От судьбы не убежишь

Хорошо то утро, которое начинается в полдень. Особенно, когда рядом с кроватью на тумбочке обнаруживается стакан свежевыжатого апельсинового сока с вырезанной сердечком половинкой персика, надетой на ободок, и полностью заряженный телефон. Вэй Ин прочувствованно повздыхал, дотянулся до смартфона и, сделав фотку этого совершенства, невзначай зацепив кусочек собственной руки на белой подушке, скинул в моменты с подписью: «Доброе утро в моем новом доме». И сладко потянулся, лениво размышляя, дождаться ли своего потрясающего беты, который наверняка скоро зайдет проверить, не проснулся ли он, или спуститься вниз первым. С одной стороны, он жаждал реванша, и его тело, по-утреннему взбодрившееся и сладко ноющее после вечерних, плавно переходящих в ночные, упражнений, тоже жаждало. С другой же… Шторм — это я* Сан-Сан Не спишь? На всякий случай нет Ты видел время? Шторм — это я Счастливые часов не наблюдают! На всякий случай нет Не дразни одинокую собаку Шторм — это я Здесь нет Цзян Чэна На всякий случай нет Вот именно Вэй Ин заулыбался и осторожно, чтобы не уронить персик, выпил сок. В области уведомлений мелькали всплывающие сообщения — друзья, приятели и даже Ван Линцзяо спрашивали, когда он успел переехать и куда. Скоро подтянутся и остальные, к вечеру проснутся родители, засевшие где-то в Турции на очередном международном экономическом форуме, и Ли-цзе, подруга детства, которая частенько за ним присматривала, пока супруги Вэй разъезжали по всему свету, оставляя его на попечение друзей, живущих по соседству. Теперь его обожаемая потрясающая каньма вышла замуж за отвратительного не заслуживающего ее павлина и переехала с ним в Англию. И как ни странно, Цзян Чэн, брат несравненной цзецзе, позволивший ей совершить самую большую ошибку в ее жизни, и, так уж и быть, его лучший друг детства, все еще молчал. В отличие от них с Хуайсаном, этот никогда не спал допоздна даже по выходным, работа в МИДе и продвижение по партийной линии не оставляли места для праздности. И тем ревностнее он следил за любым кипишем в жизни друзей. Хотя явно не ради заботы о ближнем, и даже не ради его, Вэй Ина, бесподобной персоны, хоть ему и доставалась большая часть этого внимания, в котором косвенно всегда присутствовал ревностный интерес к малышу Сану. Отношения лучшего друга детства и лучшего друга университета с момента, как он их познакомил, были похожими то ли на агрессивный игнор, то ли на робкую влюбленность. И, возможно, верно было и первое, и второе утверждение, и все бы ничего, и не такие отношения доходили до своего логического разрешения, если бы Хуайсан не был таким ехидным омегой, а Цзян Чэн — шовинистски настроенным альфой. Который, к тому же, однажды умудрился заявить, что парней-омег не воспринимает как потенциальных партнеров. И теперь на каждой совместной вечеринке, на которой они встречались — а это происходило достаточно часто, ведь они оба дружили с Вэй Ином, а Вэй Ин был не тем человеком, который бы ходил на вечеринки без своих друзей, — малыш Сан исподтишка целенаправленно унижал Цзян Чэна, доводя вспыльчивого альфу до состояния кипящего чайника. Поэтому Вэй Ин и не ходил без своих друзей на вечеринки… А еще без попкорна и зонтика. На всякий случай нет Так Я не понял Что за новый дом? Почему я не приглашен на новоселье??? Шторм — это я Если ответишь мне на один вопрос Будет тебе новоселье На всякий случай нет Я не брал Шторм — это я Тебе повезло, что та рубашка давно стала мне маленькой Но она была моей любимой! На всякий случай нет Это был Цзян Чэн! Шторм — это я Сан-эр, ты действительно думаешь, что я хотя бы на секундочку Хотя бы краешком мозга Даже пьяным в хлам Поверю, что мою черную прозрачную рубашку с красными стразами взял погонять Цзян Чэн? На всякий случай нет Она просто его так бесила, что он ее сжег Но, на всякий случай, я тебе этого не говорил! Шторм — это я Ты сфоткался в ней две недели назад на какой-то пьянке И выложил На всякий случай нет Незнаюкактаквышло Вэй-сюн, ты же меня знаешь! Я не специально Оно само (*/。