***
— Попались! — раздается голос мини-демона и Юнги холодеет в душе. В голове коротит, а в мыслях проносится калейдоскоп вопросов: Кто попался? Куда попался? Зачем попался? Когда? Мамочки! Речь же сейчас не о нём и Зефире? Да? Ой-вей. Интересно, а ещё не поздно научиться проходить сквозь стены? Почему у Юнги сейчас такое чувство, будто он маленькая, хрупкая, белая (белая, не розовая! Это важно!) мышка, загнанная хитрым наглым котом в незамысловатую мышеловку? Может, стоит принюхаться? Вдруг запах сыра почует. Ну или отравы там какой. Тогда многое тут же станет ясно. Ага, как же! А вот нифига! Хотя… чем чёрт не шутит? Вдруг, пройдя через «чулан», он телепортировался в параллельную вселенную? Боже, что за бред у него в голове? Совсем уже того? Или это так на него укол действует? Хм… а задача-то со звёздочкой. Несколько раз нервно втянув ноздрями воздух (мало ли, вдруг реальное перемещение произошло) и не уловив в воздухе ничего, кроме пыли, Юнги поближе придвигается к Зефиру и тихонько про себя радуясь темноте, пытается понять, как им быть дальше. Мелкий же теперь из вредности дверь не откроет! Вот же гад, весь в отца! Кстати, про отца… Где этот пиздабол длинноногий ошивается? Почему не смотрит за своим ребенком? Позвать, что ли его на помощь? Мысль, конечно, здравая, но не факт, что результативная. Да и наверняка ещё и стрессовая. Так что… Ну его в то место, где спина заканчивает своё благородное название. Внезапно эйфория, что ещё несколько минут назад рисовала радужные планы на будущее, в котором Юнги был очень даже ничего, плавно отступает, снова уступая место повышенной тревожности и страху за хуй знает что. Неужто всё? Магия укольчика начала улетучиваться? А не просрочку ли часом ему вколол тот красавчик? — Думали спрятаться от меня? — приглушенно хихикает Кёниль за дверью, а у Юнги от этого зловещего смеха ребенка волосы на затылке дыбом встают. С такими реакциями на детей своих он точно не захочет. Вот вам и новый гештальт, о которых трындел гуру-психолог. Или малый? Хер уже вспомнишь сейчас. — Он же сейчас шутит, да? — привыкшие к темноте глаза Юнги пытаются установить визуальный контакт с проктологом, но уши опять улавливают писклявый голос. — Ну что ж, поиграем в прятки. Заодно посидите немного в темноте и подумайте о своём поведении, — слышит какой-то звук, а потом еле слышный шопот. — Чимини, накажи там этого полоумного. Я ради тебя стараюсь. Если что, там в углу слева валяется скакалка. — Э, Кёниль, прекращай! Это уже несмешно! — тут же отвечает Зефир, наконец, отлипая от Юнги и прилипая к дверному проёму. — Немедленно открой дверь! — Ничего не слышу! У меня, наверное, отит. Нужно будет завтра к врачу сходить. Кто там у вас ещё в клинике имеется, кроме Чонгука? — нараспев протягивает малой. Далее слышен мелкий топот и отдаляющийся голос этого говнючка: — Папа, пошли скорее, ты мне выговориться дяде-психологу не дал, а у меня, между прочим, эмоциональное выгорание. Мне срочно нужно попить шоколадного молочка, иначе я не засну, и ты до самого утра с выражением будешь читать мне басню про козла Мефодия. Кто там бродит в огороде? Я… — последние слова мозг уже не улавливает, потому что после негромкого хлопка всё затихает. Всё, но не Зефир. — Кёниль! Кёниль! — оживший после очередного ступора орёт Пак, в то время как Юнги во все глаза глядит на него и тупо лыбится от этой картины. Басня о козле Мефодие? Хорошо, что хоть не о козле Мин Юнги! Чимин обречённо лупит кулаками в дверь, пока Юнги всё ещё пребывая одной ногой в мире прекрасных единорогов и милых радужных пони (а нет, отбой, ему всё ещё хорошо. Укольчик-то забористый попался! Его на таких крутых эмоциональных качелях даже любимый сорт кофе не держит), подбадривающе хлопает новоиспечённую истеричку (от него, что ли, эстафету принял?) по плечу и, отойдя чуть в сторону, облокачивается спиной о стену. Чему быть, того не