Девушка, парень и бесконечная война

      Стеф была права. Он вернулся. Проводил с ней пару часов, но возвращался снова и снова. Теперь, когда его разум не подвергался постоянной чистке, он начал вспоминать. Приходил к ней, чтобы рассказать обо всём, что вспомнил, и убедиться, что память не подбрасывает ему ложные фрагменты. Воспоминания по-прежнему представляли из себя обрывки, но постепенно собирались воедино, помогая прошлому Баки взять верх над Зимним Солдатом, хотя и тот не сдавался. Иногда по ночам он вообще не хотел говорить, и Стеф не принуждала его. Вместо этого он хотел чувствовать. И тогда она позволила себе надеяться на то, что если её не вспомнит его разум, то это сделает тело. Если он находил утешение в её объятиях, пусть так и будет. Стеф дарила ему самые крепкие и любящие объятия, а утром, когда он вставал, чтобы улизнуть, она притворялась, будто спит.       Несмотря на то, что вместо одной руки у него был холодный металл, и на Стеф гораздо чаще смотрели равнодушные глаза убийцы, а не светло-голубые, полные радости и жизни, она всё равно даже в них находила что-то знакомое. Они по-прежнему тайно встречались. Он покидал её постель до рассвета. А вечером возвращался, и они продолжали с того места, на котором остановились.       Стеф совершенно забыла рассказать об этом Сэму или кому-либо ещё, пока однажды тот не позвонил.       — Капитан Роджерс, — машинально произнесла она.       — Стеф, — заговорил Уилсон, — у меня есть зацепка. Кое-что на твоего друга.       Она вздрогнула от удивления.       — Сэм…       — Начать с нуля оказалось хорошим планом. Потому что мы были на ложном пути.       — Сэм.       — Мы слишком много уделяли внимания «Гидре», а надо было смотреть в сторону Советов. И если посмотрим, то раскопаем много чего полезного. В том числе о его возможном местонахождении.       — Сэм, — громче повторила Стеф. — Я знаю, где он.       Уилсон молчал так долго, что она даже взглянула на телефон, чтобы убедиться, что звонок не был прерван.       — Не понял. Что значит, ты знаешь, где он? — наконец заговорил Сэм.       — Я видела его. В Вашингтоне. Он был здесь всё время. Он… вспомнил. И пришёл ко мне.       — Что? У тебя всё нормально?       — Да, — она принялась перебирать предметы на столе, — я в порядке. Он не пытался причинить мне боль. Просто… немного растерян.       — Раз уж он пришёл добровольно, ты должна уговорить его обратиться к врачу. Ему нужна помощь профессионала.       Стеф покачала головой, пусть Сэм и не мог этого увидеть.       — Нет, я пока не хочу, чтобы вмешивался кто-то ещё. Он приходит ночью, а значит, хочет оставаться незамеченным. Остатки «Гидры», вероятно, до сих пор преследуют его.       — Он опасен. А если вспомнит что-нибудь не то и сорвётся на тебя? Если вспомнит, что его задание заключалось в твоём убийстве?       — Он всё вспомнил и не пытался напасть на меня. Он не сделает мне больно.       — Почему ты так уверена, что он не внушает тебе ложное чувство безопасности?       — Если бы он хотел меня убить, то уже давно бы это сделал. Поверь.       — Чёрт, ты же не хочешь сказать, что…       На несколько секунд воцарилась тишина.       — Ты спишь с ним?       Стеф слышала метафору о том, что на горячих щеках можно яичницу пожарить, но никогда бы не подумала, что это будет относиться к ней. Хотя именно в этот момент её щёки пылали до такой степени, что та самая яичница вполне могла прожариться до хрустящей корочки.       — Вообще-то тебя это не… — Стеф прочистила горло, затем попыталась снова. — Я взрослый человек и могу заниматься чем хочу и с кем хочу. Да и с чего ты взял, что я с ним…       — Никто не будет настолько расшибаться в лепёшку ради друга. Очевидно, между вами что-то большее.       Стеф вздохнула и провела рукой по волосам.       — Ладно. Да. Ты всё правильно понял. Но если бы твоя вторая половинка, которую ты считал погибшей, вернулась спустя семьдесят лет, ты бы сдержался?       Сэм проигнорировал её вопрос.       — Будь осторожна, Стеф. Он уже не тот, что раньше. Он опасен.       — Я тоже изменилась, — она побарабанила пальцами по столешнице.       — Я так полагаю, о твоих отношениях с ним мне не следует никому говорить. Даже Наташе?       — Да. Чем меньше людей в курсе, тем лучше. Не переживай, если что-то случится, я сразу тебе сообщу.       — Ага, прямо как сегодня сообщила мне, что ты уже давно с ним видишься.       — Если случится что-нибудь ещё, я сообщу тебе. И не теряй бдительности. «Гидра» может искать и нас тоже.       — Ладно, — вздохнул Сэм. — Удачи.       — И тебе, — завершив разговор, Стеф посмотрела на телефон. Её терзало дурное предчувствие, но она не считала себя виноватой из-за того, что решила сохранить местонахождение Баки в секрете. Возможно, только поэтому он всё ещё жив.       — Похоже, я не нравлюсь твоему приятелю.       Обернувшись на голос, Стеф увидела Баки, остановившегося у окна, через которое пробрался. Она слышала, как он вошёл, но на всякий случай вела себя так, будто ничего не произошло. Он не был таким пугливым, как в первый раз, но Стеф до сих пор не знала, в какой момент он может разозлиться. Кроме того, она заранее отключила систему безопасности Старка, чтобы Баки случайно не выдал своё присутствие.       Отложив телефон на стол, она ответила:       — Ты выбросил его с геликарриера, сломав любимую игрушку, — она приблизилась к Баки и нерешительно потянулась к его лицу, чтобы убрать несколько прядей. Он до сих пор не подстригся, но иногда брился. Нынешней его щетине было около суток.       — У меня было задание, — Баки нахмурился и посмотрел на неё сверху вниз.       — Я знаю, — отозвалась Стеф. — И я просто пошутила. Не волнуйся, — она взяла его за руку и улыбнулась. — Ты голоден? Хорошо питаешься, когда меня нет? Давай посмотрю, что найдётся в холодильнике. Можно подогреть. Заодно поговорим. Ты ведь что-то вспомнил.       Он кивнул.       — Что-то плохое? — выдержав паузу, спросила Стеф.       — Нет.       — Идём, — она потянула его за руку, и он позволил ей отвести себя на кухню. — Сначала поешь, — Стеф усадила Баки за стол и принялась разогревать еду, которую заказывала вчера. Она использовала плиту, поскольку была знакома с принципом её работы. Наташа неоднократно пыталась научить Стеф пользоваться микроволновкой, но этому коварному механизму Роджерс не доверяла. И насчёт того, что Баки голоден, оказалась права. Как только она поставила перед ним тарелку, он чуть ли не накинулся на еду.       Стеф села рядом и тихим голосом задала вопрос:       — Когда ты в последний раз ел?       — Позавчера, — с набитым ртом ответил он.       Поколебавшись, она продолжила:       — Можешь приходить, когда захочешь. Не только в те моменты, когда вспомнишь о чём-то. Ты даже можешь остаться. Здесь ты будешь в безопасности.       Баки помотал головой, затем вернулся к еде. Закончив, перевёл взгляд на Стеф.       — Это лишний риск. «Гидра» не сможет отследить меня, если я буду постоянно передвигаться. Они убьют тебя, если узнают, что я здесь.       Он защищал её. Снова. Даже если не мог вспомнить о себе всё, продолжал думать об её защите.       — Я могу включить систему безопасности, — с долей юмора произнесла она. — Не думаю, что даже «Гидре» под силу проскользнуть мимо Старка, — Баки пристально посмотрел на неё, поэтому она поспешно добавила:       — Тони. Тони Старк. Не Говард… И я в курсе, что с ним случилось.       — Это был я. Выполнял задание, — он отвёл взгляд.       — Я знаю, — Стеф накрыла его ладони своими, и он повернул руку, чтобы переплести свои пальцы с её. И это было прогрессом по сравнению с тем, насколько равнодушным он казался в первый раз. — Но это был не ты. Не твоя вина. Ты ведь это понимаешь? — Одной рукой она продолжала держать его, а другой потянулась к тёмным прядям, с нежностью запуская в них пальцы. — «Гидра» заставила тебя это сделать. Но теперь вернулся Баки. Ты, а не Зимний Солдат.       Он кивнул, глядя на неё с благодарностью. Поднёс её запястье к губам и поцеловал, прикрыв глаза. Пальцами свободной руки Стеф провела по его волосам, не в силах сдержать улыбку. Её Баки постепенно возвращался к ней. Прежним он не будет уже никогда, но ведь и она сама изменилась, пусть и не столь радикальным образом.       Она вновь коснулась его руки и тихо произнесла:       — Какое воспоминание на этот раз? Ты говорил, ничего плохого.       Баки покачал головой, а затем открыл глаза, чтобы посмотреть на Стеф.       — Я вспомнил танец.       Она растерянно моргнула. Безусловно, эти воспоминания приятны для Баки, но она полагала, что в первую очередь он вспомнит то, чем занимался только с ней.       — Ну, ничего удивительного. До войны ты любил ходить на танцы. Был момент, когда каждую неделю ты приглашал новую девушку. Так какую из них ты вспомнил?       Не отводя от Стеф взгляда, Баки уверенно ответил:       — Тебя.       