＼) Лучше скажи мне!!! Ты переезжаешь к своему ненаглядному бете?! Шторм — это я Я переезжаю к своему ненаглядному Совершенному Бесподобному Идеальному И взаимно любящему меня бете На всякий случай нет Это было очень кисло Ну, раз у тебя нет ничего интересного Я пошел зубы чистить Шторм — это я Стой Мужа твоего брата зовут а-Яо? На всякий случай нет О Хуань-гэ тебе все-таки рассказал? Вэй Ин замер, глядя в телефон, и машинально затолкал в рот любовно вырезанный персик. Он был уверен, что Не Хуайсан знает о том, как начинались отношения его старшего брата, но не ожидал, что тот в курсе еще и про участие в этом Хуань-гэ. Знал и… молчал! На всякий случай нет Что бы ты сейчас не подумал — нет! Подумай сам Лезть в чужие отношения — неблагодарное дело Не пойми меня неправильно! Если бы Лань Хуань тогда повел себя как мудак Или сделал бы тебе больно То я бы обязательно что-то предпринял Но некоторые вещи лучше не знать Шторм — это я Давай я сам решу На всякий случай нет Вэй-сюн, хорошенько подумай Зачем? У вас же все и так замечательно! Шторм — это я Ты рассказывай, Сан-эр, рассказывай Никакого реванша после услышанного ему уже не хотелось. Хотелось скорее вниз, схватить своего бету и обнять крепко-крепко. Вэй Ин торопливо привел себя в порядок, умилился заботливо положенным для него шортам и футболке: шорты были его собственные, формата мини-смотри-какие-ягодицы, а футболка с плеча бойфренда, на нем смотревшаяся как оверсайз. Как очень соблазнительный оверсайз с широким воротом, в котором виднелись худые фактурные ключицы, и которая едва прикрывала пах. Шорты он просто проигнорировал. Выглянув из комнаты и прислушавшись к царившей в доме тишине, Вэй Ин крадучись спустился вниз. На первом этаже было три спальни — из них одна бывшая комната Хуаня, одна настоящая его младшего брата и одна гостевая, кухня, столовая и гостиная, гараж на две машины и небольшая крытая терраса с раздвижными дверьми, выходящими во внутренний дворик. Когда-то, Лань Хуань рассказывал, их мама там разводила разные цветы, но сейчас там росла только слива, а вместо газона пространство под ней покрывало поле разросшихся одичавших горечавок. И, наверное, Лань Хуань был сейчас там, потому что везде было пусто, а дом наполнил теплый древесный аромат с медовыми нотами, тянувшийся со стороны сада. Разулыбавшись и с наслаждением принюхиваясь, Вэй Ин поспешил на террасу, уже из коридора приметив любимую стройную спину в белой футболке, стоявшую на последней ступеньке, ведущей наружу. Подкравшись на цыпочках, он за последние шаги разогнался и кинулся на шею возлюбленному, повиснув всем телом и заставив покачнуться крепкое тело. Сделав по инерции шаг вперед, мужчина вдруг споткнулся и рухнул на колени. Все произошло так быстро. Дрожь в ослабших руках. Падение на землю. Пронзительный светлый взгляд широко распахнувшихся глаз. Пьянящий, окутывающий его со всех сторон медово-мускусный запах. — Вэй Ин? — удивленный, радостный, немного взволнованный, с совсем легкой смешинкой возглас любимого… — Хуань-гэ… — испуганно сипнул Вэй Ин, полулежа-полусидя на земле, неловко опираясь на одну руку и с ужасом смотря на незнакомца, стоящего перед ним на коленях. — Вэй Ин! — засмеялся бета над его головой, и в следующее мгновение сильные руки подхватили его, поднимая с земли. Лань Хуань сдавленно ахнул, нечаянно задрав ткань и нащупав голое бедро, и торопливо натянул футболку пониже, для верности зажимая ладонями в области паха. — Прости, я хотел подняться наверх, проверить, не проснулся ли ты, но не успел. Баобей, ты напугался? Ты весь дрожишь, ну же, мальчик мой, не случилось ничего страшного! — грудной теплый смех прошелся вибрацией по его груди к горлу. — Хотя, думаю, а-Чжань тоже напугался, да, диди? Вэй Ин, вцепившись в своего возлюбленного, словно утопающий, с трудом смог повернуть одеревеневшую шею и посмотреть в сторону человека, которого сбил с ног. На мгновение его обожгло взглядом пылающих солнцами глаз, настолько ярких, что они, казалось, должны были отбросить золотые отсветы на снежно-белые щеки. Дыхание перехватило, сердце замерло, и он ощутил, как земля уходит из-под ног, готовясь опрокинуть его прямо в небо, где он тут же сгорит под этим беспощадным светом. И когда гибель была уже неизбежна, этот взгляд исчез, спрятался под длинными черными ресницами. — А-Ин? — немного растерянно позвал Лань Хуань, ощутив, как омегу заколотило в его руках. — Мальчик мой? Чжань-ди, прости, мы пойдем в дом, хорошо? Баобей, поднимемся в спальню? — Да, — прохрипел Вэй Ин, отчаянно цепляясь за надежные широкие плечи. Цепляясь и не двигаясь с места, потому что ноги окаменели и не желали слушаться. И Вэй Ин чуть не заплакал от отчаяния, в ужасе ощущая, как бунтует все его тело. Почему именно так? Почему именно он?! То ли ощутив паническое состояние Вэй Ина, то ли испугавшись того, как тряслось все его тело, бета поспешно подхватил его на руки и понес в дом. Где-то за его спиной остался молча стоять Лань Чжань. Где-то в груди закровоточило сердце. Трясти перестало, только когда Лань