Я тебя не люблю.

Ненавижу понедельники! Особенно зимой, когда раннее утро, темно и холодно, когда любимая мелодия, поставленная на будильник с вечера, вызывает в тебе желание убиться о стену. Резко, со злостью нажимаю на кнопку выключения этого монстро-прибора и укутываюсь в одеяло, как в кокон. Наступившая тишина и тепло приятно обнимают, унося обратно в мир сладких грез. И плевать на то, что я снова, скорее всего, опоздаю на работу, плевать на начальника и его чертову пятиминутку, да и вообще на весь мир целиком. — Пора вставать! Ну вот, опять началось! Как же я ненавижу его противный певучий голос, эту мерзкую привычку стаскивать с меня одеяло и обнимать до удушья. — Снова же опоздаешь! А виноват я буду… Фу, какой же он мокрый и холодный, наверняка только что из душа: воняет своим лавандовым гелем. Мерзко. Гадко. А самое мерзкое то, что я самолично купил эту гадость, взял в супермаркете не глядя гель для душа, а потом подарил ему на очередной хрен-знает-какой праздник. Кто ж знал, что этому идиоту взбредет в голову мыться им каждый день? Хотя ему как раз запах нравится, а мне, бедному, остается терпеть и страдать от удушливо-сладковатой вони. — Котенок, пора вставать, вставать. Я тебе кушать приготовил. Ластится прям как кошка во время течки, разве что не мурлычет и задницу в лицо не сует. Отмахиваюсь от него как могу, обеими руками: — Дай поспать, изверг! Хихикает, быстрым движением стягивая с меня одеяло и скрутив его в ком, отбрасывает вон с постели. — Так всю жизнь проспишь. Последним аккордом он включает свет в комнате. И все, я проиграл этот бой. Кряхтя как старик, поднимаюсь с кровати и плетусь в душ. А он смотрит мне вслед и смакует победу на вкус. Радуйся-радуйся, война еще не проиграна. *** На кухне царил божественный аромат. Как говорится, сердце мужчины лежит через его желудок. Что-что, а готовит Коди божественно. Он — гений кулинарии, может сделать шедевр из любых самых простых продуктов. Его завтраки — просто пальчики оближешь. Могу смело сказать, что все его многочисленные заебы я терплю только ради его чудо-кушанья. Мы вместе уже год. Для меня это, между прочим, о-го-го сколько. У меня с ним самые долгие отношения. Наверняка мои знакомые удивлены столь необычном выбором. Для меня же все предельно просто. Во-первых, он парень, и, слава богу, законы нашей страны пока не разрешили однополые браки, поэтому окольцевать ему меня в жизнь не удастся, да и залететь от меня он не сможет — тоже плюс. Я ему ничем не обязан и ничего не должен, что вполне устраивает меня. Во-вторых, Коди не настырный, не слишком болтливый. Он удобный. Например, мне не нужно нанимать уборщицу, носить вещи в прачечную. Он обходится мне недорого — никаких тебе цветочков, конфеток, брюликов и прочей чепухи. Коди сам зарабатывает деньги и даже вносит часть квартплаты. К тому же он не урод, ну и не красавец, конечно, но вполне ничего себе. Про таких, как он, говорят: «сойдет с пивом и орешками». Да и в сексе он меня устраивает, быстро учится разным штучкам, в меру стонет во время оргазма и так мило краснеет, делая мне минет. Правда, мне порой становится необходимо сходить налево, но я достаточно гуманен, поэтому не выставляю на его обозрение мои любовные приключения. Так что он отдает мне достаточно, чтобы я мог терпеть его подле себя. Взамен я лишь периодически вешаю ему лапшу на ушки о моей вселенской любви. А что ему еще нужно? Коди повезло со мной — это факт. Я — менеджер среднего звена в крупной финансовой компании. На хорошем счету у начальства и с высокими перспективами дальнейшего карьерного роста. Я достаточно молод, образован, обеспечен и перспективен. Я сказочно красив: регулярные занятия спортом слепили мне идеальную фигуру, природа подарила правильные черты лица и густые темные волосы. Плюс я страстный любовник. Я