Всему виной этот несносный ребёнок

***

      Утро у доктора Чимина не задалось с самого начала. Для того, чтобы вывести его из себя, нужно изрядно постараться. Присущая любому врачу хладнокровность прекрасно справляется с внешними раздражителями, откидывая в стороны причуды и странные поступки людей. Но есть его персональная карма, а точнее одно малолетнее чудовище по имени Кёниль, которое хоть и изредка, но может реально довести до белого каления даже такого, как Пак.       — Иди завтракать! — оторвав от подгоревшей яичницы взгляд орет Чимин, обращаясь к шестилетнему пацану, что спрятался где-то в спальне и не выходит уже тридцать минут.       Его горе-родитель, а по совместительству близкий друг Пака — Сокджин, уже в который раз пытается устроить свою личную жизнь. Он время от времени посещает свидания вслепую, пытаясь сменить статус вдовца. В эти знаменательные дни Джин привычно оставляет сына у его крёстного на ночь, а Пак с удовольствием проводит время с малым. И хотя отец и считает сына идеальным ребёнком, все окружающие прекрасно понимают, что Кёниль далеко не подарок, и особенно хорошо об этом осведомлен Чимин. Пак воспринимает и любит малого таким, каким есть, пусть тот по факту и чертёнок.       — Ты больше не будешь меня ругать? — отзывается малыш, высовывая из-за угла часть головы и хмуро смотря на крестного. Сегодня вместо вкусного завтрака и тёплого какао, он получит невкусную кашу и подгоревшие яйца, что воняют на всю квартиру.       — Я до сих пор зол на тебя, скрывать не буду! — бурчит мужчина, помешивая непонятную молочную бурду очень сомнительного цвета.       — Я просто хотел тебе помочь стать ярче, — Кёниль выходит из своего укрытия и, шаркая тапочками, плетётся в сторону кухни.       — Ты считаешь, что розовый цвет волос должен сделать ярче жизнь ведущего доктора отделения проктологии? — Чимин и сам понимает, насколько иронично это звучит.       — Ну ты же сам сказал, что твои клиенты тебя боятся, — бурчит под нос малыш и не без труда взбирается на высокий стульчик.       — Ну во-первых, не клиенты, а пациенты. Это разные вещи, поверь! А во-вторых, ты вообще знаешь, кто у меня лечится?       — Нет, но думаю — это не имеет значения. Все они люди и когда тебе лезут в попу, тут и мне бы было страшно. — На этих словах Чимин задумывается, что малыш действительно прав.       И пока Пак размышляет как снизить степень тревожности своих пациентов, Кёниль берет в руки ложку и, слегка помешав непрезентабельно выглядящую кашу, подносит ее ко рту. Ее температура явно близка к вулканической лаве, отчего Кёниль ойкает и начинает интенсивно кхекать.       — Горячо?! — бросается к нему Чимин и машет перед его лицом полотенцем. — Прости, прости, видимо я плохо её остудил. — Он оглядывается по сторонам и завидев стакан с водой, бросается к нему, хватая его со стола и протягивая малышу.       — На, попей холодной водички.       Тот с важным видом и надутыми губами берет из рук крестного стакан и, немного хлебнув прозрачной жидкости, глазами полными горечи смотрит на Пака. И вроде бы реакция ребёнка вполне ожидаема. Кому бы понравилось обжечь себе язык? Но он ведь чувак прохаванный, а значит не упустит момент, воспользоваться косяком Чимина, чтобы прекратить этот, по его мнению, бессмысленный разговор.       — Ты это специально сделал? Хотел меня таким образом наказать? — демонстративно скулит и высовывает слегка покрасневший кончик языка.       Чимин останавливается, в недоумении глядя на пацана. То, что тот манипулятор от бога и Джину не мешало бы сдать мальчишку в театральный кружок, он думал уже не раз. Но чтоб вот так нагло управлять чувством вины взрослого мужчины, это просто пиздец! Откуда у этого мальчишки такие навыки Чимину невдомёк. Джин — сердобольная ромашка свято верящая, что сын — ангел во плоти.       — Даже не думай, — строгий взгляд Пака возвращает малого в реальность. — Ты знаешь, что я на это не куплюсь.       — Ну Чими, — ещё один запрещённый приём разбивается о ледяной взгляд стоящего напротив мужчины. — Ладно, я понял. Буду молчать.       — Нет, давай обсудим. Ты так и не ответил на мой вопрос.       Кёниль отодвигает тарелку с кашей, поглядывая на стоящую рядом яичницу. Подгорелые края больше походят на чёрные кружева, что создают атмосферу траура по неродившимся цыплятам. Аминь!       — На какой именно вопрос тебе дать ответ? Ты их столько задал, что я запутался, — он поднимает глаза и пристально смотрит на Пака. — Что это за блять? Какого хрена? Кёниль, это ты? Остальные я уже не помню.       Лицо мелкого искажается в ехидной ухмылке, отчего щеки Чимина слегка краснеют. Пак внезапно осознаёт, что не смог удержать свой язык за зубами и шокированный своим новым прикидом, трансформировал собственные эмоции в отборную брань. Ещё бы! Зашел в душевую кабину шикарным блондином, а выйдя из неё обнаружил себя малиновым ёбтвоюмать. Как у этого ребёнка хватило ума подмешать ему краску в бальзам?       — Ты и правда думаешь, что мои пациенты перестанут меня бояться, если я буду встречать их в таком виде? — Чимин показывает на свои волосы пальцем.       Он даже представить не может, как на него отреагируют не только его больные, но и персонал элитной клиники. То, что он гей, ни для кого не секрет, но настолько активно намекать на свою ориентацию точно не стоит, даже такому смелому человеку, как Пак.       — Ты выглядишь, как малиновое облачко. Это располагает. — На этих словах Чимин впервые задумывается, когда он упустил момент взросления этого ребёнка? Где тот набрался таких умных слов и научился так нагло льстить?       — Теперь я кажется понимаю, почему у тебя так часто меняются няни, — очередное напоминание о няне сказанное самим Чимин-и заставляет Кёниля вздрогнуть.       Такое явное недовольство его ужасным поведением ему больно слышать от горячо любимого крестного. И это возмутительно на самом деле! Бесит и расшатывает детскую психику, так сказать. Ведь он толком ничего не сделал! Ну, довёл очередную юбилейную няню? И что? Ну пришлось отцу сверху заплатить ей за моральный ущерб и пообещать бесплатный курс у травматолога. Но и что с того? Сама виновата! Нечего было лезть первой! А ведь он поначалу был паинькой и даже держал себя в руках. Но у всякого терпения есть свой предел. Почему взрослым все можно, а ему нет? Произвол же!       — Я не виноват, что они все тупые, — огрызается малой, продолжая медленно отделять более-менее аппетитные части яйца в поставленной перед ним тарелке.       — Ну да, конечно, — бурчит Пак. — Ускорься, мы уже опаздываем.       Кёниль быстро закидывает в рот то, что показалось ему наиболее съедобным. Ещё раз уныло рассматривает молочную жижу, которую есть не рискнул, не хватало ещё в школе потом обосраться. Быстро сползает со стула и плетётся одеваться.       Чимин сверлит маленькую спину взглядом, а потом поднимает глаза на своё отражение в зеркальной поверхности холодильника и тяжело вздыхает.       — Заебись! — звучит еле слышно, чтоб хоть это не услышал мелкий. Не хватало, чтобы Кёниль потом рассказал Сокджину, как на самом деле матерится его крестный отец.       Одевшись на скорую руку и с трудом уложив розовое безобразие так, чтобы можно было это «блять все» назвать прической, Чимин выходит в гостиную. Надежды, что там послушно сидит уже одетый Кёниль, разбиваются, как и крупицы его терпения. Утро продолжает испытывать его на прочность, постоянно поливая керосином разгоравшийся внутри костёр.       Глянув на часы Чимин приходит в ужас, понимая, что первый пациент у него уже через сорок минут.       — Блять, мы опаздываем! Кё-ё-ё-ниль! — стать шестикрылым Горынычем Паку кажется единственным реальным решением, чтобы добраться вовремя на работу.       