миновать. На кой тратить свои и без того многострадальные нервы, когда исход и так понятен? Пока юный демон не испьёт шоколадного молока (спасибо, что не их крови!), никто их отсюда не выпустит. Ну и пофиг. Бывало и хуже. — Какой-то ты подозрительно спокойный, — нехотя отлипнув от двери, произносит Чимин, прищуривая глаза и рассматривая в темноте лицо Юнги. — Колюще-режущих предметов при себе нет? — Укольчики у того красавчика-психолога просто пушка-ракета, — спокойно тянет Юнги, приглаживая рукой испорченные волосы (ну как испорченные? Судя по фидбеку мозгоправа, очень даже ничего). — Дашь мне его номер? Вдруг о рецептике на это чудо договориться получится. — Слышь ты, латентный наркоман, хрен тебе, а не номер, — разъярённым котом шипит Зефир, опасно скаля зубы. — И как договариваться-то ты собрался? То, что анальный секс полезен при геморрое — это миф. — Вот опять ты за своё, не надоело? — устало пыхтит Юнги, не видя смысла злиться. — Анекдот, рассказанный дважды, перестает быть смешным. — Ты сам виноват, — Пак съезжает вниз спиной по стене и присаживается на корточки. А чего не на жопу? Тоже, что ли, геморрой? — Чимин, хватит. Мы с тобой оба взрослые, адекватные люди, давно уже пора успокоиться и нормально поговорить, — явно подбирая слова, выдыхает Юнги, сонно потерев глаза. — За сегодняшний день мы наговорили друг другу много плохого. Признаю, что некоторые мои реплики в отношении тебя… были довольно резкими. Я готов признать, что был не прав. Но даже несмотря на это, я не стану терпеть твои шутки про мою деликатную проблему. Тебе смешно, а мне вот нет. Попробуй, высиди по десять часов на больной жопе. Думаешь, это легко, когда сроки отчётов горят? — Ладно, — тон Пака понижается, и он запускает в свои волосы пальцы. — Согласен, я тоже был не прав, — немного помедлив, финализирует Зефир. — В клинике я повёл себя непрофессионально. Вместо того, чтобы оказать помощь, я накинулся на тебя с оскорблениями. Это было грубо. Признаю. Но! На кой ты пошёл жаловаться Намджуну? Тебе что, шесть лет? — Я заплатил немалые деньги за определённые услуги и не получил их. Кто, как не руководство клиники должно было решать разногласия между врачом и пациентом? — парирует Юнги, на секунду задумываясь о правильности своих действий. Может, он действительно со стороны выглядит как ябеда? — Ладно, тут всё логично, — а нет… не ябеда, раз логику признает даже Зефир. — Но в одном ты всё же был не прав, — видимо, не желая терять балл в их баттле добавляет Чимин, оставляя последнее слово за собой: — Я прекрасен как внешне, так и внутри. — Так вот что тебя задело? — голос Юнги непроизвольно повышается, очевидно, как только хозяин складывает в голове «два плюс два». — Та моя фраза в автобусе? Боже, Чимин! Возможно, я сказал её сгоряча, но ты тоже поставь себя на моё место. Не буду скрывать, сначала ты мне понравился, даже очень, но потом Кёниль открыл рот, и я в один момент просто выпал в осадок от услышанного. Подумал, что тебе совершенно плевать на ребёнка, раз ты его воспитываешь подобным образом. То есть: никак! — Да я-то причём? И так пытался его успокоить, но куда там уже было, — качает головой Зефир, — Малого не на шутку понесло. Понимаю. Ему не хватает внимания, и это своего рода протест. Отец постоянно на работе или на гульках, желая устроить свою личную жизнь. А я всё-таки его крестный, — он опять громко выдыхает. — Кёниль любит меня, поэтому ни с кем делить не хочет. Ревнует, так сказать, от этого и мочибосит всякую хрень. — Ага… Тут я с тобой соглашусь. И насчет того, что Джин совершенно не занимается его воспитанием и на счет самого малого. — О! Методы у малого ещё те. Знал бы ты, сколько нянь он чуть до инфаркта не довёл! — Чимин усмехается, растягивая свои пухлые губы. Привлекательно так, что у Юнги чё-то ёкает внутри. Или это инсульт в гости к геморрою зашёл? — Так что? — чуть мотнув головой, чтобы