***
Смена проходила спокойно, настолько спокойно, насколько вообще могла проходить такая смена, два детских аппендицита и стремительные роды вызова экстренной службы не предполагали, но Виктору было несложно, да и Марина развеялась, ежедневная работа увлекала, а герр Зигфрид сделал, как он выразился, прощальный подарок — практику шестого курса семье Бок предстояло проходить на вертолете, что было уже очень серьезно, потому что предполагало принятие решений, отчего желающих в санавиацию было мало. — Еще полгода, — мечтательно заявила Марина. — И поедем в Россию, кстати, надо о ней почитать, а то в этой жизни отличия все-таки могут быть… — Это возможно, — кивнул Виктор, вытянув ноги, сидеть постоянно в машине от них не требовалось, хотя было возможно. — Побольше бы таких спокойных смен. — Двадцать седьмая, — ожила трансляция, ну и набедренные станции тоже. После того случая достоверность проверяли обязательно. — Инцигкофен, что-то странное. — Насколько странное? — поинтересовался в ответ Виктор, задав вопрос в станцию. — Очень странное, Вик, — сегодня дежурила молоденькая стажерка с музыкальным именем Виола, — сообщают о потерянной девушке, плачет и не реагирует на расспросы. — Начинается, — вздохнул юноша, вставая со стула. — Поехали, жена моя, посмотрим на это странное. Машина сорвалась с места, распугивая окружающих сиреной. Марина дремала, точно зная, что им ехать с полчаса, а Виктор включил радио, поэтому подпевал популярной группе с поэтическим названием «Убитые штаны». Ехалось весело, мощные фары хорошо освещали дорогу, другие участники движения подавались в сторону, освобождая путь, что в Германии было нормой, поэтому довольно быстро проскочив серпантины, автомобиль экстренной службы летел в точку вызова. Вот справа остался замок Гогенцоллер с двуцветным флагом на шпиле, что означало присутствие в замке кого-то из принцев, промелькнули огни города, мост через Дунай, небольшой, вытянутый вдоль дороги городок Лайц и вот, наконец, показалась цель их путешествия. Свернув с дороги республиканского значения, автомобиль с натугой поднялся на гору, чтобы почти уткнуться в большое скопление людей. Моментально проснувшаяся Марина выскочила из машины, за ней вылез и Виктор. На скамеечке сидела беловолосая девочка лет тринадцати на вид и горько, но очень тихо, плакала. Увидев экипаж, она перестала плакать, посмотрев на Виктора и Марину с такой надеждой, что девушка сразу же поняла — случилась беда. Виктор взял девочку на руки, укладывая в машину. Юноша отметил, что ноги полностью расслаблены, а девочка почти не держит голову. Симптом был неприятным, поэтому юноша поинтересовался у собравшихся, где инвалидное кресло ребенка, но ответа на этот вопрос не получил, решив известить полицию. Девочка не говорила, но была достаточно ухоженной, чтобы исключить приют. Машина двинулась в обратный путь, Марина пыталась опросить ребенка на разных языках, но та реагировала только на немецкий, что-то явно пыталась сказать и начинала опять плакать. Девушка поняла, что случилось, но не поняла, почему, поэтому принялась аккуратно раздевать ребенка, чтобы осмотреть. Причина фонаторного приступа вскоре стала понятна — девочку, похоже, очень сильно испугали. — Витя, ребенок напуган и держится за трусы, — передала мужу свои наблюдения Марина. — Видимо, поэтому и приступ, — она погладила девочку, стараясь успокоить. — Тише, тише, все в порядке будет, сейчас доедем, и тебе помогут, хорошо? — пациентка кивнула, немного расслабляясь. — Спроси ее, ходила ли она раньше, — посоветовал выжимающий из машины все, на что она была способна, Виктор. — До того, как оказалась на скамейке, ты ходила? — девочка помотала головой и сделала характерный для колясочников жест. — Витя, она колясочница. — Очень интересно, — проговорил юноша. — Посади ее на монитор. Автомобиль ехал к больнице, куда уже спешила полиция, ибо случай мгновенно стал вопиющим. Кроме того, учли мнение докторов, так называли теперь семью Бок, ибо до гордого звания им оставалось совсем немного, учли и то, как по наблюдению экстренников, себя вела девочка. Лишь потом, наблюдая за тем, как упала на колени перед ребенком в инвалидном кресле молодая женщина, как нежно обняла, прижимая к себе, Виктор заметил: — Вот она, наша работа, чтобы все были счастливы и никто не умер, — он обнял жену. — Ее украли, чтобы шантажировать, — пересказала услышанное от полицейских Марина. — Папа банкир, но теперь все хорошо будет. — Да, теперь полиция их найдет, — кивнул Виктор, устало потянулся и предложил девушке: — Поехали домой? — Домой-домой-домой… — полезла в чрево санитарной машины усталая девушка. Машина экстренной помощи двигалась по улицам города в направлении гаража, а двое усталых без пяти минут докторов мечтали об отпуске.Часть 17
24 мая 2022 г. в 12:37
Проход юной пары в магическую часть университета герр Зигфрид пропустил — почему-то не сработали артефакты, поэтому явление семьи Бок стало для герра Зигфрида сюрпризом. Оценив выражения лиц обоих, пожилой декан растерялся, он ожидал увидеть совсем другое. Девушка была просто счастлива, буквально светилась от счастья, а юноша — напротив, хмур и сосредоточен.
