслом жизни. Ночь ложилась на Магнолию мягким одеялом, погружая в сладкую дрёму не только бедных, но и богатых. Крокус тоже уже клонился ко сну, однако в Чёрном Секторе были и те, кто искал успокоение в гордом одиночестве заднего двора и темноты. Сегодня была звёздная ночь, которую Акнология никак не мог пропустить под мягким одеялом, а потому созерцал небесные светила за столиком заднего двора, самодовольно отмечая, что жизнь удалась. Отпрыск женился, супруга свалила к родителям на недельку, сплошное холостякское раздолье! Теперь только Металликане морду начистить и можно баиньки! — Акнология. — робкий голос главы Чёрного Ложа вырвал мужчину из приятных дум. — Я вам не помешал? — Помешал ты мне, когда я хотел в битве за Чёрное Ложе твоей мамке рожу начистить. — ехидно выдал Акнология и отпил ягодного вина. — Чего не спиться, племяшка? — Вы можете соврать моей маме, что я помогал вам перетаскивать оружие? — Даже так? — усмехнулся Акнология и наконец повернулся к юнцу. — А если я скажу… МАТЕРЬ БОЖЬЯ!!! — Ага… Я о том же. Сказать, что всё вино и сон улетучились из благородной крови — это не сказать ничего. Акнология аж подскочил, глядя на своего забитого родственника, пытаясь осознать, что видит. На теле Гажила не было ни одного живого места, он был замотан в бинты, почти как мумия, крылья вяло подрагивали и частично волочились по земле, а сам брюнет был разбит, как физически, так и морально. — Это… — дядюшке понадобилось не мало сил, чтобы связать хотя бы две мысли в голове. — Ты это… Что случилось? — Да так… Дружеский спарринг. — Со станком по разделке мяса? — Ну… Забойщики были. Так что, прикроете? Акнологии сказать было нечего, а вид юнца пугал до усрачки, от чего тот лишь велел немедленно идти в дом! Силясь привезти племянника в порядок, Акнология придумывал, что соврать Металликане, в то время как Гажил сидел и тупо пялил в стену. — Ладно, малой, давай так. — нервно выдохнул дядюшка. — Я мамке твоей стучать не буду, скажу, что опрокинул на себя трофейный шкаф… Что случилось, Гаж? — Я был… — спустя пару секунд раздумий, Рэдфокс таки начал говорить. — На одном… Мероприятии. — Где? — Да там… На Границе. — Будь душкой и успокой меня, племяш. Скажи, что тебя задрала разноцветная гопота в переулке, которая никакого отношения к Клетке не имеет. — ему даже не нужно было видеть лицо, чтобы понять по слегка дрогнувшим крыльям, что дело очень и очень дрянь. — Ты просто… Я не совру Металликане… Я действительно уроню на тебя трофейный шкаф. — А ты знаешь про Клетку? — Гаж, чтобы духу твоего даже в стенах этого учреждения не было, ты меня понял? — Ты бывал там? — Каждый хоть раз, да бывал там, но, если твой папаша только планировал залезть в это побоище, ты однозначно его превзошёл. — Папа был участником? — Нет. — тяжело вздохнул Акнология. — Мой братец был отмороженным слегка, но я сразу сказал, что сдам их с Игнилом не только родителям, но и всей Элите. — С Игнилом? Из Красного Сектора? — Игнил нас туда водил. Я понятия не имею, как этот Алый упырь нашёл обходные пути и «группу поддержки» в кругах Смердов, но перед этим мудаком открыты были все ворота. Он рвался в Клетку доказать, что он чего-то стоит, брательник мой тоже идеей обмолвился, а я сказал, что сошлю всю Элиту на эти игрища и они нежильцы. — Почему? — Тебя явно несильно потрепало. — Акнология резко взял парня за голову и повернул к себе, довольно злобно глядя в глаза. — Гажил, эти упыри дерутся на публику, и победитель там неважен. У них нет задачи выйти из Клетки, и даже выжить в ней. Тебя туда сажают и просто забивают, как скотину, это — Шоу, и то, насколько крепко тебя отмудохают решает толпа и