Она нахмурилась.       — Но мы никогда не танцевали вместе. Если я и приходила с тобой, ты всё равно танцевал с другими девушками. Или ты говоришь о… — она замолкла на секунду, пытаясь успокоить учащённое сердцебиение. — Ты не сказал, что помнишь, как ходил на танцы. Ты вспомнил один конкретный танец, — он молча кивнул. — Вспомнил ту ночь, когда мы вдвоём танцевали в моей комнате в Лондоне, — Стеф крепче сжала его руку и опустила взгляд. Она не ожидала, что именно это воспоминание вернётся к нему так скоро. Баки почти ничего не помнил из их совместной жизни во время войны. Все его воспоминания относились к периоду после или до.       — В чём дело? — спросил он с нотками тревоги в голосе. — Я сделал что-то не так?       Стеф быстро покачала головой, но избегала смотреть на него.       — Нет. Нет, просто… — слова давались ей с трудом. Мысль о том, что он вспомнил ту самую ночь, вернула эмоции, которые она испытывала более семидесяти лет назад. Наконец Стеф посмотрела на Баки и улыбнулась. — Это одно из моих любимых воспоминаний о нас, — она взяла его руки в свои. — Как много ты помнишь?       Его глаза блуждали по её лицу, сам же он не выражал никаких эмоций.       — Радио. Ты сказала, что никогда раньше не танцевала. Поэтому я решил показать тебе. Мы танцевали несколько минут, а потом… потом ты сказала…       — Я сказала, что хочу насладиться моментом, — договорила она за него, чего обычно старалась не делать, потому что он должен был вспоминать обо всём самостоятельно. Однако на этот раз попросту не могла сдержаться.       — Да, — Баки слегка наклонил голову. — Чем был хорош тот момент? Если учесть, что наш танец был далеко не идеальным.       Стеф улыбнулась, а затем подалась вперёд, касаясь его губ своими. После чего отстранилась.       — Мне было хорошо, потому что я танцевала с тобой. До этого я могла только наблюдать за тем, как ты танцуешь с другими девушками. А тогда ты впервые пригласил меня. Это был единственный раз, когда мы танцевали вместе.       Какое-то время они провели в тишине. Баки молча следил за её лицом.       — Я помню только сам момент. Не свои мысли. Не то, как нужно танцевать.       — Я могу показать тебе, — Стеф встала и заставила его подняться. Затем подошла к книжной полке и стала рыться в коробке с пластинками, пока не отыскала подходящую. Включила проигрыватель, осторожно поставила пластинку — она предпочитала старые способы прослушивания музыки, поскольку именно таким образом песни звучали лучше, чем из любой современной колонки. Спустя пару мгновений заиграла джазовая мелодия, и Стеф повернулась, протягивая Баки руку.       — Потанцуй со мной.       Он нерешительно приблизился, а когда остановился напротив неё, не знал, что делать дальше. Поэтому Стеф взяла его руки, одну положила себе на бедро, а другую держала своей. Свою свободную руку она опустила ему на плечо и сделала шаг, оказываясь настолько близко, что их тела почти соприкасались.       — Обычно в танце ведёт мужчина. По крайней мере, в то время это было актуально. Нынешние танцы — то ещё зрелище, в плохом смысле. — Она шагнула назад, а он сделал шаг ей навстречу. — Хорошо, — похвалила его Стеф. — Теперь обратно, — на этот раз она шагнула вперёд, а он — назад. — Это не сложно, просто следуй за мной, — шаг за шагом они начали вальсировать по её гостиной.       Примерно на середине песни Баки неожиданно взял инициативу на себя, и Стеф не стала возражать. Возможно, в нём проснулась мышечная память. Он переместил руку с её бедра на талию, притягивая ближе к себе. Теперь они двигались ритмичнее и продолжали танцевать даже после того, как закончилась песня. Единственными звуками, наполнившими комнату, было царапанье и постукивания из проигрывателя, но Баки не прекращал танец. Лишь спустя минуту он остановился и посмотрел на Стеф сверху вниз.       — Пойду выключу его… — пробормотала она. Солнце снаружи почти скрылось за горизонтом, а Стеф не стала включать свет, поэтому свой танец они завершили буквально в темноте. Баки продолжал смотреть на неё, но затем всё же отпустил и позволил обойти, чтобы выключить проигрыватель. Оказавшись к нему спиной, Стеф глубоко и судорожно вздохнула, поддаваясь вихрю воспоминаний об улыбке Баки и искренней любви в его глазах. Нынешний Баки пока не мог определиться с тем, чего хочет. Его всё ещё терзали сомнения.       