Возьму котенка в хорошие руки

      Антон совершенно игнорировал Диму и Серёжу на протяжении недели. Он правда ещё не до конца отошёл от всей ситуации в целом и не понимал, за что ему судьба подкинула такую радость, как Арсений Сергеевич. С ним парень чувствовал себя легко. Он мог выговориться ему в любой момент, зная, что тот выслушает. Он интересовался, как у него дела, заваривал ему на завтрак чай, довозил его до школы и обратно и многое другое. Шастун чувствовал себя счастливым. Да, именно так он представлял это чувство, хотя раньше его никогда не испытывал. Врет. Время препровождение с бабушкой могло затмить любое счастье в жизни юноши. Шаст жил вполне милой и беззаботной жизнью, к которой ещё сам не привык. Однако, знаете, говорят, что один день может совершенно изменить все. Так вот, Антон в это никогда не верил, пока не испытал на собственном опыте…       Это было воскресенье. Антон закончил домашку по биологии и отложил тетрадку на край стола. Парень выдохнул, и взглянув на настольные часы, удивился, поняв, что уже давно за полночь, а он тупо убил весь вечер на какую-то биологию. Спать, честно, совершенно не хотелось. Хотелось пить. Шастун развернулся и посмотрел на прикроватную тумбочку, однако стакан на ней оказался абсолютно пуст. Антон, не долго думая, взял его в руку и пошёл на кухню. Он удивился, увидев горящий свет, ведь думал, что Арсений давно спит. Тот говорил с кем-то по телефону. Антон знал, что подслушивать плохо, но интерес, который был тогда в школе, вновь одолел его и заставил прижаться ухом к двери. Попов, видимо, ходил по комнате, так как громкость его голоса постоянно менялась, как в сломанных наушниках, но суть уловить было можно.       - Да, Поль, конечно. Конечно поверил, он же ребёнок. Поверь, с доверием уже все хорошо, да и до семнадцатилетия ему осталось меньше, чем полгода. Нет, вроде еще мальчик, но мы можем это проверить. Что, как? Придумаем! Все будет хорошо, не переживай, - Арсений тяжело вздохнул. - А сколько там обещают? Прям так?! - Шастун не видел, но чувствовал, как у информатика округлились глаза, а у самого парня все больше и больше наростали тревога и страх. - Если раньше, то двадцать косариков подкладывают, правильно? Отлично! Да… И я тебя очень люблю, дорогая, - это фраза прозвучала очень натянуто и неправдоподобно. После неё, юноша отпрянул от двери и мигом помчался в комнату. Схватив рюкзак, он побежал в коридор, по пути оставив стакан на журнальном столике. Он понял все, что только можно было понять. Он не был намерен оставаться в этой квартире ещё хоть на секунду. Арсений, услышав звук не открывающейся, а, скорее, вылетающей двери, тут же выбежал из комнаты. В тамбуре на него в последний раз оглянулся Антон. Его глаза были полны ненависти и слез, которые медленно стекали по его щекам. - Стой! Ты, правда, не так все понял! - спохватился Арсений, пытаясь схватить младшего за руку, однако тот оказался быстрее и убежал, сверкая пятками. Мужчина зарывает ладони в волосы и протяжно скулит, опускаясь вниз по стене. Его последняя фраза не была дежурной, после которой обычно начинают нести полнейшую ересь, она была, как никогда, правдивой. Это была слишком запутанная ситуация. Даже Арс, зная все вдоль и поперёк, не до конца в ней разбирался.              Антон бежал. Его слёзы обжигали ледяную, от ноябрьского холода, кожу. Он не знал, куда бежит, зачем бежит и от кого. Ему просто было невыносимо больно. Обида, ненависть к себе и всем окружающим, давили с невообразимой силой на грудь и сердце.              