заводила. В Клетке в принципе нет «бойцов», там только «пушечное мясо», которое кромсают на потеху толпы. Доказывать там нечего, бороться не с кем, проиграть целесообразнее, чем выиграть, а потому туда ползут не от хорошей жизни и только те, кому нечего терять. Мне было плевать на Игнила, он всегда был конченным, но смотреть, как толпа платит за то, что упыри снимают чешую с брата, я отказался. Ты мне лучше вот что скажи… Ты нахрена туда полез? — Честно? Я не помню. — Ага… А как вылез? — А это помню. — И? — Я сломал Клетку. — В смысле? — Выломал брусья. — Да ладно? В натуре? — усмехнулся дядюшка и потрепал Чёрные волосы. — Я зарёкся там появляться… Но на это бы посмотрел. — Дядя. — Что? — А ты когда-нибудь любил? — Я тебе открою секрет, у меня даже сын есть. Твой кузен, между прочим. — А как ты понял, что это «та самая»? — Я захотел её оплодотворить, она меня — угондосить. — И всё? — А что ещё надо? У твоего бати идентичная ситуация, это семейное. А ты зачем спросил? — Да так, просто. — Врать ты не умеешь, Гажил, советую научиться. А теперь колись. — В Клетке затребовали Забой, я башкой выбил металлические брусья, вот и лезет теперь всякая херь в голову. — Ложись спать, дурень, пока ещё чего-то себе не сломал. Мамке не сдам, но только с одним условием… Чтобы больше возле Клетки даже крылом не махал. Понял меня? — Многое бы отдал, чтоб сказать «нет». *** Очередная беспокойная ночь, сегодня они в дозоре и, наверное, надо было бы выспаться, но вместо этого Эльза упорно натягивала обмундирование и готовилась к патрулю. Всё валилось из рук, казалось бессмысленным и гадким, очень хотелось сходить к Игнилу и напиться с ним на пару, да вот только одному дьяволу известно, куда свалил этот хрен. Руки почти не болели, раны затянулись окончательно, а потому молодая дракон смерила своё отражение в зеркале и немного нервозно отвела глаза. В голове невольно вспыли слова Игнила, а сердце болезненно ёкнуло. О да, вот кому и впрямь не позавидуешь, так это этому Алому упырю. Всё на свете мог дедок, всё и вся, так и прожил всю жизнь в пустом доме, где даже рыбки дохли от тоски. От мыслей о наставнике, Эльза тяжело вздохнула, покрепче завязала пояс и уверенно глянула в карие глаза под алой чёлкой. Одинокая старость — удел сильных и принципиальных, удел тех, кто не гнётся, а потому она была готова даже к ней. Она — глава Алого Ложа, а потому она обязана блюсти все законы и правила Крокуса, и смотреть по сторонам ей неприемлемо… Особенно в сторону Синего Сектора. С тяжёлым сердцем и в тяжёлом доспехе, Эльза полетела прямо в Храм, помолиться за сохранность своих солдат. В такой час тут никого не было, но одинокая свеча горела у икон, тускло отражаясь в Синей чешуе ночного гостя. Не только Красному Сектору не спиться. — Меня последнее время мучают кошмары. — тихо, почти виновато выдал Жерар, медленно поднимаясь с колен, перебирая в когтях агатовые чётки. — Не могу спать, вижу только смерть. — Я вижу смерть наяву. — тяжело выдохнула Скарлет. — Это больнее. — Ну как сказать… Смотря чью. — Каждый из моих драконов мне дорог, каждая смерть невыносима. — А я вижу только одну смерть… Каждую ночь. — И чью же? — … — тут Фернандес глянул на Эльзу через плечо и с пару секунд погодя, выдал. — Твою. Не сказать, что Эльза удивилась или растерялась, да и вообще как-то излишне эмоционально отреагировала, но скрыть вину на лице не смогла. Была одна причина, по которой Эльза неустанно и безнадёжно завидовала Смердам — у них нет Секторов. — Не ходи сегодня в дозор. — голос главы Синего Ложа предательски дрогнул, но стоял он твёрдо. — Не ходи, Эльза, сегодня должно случиться что-то страшное. Оставь