предмет зависти всех женщин и многих мужчин, быть рядом со мной — уже наивысшее счастье. Именно поэтому могу с уверенностью сказать: Коди — самый счастливый человек планеты Земля. *** С завтраком я расправился быстро. Запил все свежесваренным кофе. Облачился в приготовленный, наглаженный Коди костюм и отправился в прихожую. Мальчонка присвистывая поплелся следом, аккуратно неся мой портфель. Еще несколько минут, и я готов выйти в люди. — Удачного дня, — парень невесомо коснулся моих губ своими, обнял, прижавшись в прощальном поцелуе. — Угу, тебе того же, — выхватываю у него из рук портфель и скрываюсь за входной дверью. Встречай меня, Новый День! *** Рей Сильверстоун, управляющий нашего банка, появляется на своем рабочем месте только после полудня. Когда вся остальная рабочая стая, частью которой являюсь я, уже трудится не один час. Он проходит легкой походкой мимо меня, бросает как бы в сторону: «Кофе, как обычно», — и исчезает за обитой кожей дверью своего кабинета. В общем, заниматься кофе и прочей мелочью — не моя работа, я же начальник отдела финансового мониторинга как-никак, но это повод зайти к нему в кабинет, перекинуться парой слов. И вот я как вкопанный стою у двери его кабинета и радуюсь, словно дитя, его унизительной для меня просьбе по поводу кофе. Мгновение спустя рысью мчусь в курилку за небольшой фарфоровой кружкой, варю кофе, кладу сливки и сахар и несу эту драгоценность осторожно в Его кабинет. Приветствую моего идола, ставлю кружку на край стола и жду его дальнейших указаний. Рей редко смотрит на меня, почти никогда не отвечает на мои приветствия. Он с самым серьезным выражением перебирает бумаги, иногда помечает что-то красным маркером. Потом делает глоток кофе и поднимает на меня свой взгляд. Улыбается. Какой же он хорошенький в этот момент. Я счастлив, сказочно счастлив, оттого что просто дышу одним с ним воздухом, вижу его, могу слушать его голос. — Джей, можешь идти. И он снова погружается в работу. Я как-то глупо улыбаюсь: как красиво и чувственно слетает с его языка мое имя. Не мистер Хил, не Джейсон, а просто Джей, как будто я его старый приятель. И это дает мне надежду, слабую, но неугасающую; надежду на то, что я небезразличен ему. Я скрываюсь за дверью, не чувствуя под ногами земли. Как мало, оказывается, нужно для счастья — лишь бы любимый человек улыбался тебе вот так каждый день, чтобы он называл тебя по имени. А еще месяц назад я не верил в любовь. Просто жил своей привычной жизнью и был вполне счастлив. Но «ничто не вечно под луной» — все переменилось внезапно, резко, бесповоротно. Мы встретились в промозглый серый день, когда я в очередной раз опоздал на работу. Каково же было мое удивление, когда в кабинете управляющего вместо лысого и пузатого мистера Грея в кресле сидел статный молодой человек в строгом дорогом костюме. Незнакомец улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, а потом с самым надменным видом устроил мне страшную головомойку. Вот только я уже не слышал ни одного его слова: мое сердце сжалось, как будто его пронзила острая стрела купидона, и застучало быстро-быстро. «Вот он», — выстрелом промелькнуло в голове. Ах, Рей — мой идеал мужчины! Высокий, смуглый, с густыми вьющимися локонами бесстыдно рыжих волос, обрамляющих идеальный овал лица. А какая фигура! Если и есть на земле ангелы, то, несомненно, один из них покинул свое насиженное облачко и спустился к нам, на грешную землю. Тем не менее в нем нет ни капли тошнотворной женственности — только тонкая мужская красота. Так выглядят настоящие мачо, итальянские самцы, способные одним только взглядом обольстить свою жертву. И как ни печально, этой жертвой стал я. Боже, я не раздумывая отдал бы полжизни за одну только ночь с ним, да что там ночь — за один страстный поцелуй, один томный взгляд его изумрудных