сбросить внезапно накатившее наваждение, спрашивает Юнги. — Мир? Чимин поднимает голову вверх, наконец-то посмотрев на Юнги и предоставив ему вид на свое миловидное лицо, а потом протягивает правую руку, добавляя: — Мир! — продолжать ломать комедию и строить из себя обиженку действительно смысла нет. — Мне надоело постоянно сраться. И да, — он снова делает паузу, — ты мне в автобусе тоже понравился. — Тогда предлагаю, когда выйдем отсюда, выпить вместе кофе. — Хочешь извиниться передо мной с помощью кофе? — У тебя есть идея получше? — фыркает Юнги, намеренно пропуская мимо ушей часть про извинение, действительно надеясь на интересную идею. И вообще, любит он различные там эксперименты. Так почему бы и «да»? — С удовольствием послушаю. — Дай подумать… — как-то оживает Зефир (видимо, тоже любитель экспериментов), слишком очевидно пытаясь рассмотреть ноги Юнги. Может, как-то повернуться нужно, более презентабельно, чтобы включить его фантазио-радар? А чё? Юнги согласен! Аж бегом! В голове всплывает песня Slava Marlov «Я вот так могу… и так могу» и он невольно погружается в мысли о том, что вполне может станцевать стриптиз для этого строптивого Зефира. Прищурившись, словно старый дед перед ценником в магазине, Юнги, не без насилия над своим зрением, цепляет в темноте очертания сексуального проктолога (ишь, как быстро-то в воздухе переобулся?! Красотка Хёна уже забыта?), как тот, сделав шаг вперёд, запинается об что-то и, громко выругавшись, падает перед ним на колени. Изящные руки весьма удачно хватаются за белую ткань и чуть не стягивают с бёдер многострадальное полотенце, а Мин чувствует горячее дыхание в районе своего паха. Ну всё! Приехали! Вот это номер! — Ты чего творишь? — не своим голосом вопит Юнги, хватаясь с перепугу сначала за сердце, а понимая, что может остаться без незамысловатого (и последнего на секундочку) элемента гардероба, перемещает руки на бёдра в попытке удержать полотенце. — Я, конечно, говорил, что выслушаю все твои предложения, но не думал, что они будут настолько радикальны. Хотя… — Что «хотя»? — рычит Зефир откуда-то снизу и чё-то там кряхтит. И чего этот горе-соблазнитель не поднимается с колен? Отбил их себе, что ли? А может, удумал чего? Этот может! Как вспомнить, чё в клинике творил, аж мурашки по коже идут от страха. А от страха ли? Может, чего другое все эти грязные разговорчики провоцируют у Юнги внутри? Вот не зря он перед выходом из дома марафет вокруг члена навёл. — Вообще-то, когда передо мной стоят на коленях, то это к чему-то ведёт, — ляпает, не подумав, бухгалтер. — Ты о чём вообще? — Ну, мы же с тобой взрослые люди, или мне нужно озвучить вслух? — Слушай, я еще в клинике понял, что ты извращенец, но чтобы еще и смелый такой… Удивил, так удивил! — надменно так финализирует Зефир, а в следующую секунду хватает за оголенные икры бухгалтера. Боже, Юнги храни! От неожиданности бухгалтер дёргается, боясь реакции своего тела. Кто бы мог подумать, что у этого хладнокровного и прагматичного чувака очень необычная эрогенная зона — икры. Зефир-то точно не знает, а по сему уверенно их сжимает, скорее всего, пытаясь ухватиться за хоть что-нибудь (за член же неприлично) и подняться на ноги. Правда, в тесноте и темноте всё это выходит весьма неуклюже, давая совсем неперспективную (или наоборот) реакцию тела бухгалтера. — Ах… Ещё… — непроизвольно стонет он. — В смысле? — уточняет Чимин и ослабевает хватку. — Прости, я не это имел ввиду, — тут же себя осекая. — Это случайно вырвалось, — добавляет, а когда Зефир, видимо просекший эту палевную тему, нежно проводит пальцами по тому самому, сука, эрогенному месту Юнги снова несдержанно стонет. — О, господи! Прекрати… — Так, стоп… Ты чего? Балдеешь от моих прикосновений? — на выдохе спрашивает Чимин, и его горячее дыхание обжигает пах Юнги, от чего к мурашкам по коже (несанкционированно устроившим движ) прибавляется