— Герр Зигфрид, — начал говорить Виктор, подсознательно ожидая какой-то гадости от местной вариации Дамблдора. — Мы обдумали ваше предложение, поэтому готовы сообщить наше решение, — слова юноши падали камнями, отчего колдомедик почувствовал себя не очень хорошо. Какое-то странное предчувствие овладело им, а юноша продолжал. — Мы решили отказаться от магии, — это был, пожалуй, удар. — Можете нас продиагностировать.
— Но… — герр Зигфрид раз за разом накладывал чары, убеждаясь в том, что перед ним сквибы. Обыкновенные сквибы, не имеющие ни капли магической силы. — Но как же так? Вы добровольно отказались от магии?
— Наших родителей убили маги, — начал свой рассказ Виктор. — Там, в Великобритании. Ради общего блага, разумеется. Там же, ради общего блага, меня лишили детства, растя Героя. Тоже, ради общего блага, — герр Зигфрид начал что-то понимать. — Ради какого-то там блага меня пытались убить с детства, как и мою жену, пытались лишить любви и будущего, как вы думаете, мы дорожим магией?
— Значит, вы… — декан понял, что молодые люди обнаружили не только принуждение, но и поняли, кто это сделал, тогда он поднял руку, желая стереть им память, но заклинание рассеялось, а юноша понимающе усмехнулся.
— Ради чьего блага вы захотели нас заставить принести клятву, нас не интересует, — продолжил говорить Виктор Бок. — Также не интересует, почему пытались сейчас стереть нам память. У вас это не выйдет, как не выйдет причинить нам вред, — тут герр Зигфрид понял, какой ритуал применили к себе подростки, и буквально упал на стул, принимая факт. — Также вы не сможете причинить вред нашей дочери, — закончил Виктор. — Насколько я понимаю, с факультета колдомедицины мы отчислены.
— Да, — кивнул декан, понимая, что в произошедшем виноват только он сам. Обрадовавшись возможности получить «абсолютных» или «истинных» целителей, он забыл о том, что они люди, а для этих двоих его действия, видимо, оказались последней каплей. — Простите меня, если сможете, — тихо произнес колдомедик. Сегодня факультет потерял двоих сильных и талантливых целителей, что декану, несомненно, припомнят.
Распрощавшись и не получив никакого заклинания в спину, семья Бок отправилась сдавать очередные экзамены. Без нагрузки в виде колдомедицины учиться стало легче, а времени стало больше, чему больше всего радовалась Машенька, потому что стала видеть маму и папу намного чаще. Марина жалела лишь об одном, что это только на два месяца, а не навсегда, она действительно хотела избавиться от магии и от всех магов. А вот герру Зигфриду предстояло тяжело переживать свою ошибку, ведь кто знал, что в ответ на угрозу эти двое поступят именно так? Кто мог это предсказать? Теперь нужно было как-то объяснить их отчисление и магическому ректору, и колдоклинике, у которой на этих двоих были серьезные планы. Хорошо будет, если не уволят…
После консультаций и назначенных дат следующих экзаменов за последний теоретический курс, дальше только практика, которую тоже надо было сдавать, но экстерном она не сдавалась, семья Бок явилась домой. До смены было два часа, поэтому Марина и Виктор занялись друг другом. Обоим было очень радостно, что беседа прошла именно так, и что теперь они свободны от колдомедицины, в которой не успели изучить лишь некромантское направление, изучавшееся, традиционно, лишь после клятвы целителя.
— А ведь мы хорошо выскочили, — заметил Виктор, отдыхая после… хм… процесса. — Все знания у нас есть, а клятвой мы не ограничены, причем никакой.
— Мы совестью своей ограничены, — улыбнулась ему счастливая девушка, прижавшись к боку мужа. — А совесть — она строже любой клятвы.
— А без абсолютной защиты как-нибудь обойдемся, — произнес юноша, поглаживавший свою самую любимую на свете супругу. — Жили же мы без нее как-то.
— После действий декана смердит она, эта защита, — призналась Марина. — Не нравится мне. Лучше будем врачевать, как нормальные люди. Ты что делаешь? Мы же на работу опоздаем, — простонала она, сливаясь с Виктором в поцелуе.