это дело другим. — Если случиться что-то страшное, то я тем более должна там быть. — девушка сказала, как отрезала. — Я — глава Красного Ложа, я отвечаю за каждого солдата… И мне пора идти. Витиеватая татуировка растянулась в обречённой улыбке, после чего Жерар запрятал чётки в карман и медленно подошёл к девушке. Он разглядывал это непоколебимое лицо с полминуты, силясь запомнить его, после чего осторожно поднял руку, провёл когтями по Алым волосам и не сдержал рваный вздох. Эльза смотрела прямо и твёрдо, она останется при своём, даже если это будет стоить ей жизни. А Синие когти соскользнули с Красных прядей, после чего мягко легли на губы. Сам парень слегка подался вперёд, как вдруг замер, немного гаденько хихикнул, и выдохнул прямо в лицо: — Ну что ж… Раз ты всё решила для себя… Не смею тебя больше задерживать. То ли девку помучить, то ли себе на зло, Жерар не знал, зачем он это сделал, но когти соскользнули с губ, после чего он просто обошёл её стороной и направился в свой Сектор. Они оба знают ответ и развязку этой истории, нечего тут драматизировать и нагнетать, а потому Эльза лишь собралась с мыслями и отправилась в дозор. Сегодня было относительно тихо и ясно, звёзды усыпали небосвод, всё видно, но сердце воительницы было не на месте. Что-то в этой тишине пугало и нагнетало обстановку. Она была уверена, что чутьё Фернандеса было не беспочвенным, и сегодня должно произойти что-то очень и очень страшное. Как в тишине и покое хочется вздремнуть, но Эльза была начеку. Почти всю ночь они просидели в полном спокойствии, даже без намёка на нападение. А может и впрямь сегодня всё будет хорошо? Первые лучи солнца отдалённо коснулись небосвода, караульные начали сменяться, беда миновала, а Эльза лишь выдохнула. Последнее время ей мерещатся какие-то черти, да и не только ей, по всей видимости. Один из солдат велел главе привезти себя в порядок, а Скарлет и не сопротивлялась. Она действительно вымоталась, а потому отправилась в служебные помещения, куда-то подальше от складов. Это были ангары, в которых не было охраны, потому что там ничего толком не хранили. Тут Эльза себя чувствовала спокойно, ровно до того момента, пока до чуткого слуха не донёсся какой-то приглушённый стон. На «утренние непотребства» похоже не было, а потому Эльза решила пойти на звук, который исходил из какого-то покосившегося сарая. Подкативший сон, как рукой сняло, и глава Красного Ложа поспешила узнать причину непонятных стонов, а когда узнала… Связанные и забитые стражники сидели с кляпом во рту, их явно чем-то накачали, потому что один вообще не реагировал на раздражители, а второй с трудом оставался в сознании. Их поколотили, но не настолько, чтобы вырубить, и это давало Эльзе шанс. — Что произошло!!!??? — кричала девушка, наскоро доставая кляп из пасти дракона, и разрезая верёвки. — ГОВОРИ!!! — Доспехи. — заплетающимся языком шипел мужчина. — Эти твари… Утащили доспехи… Их немного, но они выглядят… Как стража. От услышанных слов Эльза опешила и подорвалась на месте. Она ожидала любой подлянки, но то, что любой солдат может оказаться Повстанцем, вот тут-то… Из гадких дум девушку вырвали резко начавшаяся паника и сигнал тревоги. Она разрывалась между помощью своим людям и защитой территории, но повязанный солдат убедил её, что может двигаться, а потому она сорвалась и обомлела от происходящего. Ангары были нараспашку, их открыли изнутри, Повстанцы вошли на склады, как к себе домой, под ошалелые взгляды стражи и начальства. От этого действа, Благородная чешуя встала дыбом, а зоркий глаз внимательно вглядывался в небо, пока стража пыталась отбить столь наглых расхитителей. — Эльза! — кричал