Причал.

      Санджи невероятно любил готовить. Он понял это ещё в раннем детстве, когда впервые своими руками приготовил блюдо для другого человека. Чувство волнения при взгляде на человека, терзающие сомнения, и облегчение от довольной улыбки — это незабываемо. Каждый раз он с трепетом в душе подавал свои блюда и получал в ответ счастливые лица полные удовлетворения. Способности Санджи в готовке действительно ценили, люди с честностью говорили: «Это лучшее, что я пробовал за всю свою жизнь».       Нет предела совершенству — говорил себе Винсмоук, и с каждым блюдом становясь всё лучше, он использовал всё более разнообразные рецепты и ингредиенты. Блюда выходящие из под его ножа были уникальными, даже если самому Санджи они казались несовершенными.       Санджи обучался искусству приготовления блюд по большей части самостоятельно, пока не поступил в учебное заведение. Он закончил его с отличием. Это было неудивительно, так как сам процесс создания блюд невероятно увлекал, от подбора ингредиентов и специй, до тщательной нарезки и правильного приготовления их.       В этом деле даже обыденное использование ножа превращалось в нечто большее. Нож — продолжение руки повара, его часть, не просто инструмент в умелых руках. Санджи всегда берёг свои руки, тонкие кисти с длинными пальцами напоминали руки пианиста. Благодаря своим рукам Винсмоук может заниматься любимым делом, он может радовать поситителей вкусной едой.       В конце концов Винсмоук сумел даже устроиться работать в один ресторанчик, где ему невероятно нравилась атмосфера и сами работники. Еда там поначалу была действительно отвратной, даже ложку в рот не взять. От самого вида могло вывернуть наизнанку, не говоря о запахе. Хотя по внешнему виду и не казалось, что еда здесь плоха: довольно большое деревянное двухэтажное здание, внутри висела громосткая люстра прямо со второго этажа до первого. Украшенная искусственными свечами, она больше несла декоративный характер и не являлась основным источником освещения. В главном зале на первом этаже стояли столы и барная стойка, на втором же также стояли столики, но куда меньше.       Заведение было расположено возле причала, а терасса выходила видом на открытое море. Эта деталь больше всего нравилась Санджи. Клиентов было не так много, больше постоянных, нежели залётных. После прихода Санджи это место оживилось и более не находилось на грани закрытия — за это Винсмоука невероятно уважали. Ему не нужно было это уважение, пока он может кормить досыта людей в этом ресторанчике. Это место было укромным уголком, что помогала держать душу в равновесии. Выходя каждый день на рассвете до начала рабочего дня на террасу, Санджи наблюдал за только восходящим солнцем.       Утром было ещё прохладно, в зубах привычно покоилась сигарета. Хозяин давно перестал ругаться на него из-за постоянного курения, хоть и называл зависимым от никотина. Санджи оперевшись локтями о деревянные перила смотрел на воду. Она была словно зеркало, что отражало небо. Такое ровное и гладкое, но более хрупкое чем стекло. Вода пойдёт рябью от любого прикосновения, настолько же хрупки только крылья бабочек. Спокойствие кажется физически ощущалось внутри, оно разливалось по венам, успокаивало сердце.       Санджи думал: «Какого в дальнем плавание?»       Он мог в любой момент стать корабельным коком и вновь отправиться в море, но Санджи никогда этого не сделает. Как бы ни было велико желание почувствовать свободу моря, но Винсмоук сдерживал себя. Боялся разочароваться. Здесь на суше его ждали и рассчитывали на него. Санджи не мог всё так просто бросить.       Глупое, но сильное желание было под запретом голосом разума. Жизнь Санджи была более чем счастливой, если бы не грёзы о прошлом.       Прошлое... Это слово отдавало горечью на языке, и совсем не ассоциировалось с тем, что было лишь пару лет назад. Это было что-то за гранью понимания обычного течения времени. Что-то, о чём Санджи не сможет поговорить ни с кем на этом свете. Это могло быть хоть тысячу лет назад, Винсмоук не сможет даже сказать: было ли это прошлое реально.       Санджи ценил то, что помнил о прошлом. Он не считал это глупым, не думал как бы всё это забыть. В один момент осознал: он больше не может жить не думая о том, что было раньше.       Оно стало таким же важным, как и кислород. Медленно убивает, но жить без него никак. Чтить память о тех, с кем он был когда-то — очень важно для Санджи. Пусть возможно это прошлая жизнь и этих людей более нет на белом свете, но воспоминания о них жили в нём и казались более чем реальными. Было бы неправильно думать, что он просто спятил.       Тот мир был невероятен в своей красоте, но главным для Санджи всегда были люди, что его окружали. Самым ужасным было помнить о смерти своих друзей.       Когда мысли заходили в эту степь взгляд тяжелел, а кулаки невольно сжимались до побелевших косточек. Не винить себя в смерти близких совсем не получалось. Рассвет нового дня никак не вязался с тем, что когда-то, где-то там далеко погибли прекрасные люди. Санджи не мог понять, как светило продолжает подниматься, если такие люди как они мертвы.       — Санджи! — обернувшись на знакомый голос, Винсмоук немного покачнулся. Это был один из работников, что сообщил об открытии ресторана. Тяжёлые мысли должны остаться на этой террасе, наедине с восходящим солнцем.       — Иду-иду, — более не говоря ничего, он потушил сигарету, оставив окурок в пепельнице на широких перилах. После направился в сторону дверей ресторана, слыша стук собственной обуви о деревянный пол террасы.       Эта жизнь обещала быть такой же солнечной, как и вчерашний день.