глаз. Но всегда есть это убийственное «но»… Все мои попытки заполучить его к себе в постель увенчались крахом. А ведь я никогда не знал отказов! Рей же как будто нарочно не замечал моих прямых намеков. Он был ровно приветлив и обаятелен со всеми, никак не выделяя меня. В конце концов, в один прекрасный будний день я пришел к нему в кабинет с кружкой кофе и выпалил прямо в лоб: — Я тебя люблю! Рей даже не моргнул, он просто сидел и читал сводки новостей, будто в кабинете меня не было вообще. Я не знал, слышал ли он меня вообще. Лицо залилось краской, руки и ноги предательски дрожали, а сердце молотом билось в груди. Так погано я еще себя в жизни не чувствовал. — Рей, я… — Не сейчас, — довольно грубо ответил мне он и указал на дверь. В тот день я напился как свинья. Даже не помнил, как дома-то оказался. Коди все бегал вокруг меня, суетился, поил какой-то соленой дрянью, называемой лекарством, бесконечно тараторил что-то. А мне же хотелось просто сдохнуть, чтоб не слышать и не видеть этого гребаного Коди и этот гребаный мир. Я пробыл дома еще несколько дней. Мой сожитель заботился обо мне, как о ребенке, и даже не подозревал о том, как отвратителен он мне стал, что с каждым днем нелюбовь к нему росла все больше и больше. Странная штука — жизнь: я ненавижу Коди, человека, который относился ко мне с такой нежностью и заботой, и страстно люблю Рея — того, кому я отчасти безразличен. Коди похож на дворняжку — беспородную облезлую псину, которую из жалости прикормили, и за это она готова служить верой и правдой. Иногда мне кажется, что он часами ждет меня у двери прихожей, и стоит мне только войти в квартиру, как он обнимает меня, чмокает в щеку, а потом помогает раздеться. Он даже обувь с меня снимает, что еще больше раздражает. Хочется послать его ко всем чертям. Но послать не получается. Вот и мучаюсь. Страдаю. Быть может, мне это еще зачтется — как говорят, любовь нужно выстрадать. *** Домой я вернулся намного раньше обычного. Повезло и на дороге — пробок не было. Но что-то явно сегодня не слава богу. Во-первых, в доме не царит привычный аромат ужина, во-вторых, Коди отчего-то не на работе (а я так надеялся насладиться его отсутствием), да и как-то непривычно он разодет. Ничего особенного он, конечно, не одел — светлые джинсы, белый свитер. Зато зачесал назад длинные волосы (обычно он носит хвост). — Устроим сегодня пир! — улыбается во все 32 зуба. — Я заказал столик в «Нью Касл». Смотрю на него с кислой рожей. Вот только ресторанов мне сегодня не хватало. И с чего вдруг такая прыткость. — Я устал! — выплевываю я, а Коди складывает ладоши вместе и как бы молится: — Пожалуйста, Джей, пожалуйста! Сегодня же праздник. — Какой еще к чертям праздник?! — зло огрызаюсь я, стараясь подавить сильное желание двинуть ему промеж глаз. Парень округляет глаза — вот-вот и эта дворняга разрыдается. Боже мой, как же я ненавижу его и все его выдуманные треклятые праздники. Неужели он не понимает, как тошнотворно действуют на меня его истерики, сопли, слезы. Снова до жути хочется врезать ему по его противной физиономии. Вместо этого просто отталкиваю его и ухожу в другую комнату, громко хлопнув при этом дверью. Сев на диван, запрокидываю голову назад. Вздыхаю. Вот уже две недели, как я признался в любви Рею, вот уже месяц, как я таскаю ему кофе в кабинет и жду хоть какой—то реакции с его стороны. А легче не становится. Ни капельки. Только пустые надежды, горечь и злость на жизнь, на судьбу и особенно на Коди. Коди! Вот зачем он меня нарочно задевает, лезет ко мне со всякими глупостями. Праздник выискал. Какой к черту праздник сегодня? 