Клуб "Мафия"

Порш выгнулся, пряча лицо в подушку, бесстыдно выставляя зад. Кинн крепко держал его за бедра, медленно двигаясь, каждый раз так сильно толкаясь, что он немного проскальзывал по простыням. И стонал, будто отзываясь на каждое движение внутри своего тела. Сладко. Тягуче. Хорошо… невыносимо хорошо. Спустил руку под живот, собираясь обхватить истекающий первыми каплями спермы член и кончить. Но Кинн не дал ему этого сделать, поймал за локоть, завел руку за спину, удерживая. Больно! Больно!... …Порш резко сел на мокрых простынях. Рука пульсировала болью. Укол обезболивающего, сделанный восемь часов назад, перестал действовать. Голова гудела, непонятно - со сна или как последствие сильного сотрясения. За окном алел рассвет. С трудом поднялся. Шатаясь, добрел до ванной, включил холодную воду. Преодолевая боль, умылся. В проеме двери появилась голова брата: - Всё хорошо? - мальчик смотрел тревожно, почти испуганно. Порш заставил себя улыбнуться: - Ничего. Просто проснулся от боли. Рука… Договорить не успел, как Порчей скрылся в комнате, на ходу громко тараторя: - Доктор оставил. Сказал уколоть. Сейчас я принесу. Сам Порш вернулся в постель. Брат устроился сбоку, осторожно, будто прикасаясь к святыне, опустил резинку трусов и безжалостно всадил иглу, виновато спросил: - Больно, да? Не умею уколы делать. - Рука перекрывает всё, - хмыкнул Порш в подушку. - Спасибо. Иди спать. Еще рано. Порчей хотел еще что-нибудь сказать, но только тяжело вздохнул, и, на мгновение прижавшись к спине старшего брата, поднялся, и вышел из спальни. Погружаясь в абсолютное самоощущение предателя и подлеца, набрал сообщение: “Проснулся. Сделали укол обезболивающего. Говорит, что рука сильно болит”. Ответ пришел моментально: “Пришлю врача. Закажи доставку продуктов. Счет мне. Вечером приеду. Ему ничего не говори”. Порчей спрятал телефон, улегся в свою постель и тревожно уставился в высокое, будто умытое небо, выглядывающее сквозь прозрачные занавески. Во что влез Порш? Что за человек господин Кинн? Брат не хочет о нем даже слышать, а тот оплачивает лечение на дому, сказал, что берет на себя полное содержание… И всё это казалось безумно страшным, просто ужасающим, учитывая, каким Порш появился вчера вечером дома… А спустя всего минут сорок, пока врач еще занимался Поршем, и господин Кинн с охраной. И веяло от него силой и опасностью… запретил говорить старшему брату о нем, приказал сообщать о его состоянии, сообщать, если что-то будет нужно… Попробуй такому вопрос задай или откажи… Сразу видно - мафиози… Куда влез Порш?.. Если бы не строгий взгляд старшего брата и брошенное сквозь зубы “не вмешивайся!”, Порчей бы вытряс всё, что мог, из него. Порш же тем временем, убаюканный обезболивающим, плыл по границе бодрствования и сна. Не думал, а будто со стороны наблюдал за течением собственных мыслей. Господин Кинн отдавался болью в сердце. Больше никогда! Ни за какие деньги или уговоры! Ублюдок, из-за которого одни проблемы. Почему же так сильно щемит в груди? Почему нет укола от душевной муки? Врач сказал, что сильное сотрясение. Нужно лежать долго и нудно в постели, капельницы, таблетки, уколы, хорошее питание и полный покой. Рука… пуля прошла по касательной, не задела кости и мышцы, застряла в мягких тканях. Проблем бы не было, если бы Порш, пока дрался, сам не загнал ее еще глубже. Из-за нагрузки слишком быстро развилось воспаление. “Как же Вы с таким ранением? Что Вы делали? Нужно было быть осторожным”. Даже сейчас