один из стражников. — Каковы будут приказы?! — Ну давай же. — шептала девица, полностью игнорируя своего подчинённого. — Давай же… Я знаю… Ты где-то тут. — Эльза, мы не можем отбить наступление! Ангары уже вынесли, если не подчистую, то… — ВИЖУ!!! — закричала во всё горло Скарлет, распахнула крылья и взмыла в небо, что было сил. — Я ТЕБЯ ВИЖУ, ПАСКУДА!!! Ей было плевать на ангары, ей было плевать на все восемь Секторов, потому что она видела Его. Эти крылья и манеру полёта она запомнила так хорошо, что ей не нужны не окрас, ни лицо! И сегодня, она нагонит и поймает этого конченного ублюдка. В отличии от других Повстанцев, Саламандр очень редко участвовал в кражах, в основном пробивая путь и отбиваясь от стражников. В полёте он был настоящей тенью, его крылья основательно отличались от всех остальных, и это играло на руку главе Алого Ложа. Почему Элита расхищает собственные склады, она разберёт после, а сейчас она обязана схватить эту сволочь. Из-за того, что ангары открыли изнутри, вся операция заняла около пятнадцати минут, а дальше драконы организовывали прикрытие для своих, в том числе и Саламандр, но Эльзу он заметил ещё на подлёте. Отбиваться от главы Красного Ложа ему не впервой, а потому он чётко знал, что делать. Ни одного лишнего движения, всё чётко и выверено, он увиливал от Эльзы в воздухе, когда ситуация была плачевной — летел ближе к скале, и вот уже через пару минут погони, Эльза вдруг поняла, что в равном бою не поймает. Должно же быть у этого вёрткого гада хоть одно слабое место… И она его нашла. Налету меняя траекторию, не гася скорости, она рванула за Повстанцами, что улетали гружёные под завязку. Саламандр не успел отреагировать, из-за чего Эльза вырвалась вперёд. Этого не мог допустить уже прожжённый жизнью глава Повстанцев, а потому кинулся в сторону девушки. Он был быстрее, сильнее, хитрее, он седлал ветер так, словно тот его даже не касался, а потому у Эльзы не было шансов, но она носила ожерелье главы Красного Ложа не за красивые глазки, а потому, всё шло именно так, как она хотела. Разогнавшись до предела, Саламандр собирался сбить её налету, она бы не успела даже достигнуть его подчинённого, но, когда до девушки оставалось всего пара десятков метров, она резко развернулась лицом к преследователю и широко распахнула когти и крылья. На такой скорости, это расстояние — не больше, чем йота, а потому враг даже сориентироваться не успел, как оказался в когтях Благородной девицы. Удар был сравним, как если бы в неё запульнули ядром, но сломанные рёбра — последние о чём думала Эльза. Вцепившись когтями в ублюдка, которого жаждала достать живым или мёртвым, глава Алого Сектора грозилась отправить на тот свет их обоих, потому что оба камнем полетели вниз, прямиком к морю. Вырваться из хватки Саламандр не мог, раздирая спину и крылья, парень только усугублял положение, и вот, когда исход уже казался ясным, Повстанец не придумал ничего лучше, чем вцепиться когтями в лицо девицы. Это помогло, она разжала когти, но последовала примеру парня и потянулась к его голове. Всё решил один миг, меньший мгновения ока, когда парень упёрся ногами в грудь главы Алого Сектора… А Эльза успела уцепится когтями за шарф на лице. Её откинуло метров на двадцать, после чего она вмиг вскинула голову и обомлела. Она сжимала в когтях рваный кусок шарфа, который от силы обоих драконов разорвало в клочья, но кто с этого ахренел больше, Эльза не знала. Лицо. Такое ошалелое моложавое лицо молодого парня, со свежей раной на щеке от её когтей. В его окрасе действительно был Благородный Красный Цвет, но это была единственная причина, по которой он принадлежал