Погруженный в свои больные фантазии Чимин не замечает, как малой тихонько подкрадывается к нему сзади и берет его за руку своей маленькой ладошкой:       — Не ори, я готов. Можем идти!       — Еб!.. Ты уже здесь? — тот от неожиданности подпрыгивает, испугавшись до усрачки. Сжимает холодные пальчики и тянет его в коридор, по пути хватая свой портфель, продолжая бурчать себе под нос: — Как же с тобой сложно…       — Ты приготовил отвратительный завтрак. Я до сих пор кушать хочу, — канючит Кёниль, уже обувая яркие кеды. Он выпрямляется в спине и смотрит распахнутыми глазёнками так, что Чимин чувствует собственную вину за всех голодающих Поволжья.       — Если успеем, купим что-то по дороге. Заодно и поговорим.       — Поговорим? А мы ещё не наговорились? — малой на секунду останавливается делая вопросительное лицо.       Чимин полностью игнорирует его реакцию и вытолкнув его за дверь, громко ее захлопывает. Не обращая внимание на надутые детские губы, опять хватает малыша за руку и волочит по длинному коридору. Они подходят к дверям лифта и нажав кнопку вызова, Пак решает продолжить разговор прямо сейчас.              — Твой папа сказал, что последняя нянька была очень зла на тебя. Может ты объяснишь, почему так получилось? — он заталкивает в приехавший лифт пацана и нажимает на кнопку первого этажа.       Кёниль растягивает губы в ехидной улыбке, с видимым удовольствием переключаясь на другую тему. Он облокачивается висящим за спиной рюкзаком на стенку стеклянного лифта и важно скрещивает руки на груди.       — Мы немного повздорили из-за контента. Я хотел почитать «Три коктейля для Золушки», а она на учебных видео настаивала. Вот и закрутилось. Не пришли к консенсусу, так сказать.       — Может три орешка? — переспрашивает Чимин, вспоминая название детской сказки, но что-то внутри не даёт ему покоя. Название до боли знакомое. Дай бог памяти!       — Может и орешка. Там что-то про мажора и губастую скотину. Они там очень любили друг друга и один другому в попу пальчики вставлял. Наверное, как и ты проктолог. Кстати, а кто такие мажоры?       — Кёниль, а где ты, говоришь, читал? — Пака передергивает от осознания, что речь скорее всего идет о том фанфике, на котором он сам недавно завис.       — Ну, бело-коричневенький такой сайт. Там много историй про проктологов. Я у тебя на компе как-то нашел, — в душе Чимина холодеет. Неужели он забыл закрыть фикбук?!       — Господи… — выдает в тот момент, когда лифт плавно покачивается. Хочется выйти из этой кабины прямо сейчас. Желательно в шахту лифта и расхуярить себе мозги. Долбоеб!       — Ну что опять? — Кёниль непонимающе смотрит на крестного, что покраснел как рак.       — А няня видела этот сайт? — бровь Чимина ползёт вверх и он молится всем богам, чтобы ответ на его вопрос был отрицательный.       — Да, она сказала, что это срам. Я, конечно, не понял что это за слово такое, но судя по ее выражению лица, наверно не очень хорошее.       — И что было дальше? — пот уже стекает по вискам и Паку приходится достать из кармана платочек, чтобы он не попал на выглаженную рубашку.       — Я решил, что раз ты такое читаешь, значит это не может быть плохо и обиделся на нее.       — А она? — у Чимина заканчивается терпение. Он до безумия хочет узнать развязку этого блокбастера, чтобы понять, что светит ему самому. Вполне вероятно, что конец его карьеры организует этот малолетний Сатана.       — Она сказала, что ты педераст, раз читаешь такое! Тебя надо сжечь на костре, или хорошенько отодрать! — на этой фразе Чимин перестает дышать, искренне надеясь, что тот еще не в курсе, что это за люди такие, эти «педерасты» и что слово «отодрать» может звучать двусмысленно.       — И? — не выдерживает он, опять срываясь на крик       — И-и-и, — протяжно стонет малой, как будто оттягивая момент казни, — я опять обиделся и ударил ее планшетом. — Чимин выдыхает. Он вроде как рад, что этот отважный ребенок защитил его честь перед консервативной старухой, но в то же время огорчен такими высказываниями в свой адрес. Но все его огорчение кажется просто херней после следующей фразы ребенка: — Правда потом загуглил и понял, что возможно она права.       