смешно. Погоди, Вегас, мне руку беречь надо, а то ты мне ее прострелил… Бред какой… Порш слабо хмыкнул и наконец нырнул в сон глубже, где и попал опять в объятия господина Кинна. Во сне было можно. Во сне Кинн был ненастоящим, а значит, безопасным. Проснулся поздно. Поел, только чтобы брат отцепился. Потом лежал, тупо листая соцсети и залипая в YouTube. Нельзя, сказал врач. Но Порш думал, что если очень тоскливо, то можно. Потом залез на сайт по продаже недвижимости. Приглядел себе пару вариантов бара на побережье. В самом городе. Конечно, не у моря, но река тоже неплохо. Если достроятся, то после того, как вылечится, обязательно съездит посмотрит. Займется своей мечтой и забудет о Кинне. Его нужно забыть. И вообще забыть всю прошлую неделю. И вчерашний кошмар. Не было! А если не было, то и не болит, и не страшно. Всё хорошо. Хорошо же?.. Устал и от безделья, и от тягостного тяжелого чувства. Врача встретил как глоток свежего воздуха. Тот его быстро осмотрел, оставил целый арсенал из таблеток, опять настоятельно рекомендовал воздержаться от телефона и интернета. Нельзя сейчас нагружать нервную систему. Порш хотел было отделаться дежурной фразой, но поднял взгляд и увидел, как в комнату заходит Кинн… - Я же тебе сказал! - зарычал. - На хуй иди! Врач переменился в лице, вжал голову в плечи и поспешил ретироваться. С господином Кинном он работал не первый год, но такого не слышал. Зато много видел. И понимал, что не стоит становиться свидетелем убийства. Лучше так и оставаться врачом, который не задает лишних вопросов. Уже убегая, уловил: - Не нарывайся, Порш, пока я добрый… - В жопу себе засунь такую доброту. Порша всего скручивало и переворачивало. Больно было смотреть на Кинна и слать его куда подальше тоже было больно. Но вот эта самодовольная рожа, это поведение, будто он хозяин Порша и все еще покупает его, будто сам Порш - вещь, было больнее. Да и от такого, как господин Кинн, будут одни неприятности. Они даже вместе толком не были, а Порша уже похитили и хотели изнасиловать. Дальше что? Попытка убийства? Кинн буравил его взглядом. Почему этого мерзавчика нельзя просто утащить к себе домой, заперев в спальне, и любить, и баловать? Почему нельзя спрятать от всех угроз и наслаждаться проведённым временем вместе? Почему сейчас нельзя просто подойти и обнять? Баюкать его, пока болит рука (о, Кинн слишком хорошо был знаком с такой болью), шептать нежности, целовать и ласкать? Не дастся же, подлец… - Порш… - Уйди, пока я тебя не раскатал, как Вегаса, - Порш и сам себе не верил, говоря это. Подойди Кинн, схвати и прижми к себе, не смог бы Порш справиться с собой, сдался бы без боя, как и всегда. Господин Кинн переменился в лице, отступил. Недобро прищурился. Резко развернулся и ушел. Порша накрыла еще большая волна злости. Он швырнул телефон в стену. Ушёл! Ушёл! Ушёл, мудак… *** День. Два. Неделя. Вторая. А Порш все не выходил из головы. Кинн забросил клуб, забыл прежних своих мальчиков. Обратился в грозовую тучу. Месяц. А прекрасный мерзавец так и приходил во снах. Выгибал длинную шею, развратно стонал, улыбался так, что всё сжималось и тянулось к нему. Подчиненные выли от ставшего еще более резким и вспыльчивым господина Кинна, зато семейное дело ширилось, открывая новые сферы влияния и территории. Два месяца. Господин Кинн завел привычку каждый вечер, перед сном, просматривать отчеты, листать фотографии. Вот Порш с младшим братом. В дрянной забегаловке… Хотя и это громко сказано - так, прилавок со старой барной