12 февраля? Черт! Кривлю лицо. Как же я забыл-то: у этой дворняги сегодня день рождения. На мгновение становится его жалко. Чувство вины неприятным грузом ложится на плечи. Нельзя так с ним, в конце концов, он не виноват, что уродился таким жалким сопляком. Да и я с ним прожил слишком долго, чтобы не чувствовать за него ответственность. — Мы в ответе за тех, кого приручили, — бормочу знаменитую фразу себе под нос, нехотя встаю и плетусь обратно в прихожую. Он сидит на полу, сжавшись в комок. Лицо спрятал в ладонях. Молчит, только плечи вздрагивают от беззвучного рыдания. — «Нью-касл», так «Нью-касл». У меня был тяжелый день, я совсем замотался. Вот и сорвался на тебя. Прости. Молча смотрит на меня. Глаза красные, волосы растрепались, сопли размазались по щекам — жуткий видок. Жалкий он, ведет себя хуже бабы. Кто такого полюбит? У него даже друзей нет, нет родных и близких людей. Я у него единственный. Вздыхаю и глажу его по головке, как маленького. — Я куплю тебе подарок по дороге. Идет? Он улыбается и прижимается ко мне всем телом. — Джей, скажи честно, ты меня любишь? — парень замирает, смотрит неотрывно мне прямо в лицо. — Да, и очень, — вру я, не моргая. Коди тянется за поцелуем. Слегка приоткрыв рот, прикрыв глаза, задержав дыхание. А я улыбаюсь, сам не знаю чему. Хотя нет, знаю: целоваться с ним приятно. У него такие мягкие, сочные губы. Есть в нем все-таки доля сексуальности. Я беру инициативу на себя, как можно страстней впиваясь в него поцелуем, ощущая вкус его губ, перебирая пальцами волосы на макушке. *** Спустя два часа мы сидели за столиком в ресторане «Нью-касл». Коди беспрерывно что-то рассказывал. У него вообще настроение переменчивей, чем ветер в мае: от былых слез не осталось и следа, светится от понятной только ему радости. Я сижу напротив, делая вид, что внимательно слушаю весь тот бред, что несет парнишка. Рассеянно смотрю по сторонам, зеваю от скуки. В общем, все как обычно. И вдруг я замечаю Его. Мое сердце замерло в груди, глаза округлились, дыхание сперло. Время остановило свой бег, а вальяжно, с уверенностью, присущей королям, приближавшийся к нам мужчина стал центром всего мировоздания. Рей Сильверстоун. Как мог человек такой величины оказаться в таком безвкусном месте? И главное — зачем? Рой мыслей в голове, бабочки в животе, дрожь в ногах и руках, ломота в паху. Коди совсем ничего не замечал, преспокойно листая меню и безрезультатно пытаясь узнать, что же я закажу. Так и не получив от меня долгожданного ответа, он убрал цветной буклет и посмотрел на меня. — Джей? Но я был не с ним в это мгновение. Все мои мысли и чувства украл прекрасный олимпийский бог, который возвышался над нашим столиком. — Мистер Хил! Какая встреча! — Рей развел руки в стороны, приветствуя меня, как самого лучшего друга. — Вы позволите? Коди только теперь обратил внимание на мужчину, присевшего за наш столик. Лицо мальчишки удивленно вытянулось, а глаза стали широкими, как блюдца. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но я опередил его: — Мистер Сильвестоун, мы так вам рады! Какими судьбами? Рей удобно облокотился о спинку дивана, бегло посмотрел на Коди, отчего последний, нервно выдохнув, перевел свой взгляд сначала на него, потом на меня и снова на него. — Мистер Рей Сильверстоун — мой непосредственный директор, управляющий банка C.L., — продолжил я, знакомя мужчин. — А это, — рассеянно махнул рукой в сторону моего сожителя, чем вызвал неподдельный интерес у Рея, — Коди Крос — мой… — Парень! — резко закончил за меня мальчишка и, посмотрев на Рея с некоторым вызовом, продолжил: — Мы — пара, и мы любим друг друга! От такой наглости я растерялся. Просто открыл рот и смотрел поочередно, то на Коди, то на Рея. Мистер Сильверстоун рассмеялся, заметив мое смущение. — Как же я рад за вас! — он подмигнул мне и искренне улыбнулся Коди, от чего последний потупил глаза. Рей оценивающе осмотрел мальчишку и повернулся ко мне. — Как же тебе повезло, Джей! Мне стало стыдно. Правда. Парень сильно уступал Рею во всем. А