Простому Люду, ничего от Элиты. Взмокший короткий ёж розовых прядей колыхался на ветру, серые глаза с ужасом смотрели на девушку, на лице было порядка трёх цветов вкраплений в Красный, и тут Эльза поняла, что ещё никогда прежде она не была так близка к своему Триумфу и Смерти одновременно. Крылья среагировали быстрее головы, никогда она не летала так быстро, как сейчас, и всё, о чём молила девица, чтобы этот ублюдок зассал. Она видела его лицо, она поранила ему щёку, она сможет его найти и достать… Она просто не знала, с кем связалась. Он не стал тратить время на то, чтобы прикрыть голову, потому что сейчас это не имело значения. Если эта породистая мразь доберётся до стражи — всё, ради чего они так долго боролись пойдёт через одно место! Он не мог её отпустить живой. В Алой голове проносились мысли, что были далеко отсюда. Она вспомнила Жерара, что просил её не выходить, и почему-то сейчас ей это показалось такой глупостью. Почему-то ей казалось, что она больше никогда его не увидит, и это её заботило больше, чем то, что безродный ублюдок догнал её. На горизонте мелькала стража, что неслась на помощь, но глава Красного Ложа вдруг осознала, что они не успеют, а потому придётся отбиваться самой. Собрав все силы и всю волю, она кинулась на Саламандра, в надежде тупо потянуть время, но этот гад явно обучался на уровне, который Эльзе был, пусть и не далёк, но явно не по зубам. Забив девицу до полусмерти, он схватил её под горло и заглянул в эти мутнеющие карие глаза. Он не торопился её убивать, он смотрел твёрдо и явно думал, как вдруг по лицу расползся воистину зловещий оскал, а сам парень злобно шепнул: — Ну ты и сука. Сказать по правде, Эльза попрощалась с жизнью, но стоило ей попрощаться с Жераром, как безродный ублюдок взмахнул крылом и вырубил девицу на раз. *** Лёгкий шелест бумаги и едва уловимый скрип под ней — это первое, что осознала Эльза ещё до того, как открыла глаза. Всё тело болело, голова кружилась, в глазах плыло и она в упор ничего не понимала. А вообще, ей было довольно удобно, она лежала на большой койке, крылья услужливо перевязали, раны обработали, да и если бы не тяжёлый свод подземелья, она бы даже не догадалась, что что-то не так. Медленно, силясь не рехнуться от нестерпимой боли, девица села на кровать и болезненно завыла под аккомпанемент звенящих цепей. Только сейчас она заметила, что на её шее и крыльях зафиксированы крепкие цепи. Если с ошейником она ещё гипотетически смогла бы сладить, то удавку на крыльях она снимет только вместе с ними. Глаза слегка привыкли к полумраку, и девушка осторожно огляделась. Какое-то подземелье, откуда-то сверху доносились приглушённые звуки, одна стена была сделана из решёток, окон не было, и в принципе, на этом сходство с темницей заканчивалось. Большая кровать, оборудованный санузел, даже с дверцей, стеллаж с книгами и письменный стол, за котором активно орудовал дракон, что сидел к девушке спиной. От вида постороннего Эльза напряглась, а мужчина лишь передёрнул крыльями, отложил в сторону все письменные инструменты, повернулся к пленнице и улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Привет, Эльзик! — задорно выдал Игнил, разворачивая стул к своей ученице и вальяжно закинул ногу на ногу. — Да, стукнуло тебя хорошо… Я реально испугался. — Игнил? — рвано выдохнула девушка, проводя когтями по перебинтованной голове. — Где мы? — В Магнолии! А, точнее, под ней! Прямо над нами Клетка. — Какая Клетка? — Не суть важна. Как ты себя чувствуешь? — … — девица как-то потерянно посмотрела по сторонам и снова очумело глянула на наставника. — Где я? — В жопе, Эльза. — не церемонясь в выражениях выдал