стойкой под навесом с алкоголем и дешевыми закусками на скорую руку. Моют, чистят, затаривают холодильники пивом (одна кислятина, а не пиво) и баночными коктейлями (химия сплошная). Придурок. Мудозвон! Один взгляд, одна улыбка, и клуб “Мафия” стал бы твоим… А вот с дядькой. Игроман и подлец. Зачем только тащит такую скотину на себе? Ладно, мелкого своего, но этого... Что за идиот?.. И каждый раз Кинн боялся увидеть кого-то еще на фотографиях. Кого-то нового. Мужчину. Или женщину. Душило и давило только от мысли, что у Порша кто-то появится. Наверное, эта мысль и стала решающей. Обычный пляж, для местных, за жилым районом, чуть ли не гетто. Кинн поморщился. Что за идиот? Стоило только попросить хорошенько, и самый популярный туристический бар на центральной набережной города был бы Порша. Нет же… жук навозный, копошится в своем мусоре… Хотел снять ботинки, но побрезговал. Здесь точно можно загнать осколок в ногу или напороться на камень. Грязный, унылый пляж. Так и брел по мягкому, сыпучему, противному песку, периодически утопая в нем и оскальзываясь. К Поршу подходил с замирающим сердцем. Если пошлет, точно получит. - Смотрю, у тебя здесь прям аншлаг, - уселся на высокий облезлый барный стул и окинул насмешливым взглядом пустующие места. Порш замер. Только смотрел своими невыносимо красивыми лисьими глазами и молчал. Моргнул. Собрался. Растянул губы в противной ухмылке, ответил: - Мохито нет. Виски тоже. Мы закрываемся, - и отвернулся. Вот только от Кинна не укрылось, как начали дрожать руки Порша, в которых тот комкал полотенце. - Давай, что есть, - поставил локти на барную стойку, подперев ладонью щеку. Добавил, моментально меняя интонации, - что ты мне можешь предложить? - Иди на хер - коктейль дня, - Порш не повернулся. Вот только спина слишком напряженная. Почти не двигается, замер, чуть склонив голову, будто подглядывая за Кинном. В груди плескался кипяток. "Пришел… пришел, мудак". И почему-то сквозь злость и раздражение прорывается радость, и хочется улыбнуться. И на вопрос: “Что ты мне можешь предложить?” - так и напрашивается: “Себя!”. - Зачем пришел? - как не спросить? - К тебе, - и голос… этот чертов голос… и казалось, что не только голос, но и запах. Или Кинн облился с головы до ног своим проклятым одеколоном, или это Порш так остро чувствует. Хочет чувствовать. - Скучно стало? - заставил себя обернуться. И смотреть на него невозможно. И не смотреть. Всё такой же самоуверенный. В ореоле силы. В этой своей рубашке, расстегнутой слишком сильно, с идеальной прической, пристальным темным взглядом и капризными губами, на которых самодовольная ухмылка. Порш бы отдал всё за то, чтобы просто любоваться им. Истосковался за эти два месяца. Господин Кинн, как сорняк, пророс в его душе. Сколько Порш ни трудился, расчищая и выкорчевывая, стоило отвлечься ненадолго, расслабиться - и вновь появлялись новые, еще более сильные побеги. И Порш сдался. Господин Кинн был в его мыслях, в его снах, в его сердце и душе. Угораздило же шлюшку влюбиться в своего клиента! - Я по тебе скучал, - Кинн улыбнулся. Незнакомо, мягко, выжидающе. И это было как удар ниже пояса. Порш закусил губу. Страшно, отчаянно страшно. С таким, как Кинн, не будет спокойно. Но и без него нет покоя, одна сплошная мука из мыслей, фантазий и воспоминаний. И не стоит ни на кого больше… - Даже так? - прищурился, из последних сил удерживая себя от того, чтобы не рвануть его за отвороты рубашки к себе и не поцеловать. - А ты? - Кинн ничуть не смутился. Ему