тремор ног, а бухгалтера начинает трясти, как припадочного. Точно инфаркт! — Я сейчас ни на что не намекаю! Но… блять… — скулит он, но Чимин, сволочь, не останавливается. — Ты лично, может, и не намекаешь, а вот «он», — Чимин, удобнее устраиваясь на полу, видимо, передумав вставать, смотрит, как оттопыривается махровая тряпочка (потому что на теле бухгалтера её, кроме как набедренной повязкой бедуина, и назвать нельзя), от чего бухгалтеру становится стыдно. — Считай это за комплимент, — огрызается Мин, делая шаг назад, чтобы отстраниться, но по иронии судьбы полотенце решает взять ситуацию в свои руки и эпично спадает вниз, а уже вставший член дает пощёчину проктологу (видимо, месть за мучения хозяина. Эффектно, чё). — Э! Ты вообще в край оборзел! Чего своего удава выпустил?! — возмущается до глубины (а всё, что касается проктологии — это всегда глубоко) своей души Зефир. — Прости, я же неспециально, — Юнги прикрывает свой пах ладонями и тушуется. Неудобно-то как! Его щеки горят, хорошо, что в комнате темно, и Чимину не видно его смущения, а то обязательно бы подъебнул. Человек тут такую стратегию самопиара построил, а его дружок (хотя, если реально оценить размеры — дружбан) так подставил. Карма! Не иначе. — Когда выберемся, я тебе своим по щекам надаю, — недовольно бурча, Чимин поднимается на ноги, видимо, опять подзабыв, что бухгалтеры они, как и врачи — только дай повод. — Зачем ждать? Давай здесь все вопросы решим! А то ты мне целый день угрожаешь, а к делу так и не перешёл, — смелость — это хорошее качество человека, правда, инстинкт самосохранения и управление рисками всегда нужно учитывать. Но Юнги, по всей вероятности, до сих пор не отпускает укол (или сперма в башку ударила, что куда вероятнее), раз он борзеет с каждой минутой, фактически бросая Зефиру вызов. Спасибо, что хоть не на дуэль. На***
Пребывая в сильном ахуе, ибо понять случившееся еще полчаса назад не представляет возможным (процессник отказывается построить сложный алгоритм и понимать логику), Юнги сидит в конферец-руме и тупо втыкает в подписанный контракт. Старик-Хоттабыч (подпольная кликуха потенциального недо-клиента… а не… уже официального) впервые за последние два года дал добро. Сложно постичь смысл жизни этих престарелых маргиналов, у которых семь пятниц на неделе. Может, дедуля грибочков каких (мухоморов, например, или поганок… от чего там плющит?) перед встречей поел или курнул чего запрещённого? Этот такой, что нефиг делать. По его словам, столь радужная цветовая гамма волос Юнги определила вектор их переговоров, поставив жирную точку в двухлетних баталиях между ними. Чего? Серьёзно? Розовый цвет волос? Да если бы Юнги знал, что этот анти-дальтоник такой эстет, покрасил бы волосы в любой цвет радуги еще после первой встречи. Да, что покрасил бы? Налысо готов был сбрить все существующие на теле волосы, включая брови и те, что пушком осели в ушах. — Чего сидишь? — улыбка довольной гиены (регулярно посещающей стоматолога, как пить дать) скалится Джин, аккуратно складывая подписанные бумаги в черную кожаную папку. — До сих пор не отошёл? — Надо сказать спасибо Чимину. Это его заслуга, — наконец-то оценив всю суть вчерашнего Армагеддона, Юнги рывком срывается с места, чувствуя, что в жопе исчез дискомфорт. — Ага… пойди поблагодари. Только ко мне больше не приходите. У меня до сих пор стресс. Как вспомню, так вздрогну, — Джин брезгливо кривится, а Мин вспоминает вчерашний ор, который он устроил, когда обнаружил их с Чимином в кладовке. Вариант с соплями с Кёнилем прокатил, а Сокджин оказался еще той проницательной дылдой и криминалико-следапытико, спаливши их с потрохами, ибо пребывая в состоянии «нестояния» горе любовники не заметили своих художеств, оставленных на стене. И если бы не заставил замыть сие произведение искусства, то мог бы нехило так заработать на нём. А чё? Авангард всегда в моде. Кто