Глаза Пака расширяются еще больше, желая покинуть орбиты, а ладони начинают потеть от мыслей, что еще этот малыш там мог прочитать.       — И в ч-чем это она права?       — Ну там написано было, что это когда мужчины любят мужчин, — на секунду в кабине лифта повисает тишина. — Но у тебя же клиенты мужчины? Мужчины! А ты же любишь своих клиентов?       — Во-первых, они мои пациенты. Это немного другое. Ну, а во-вторых, бабуля, возможно, действительно права, — сказать в чем конкретно права старушка, Чимин, конечно же, не решается. Кёниль еще не дорос до таких разговоров.       Бесспорно, не стоило оставлять свой ноутбук на исследование малышу, но и читать слэш с #анальный секс скорее пора завязывать. После расставания с бойфрендом прошло уже почти полгода и яйца то и дело звенят при ходьбе. Времени на поиск новых отношений у него точно нет, остается лишь незамысловатая дрочка после прочтения NC-ы.       Оставшееся время они едут молча и слава богу. Как только кабина лифта останавливается на первом этаже, Пак вылетает, как ошпаренный и, хватая пацана за руку, ускоряется. Времени реально в обрез. Его квартира хоть и расположена в элитном районе, но выйти из дома и пройти к проезжей части — настоящий квест. Множество коридорчиков и небольших переходов с доступами по электронному пропуску-карте именно сегодня кажутся ему весьма бесконечными.       Чимин тянет малого за руку, изредка напоминая скулящему пацану, что они дико опаздывают. Но видимо тот поверил в себя, раз начал слегка тормозить. Кёниль продолжает ныть и с каждым шагом, приближающим их к остановке, все больше упирается ногами, пытаясь найти опору или за что-нибудь ухватиться.       — Ты обещал меня покормить! Не умеешь готовить, значит купи поесть! — он специально повышает голос на последней фразе, чтобы прохожие обращали на них внимание.       — Не ори, — Чимин останавливается и, наклонившись ближе к мальцу, делает грозное выражение лица.       Он борется сам с собой, впервые испытывая непреодолимое желание убить ребёнка. Да, это его крестник и он как дополнительный родитель обязан быть малышу опорой и поддержкой. Он вроде и любит пацана, но груз ответственности воспитания тяготит не меньше, чем несуществующий прицеп с тонной арбузов, что тянет старый жигуль.       — Ты меня решил обмануть? — Кёниль становится в стойку и вопросительно подымает бровь.       — Я дам тебе денег. Сходишь в школьный буфет.       «Зачем я вообще на это согласился?» — мысли, которые посещают Пака намного чаще, чем мысли о сексе, а это пугает. Почему пугает? Да потому что секса в его жизни действительно нет, а всему виной отец малыша. Свою личную жизнь он, видите ли, решил наладить, а Чимина — разрушить ко всем чертям?! Мало этого, ещё бабла придётся забашлять, с хера ли?! Пак что — волонтер? Хотя, скорее долбоеб-любитель, пытающийся помочь всем и вся.       — Не вопрос! — кивает малой и, покорно беря крестного за руку, уже сам тянет его в сторону остановки. — Давай быстрее. Ты че, уснул?       С горем пополам добравшись до места, где по всей вероятности должны окончиться страдания Пака, они стоят молча и ждут ненавистный автобус. Тот приезжает ровно через пять минут и у Чимина появляется надежда, что весь этот утренний кошмар скоро закончится. Сейчас он проводит мальчишку до школы и помахав ручкой (а может и зарядив подсрачник… это бы он сделал с большим удовольствием) отправит грызть гранит науки.       — Вы заходите? — раздается почти у уха и от услышанной хрипотцы у Чимина как будто встают волоски в паху.       И не то что бы уши его эрогенная зона или он не делает лазерную эпиляцию, совсем нет! Просто голос действительно завораживающий, с эффектом муравейника на коже и почему-то в области лобка.       — Д-а-а, — хрипит в ответ, сам не понимая, почему так странно звучит его звонкий голос.       Он толкает вперед крестника и с важным видом проходит за ним в забитый людьми автобус. Оглядывается в поисках укромного местечка и замечает в углу свободный островок. Чимин двигается к точке назначения, слегка расставляя локти, чтобы толкающиеся в автобусе люди не помяли его дорогой костюм и, не дай бог, не зацепили идущего впереди Кёниля. Хватит ему его перепадов настроения, только угомонился же.       На удивление, мужчина, что пытался его отыметь с помощью аудио эффекта, пристроившись сзади, гуськом двигается за ними следом. Добравшись к пустующему клочку автобуса Пак останавливается.       — Держись за мою ногу, — притягивает Кёниля к себе и мило улыбнувшись гладит его по голове.       — А ты за что будешь держаться? — с какой-то заботой произносит малыш, видимо забыв о ссорах и переживая о крестном.       — Я буду держаться за поручни, — Пак разворачивается чтобы ухватиться, но сталкивается с обладателем шикарного тембра. В странном оцепенении Чимин пытается нащупать ненавистный поручень и слишком поздно понимает, что его руки шарятся где-то не там.       — Вы что делаете? — возмущенный взгляд мужчины приводит его в чувства и Чимин искренне не понимает, почему его ладонь лежит на ширинке этого незнакомца.       Тот ростом примерно с него. Одет весьма странно, на фоне Чимина — вообще ретро-стайл. Холодный блонд, но достаточно стильные очки — все это выглядит весьма противоречиво. А ещё от него веет какой-то уверенностью и даже брутальностью. Это заставляет сердце участиться, а внутри нарастает странное волнение.       — У Вас все нормально? — голос действительно завораживающий.       — Д-а-а, — кадык Чимина дергается и это не ускользает от внимания мужчины напротив. Он скользит взглядом по его лицу, нагло рассматривая изящную шею.              — Вас не смущает, что Вы стоите на моей ноге?       — Его вообще ничего не смущает, — звучит писклявый голос где-то внизу, позволяя Чимину выйти из странного коматоза. Он ловит себя на мысли, что залип на этого незнакомого мужчину.       Пак опускает глаза и смотрит на стоящего рядом Кёниля, что ещё крепче ухватил Чимина за ногу. В его глазах пестрят блики ревности и как будто бегущей строкой читается: «зачем нам этот мужик?».       Чимин возвращает взгляд к незнакомцу, намереваясь что-то сказать, но мелкий идёт на опережение, продолжая язвить, чем привлекает еще больше внимания пассажиров:       — У Вас плохое зрение я погляжу?       В этот момент Чимин видит, как окружающие с нескрываемым интересом следят за назревающим конфликтом. Хотя нет, есть такие, кто рассматривает его самого.       — Тебя, я смотрю, папа плохо воспитывает, раз ты дерзишь старшим? — незнакомец кидает осуждающий взгляд, видимо желая пристыдить горе-родителя.       — Почему я дерзю? Я строю логические цепочки, — Кёниль не обращает внимания на провокации мужчины, лишь немного задирает нос и слегка прищуривает глаза. — Вижу у Вас конкретный минус.       — Чего? — реагирует на последнюю фразу тот, даже не замечая, что повысил тон. Его нагленькая ухмылка сползает с лица, а из ушей вот-вот пойдёт дым.       В этот момент автобус трогается, видимо посылая им знак примириться. Чимин слегка покачиваясь почти падает в объятья мужчины и чувствует, как тёплые руки подхватывают его за талию. От этих прикосновений дрожь пробегает по телу и его реально ведёт.       — Э-э-э! Руки убрал от него! — визжит во все горло Кёниль, даже не стесняясь смотрящих на них людей.       Группа поддержки из него так себе, а вот сдерживающий фактор — вполне может быть. Чимин никогда не знакомится в общественном транспорте. Это противоречит его правилам, которые он странным образом готов нарушить сейчас, но кто ему даст? Верно — никто!       — Ты чего? — вступает в эту словесную перепалку Пак, желая выгородить потенциального воздыхателя.       