слова были не так уж и важны. Он прекрасно видел реакции Порша на него. Этого было более, чем достаточно. Паршивца можно было брать прямо сейчас, здесь, на барной стойке, и он бы только шире раздвигал ноги, чтобы господину Кинну было удобнее его трахать. И вот это самодовольство, расплывшееся по наглой морде Кинна, отрезвило. Порш, как девчонка-ссыкуха, потек, а его пришли покупать (Кинн по-другому и не умеет, походу). Опять… - Дай-ка подумать… - Порш сделал озадаченный вид, - никто меня не покупает, не похищает, не пытается изнасиловать. Даже не знаю… Кинн поддался на провокацию, которая отозвалась раздражением в его мыслях. Не уберег. Заигрался. Такого больше не допустит. - Весь Крунг Тхеп* будет знать, кто ты. У тебя будут лучшие телохранители. Никто даже близко не осмелится подойти к тебе. Порш внимательно слушал, вновь принявшись разглядывать господина Кинна и размышляя, сейчас врезать или как… Кинн же, неправильно трактуя его молчание, продолжал: - Я готов с тобой договариваться. Я предлагаю тебе отношения, а не деньги. И я позабочусь и о тебе, и твоей семье. - Это те самые телохранители, под носом которых Вегас сначала меня вырубил, а потом увез к себе? Кинн переменился в лице. Все вдохновенное самодовольство и сверкающая самоуверенность трескались и готовились вот-вот осыпаться гневом на голову Порша. Но Порш продолжал свою мысль. Он просто не мог себя остановить, вновь падая в злой задор, восхитительное чувство того, как он всего одним предложением сбивает всю спесь с господина Кинна и вызывает в нем бешенство. - И как-то долго вы меня искали. Наверное, и не нашли бы, если бы я не позвонил. - Ты, наверное, забыл, что это мы запеленговали Вегаса, - очень медленно, прищурившись, ответил Кинн. - Тебе не о чем было беспокоиться. Мы бы вас нашли и всё решили. - Только он бы меня уже трахнул, если бы я сам не разобрался. - Сам бы ты оттуда не выбрался. И, если бы не я, Вегас бы тебя в покое не оставил, - всё еще медленно, держа себя в руках из последних сил. Порш хотел ответить, но Кинн ему не дал: - Мой телефон у тебя остался, - без тени сомнения, - позвони. Я буду ждать. Резко поднялся и, не прощаясь, ушел. Порш почувствовал себя обманутым. Зло швырнул полотенце на пол. Пнул его под стойку. В этот день он закрылся раньше. Потому что не мог работать. Не мог ни о чем думать, кроме Кинна. И ждать. Звонить… нет! И господин Кинн появился спустя пару дней. Садиться не стал. Окинул смеющимся взглядом холодильники за спиной Порша и выдал: - Хочешь, мои ребятки подвезут тебе хорошего алкоголя? - Кто его тут будет покупать? Здесь у людей нет денег на него, - Порш почти улыбался. Судорога ожидания отпускала его, и становилось хорошо только от присутствия Кинна. - М-м-м… - многозначительно протянул Кинн. Двинулся вдоль барной стойки, длинными пальцами ведя по ее столешнице. Порш пропал, глядя на его руки. И не понял, когда Кинн оказался рядом с ним. Слишком близко. Замер. И Порш не выдержал, сам обхватил его затылок, притягивая к себе, впился в губы и не удержал довольного, громкого стона, когда Кинн перехватил инициативу, проникая языком ему в рот, наступая, заставляя вжиматься спиной в холодильник и сам приникая так, что вздохнуть тяжело. - Соскучился по тебе, - жарко выдохнул в ухо, пока руки жадно шарили по телу. Порш мог только безвольно поддаваться и шумно дышать, иногда срываясь на стоны. Кинн впился зубами ему в шею, тут же сладко зализывая укус и в это же время по-хозяйски сжимая пальцами содержимое