Игнил и слегка подался вперёд. — В такой жопе, солнышко, ты ещё не бывала! Не знаю, чем ты думала, когда кинулась на Нацу и стянула с этого упыря шарф, но… Я тобой горжусь. Ты первая, кому это удалось. — Кто такой Нацу? — с лёгкой опаской выдала девица, пока адреналин начал медленно вытеснять остатки сонливости и контузии. — Игнил… А что вы тут делаете? — Живу я тут, Эльза. — немного виновато выдохнул наставник и налил себе стакан водички. — И живу я тут довольно давно… Последние лет двадцать точно. — … — Эльза сидела ни жива, ни мертва, и спустя пару секунд осознания лишь робко шепнула. — Кто такой Нацу? — Нацу! — почти гавкнул Игнил, раздражённо поднимаясь на ноги, достал из кармана пузырёк с валерьянкой, капнул себе в стакан и начал мерять когтями камеру. — Это ходячий геморрой! Шило в жопе, мозги в желудке, а инстинкт самосохранения уже давно покинул организм в переваренном виде! В конец отбившийся от рук засранец, который разорвал мне лицо, одно крыло, трижды ломал рёбра и нехило так ёбнул с ноги под жопу! О боги, кого я воспитал! — В смысле… Воспитали? — Нацу. — блаженно выдохнул Игнил и как-то виновато посмотрел на Эльзу. — Чемпион Клетки, член Гильдии «Хвост Фей», волонтёр в приютах… Лидер Повстанцев. Саламандр… Моё величайшее творение, которое никто так и не смог переплюнуть… Даже ты. В этот момент Эльзе показалось, что она погибла и сейчас сидела в Аду. Она ничего не понимала, ком обиды и отчаяния подкатил к горлу, а карие глаза с ужасом и мольбой глядели на наставника. — Вы… — голос девушки предательски дрогнул, а глаза защипало. — Вы были с Повстанцами… На их стороне… С самого начала. — Нет, Эльза, я никогда не был с Повстанцами. — твёрдо, но спокойно поправил мужчина, свысока глядя на свою ученицу. — Я никогда не был с ними, не разделял их идей и методов, но… Так уж сложилось… — Что сложилось!!!??? — закричала Эльза, игнорируя боль во всём теле и уже открыто катящиеся слёзы. — Что и как вообще могло сложиться!!!??? Игнил молчал с пару секунд, после чего гаденько оскалился, налил ещё водички, капнул туда валерьяночки и протянул её дрожащей девице. Чисто на рефлексе, Эльза взяла стакан, но пить не торопилась, а Драгнил присел на корточки и с выражением вселенского дерьма на лице, с любовью погладил Алые волосы и по-отцовски поцеловал во взмокший от холодной испарины лобик. — Я в своей жизни сделал очень много хрени, о которой жалел… Но Нацу… — Игнил болезненно прикрыл глаза и усмехнулся. — Этот… Змеёныш… Он стал бы главой Ложа, не важно какого: Красного, Синего, Чёрного, насрать! Этот ублюдок превзошёл всех и вся, ему не было равных не в Крокусе, не в Магнолии. Его ум, сила, хитрость, ловкость, он превзошёл меня во всём, в чём мог превзойти, а я… А я любил этого крысёныша. Я научил его всему, что знал и умел, довёл до совершенства, я сделал его тем, кто мог смело занять моё место… Если бы его предки не были «болотными перепёлками». На этого гадёныша при рождении радуга свалилась, и вот это действительно несправедливо. Вылей на этого упыря ведро охры, и он бы уделал всё Красное Ложе на раз, но его окрас не позволял ему претендовать даже на статус Вельмож. Совершенный во всех смыслах, ему не было равных, но для действительно важных деяний ему не хватало только… Чешуи. Боги, Эльза, как же это тупо, ты так не считаешь? — Игнил не стал дожидаться ответа, а лишь поднялся на ноги и виновато улыбнулся. — Этот гадёныш… Я любил его таким, какой он был, без чешуи… И он меня тоже. Он радовался, когда я приходил, всегда выполнял все мои указания и правила, никогда не перечил. Он делал меня счастливым… А потом я убил его мать. Эльза на миг опешила, а