***

      Суматошный вечер подходил к концу. Санджи чувствовал, что изрядно вымотался: компания завсегдатых посетителей собралась здесь в честь дня рождения друга.       Они были шумными, очень голодными и очень пьяными. С ними приходилось много возиться. Усталость накатывала, но приятное ощущение от довольных едой клиентов превращало это чувство в нечто хорошее. Пальцы немного покалывали, словно в руке до сих пор покоился нож.       Компания сидела достаточно долго, из-за чего не вышло закрыться пораньше. Солнце близилось к горизонту. Винсмоук лишь изредка мог наблюдать это явление на работе, обычно он в это время уже был дома.       Вымыв всю посуду на кухне и оказав помощь официантам в уборке зала, Санджи закончил свой рабочий день. Прощаясь со всеми, он собрал все свои вещи.       Выходя на террасу, Винсмоук обратил свой взгляд на чарующее море. Солнце уже успело коснутся горизонта, а на причале стояла одинокая фигура мужчины, что видимо любовался этим прекрасным зрелищем. На лице незаметно появилась улыбка. Санджи самому захотелось спустится к причалу и посмотреть на заходящее солнце, прямо как тот человек. Что же было в этом такого, что он стоит почти не шелохнувшись?       Принимая решения в голове, по пути Винсмоук достал очередную сигарету из пачки и зажигалку, умелыми движениями поджигая её. Затяжка и выдох принесли приятное ощущение с привкусом табака. Всегда помогало ощутить блаженное равновесие внутри, особенно когда оно наровилось нарушиться.       Каменная дорожка сменились на скрипучие доски причала. Их давно не меняли и не ремонтировали. Санджи поднял взгляд на стоящего впереди незнакомца и невольно замер. Его широкие плечи медленно поднимались от дыхания, а зелёный ёжик волос слегка развивался на ветру. Как весенняя трава. Руки задрожали, а голос словно потерялся в глубокой бездне горести. Это было слишком жестоко. Санджи прикусил губу от досады — это не Зоро. Самым жестоким подарком судьбы мог быть только таинственный незнакомец на причале с зелёными волосами. Такими родными, что сердце обливалось кровью, ведь именно Санджи был тем, кто неумолимо подтрунивал над этой особенностью мечника.       Этот незнакомец сейчас если и развернётся, то окажется совершенно другим человеком. Не тем самым Маримо, которого Санджи знал и так ценил. Не тем человеком, что защищал своих друзей ценой жизни. Ророноа Зоро умер на его руках, и больше они не встретятся.       Ветер играл с его волосами, также как и воля случая с его чувствами. Ему не оставалось ничего, кроме как молчать, ведь не хотелось рушить собственные мечты, о которых Винсмоук грезил уже с девятнадцати лет.