ширинки Порша. - А ты скучал? Скажи мне, - сгреб волосы на затылке и удерживал, заставляя смотреть на себя. - Скучал, - глядя в темные глаза, честно признался Порш. И очнулся. Его тело все еще прошибало тяжелое, почти болезненное, возбуждение, но мозг вопил: “Остановись! Сначала договорись на берегу! Пока тебя опять не утянуло в этот безумный омут”. Слабой рукой Порш уперся в грудь Кинну: - Стой. Кинн с трудом себя остановил. Что, опять? Сколько можно? Вот же он, такой сладкий, манящий, податливый. Даже не брыкается. - Нам нужно договориться. - О чем? - Кинн искренне не понимал. О чем договариваться? Всё и так предельно ясно. Их обоих безумно влечёт друг к другу. Им обоим тяжело порознь. О чём еще говорить? Неужели все-таки содержания хочет? Да и пофиг. Только к лучшему. Так привычнее и понятнее. Сколько он хочет получать в месяц? Это же даже не оплата. Это как мера поддержки, финансовое выражение отношения. Сколько ни скажет, Кинн даст больше. И ляпнул, продолжая свои мысли вслух: "Сколько ты хочешь?". И тут же получил тяжелым кулаком в скулу. - Я не это имел в виду! - вместо того, чтобы врезать в ответ, Кинн просто заорал. Он и правда не это имел в виду! Он же совсем о другом. На его взгляд, о другом. Все же вполне логично. Он может дать много, так в чем же проблема просить его об этом или оскорбляться, когда он это сам предлагает. - На хуй иди! - взревел Порш. Кинн все-таки сдался собственному бешеному нраву. Рванулся на Порша, вцепился ему в шею, придушивая, и проорал в лицо: - Да сколько можно-то?! Что тебе, мерзавцу, надо? - Деньги свои себе в жопу засунь, - просипел Порш. - Лучше системой охраны займись и новых телохранителей найди. - Я тебя нашел! Не позвони ты мне, я бы все равно был на месте минут через пятнадцать! - шипел Кинн, продолжая душить Порша. Порш в ответ вцепился ему в шею: - Я и без тебя прекрасно справился. - Так справился, что если бы не мое заступничество, то семья Вегаса и сам Вегас убили бы тебя той же ночью, придурок?! - А ты бы не вмешивался, - Порш боднул его, попытался оттолкнуть. Но Кинн отпустил его шею, захватывая теперь руки, удерживая их за спиной и плотно прижимая к себе самого Порша, и прошептал, задевая губами ухо: - Хватит со мной бороться. Сдайся же наконец. Я же вижу, ты хочешь. Внезапно Порш ослаб у него в руках, положил голову ему на плечо, тяжело вздохнул: - Какой же ты мудила. Хватит пытаться меня купить. Ты можешь по-нормальному? Свидания? - Может, еще за ручку тебя подержать? - хмыкнул Кинн и прижался к нему щекой. - Иди на хер, придурок, - устало выдохнул Порш и толкнул от себя. Кинн выпустил его из рук. Спросил, будто пригрозил: - А если я не приду больше? Порш махнул на него рукой, отворачиваясь. Дни потянулись бесконечной вереницей, а Кинн и правда не приходил. Порш все чаще и чаще замирал с телефоном в руках, гипнотизировал запись в телефонной книге “Мудачелла”, но так и не решился нажать вызов. Все никак не мог побороть в себе горькое ощущение сомнения, будет ли этот звонок еще кому-то нужен, кроме него. А потом он внезапно обнаружил, что в его маленький бар стали наведываться серьезные парни в дорогих костюмах. Все больше и больше. Вот уже и виски пришлось завозить, и младшего брата привлекать, ибо закусывать лапшой и жареными креветками те не хотели. Как-то и касса стала в конце дня больше. Сильно больше. И даже получилось заменить мебель, отреставрировать барную стойку, сделать открытый пристрой. И девочки появились. Спутницы серьезных парней. И