Игнил как-то потерянно достал пузырь валерьянки и отпил прямо со склянки. Лицо перекосило, но было видно, что это совсем не то, что реально волновало мужчину. — Его мать… — почти с брезгливостью выдал бывший глава Элиты. — Боги, она была… Это был оттенок болотной трясины, который вкраплялся в желтовато-бежевый… Или зеленоватый… Как застиранная тряпка! Я когда в первый раз её увидел, меня передёрнуло! Но это неважно… Когда этому гадёнышу было двенадцать, его мать заболела двусторонней пневмонией. У неё началась лёгочная недостаточность, она задыхалась долго, несколько месяцев. Лекарств нет, медицина в дефиците, тех сил, что были в Магнолии, просто не хватало, знахари бегали, но разводили руками. Её не спасти. И вот, когда она уже была в агонии, а этот разноцветный гадёныш когтями сжимал её одеяло, в один момент он подорвался и почти в истерике закричал мне: «Ты — Элита! Сделай что-нибудь, ты же можешь!». Я могу? Что я могу, Эльзи? Схватить эту задыхающуюся каракатицу, взгромоздить себе на плечи, рвануть в Фиолетовый Сектор, положить на стол и сказать: «лечи, или вырву печёнку»? Это я должен был сделать? — тут лицо Игнила перекосило от злобы и ненависти на самого себя. — Да, Эльза! Именно это я должен был сделать! Я должен был с ноги вынести Фиолетовый Сектор и под угрозой кровавой расправы хотя бы попытаться спасти мать этого ублюдка! А я не сделал ничего! Я сидел парализованный, как обморочная коза, и просто смотрел, как она умирает!!! В ту ночь её не стало, и этого Змеёныша тоже, он больше никогда не смотрел на меня так, как прежде, больше не ждал, и вообще избегал со мной любого общения. Я думал, что это пройдёт, во всяком случае, надеялся, и не прогадал. Это прошло через полтора года… Когда начались набеги на склады. Неуловимый, неудержимый, неукротимый! Его ловил весь Красный Сектор, а я поймал, содрал повязку с лица и… Нет, это был не Нацу. Нацу на меня так не смотрел, Нацу бы не ёбнул меня по лицу когтями, и уж точно не послал бы меня в Крокус под угрозой перерезать глотку, со словами: «ты выбрал свою сторону, а я — свою». Это был не Нацу. Сектора трясутся и думают, что Саламандр появился восемь лет назад, а я знаю, что это произошло гораздо раньше… Потому что я его создал, своим бездействием и какими-то предрассудками, которые ничего не стоили. — Игнил резко вскинул голову, обречённо усмехнулся, подошёл ко всё ещё опешившей Эльзе и потрепал Алую макушку. — За все наши самые отмороженные желания и грехи, рано или поздно, придётся заплатить. Кто-то платит временем, кто-то — золотом, кто-то — здоровьем, а я… А я плачу вами, детки. Я плачу кровью тех, кого вырастил и воспитал, зарывая вас в могилы и нажираясь вдрызг в пустом кабинете. Я искренне надеялся, что мне удастся всё исправить, и, если я не смогу сладить с этим гадёнышем, я воспитаю того, кто сможет. Но понимаешь, его-то я создал, потому что любил, а тебя — от безысходности. Я так долго пытался себя убедить, что воспитывал тебя, как оружие против Саламандра, но… Я устал врать. Я создал тебя, как идеального врага… Чтобы ты сделала моего мальчика непобедимым… И ты прекрасно справилась с этой задачей. А теперь можешь отдохнуть, тебя тут никто не обидит. В этот момент весь мир Эльзы рассыпался, как карточный домик. Мысли путались, она ничего не понимала, она хотела плакать, но сумбур в голове не дал ей даже возможности тупо вдохнуть полной грудью. А пока девица прибывала в лютом шоке, Игнил лишь поднялся на ноги, запрокинул голову назад и злобно выдохнул: — Ты почему без шарфа? — Она видела моё лицо. — А это — отдельная тема для пиздюлей! Этот голос вывел Эльзу из ступора, и она в ужасе глянула в