Мужчина как будто хренеет от происходящего, выпучив глаза и поправляя свои очки на переносице. Он убирает руки от чиминовой талии и пытается сделать шаг назад. Места в автобусе катастрофически мало, поэтому отойти на безопасное расстояние не выходит.       — И сколько лет этому сорванцу? — произносит он, слегка кивая в сторону Пака, видимо желая переключить их на другую тему и снизить уровень кипения мальца.       Пак мысленно пытается вспомнить все дни рождения своего крестника, искренне надеясь не лажануть.       — Пять… Шесть! — выпаливает он одновременно с Кёнилем, что опять включился в игру.       — Мне не пять, а шесть! — орет пацан видимо осознавая, что нужно менять стратегию. — Просто мой папа жлоб и не хочет платить за ребёнка, поэтому всегда так говорит. Я вообще не уверен, что он помнит сколько мне лет. — В этот момент Пак понимает, что сейчас его размажут. Он умирает как личность. Как потенциальная партия для секса и возможный партнёр для жизни. Как человек достаточно щедрый и никак не скупой. Как законопослушный гражданин и хуй знает кто еще. Пожалуй, уже неважно.       — Неожиданно, — реагирует на заявление мальца мужчина.       — Вот видите, ему даже сказать нечего, — пользуясь замешательством Пака, Кёниль продолжает его топить.       Чимин хочет поклясться, что больше никогда не будет помогать своему другу. Не хочет быть больше матерью Терезой. Сейчас, стоя в автобусе с этим несносным ребёнком, Пак отчетливо понимает — Кёниль вместе со своим отцом, реально рушат его личную жизнь. И пока он занимается саморефлексией, на фоне продолжает звучать детский голос.       — У нас вообще сложные отношения. Он, наверное, и не любит меня.       — Почему ты так думаешь? — отзывается женщина, стоящая рядом.       — Вот, видите веснушки у меня на носу? — достаточно громко спрашивает Кёниль, не сводя с незнакомца хмурого взгляда. — Бабушка говорит, что это меня солнышко поцеловало, а папа уверяет, что меня тараканы обосрали.       Мужчина переводит взгляд на Чимина и неуверенно, скорее приличия ради, говорит, глядя ему в глаза:       — У Вас очень милый ребёнок.       — Вы правда считаете меня милым? — не успокаивается малой. — А папа говорит, что я везде ссущее наказание. Будто это я виноват, что он уронил меня в детстве и я ударился головой.       — Прекрати, — шипит сквозь зубы Чимин, с каждым словом чувствуя всемирный стыд, что ещё больше раззадоривает Кёниля.       — Папа вечно переживает, что в школе я нахватаюсь плохих слов, но все те, что я уже знаю, были сказаны им. Хотите скажу какое у меня самое любимое?       — Нет! — вступает в беседу сидящая слева старушка. Все трое на миг поворачиваются к ней, пристально прожигая взглядами.       — Мы в прошлые выходные смотрели с папой интересное видео про ебалку, — возвращая внимание к незнакомцу, с совершенно обворожительной улыбкой, произносит Кёниль, намеренно упуская букву «р».       — Что вы смотрели? — невольно хватаясь за сердце переспрашивает все та же старушка.       — Рыбалку! — Чимин одёргивает пацана, испытывая огромное желание дать ему подзатыльник: — Мы смотрели про ловлю крупных карпов!       В этот момент автобус начинает тормозить и незнакомец, осмотревшись по сторонам, разворачивается в сторону выхода.       — Мне пора, — подмигивает он Кёнилю и, наклоняясь к уху Чимина, добавляет: — Вы такой красивый снаружи, но видимо очень ужасный внутри.       После этих слов мужчина пропадает среди двигающихся к выходу пассажиров, а Чимин хочет провалиться сквозь землю. Его распирает чувство несправедливости за беспочвенные обвинения. Хочется догнать этого наглеца, влепить пощечину или заехать по яйцам.       — Ну, что же за блядский день? — еле слышно произносит он и, наклонив голову, видит довольную моську Кёниля.       Тот с нескрываемой гордостью зачёсывает челку назад и шепчет себе под нос:       — Минус один!