стали с Поршем заговаривать эти ребята, что стоило бы парковку нормальную сделать, да и столики поставить, и вообще, отстроиться: зал, кухня нормальная, музыка, все дела. Порш только смущенно улыбался и отвечал: - Не дорос я до этого пока. И как-то один из постоянных ему на это заявил: - Поможем, если что. Без процентов. А можно и вообще не отдавать. Порша это напугало. Еще раз засунуть голову куда не следует? После Кинна сердце все еще болит и кровоточит, а после Вегаса до сих пор приходится ходить и оглядываться. - Вам-то какой плюс с этого будет? - спросил только потому, что нужно было что-то сказать. - Место у тебя тут тихое. Ты не из болтливых. Да и наслышаны мы о тебе. Хвостом не метешь. Всё понимаешь. Знаем, в какой переделки побывал и сухим вышел. Порш нахмурился. Нет. Он, конечно, дураком не был и быстро понял, откуда ветер дует. Спросил уже из зловредности: - Может, и о господине Кинне слышали? Гость только хмыкнул и, будто не понял вопроса, сказал: - Ты подумай. Посчитай, сколько надо на всё. А завтра скажи мне. Порш отошел, борясь с желанием выкинуть что-нибудь этакое. Нельзя… Нельзя! Станет ли господин Кинн прикрывать еще раз? На следующий день отказал. Сказал, что будет сам это всё делать. - Дело твоё, - такой взгляд, будто оценивающий. После этого Порш почти неделю варился в беспокойном, тревожном состоянии. Не понимал, что происходит. И сердце-предатель заставляло ждать, вглядываться в каждого из гостей и нашептывало: “Дурак, нужно было позвонить ему, а сейчас уже слишком много времени прошло”. Рабочий день заканчивался. Пора было уже делать бар круглосуточным. Брать второго бармена на дневные смены, самому уходить на ночные. Но попробуй найди работника в настолько специфическое место, полное гостями явно криминальной внешности. Ноги гудели, голова раскалывалась, а спина… спина ныла так, что хоть ложись и помирай. Лечь… Порш замечтался о своей постели. Расслабить уставшие мышцы. Уснуть… Выспаться - недостижимая мечта: завтра к восьми утра снова на работу. Бросил взгляд на часы. Час ночи… Где-то далеко заурчал мотор, звук показался знакомым. Спустя короткое время шаги, тихое ругательство. Порш замер. Только кажется. Это его глупая, просто въевшаяся в нутро, привычка ждать. Но шаги приближались. Вот уже высокая тень легла на барную стойку и будто коснулась локтя. А Порш все стоял, не в силах поднять голову. Ведь если посмотреть, тогда морок ожидания рассеется и он увидит, что это кто-то из запоздавших постоянных, а не… - Смотрю, ты подрос, - голос господина Кинна отдался испуганной вспышкой в груди. Обжог. Порш медленно поднял голову, понимая, что погибает. Вот прямо здесь и сейчас. Тонет или падает в пропасть. Нечем дышать. И почему-то так страшно… А господин Кинн подходил медленно, глядя своими чёрными колкими глазами из-под опущенных бровей. Последние силы Порша ушли на то, чтобы деланно безразлично ответить: - Разве это не твоими стараниями? - Ну… - Кинн хмыкнул. Оперся на барную стойку напротив Порша, чуть ли не растекся по ней, сложив руки и опустив на них голову. И все смотрел, смотрел. Жег взглядом. - Как тебе сказать. Если бы им не понравилось, они бы не остались. - А… Но Порш не смог договорить. Длинные пальцы господина Кинна скользнули к нему по столешнице, осторожно коснулись фартука, медленно собрали ткань в пригоршню и так же медленно потянули Порша к Кинну. Слишком медленно. Порш сам рванулся, цепляя Кинна сразу за отвороты пиджака, затаскивая его к себе, за барную стойку. От