сторону открытой двери в камеру. Там стоял молодой дракон, окрас которого больше напоминал бойню в художественной студии. Короткие розовые волосы, серые глаза, чешуя преимущественно Красного Цвета, размалёванная поверх ещё кучей других вкраплений. Он смотрел на девушку, как на говно, в то время как Игнил смерил паренька весьма недобрым взглядом: — Какого хрена ты это допустил? — Она почти нагнала нашего. — Это не оправдание! — выкрикнул Игнил и начал наступать на юнца. — Ты начал допускать ошибки, а в твоём случае это фатально для всех! — Мы ушли от них! Нас никто не видел! — Что, совсем?! — Игнил злобно указал на Эльзу. — Вот прям вообще?! — Прирезать?! — в той же манере выдал Нацу. — Подерзи мне тут! Как такое в принципе могло случиться?! — Да у неё шансов не было! — Шанс есть всегда!!! Ты никогда не знаешь, что у врага за пазухой и чем он может атаковать!!! — Даже если он кидается во все тяжкие?! — ОСОБЕННО, если во все тяжкие!!! Загнанная в угол крыса может напасть, а эта не только напала, но ещё и видела твоё лицо!!! Сейчас, когда вся Магнолия, как никогда близка к своей цели, ты светишь своей мордой перед главой Алого Ложа, а после берёшь её в плен!!! Я бы открутил тебе голову, если бы ты её убил, но Элита этого так не оставит, а в данной ситуации это пиздец как хреново!!! — У нас всё готово, а у них нет. — Нацу!!! — Что, Нацу?! — бесновался парнишка. — Всё в порядке, что ты разорался?! — Ты башкой вообще понимаешь, что творишь?! — Давай я сам решу, как мне поступать! — Только если решать будешь вместе с Люси! — Не впутывай в это дерьмо Люси! — Она впутана в это дерьмо не меньше, чем мы с тобой!!! За свою шкуру не беспокоишься и за моё моральное здоровье — подумай хотя бы о ней!!! — Вот давай без моралей!!! — Тут нет моралей!!! — А что это?! — Я НЕ ХОЧУ ПОТЕРЯТЬ ТЕБЯ ТАК ЖЕ, КАК ПОТЕРЯЛ ТВОЮ МАТЬ!!! Парень резко осёкся, а ноги Игнила слегка подкосились, и тот медленно подошёл к юнцу. Дрожащие Алые когти едва ли не со страхом коснулись лица лидера Повстанцев, а сам бывший глава Алого Ложа лишь рвано выдохнул: — Ничего… Вот совсем ничего. Ни Элита, ни Крокус, ни какие-то там политики, Ложа, Цвета, Чешуя, ничего. Это всё пыль, смахни — не заметишь. Ничего не имело смысла в моей жизни, кроме тебя и твоей матери… Я уже потерял её, потерял безвозвратно… Дети не должны умирать раньше родителей, а родители не должны хоронить своих детей. Так не должно быть, Нацу… Я не хочу… Пережить тебя. — с этими словами Игнил украдкой поправил розовые пряди и поцеловал парня в лоб, после чего крепко обнял, силясь унять крупную дрожь. — Не заставляй меня переживать тебя, Нацу, прошу тебя… Не делай таких ошибок… Доброй ночи, сын. Драгнил слегка отстранился от парнишки, обошёл и направился прочь. Нацу же стоял с пару секунд, и, не оборачиваясь выдал: — Доброй… Папа. Игнил вышел, не глядя по сторонам и уж тем более, назад, а потому он не видел, как контуженный рассудок Эльзы замкнуло окончательно и то, с каким остервенением она вглядывалась в пёстрого юнца. Крылья. Пусть на них и мелькали вкрапления непонятных чешуек, но они всецело соответствовали анатомии Алого Сектора. Это настолько не вязалось в сознании Эльзы, что она даже не заметила, как парень подошёл вплотную, глянул свысока и как-то снисходительно гаденько улыбнулся: — Нацу Драгнил. Приятно познакомится. С этими словами парень развернулся и направился вслед за родителем, ловко запирая камеру, оставляя девушку с таки не выпитым стаканом воды с валерьянкой. Скарлет сидела на кровати ни жива, ни мертва, ни черта не понимала, и единственное, что она смогла осознать, это то, что Жерар был прав… Надо было остаться дома.