теперь, когда они сидели совсем рядом, пропасть между ними стала еще огромней. Коди не обладал высоким ростом и красивым телосложением. В двадцать пять лет он больше походил на незрелого подростка, чем на состоявшегося мужчину. Вечно влажные, готовые вот-вот излиться слезами, серые глаза, тонкие губы, мышиного цвета волосы, чуть касающиеся плеч. И истинный Аполлон, с лукавой улыбкой на устах и огоньками в зеленых глазах. Огненно рыжие волосы изысканно зачесаны назад, белый костюм, сшитый по фигуре, и изумрудная рубашка, так подходящая к его глазам. Рей никак не был похож на работника банка, пусть даже высокого ранга, скорее, на рок-звезду, только что сошедшую с обложки глянцевого журнала. Кроме того, мужчина оказался зажигалкой в нашей небольшой компании. Меня поражали его интеллект, остроумие, начитанность и чувство юмора. Речь потоком лилась из его уст, унося за собой меня и глупышку Коди, который просто сдулся. Он заметно помрачнел, что, впрочем, было неудивительно, ведь на фоне Рея он казался лишь тусклой серой тенью. А я был просто счастлив. Счастлив, что могу общаться с моим возлюбленным, что могу смотреть на него, чувствовать запах его одеколона. Я так долго мечтал об этом, и теперь моя мечта сбылась. — Рей, вам не кажется, что вы тут лишний! — неожиданно для меня выпалил Коди, возвращая меня с небес на землю. Желание убить эту дворнягу заполнило всего меня. Я с надеждой взглянул на Рея. Черная тень промелькнула в его взгляде. Я был уверен, что сказанное мальчишкой его сильно огорчило. Было видно, что Сильверстоун совсем не собирался покидать нашу компанию так просто. Очевидно, Коди тоже это понял. Следующие действия паренька буквально ввели меня в состояние шока: Коди цепко обнял меня за шею и впился своими губами в мои, просто насилуя мой бедный рот таким нежеланным, мокрым поцелуем. Я ошалел от охвативших меня событий. Не зная, что предпринять, бросил умоляющий взгляд на Рея. И тут меня накрыла вторая волна шока: лицо мужчины исказила злость. Он смотрел на нежные лобзания меня и Коди с такой неприязнью, что кровь в венах стыла. А потом вскочил как ошпаренный и немедленно покинул зал ресторана. Я было попытался догнать его, но вывернуться из цепких объятий мальчишки оказалось не так уж легко. Мне потребовалось несколько минут, чтобы окончательно стряхнуть с себя чокнутого паренька, а затем я возмущенно накинулся на него: — Коди! Ты окончательно сдурел?! Что ты творишь?! Парень, раскрасневшийся от объятий, сидел с блаженной улыбкой и смотрел на меня. — Ходят тут всякие, мешают! В конце концов, это наше свидание! Пусть себе ревнует молча. Ревнует? Меня передернуло, будто током ударило. А ведь и правда, Рей ревновал, и ревновал достаточно сильно, чтобы скрыть рвущиеся наружу эмоции. В этот момент меня осенило! Боже мой! Мои страдания были необоснованной ошибкой. Я не был безразличен Рею! Он ревновал меня. Ревновал к Коди, серому глупышке Коди. Что ж, видимо, я задел гордость Сильверстоуна и тем самым вывел на чистую воду мистера Непробиваемого Зазнайку. Я усмехнулся, облизывая верхнюю губу. А в душе пели райские птицы, и цвели вишневые деревья. — Коди! — я взял лицо мальчишки руками. — Ты мое чудо! Ты знаешь это? Я тебя просто обожаю, любимый! Дворняжка засветилась от счастья, и если б у парня имелся хвост, то он бы наверняка им сейчас радостно вилял. Мы слились в сладком поцелуе, долгом, нежном. Закрыв глаза, я крепко обнял хрупкое тело юноши. Только целовал я не Коди, в моих мыслях был только Рей. *** Мною овладела буря эмоций, а недавняя апатия сменилась диким возбуждением и похотью. Всю обратную дорогу я пребывал в приподнятом настроении, даже Коди не был способен испортить его. А впрочем, я сам неустанно приставал к пареньку самым похабным образом. Тискать его я начал еще в такси, чем ввел в ступор