такого эмоционального рывка Порш не смог рассчитать свои силы, не удержал вес Кинна и рухнул на пол, утягивая его на себе. Кинн готовился, что Порш его пошлет. Столько времени прошло… думал, что, если все же получится, поговорит. Когда увидел его и подошел близко, не смог удержаться, но все еще оставался в разуме, отлично выучив прошлые уроки. Порш не дал ему и шанса придерживаться плана. Рвал на Порше футболку, кусался, впивался пальцами в тело, целовал так, будто в последний раз. Порш тихо рычал в ответ, стаскивая с него пиджак, не расстегивая, дернул полы рубашки, и пуговицы посыпались в разные стороны...суетливо шарил руками по телу, только мешал своей торопливостью. Кинн поймал его запястья, прижал к полу, останавливая лишнее мельтешение. Поцеловал в губы. Медленно, ласково. Отстранился и замер, нависая, любуясь… - Эй! Порш, братишка! Они оба замерли. А явившийся не вовремя, явно пьяненький, гость продолжал: - Мы тут с пацанами мимо ехали. Глядим - у тебя свет еще горит. Ты нам это, сообрази по-быстрому? Порш! Порш! Порш выцарапался из-под Кинна. Как чертик из табакерки выскочил из-под барной стойки: - Ребят, я всё. Закрылся. Уже кассу снял, - голос почти ровный, только чуть запыхавшийся. - У тебя всё норм?.. Порш не дал договорить, зачастил: - Всё прекрасно. Я правда не могу. - Чет мне не нравится, - гость, будто трезвея на глазах, окинул Порша подозрительным взглядом. Наконец разглядев порванную футболку, синяк на плече, общий взбудораженный и в то же время растерянный вид. - Паца… - громко начал звать своих друзей, куривших чуть в стороне. - Да заткнись ты. Тебе же сказали, что закрыто! - раздался раздраженный голос господина Кинна. А следом и сам господин Кинн появился. Без рубашки, с ярким засосом на шее. Гость моргнул, почему-то шепотом произнес: - Босс? - Закрыто! Пошел на хер отсюда, - Кинн буравил его взглядом, полным злости и раздражения. - Понял, - кивнул тот. Даже не дождавшись, пока все незваные гости отойдут на достаточное расстояние, Кинн прижал Порша к холодильнику. Заставил повернуться задом, быстро расправился с брюками. Облизал пальцы, нетерпеливо принялся растягивать и хрипло шептать на ухо: - Блядь, какой ты узкий. Будто первый раз. Порш только подставлялся, кусал свою ладонь и жмурился. По его коже рассыпались мурашки, он забывал вдохнуть, замирая и от того, что чувствовал и от того, что слышал. - Порш, - как заклинание повторял Кинн, - Порш. Не могу без тебя. С ума схожу. Первый толчок заставил Порша вскрикнуть. Термоядерная смесь из возбуждения и боли заставляла его раз за разом громко стонать. Кинн сходил с ума, не мог оторвать взгляда от зеркальной стенки холодильника. Там - лицо Порша, с болезненно сведенными бровями, плывущим от страсти взглядом и закушенной губой. Они кончили всего лишь спустя пару минут, почти одновременно. Кинн утянул Порша опять под барную стойку, крепко прижал к себе. - Ты поедешь со мной? - Куда? - глухо отозвался Порш. - Ко мне. “Завтра бар открывать”, - подумал с сожалением Порш, но вслух произнес: - Опять? - Снова, - Кинн потерся носом об его скулу. - Подвези меня лучше до моего дома. У Кинна не осталось сил бороться. Последние недели без Порша вытянули из него слишком много. Кивнул, сам думая, что в следующий раз. Этой ночью ни Порш, ни Кинн не попали домой. Они до утра просидели в машине у Кинна. Следующим вечером Кинн оказался у Порша в спальне. А еще через день весь Бангкок знал, кем приходится Порш Киттисават молодому господину Тирпанякуну...