Девушка, парень и бесконечная война

      Он хотел остаться. Каждую ночь, которую проводил с ней, он хотел остаться. Но не мог. Поэтому всегда уходил, пока она спала. Он знал, что не вынесет её разочарованного взгляда, если она застанет очередную попытку побега. Кроме того, если она попросит его остаться… он сделает это. Потому не должен был разбудить её ни при каких обстоятельствах. Иногда он наблюдал за тем, как она спит. Наблюдал, но никогда не прикасался к ней, как бы сильно того ни хотелось. Неизвестно, что способно пробудить в нём Зимнего Солдата. А ещё боялся, что если поддастся её теплу, то не сможет уйти. Поэтому просто любовался безмятежным выражением её лица, а затем выбирался через окно, пока снаружи было темно.       Его до сих пор искали, но это была не единственная причина ухода. Основная заключалась в кошмарах.       Больше всего на свете он хотел защитить Стеф. Это желание укоренилось в мозгу Баки настолько глубоко, что даже программа Зимнего Солдата не смогла его вытеснить. Он думал о том, чтобы «спасти эту женщину» даже в те моменты, когда не мог вспомнить Стеф. Это полностью противоречило его заданию, но он не намеревался отступать. Хотя Роджерс вряд ли нуждалась в его защите или постоянном присмотре. По крайней мере, не так сильно, как раньше.       Мысли об этом раз за разом крутились в его голове, и он понятия не имел, откуда они взялись. Однажды в его памяти возник фрагмент: слабую и болезненную Стеф приложили головой о бетон просто из-за того, что она «неправильно» посмотрела на напавшего. Потом перед его глазами возник образ: одна ладонь на плече Стеф, другая (тогда ещё состоявшая из кожи, мышц и костей) — держит её за руку, пока Роджерс отчаянно пытается дышать. Цепляется за его рубашку как за спасательный круг. Образ исчез столь же быстро, как появился. И, подобно предыдущим, пробуждал в Баки непреодолимое желание уберечь Стеф.       «Гидра» больше не была для неё самой большой угрозой. Любого, кто осмеливался подходить слишком близко, он убивал. К счастью, на его след до сих пор не вышли. А Стеф обзавелась друзьями, которые всегда рядом и оперативно устраняют многие опасности. Таким образом, самой большой угрозой для Стеф был… он сам. Потому что она полностью доверяла ему. Последнее, чего хотелось Баки, это быть с ней в тот момент, когда он находится в плену кошмара. Если они будут вместе, а им завладеет очередной приступ, он причинит ей боль или, что гораздо хуже, прикончит её.       Поэтому Баки решил оставаться со Стеф ровно столько, сколько сумеет выдержать, прежде чем ускользнуть. Однако с каждым разом это давалось ему всё тяжелее. Стеф была такой мягкой, произносила его имя при новой встрече словно молитву, и он чувствовал, что ещё немного, и не сможет уйти. Даже когда их разговор перетекал в неприятное русло, затрагивая тему воспоминаний. Было трудно. Особенно трудно становилось, когда Стеф проводила пальцами по его волосам, смотрела в глаза до невыносимого нежно и шептала: «Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…». Как будто одного раза не было достаточно.       Спустя две недели без кошмаров Баки наконец рискнул. Оставался чуть дольше и порой успевал задремать на час или два в комфортной постели, после чего уходил, но всё ближе и ближе к рассвету. Если Стеф и заметила перемены в его поведении, то ничего не сказала. Риск был глупым, и ему не следовало даже думать об этом, не то что пробовать. И за глупость свою пришлось заплатить.       Ослепляющие вспышки. Всё какое-то… другое? Они знают, что он здесь. Он должен закончить задание и вернуться. Закончить и вернуться. Закончить и вернуться. Закончить и…       Рядом с ним что-то взрывается. Он двигается, подчиняясь инстинктам. Где цель? Сейчас лишь цель имеет значение. Закончить. Вернуться. Он навлечёт на себя гнев, если не вернётся. Он важен. Он ценен.       Он пытается вытащить пистолет, но обнаруживает, что тот пропал. Приходится использовать нож, атакуя туда, где, по его мнению, находится враг. Вот только вокруг сплошной дым. Нож тоже исчезает. Он продолжает поиски оружия. Любого. Как он выполнит задание, если не вооружён?       Баки…       Он падает. Холодно. Левую руку пронзает такая боль, что, кажется, голова от неё может взорваться. На кончике языка вертится имя, которое не получается вспомнить. Он должен постараться. Чувствует, что именно это воспоминание крайне важно. Но разум покрывается коркой льда, разрушить которую не представляется возможным.       