водителя, которому показал средний палец, и чем вызвал хмельной хохот мальчишки. Я повалил Коди на пол в прихожей. Яростно стаскивая с него одежду, впивался в его губы, грубо, почти болезненно целовал его шею. Его тихие стоны и слабые протесты лишь сильнее разжигали меня. — Джей, пойдем в постель. Я заломил его руки, лишая возможности сопротивляться. Возбуждение слилось с яростью, я резко перевернул его на живот, от чего парень сильно стукнулся головой о дверной косяк, и поставил на четвереньки, пользуясь тем, что он все еще не отошел от удара. Вынудив его сильно прогнуться в спине, тем самым приподняв задницу, я привстал чуть выше и удерживал бедро парня одной рукой. Другой, обхватив отвердевший член, приставил его между ягодиц. Попробовал надавить, пытаясь ввести головку, но что-то не получалось. — Джей, подожди, я еще не вполне… готов… — громко дышал Коди. Его голос портил весь кайф — мне просто хотелось, чтобы он заткнулся. Резкий, сильный толчок, и, наконец, головка вошла — Коди болезненно охнул. Теперь можно было не держать член рукой. Я подался вперед — головка проскочила узкое место, и член вошел почти наполовину. Обхватив обеими руками бедра мальчишки, я вошел в него до конца. Шлепнул яйцами о ягодицы, не задумываясь о смазке или растяжке, на худой конец, наслаждаясь охватившим меня наслаждением близости: узкое колечко сжимало у самого основания, а внутри было тепло, влажно и восхитительно удобно. Коди захрипел подо мной и подался назад, пытаясь освободиться от моего присутствия, но не тут-то было. Сильно схватившись одной рукой за его талию, а другой за волосы, я поставил его в исходную позицию и, не давая возможности привыкнуть, начал яростно двигаться. Я закатил глаза от непередаваемого плотского наслаждения. Достаточно тесная дырочка плотно обхватывала мой член, даря несказанное удовольствие. Коди снова слабо застонал, но уже не делал никаких попыток отодвинуться. Он просто подчинился напору и теперь старался просто подстроиться, поймать мой ритм. Вот только трахал я далеко не Коди. Нет, конечно, именно Коди был подо мной, но в моих мыслях властвовал Рей; его чудное накаченное тело, пухлый сочный ротик, румянец на щеках. Его голос, как же я хотел слышать его стоны во время секса! Сжав парня что есть силы, последним яростным толчком дошел до конца и, не сдерживаясь, почти в полный голос застонал от безумного наслаждения. Яркая вспышка, и я в нирване — оргазм накрыл меня, засасывая в рай. Отстраняюсь от него и тяжело плюхаюсь рядом. Тело приятно расслабленно, в голове пустота. — Ты с ума сошел, — как-то пискляво произносит Коди. Господи, он сводит меня с ума! Как же невыносимо видеть его сейчас, слышать его голос, чувствовать его запах. Снова появляется навязчивая идея свернуть ему шею. Поднимаюсь на ноги и ухожу от греха подальше. Скрываюсь от него в кабинете, закрываю дверь на ключ и плюхаюсь в кресло. «Рей. Рей. Рей», — мысли только о нем. Как сильно я хочу его. Как сильно я люблю его. На глаза попалась фотография — это единственная совместная фотография меня и Коди. Сделана случайно, в одном из местных баров, в то время, когда мы только-только съехались. С минуту рассматриваю ее, а потом со злостью бросаю о стену. Стекло рамки звонко разлетается по комнате. «Рей — журавль в небе, мечта, сказка; Коди — синица в руках, пусть даже серая и глупая, — тяжело вздохнул. — А что, если правда то, что Рей ревновал меня? — теплая мысль грела меня сильнее огня. — Знать бы наверняка! Полжизни отдал бы за это знание! А что, если…» Я вскочил с места как угорелый, схватил телефон и дрожащими от волнения руками стал набирать Его номер телефона. Смешно. Взрослый состоятельный мужчина, а веду себя как школьник. Затаив дыхание, подношу трубку к уху. Гудки. Частые, противные, рвущие душу. Абонент занят. Сбрасываю. Снова