Хуань донес его наверх и осторожно уложил его в кровать, присев рядом. — Баобей, как ты себя чувствуешь? — забота в голосе была такой острой, что вонзилась в него словно стрела. Все тело прошиб пот и стало жарко. Хотелось закричать или заплакать, спрятаться под одеяло и ни о чем не думать, но Вэй Ин заставил себя улыбнуться. Получилось, наверное, не очень, потому что Лань Хуань встревожился еще сильнее. — Любовь моя, что с тобой? — лица осторожно коснулись нежные пальцы. — Баобей, ты пугаешь меня, скажи, что случилось? Бета пытливо всматривался в него, словно пытаясь разглядеть там правду, и Вэй Ин не выдержал, закрыл глаза. Лишь прижался к руке щекой, пытаясь перевести дыхание. — Ты весь горишь, — Лань Хуань снова ощупал его лоб, шею, слегка надавил пальцами на сонную артерию и ненадолго замер, слушая истеричную чечетку пульса. — А-Ин, солнце мое, душа моя, посмотри, пожалуйста, на меня. Может быть, нам вызвать врача? — Нет, — наконец выдавил из себя Вэй Ин, открывая глаза. — Нет, не нужно. Уже в порядке. У меня просто… голова закружилась. — Слабость? Тошнота? Что-нибудь болит? Нестерпимо захотелось крикнуть: «Сердце!», но он сдержался, сжимая губы и только качая головой. Лань Хуань замолчал, напряженно смотря на него, а он все продолжал мотать головой. — Нет, ничего, — спохватился Вэй Ин, останавливаясь. — Может, только… слабость? Да, слабость. Я сейчас полежу и пройдет. — Хорошо, — кивнул Лань Хуань, хотя и не выглядел убежденным. — Ты вчера за весь день съел только чизкейк, а вечером несколько креветок и бутылку вина. Может, поэтому? — Да, да, точно! — он с отчаянием утопающего вцепился в этот вариант. — Точно поэтому. — Мгм, — задумчиво согласился с ним бета, и его красивые, четко вычерченные на светлом лице брови немного разгладились, перестав так откровенно хмуриться. — Я сварю для тебя супчик, хорошо? — Хорошо! — обрадовался Вэй Ин, с облегчением выдыхая, и, благодарный за эту передышку, прошептал: — Гэгэ, я так тебя люблю… Лань Хуань нежно улыбнулся, заботливо накрыл его покрывалом, склонился, целуя в лоб, и вышел, напоследок попросив звать, если вдруг станет хуже. Резко затошнило. Вэй Ин уселся на кровати, стискивая кулаки, и задышал через рот, пытаясь справиться с приступом отвращения к самому себе. Нужно было взять себя в руки… Но хотелось кричать в полный голос. Почему? Почему именно он?! Вэй Ин с силой вжал кулаки в лоб, даже постучал о них головой, правда, облегчения это не принесло. Если стучать, то о стену… Но это простой слабостью будет не объяснить, а пугать своего бойфренда еще сильнее он не хотел. Ему просто нужно что-то придумать! А если этот альфа сейчас пойдет к Хуань-гэ и все расскажет?! Его смело с постели приступом паники. Уже от двери он метнулся обратно, хватая шорты, которые так легкомысленно решил не надевать где-то десять минут назад. Десять роковых минут, за которые его жизнь словно расколола большая трещина: на половину, где он был счастлив с любимым бетой; и половину, где он встретил истинного. Истинного. Вэй Ин замер с шортами в руках, чувствуя, как от этой мысли в груди заворочалось что-то ужасное, что-то, рвущее его внутренности, выжигающее кости, что-то, что собралось разрушить всю его жизнь. Он никогда не мечтал встретить истинного. Никогда не думал о том, каким он будет, этот эфемерный идеальный альфа. Не считал, что любовь невозможна с кем-то еще, кроме единственного предназначенного, не верил, что на самом деле такое бывает… Одно прикосновение, один взгляд — и ты словно перестаешь существовать, рассыпаешься на пазл, которому до составления цельной картинки не хватает теперь именно вот этого человека. Даже глядя на своих родителей, истинных, встретивших друг друга еще в школе, Вэй Ин никогда не ждал того, кто мог бы быть предназначен именно ему. И, в конце концов, он любил Хуань-гэ. Он не мог его предать. Если бы… Если бы кто угодно другой! Почему не кто-то другой?! Он не хочет этой истинности. Он просто отказывается от нее! Желудок закрутило от страха и отчаяния. Присев на корточки, сжавшись, будто пытаясь занимать как можно меньше места, Вэй Ин пытался переждать приступ паники и заставить свою голову заработать. Наверняка, можно что-то сделать, чтобы тело не подводило его от одной только мысли о каком-то незнакомом человеке, который по нелепой прихоти природы вдруг оказался для него идеально подходящим партнером. Восстановив самообладание и все же натянув на себя шорты, Вэй Ин уже спокойнее уселся на кровати и, найдя телефон, вбил в поисковую строку: «Как отказаться от истинности».