Она убрала пластинку в коробку, а когда повернулась, Баки оказался рядом с ней. Опустил руки на книжную полку по обе стороны от её плеч. Не прижимая, но удерживая на месте. Стеф ответила ему спокойным взглядом. Он не проявлял агрессию и не пытался прикоснуться к ней, но выглядел обеспокоенным.       — Ты грустишь, — произнёс он.       — Скорее ностальгирую. Меланхолично и немного печально.       — Почему? — он не сводил с неё пристального взгляда.       — Я уже говорила. Это одно из моих любимых воспоминаний о нас, — Стеф протянула руку и погладила его по щеке. — Я и не надеялась, что однажды смогу потанцевать с тобой снова.       — Тогда почему ты грустишь? — он не двигался.       — Из-за наших отношений. Из-за того, что могло произойти в нашей жизни, но не произошло. Из-за того, что у нас отняли. Я никогда не говорила тебе… — их взгляды пересеклись. — Может быть, для тебя это сложно, но помнишь ли ты нашу последнюю ночь в Лондоне, перед тем, как ты… перед поездом? — его руки дрогнули, а затем опустились по бокам, однако он не отстранился от неё. Стеф провела по его скуле подушечкой большого пальца. — Я тогда хотела… пыталась кое-что тебе сказать. Но ты остановил меня. Ответил…       — Я ответил: «Я знаю».       Стеф кивнула и придвинулась чуть ближе к нему.       — Да.       — Но я не помню, что именно тогда знал.       С улыбкой она подалась вперёд, чтобы ещё раз нежно поцеловать его. Потом отстранилась и положила ладонь ему на плечо.       — Что я люблю тебя, — спустя семьдесят лет эти слова дались ей на удивление легко. — Я до сих пор тебя люблю. Никогда не переставала любить, даже когда думала, что ты погиб. Даже когда проснулась в новой эпохе и поняла, что лишилась всего. Я любила тебя ещё до того, как узнала, что такое любовь. Я любила тебя с момента нашей первой встречи. Я любила тебя, когда ты объяснял матери, почему пришёл с разбитым носом и синяком под глазом — ты ведь не мог допустить, чтобы меня избили. Я любила тебя, когда была уверена, что ты никогда не ответишь мне взаимностью. Я любила тебя, когда ты учил меня танцевать. Я продолжала тебя любить, даже когда думала, что потеряла тебя навсегда.       Баки улыбнулся — почти той самой улыбкой, свойственной ему в прошлом.       — Мне действительно трудно понять всё это, — он помрачнел и серьёзно посмотрел на неё, — но я тоже. Всегда. Любил тебя.       Губы Стеф растянулись в счастливой улыбке.       — Не заставляй себя. Мне этого достаточно, — она снова поцеловала его, слегка наклонив голову. Затем прошептала:       — Ты ничего не должен доказывать. Просто люби меня. Я хочу тебя, — она поцеловала уголок его губ, — и тебя, — висок, — и никого, кроме тебя. — Стеф покрывала поцелуями его лицо, не торопясь. — Только тебя.       — Стеф… — пробормотал Баки, обнимая её за талию.       Она обвила руками его шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке. И вновь поцеловала его. Почувствовала, как его руки проникли под ткань футболки. Ощутила тепло настоящих и холод металлических пальцев. От этих прикосновений по телу Стеф пробежали мурашки.       Она отстранилась с улыбкой.       — Идём, — и потянула его за собой в спальню. Ей никогда не надоест быть его личным «лекарством». Но вместо отчаянных прикосновений руками и губами, на этот раз они смотрели друг другу в глаза. Стеф подалась вперёд, касаясь лба Баки своим, а его пальцы зарылись в её волосах. Так они стояли некоторое время, пытаясь выровнять дыхание. Закрыв глаза, Стеф прошептала:       — Я люблю тебя…

***

      Баки обнимал её, ощущая жар обнажённой кожи, покрытой капельками пота. Стеф по-прежнему сидела у него на коленях, упираясь ладонями в широкую грудь. Горячее дыхание Баки щекотало ей ухо.       — И я люблю тебя… — произнёс он. — Стеф. Моя Стеф.       Она кивнула, чувствуя, что вот-вот заснёт. Она была изнурена физически и эмоционально. Многое изменилось, но шрамы прошлого больше не имели значения, потому что Баки любил её. Даже сквозь туман смутных воспоминаний он всё ещё любил её. Она, наконец, вернула его. Он никогда не будет прежним, но навсегда останется её Баки. А она навсегда останется его. Его Стеф. Впервые с того момента, как они начали делить постель, она заснула в его объятиях. Уставшая, но счастливая.       А спустя несколько часов, когда розоватые полоски зари ещё не разбавили собой полотно ночного неба, она проснулась в одиночестве. Он снова ушёл. Потому что не хотел подвергать её опасности.