набираю милый сердцу номер. Гудки. Частое «ту-ту-ту». Все мои следующие попытки не увенчались успехом. И все же отступать я не собирался. Ни за что! «Расставлю все точки над “i”, — сказал я сам себе. — Завтра же поговорю с ним начистоту. Откажет — останусь с Коди, его пирогами, соплями и верой в светлое будущее; а если согласится быть со мной… к чертям собачьим этого придурковатого Коди! Начну новую жизнь с любимым человеком». — Ты идешь спать? — стучит в дверь парень, возвращая меня к жестокой реальности. — Да, — фыркнул я. Подошел к двери, отпер ее и вышел в коридор. Коди стоял напротив меня, облокотившись о стену. Вода капала с мокрых волос прямо на простую белую рубашку, светлые джинсы подвернуты по колено. Снова приходит в голову мысль о том, что в дворняжке есть-таки доля сексуальности. — Ты мне так и не купил подарок, — мило улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. Вот не выглядит он на свой возраст. Хоть убей, только больше шестнадцати ему не дашь! Этакая мечта педофила! Наверное, именно это и привлекло меня в нем изначально — он кажется таким молодым и невинным. — Пойдем в постельку, — я приподнял бровь. — Буду тебе подарок делать. — А мне понравится? — сузил глаза парень. — Понравится! — пообещал я. В конце концов, у Серой Мышки сегодня праздник, можно и подарить ему одну ночь любви и ласки. *** — Ты его любишь? — взгляд Рея такой серьезный, что у меня по спине побежали нервные мурашки. Не ожидал я такого вопроса прямо в лоб. Сегодня явно пошло что-то не так. К добру ли это все? Не знаю. Впрочем, утро началось как обычно: нервное пробуждение и мерзкий запах лаванды, тупое лицо Коди с пожеланием «доброго утра!», вкусный завтрак, «чмоки-чмоки» у двери квартиры, пробки по пути, опоздание на работу. А вот потом «как обычно» закончилось. Стоило мне войти в свой кабинет, как влетела моя секретарша, вереща, что мистер Сильверстоун велел мне немедленно идти к нему с отчетом. Меня охватило спорное, волнующее ощущение: с одной стороны, я был сказочно счастлив (уж кому, как не мне, знать, как именно мы совещаться будем), а с другой — какое-то шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Почему вы спрашиваете об этом? — ушел от прямого ответа, без спроса присаживаясь в кресло у стола моего босса. Рей усмехнулся. Он стоял у широкого открытого окна и курил. — Потому что совсем недавно ты признавался в любви мне! — выдохнул синеватый дым через ноздри. — Потому что каждый день ты торчишь под моей дверью и смотришь на меня глазами голодного волка. — Вы льстите себе, мистер Сильверстоун. Возможно, я просто мимолетно увлекся вами, — чувствую себя победителем. Теперь я окончательно убедился, что этот холодный мужчина ревностно реагировал на мои отношения с Коди. А это значит — перевес на моей стороне. — Допустим, — снова напряженно смотрит на меня. Ощущения, будто на детекторе лжи тестируют. — Им, этим Коди, ты тоже увлекся? Или все серьезно? — Вы даже имя его запомнили, — растягиваю гласные, наслаждаясь своим триумфом. — Серый глупышка Коди. Он предан мне, как собачка. А я его хозяин. Хозяин собачки. — Заткнись! — мужчина резко выкидывает сигарету в окно и раздраженно смотрит на меня. — Я спрашиваю в последний раз: ты его любишь? Кто он для тебя, и что вас связывает? — Как я могу его любить? Рей, вы видели его. Кто полюбит такое ничтожество, как он? — встаю с кресла и уверенным неспешным шагом приближаюсь к мужчине. И теперь, находясь от него на расстоянии выдоха, приподняв подбородок, едва не касаюсь его манящих губ. — Брось его! Скажи, что он тебе не нужен. Выброси из своей жизни как ненужную вещь, которой он для тебя и является! — шепчут его губы, а я ощущаю горячее дыхание на своем лице. — Я сделаю все! Сегодня же он покинет мою квартиру, — касаюсь податливых губ Рея, упиваясь поцелуем, слишком