Опять доверился. Опять, черт возьми, доверился! Тебя, блять, жизнь ничему не учит. Ты что, до сих пор не понял, что всем на тебя насрать. Тобой всю жизнь пользовались, пользуются и будут пользоваться. А ты опять ведёшься на милые глазки и спокойные посиделки. Да, Арсений отличный актёр. Меньше, чем за две недели, умудрился втереться в доверие так, что ты перед ним душу изливал. А не рано ли, а? Да, конечно, ты не думал, пока это делал, но это сути не меняет. Ты опять веришь! Тебе шестнадцать, а ведёшь себя как двухлетний ребёнок, которому рассказывают сказки про деда Мороза и зубную фею. Ты никому не нужен, пойми! Никому. Черт. Возьми. Не. Нужен.       Кулак впечатывается в ближайшую панель дома и кровь, мелкими каплями, струится по серой стене, рисуя страшные узоры.       Ты думал, что ад в твоей жизни закончился? Да кто ты такой, чтобы думать о таком? Ты считаешь, что это вообще возможно? Ты не видишь, как тебя водят за нос! Да ты просто трус. Просто. Гребаный. Трус.       Второй удар. Сильнее и больнее. Страшнее и чувствительней. Плевать на людей, которые слышат по другую сторону баррикады тихие стоны и всхлипы, сопровождаемые ударами.       Вот ты сейчас бьешь по стене. И что ты думаешь? Ты думаешь, что разбитыми костяшками поможешь горю? Ослабишь внутреннюю боль? Думаешь, станет легче? А нихуя! Ты просто жалкий человек, который не может жить самостоятельно. Но если хочешь доказывать обратное, то, черт возьми, соберись сейчас и прекрати приносить себе хотя бы физический вред. А, и прекращай разговаривать с собой во втором лице, а то в психушку угодишь.       Ударов больше нет, всхлипов тоже. Парень сел на холодный снег и достал из кофты пачку сигарет. Давно не курил. Бросил. Да, похоже, у жизни на этот счёт другие планы. Не даст просто так все оставить. Будет добивать до конца. Холод пробирал до косточек, заставляя дрожать всем телом. Пара длинных затяжек все таки смогли слегка согреть, однако не стали пледом или тёплым одеялом. Телефон завибрировал. Ещё. И ещё. Черт, да у него, похоже, все это время отсутствовала связь. Какого хуя? Тридцать пропущенных от Арсения. Класс. Дабы избежать ненужных звонков, ненавистный контакт летит в чёрный список одним легким нажатием пальца и становится, даже, как-то легче. Юноша спрятал телефон в рюкзак и запрокинул голову назад.       Вот почему у всех нормальная жизнь, а у тебя постоянно какая-то хуйня происходит? Причём с каждым годом все хуже и хуже. Тебя окружают такие люди… такие… их даже словами описать трудно. Причём во всем, заметь, виноват ты! Да, да, ты! Ведь ты каждый раз ведёшься и привязываешься к людям, думая, что это тот самый ангел-спаситель, который прилетел к тебе с небес, дабы разукрасить твою мрачную жизнь. А ты тупо веришь в их ангельские сказки, окунаясь в мир, которого просто не может быть, понимаешь? Ты не достоин этого волшебного мира. Не. Дос. То. Ен. Придурок, конченный. И да, походу общаться с самим собой во втором числе - это уже патология.       Докурив очередную сигарету, Шастун встал и примерно оценил свои возможности. Скорее всего, квартира «отца» сейчас либо опечатана, либо пуста до суда. Поэтому попытать удачу, придя туда, можно. Благо, ключи у него при себе имелись. Дорогу он знал очень хорошо. Попов, как оказалось, жил в их же районе, но на соседней улице и дойти до дома не составляло большого труда. Шастун побрел по ледяной земле, пытаясь согреть себя руками. На этот раз на нем не было даже ветровки. Он был в одной растянутой домашней клетчатой рубашке серого цвета и джинсах, которые он так и не снял по приходу со школы. Время было в районе трёх часов ночи, но парень был настолько подавлен эмоциями, что чувство самосохранения уходило на второй план. Он обычно боится ночных прогулок, тем более, по дворам. Разные ситуации случались, но юноша не хотел стать частью одной из них. Поднимаясь