сиськами рисует, а кто членами. Больше креатива — дороже можнА продать. Короче, его проблемы! Профукал свое счастье и хрен с ним. — Чё он любит? — в эту фразу Юнги, конечно, не вкладывал ничего плохого и пошлого, но сука, это ж Сокджин. — Минет, дрочку в кладовке. Я думал, ты уже в курсе, — ржёт длинноногий дружбан, позабыв, что Мин всё-таки его начальник. — Я там премию планировал тебе выплатить, — глянув на своего подчиненного укоризненным взглядом, — но, видимо, поспешил с решением, — и, обойдя вылупившего лупетки Джина, Мин немного послабляет галстук, направляясь к двери. — Ты это… Купи ему Мартини и трюфели из белого шоколада, — сориентировавшись, что перегнул палку в своем красноречии, Ким плетётся хвостиком и тихонько подпиздивает за спиной, наконец-то давая реальные рекомендации, как отблагодарить чудо-проктолога. — И можешь еще цветочки купить. — В горшке? — Можно и в горшке, — уверенно кивает Джин. — Будет куда кончать на досуге. Не только же мои стены вам обесчестивать. — Сокджин!***
Полтора часа беготни по магазинам, ибо найти эти, сука, трюфели оказалась еще та задачка и Юнги, как самый настоящий жених, с букетом цветов (ну его этот горшок!) и большим ярким пакетом, наполненным любимыми вкусняшками Пака, шагает по коридору элитной клиники. Люди на него оглядываются, как на умалишённого долбоёба, строя догадки, что этот розововолосый мужчина может делать в столь чудесном месте с веником в руках (вот будь там коньяк, ни у кого бы вопросов точно не возникло!). Дойдя до нужного кабинета и еще раз глянув на часы, Юнги в нетерпении дергает ногой, почему-то волнуясь, как девственница на первом свидании. Дверь заветного кабинета проктолога внезапно открывается, и из неё выходит тот самый старик, которого вчера привозили на каталке с каким-то торчащим предметом под простыней в области задницы. Сейчас он уже шагает на своих двоих, правда, немного кряхтя и прихрамывая. — Можете заходить, доктор просил пригласить следующего, — оглядывая явно взволнованного Юнги, дедулька очень так по-доброму улыбается и добавляет: — Он вам тоже помог? Не доктор, а золото… Ох, мне б ваши годы, молодой человек. Юнги, вот совсем не настроенный обсуждать свою личную жизнь с незнакомым мужчиной пенсионного возраста (хотя… ему сегодня явно с такими везет), подрывается с места и, ничего не отвечая дедуле, влетает в знакомый кабинет. У сидящего за столом Зефира глаза на выкате и в удивлении приоткрытый рот, а потом улыбка на всё лицо. Юнги смотрит на него, не в силах оторвать взгляд, думая, как можно было так проебаться? Вчера это чудо маячило у него перед носом весь день, оказавшись совсем не такой пиздапротивной сучкой, каким его считал Мин. Чудеса, однако! — Здравствуйте, доктор, мне Вас настоятельно рекомендовали, как специалиста самого высокого уровня! — всунув Зефиру в руки цветы, мартовским котом мурчит Юнги. — Поможете мне? — С превеликим удовольствием, — хихикает Чимин, отставляя цветы в сторону. Хорошо, что всего этого Намджун не видит! А то бы во взяточничестве обвинил. — Снимайте штаны! — Вот так сразу? А поговорить по душам? — подмигивает Юнги, подходя ближе. — Успеем! — скалится Чимин. — Я, знаете ли, мультизадачный, могу и беседы философские вести, попутно пальпируя простату, — Пак определенно ему нравится именно таким. — Звучит… многообещающе. — Так что? — воровато глянув на дверь, Зефир встаёт с места. — Сначала кофе и свидание. — Не слишком ли большая прелюдия для обычной пальпации? — Нет, в самый раз, — уверенно кивает Юнги. — Я мужчина приличный. — Я это уже понял, — наклонившись ближе, шепчет фактически в губы Чимин, а Юнги задумывается: есть ли в этой клинике кардиолог? Ему, по ходу, и к нему не мешает зайти. А чё, у проктолога и психолога уже был. Можно сказать, постоянный клиент. — А вот Джин сомневается. — Это его проблемы, — отмахивается Зефир, хитро улыбаясь. — Так что? Кофе? — Кофе…