коротким, на мой взгляд. — Я дам тебе выходной, — мужчина слегка отстраняется от меня. — К вечеру никакого Коди не должно быть рядом с тобой. А теперь свободен! — Я люблю тебя, Рей! Мужчина улыбнулся, отчего милая морщинка легла на его переносицу. — Вы свободны, мистер Хил. — Ты придешь ко мне сегодня? Я позвоню, когда избавлюсь от сожителя. — Я буду ждать твоего звонка с нетерпением! — Рей отвернулся к окну, а я полный уверенности покинул кабинет. *** — Убирайся! — я вихрем влетел в комнату и стал скидывать с полок вещи парня. — Собирай свои вещи и вали на хрен отсюда! Коди, встречавший меня как обычно в прихожей, похоже, лишился дара речи — стоял и смотрел на меня, округлив глаза от удивления. — Сегодня же, сейчас же, сию минуту! Собирай свои шмотки и катись ко всем чертям! — я был груб как никогда. От счастья меня отделяла всего одна преграда — преграда в виде моего бывшего, да, именно бывшего сожителя Коди. В голове полный сумбур. Только одна мысль, только одна его фраза: «Я буду ждать твоего звонка с нетерпением», — и меня несет прямо в рай. Черт побери, сегодня лучший день моей жизни! Вещей у паренька было немного: мне хватило всего несколько минут, чтобы вышвырнуть их из шкафа и полок. — Что стоишь истуканом! Выматывайся! — бросил я в его сторону. — Джей, что случилось? — его голос дрожал, отчего казался еще более мерзким. — Кто-то что-то рассказал про меня? Все вранье! Я люблю тебя, Джей! Только тебя и никого больше! — Какой же ты идиот, Коди! — прошептал я и продолжил более громко — Все кончено! Просто уйди, оставь меня, наконец, в покое. Парень поплыл, он еле стоял на ногах, едва сдерживая слезы. — Но я ведь нужен тебе, Джей. Ты сам говорил, что любишь. Боже мой, Джей, ты еще вчера говорил, что любишь меня! Ты же… — Нужен мне? — во мне как будто что-то сломалось, и все грязь, злоба и раздражение, накопившиеся за время, прожитое с ним, потекли наружу. — Да кому ты вообще нужен, урод в заношенной одежде! Кто вообще сможет любить такое никчемное, тупое, забитое существо, как ты?! Что в тебе любить: твои постоянные сопли или твой противный голос, или этот твой вонючий гель для душа? Парень округлил глаза еще больше, лицо неприятно исказилось, отчего он стал еще противней на вид. — Еще скажи, что ты мне верность хранил, что девственность подарил! — не мог успокоиться я, в меня будто бес вселился. — Кому ты был нужен до меня? Тебя даже собственные родители выкинули, как безродного котенка. А знаешь, почему? Да потому что ты — тупое, бесполезное ничтожество. Таким родился, таким помрешь! Тебе и так сказочно повезло, что я снизошел до тебя — безродного, нищего урода, с полным отсутствием вкуса и мозгов. А теперь ты мне надоел. Так что забирай свои гроши и волочи отсюда тощую задницу! Ты мне просто отвратителен! В комнате воцарилась тишина. Коди совершенно неожиданно не устроил истерику. Он просто не мигая смотрел на меня своими огромными серыми глазами, прижав руки к груди, находясь на достаточно далеком расстоянии от меня. — За что ты так ненавидишь меня? — он говорил совсем тихо. — Да, я никогда не был красавцем, у меня нет влиятельных родителей, как у тебя. Денег тоже мало. Да, я глупый и никчемный. Но что я сделал тебе, что ты так ненавидишь меня? Меньше всего мне хотелось сейчас что-то объяснять ему. — Конечно, ты лучше меня во всем, — продолжил Коди, — только в отличие от тебя, я не врал о своих чувствах! — слезы катились по его щекам, а он изо всех сил старался их сдерживать, нервно мигая глазами. Неприятное чувство вины снова обожгло меня изнутри. На мгновение мне даже стало его жалко, в конце концов, мы прожили вместе более года. И не такой уж он ужасный человек, в самом-то деле, но сказанного не вернуть. Да и извиняться сил не было. — Я не люблю тебя, — просто сказал я и повторил снова: — Я не люблю тебя.