Баки…       При нём металлическая рука. Она и есть оружие. Кто бы ни оказался на его пути — будет уничтожен. Металл беспощаден. Неостановим. Неотделим.       Баки…       Закончить и вернуться. Закончить и вернуться. Даже если придётся прикончить свою цель, он выполнит задание. Лишь миссия имеет значение. Он существует ради этого.       Баки!       Ощущение человеческой плоти под металлической рукой весьма реалистично. Больше не нужно гоняться за тенями и стрелять в дымовую завесу. Вот она, его цель. Он стискивает пальцы на её хрупкой шее.       И вдруг замечает лицо. Оно принадлежит худощавой девушке, которая задыхается и взглядом умоляет его помочь. Она не может дышать, и ему приходится оказывать ей помощь, потому что у неё никого нет, кроме него. Вот только и он порой бессилен. Если бы он мог подарить ей своё дыхание… Картинка перед глазами проясняется, и девушка уже не такая тощая. Она использует всю свою силу, чтобы разжать его пальцы.       — Баки… — читает по губам, поскольку говорить она явно не в состоянии.       — Стеф! — ошарашенно воскликнул он и, резко отстранившись, рухнул с кровати на пол вместе с ней.       Она хрипела и кашляла, потирая шею. На коже проступили тёмные полосы. Он сделал с ней это. Он. Сделал. С ней. Это.       — Б-баки… — хрипло произнесла Стеф и закашлялась ещё громче. — Ты… в порядке?       Идиотка. Нашла о чём спрашивать, когда он только что… когда он почти… Баки запустил пальцы себе в волосы, не торопясь возвращаться в постель.       — Баки… — прошептала Стеф, и от её голоса сердце у него было готово разбиться. — Всё хорошо… Ты в безопасности.       — Я причинил тебе боль, — огрызнулся он.       — Бывало и хуже, — не без усилий отмахнулась она. — С тобой всё нормально? Понимаешь, где ты находишься?       Он кивнул.       — В Вашингтоне, Колумбия. В твоей квартире. Ты — капитан Стефани Грейс Роджерс. Я — Джеймс Бьюкенен Барнс, — пробормотал так, словно лишь эти слова удерживали его в реальности.       Теперь кивнула Стеф, после чего потянулась к нему. Баки тут вскочил на ноги и метнулся к дальней стене.       — Не подходи, — зарычал, ощущая, как разбивается сердце от одного только её разочарованного взгляда. — Я могу снова напасть.       Она остановилась. Синяк на шее становился тёмно-синим, как символ его неудачи.       — Ты хочешь напасть на меня? — шёпотом спросила Стеф.       — Конечно нет! Но ты в любом случае должна держаться подальше от меня. Не стоило мне приходить.       — И часто с тобой такое происходит? — спокойствие в её голосе напрягало.       — Реже, чем раньше. Теперь ты понимаешь, почему мы не можем быть вместе?       — Наверное, — она облизнула пересохшие губы. Ей точно было больно, но она пыталась терпеть. — Или тебе просто нужен кто-то, способный вовремя разбудить.       — Я мог убить тебя! — Баки сорвался на крик.       — Но не убил. Ты пришёл в себя. И только я могу пережить подобное рядом с тобой. Ты обо мне всю жизнь заботился. Позволь отблагодарить тебя тем же.       В его воспоминаниях мелькнул фрагмент, когда подруга, страдающая от приступа астмы, держала его за руку, полностью доверяя. Баки задался вопросом, сможет ли сделать то же самое — довериться ей, принять её помощь.       — Баки, — повторила Стеф, протянув ему руку, — хотя бы помоги встать.       Он приблизился и поднял её на ноги правой рукой. Металлическую конечность старался держать подальше. Стеф положила ладонь на его обнажённую грудь, пытаясь сохранить равновесие, в то время как другой коснулась собственной шеи, потирая синяк. Благодарно улыбнулась, после чего покинула спальню и направилась на кухню. Ткань длинной футболки едва прикрывала её бёдра.       Он проводил Стеф взглядом. Инстинкт подсказывал ему убираться отсюда к чёрту. Он и так достаточно навредил, нужно уходить, пока не стало ещё хуже. Но та мысль, укоренившаяся в глубине сознания и требующая защитить Стеф, не оставляла его в покое. Он причинил ей боль и теперь должен исправиться.       Она взяла пакет, наполненный кубиками льда и с осторожностью приложила к шее. Закусила губу, явно испытывая болезненный дискомфорт.       «Стеф, дыши ради меня. Ты сможешь. Я рядом. Я понимаю. Просто дыши»       Сам того не планируя, Баки подошёл к ней. Стеф бросила на него взгляд, однако в глазах её не было настороженности или тревоги. Она действительно доверяла ему, и выражение её лица говорило об этом.       — Позволь мне… — произнёс он и потянулся к пакету со льдом. Не сопротивляясь, Стеф опустила руку. Он приложил пакет к синяку и услышал, как она втянула воздух сквозь стиснутые зубы.       — Холодно… — объяснила Стеф и прикрыла глаза. Спустя мгновение гримаса боли исчезла с её лица. Пакет обжигал холодом и его руку, но он не обращал на это внимания. Никакая простуда не сравнится с глубокими заморозками, которым он неоднократно подвергался. Когда Баки чуть отодвинул пакет, кожа Стеф покраснела, однако благодаря сыворотке синяк уже практически пропал.       — Мне жаль… — прошептал Баки со всей искренностью, на которую был способен.       Стеф открыла глаза и посмотрела на него.       — Всё в порядке. Ты не виноват. Виноваты ублюдки, которые сделали это с тобой, — она опустила ладонь ему на предплечье. — Это мне жаль, что тебе пришлось переживать весь этот… кошмар в одиночку.       — Ты заметила, что происходит, когда я оказываюсь рядом с кем-то.       Она кивнула немного сдержанно, вероятно, из-за воздействия льда на кожу.       — И я обязательно отыщу способ помочь тебе. Ты не должен справляться с этим один. Я с тобой, навсегда.       — Я обязательно отыщу способ помочь тебе.       — Баки, ты сам знаешь, что я не смогу себе позволить ни одно из лекарств, которые рекомендуют врачи. Да и поход к врачу мне тоже не по карману.       — Поэтому я здесь. Я с тобой, навсегда.       Внезапно вспыхнувшее воспоминание столь же резко померкло. Не впервые Баки задавался вопросом, намеренно ли Стеф использовала некоторые фразы, чтобы пробудить воспоминания, или же говорила так по старой привычке.       — Что такое? — спросила она.       — Раньше я… заботился о тебе. Старался заботиться, по крайней мере.       Стеф улыбнулась. Он вспомнил, как много раз пытался вызвать у неё улыбку, когда они были совсем юными. Стеф слишком много времени тратила на борьбу со всем миром, а потому улыбалась крайне редко. Но наедине с ним всегда дарила самую искреннюю и тёплую улыбку.       — Да. А теперь моя очередь. Я помогу тебе избавиться от кошмаров. Или хотя бы… — она приблизилась к нему на шаг, сократив оставшееся расстояние до минимума, — буду рядом с тобой, чтобы ты не просыпался в одиночестве. Обещаю, больше ты не застанешь меня врасплох.       Было очень заманчиво сдаться и остаться с ней. Вот только Баки сдаваться не привык. И этот раз не станет исключением. Он покачал головой и отстранился от Стеф, чтобы положить пакет со льдом в раковину.       — Это слишком опасно. Я справлюсь сам.       — Вообще-то… — тихо произнесла Стеф позади него. Он обернулся, и она снова улыбнулась, — ты не обязан, — обвила руками его талию и уткнулась лбом в плечо. — До конца, помнишь?       Он осторожно положил ладонь на её руку.       — Помню.       — Позволь мне помочь тебе, пожалуйста. Мы же многое делали вместе. Вдвоём мы способны на всё.       Руки Стеф скользнули ниже, к его бёдрам.       — На словах всё просто. А потом я опять сделаю тебе больно. Или вовсе убью.       Улыбка не сходила с её лица.       — Я Капитан Америка. Если ты ещё не заметил, убить меня довольно трудно.       — Стеф… — Баки повернулся к ней.       — Я не собираюсь прятаться и сидеть сложа руки, — её ладони поднялись выше, к его груди, после чего она обвила руками его шею. Он обнял её в ответ и притянул к себе. Удивительно, насколько естественной казалась эта близость. Как будто они всегда идеально подходили друг другу, независимо от того, насколько каждый из них изменился физически. Баки помнил, как страстно желал этого, когда Стеф была меньше, но боялся попробовать. А после того, как стала сильной, она уже не нуждалась в его поддержке, но всё равно позволяла обнимать себя. Потому что хотела его. Могла получить что угодно в этом мире, но захотела именно его. И хотела до сих пор, даже если это означает быть рядом с Зимним Солдатом.       — Ты всегда такая упрямая.       — Ну… ты меня знаешь… — она придвинулась ближе, оказываясь на расстоянии одного вдоха, а затем он подался вперёд и жадно впился собственными губами в её.       — Сумасшедшая… глупая… — бормотал он между поцелуями, постепенно прижимая Стеф к столешнице.       — А ты бы хотел, чтобы я… — она углубила очередной поцелуй, — была другой?       — Ни за что… — подняв Стеф, он посадил её на столешницу и устроился между её ног.       — Хорошо, — она снова поцеловала его.       Похоже, на этот раз он всё-таки готов сдаться.