по старой сырой лестнице подъезда, Антон старался не запутаться в своих ногах, так как навернуться сейчас было бы не самым лучшим вариантом. Дойдя до квартиры, Шастун скрестил пальцы и вставил ключ в замочную скважину. Их замок был устроен очень по-дебильному, но это помогало понять, есть ли кто дома. Когда дверь закрывалась изнутри, максимально было два поворота ключа, если снаружи - четыре. Сколько парень здесь жил - столько гадал, как же это работает. Раз поворот. Два. Три. Четыре. Да! Антон нажал на ручку и аккуратно открыл дверь. В квартире ничего не изменилось, только стало вонять плесенью и сыростью, ведь за все время она не была ни разу проветрена, а бутылки от алкоголя и баночки от таблеток были разбросаны повсюду. Осторожно переступая через препятствия, в виде мусора, юноша добрался до своей комнаты и завалился на кровать. Та противно скрипнула, но приняла хозяина. На часах было уже почти пять утра и Антон решил, что завтра школу он все же прогуляет. Однако вставал другой вопрос: как придумать объяснение всему этому? Ведь если не будет причины прогула, то в школу вызовут родителей. В случае Антона - опекуна. А если Попов придёт в школу, то обязательно пересечется с парнем, чего второй вот никак не хотел.       Кстати, уже понедельник, получается. Он так и провалялся в раздумьях до восьми утра, а потом вырубился, сам того не ожидая. Через час его разбудил противный и до неприличия громкий звонок. Антон разлепил глаза и посмотрел на экран телефона. На нем большими буквами было написано «Хвостатый армяшка» и Шастун поднял трубку.       - Ало. Что такое? - Антон завалился обратно на мягкую подушку и прикрыл один глаз.       - Придурок! Ты что, блять, опять натворил, а?! Хули ты не в школе? Какого черта мне звонит Попов и спрашивает, не знаю ли я, где ты?! Что у вас там, сука, происходит?! - Матвиенко рычал в трубку. - Мало того, что мы из тебя неделю не можем высосать и слова, так теперь ещё оказывается, что ты куда-то сбегаешь и на учебе не появляешься! - у Шаста совершенно не было желания ни с кем сейчас говорить. - Отвечай, гад! - на заднем фоне раздался ещё один знакомы голос и трубку взял Позов. - Шаст, что происходит? Ты можешь объяснить, а? Ты где вообще? - Антон был настолько зол на весь окружающий мир, что гневно сбросил трубку и кинул телефон на тумбочку, так и не сказав и слова. Почему все на него просто орут? Разве он виноват? А хотя, они ведь, с другой стороны, даже не знают ситуации в целом. Как они могут делать здравые выводы?       Глаза люто болели, после слезной ночи. Антону очень хотелось, чтобы прямо сейчас на него свалился потолок или, хотя бы, началось землетрясение. Но такое, чтобы зацепило только его. Пусть другим будет хорошо. Он сам виноват в своих пирогах и не хочет делать больно другим, ни в чем невиновным, людям. На удивление, звонков от друзей больше не поступало.       Ха, лох. У тебя даже друзей нормальных нет. Тебя все в этой жизни бросают. Понимаешь, все! Всем на тебя плевать. Так с черта ты до сих пор живешь эту жизнь? Давай, все в твоих руках. В окно, вперёд и с песней. Со второго этажа, конечно, навернуть трудновато, но если прыгать не на куст, а на землю, так ещё и плашмя…       Поток мыслей прервал внезапный звонок. На этот раз в дверь. Шаст перепугался до чертиков, не понимая, кого сюда принесло и почему звонят в дверь. Теперь в дверь стали настойчиво стучать и Антон смог распознать голоса.       - Шастун! Еп твою налево, открывай, мы знаем что ты там! - кричал Димка, а на фоне слышались какие-то вопли Серёжи, от которых у Антона невольно вылезла улыбка. Скрывать уже было нечего. Ладно, это его друзья и, судя по намерениям, они за него правда беспокоятся. Шаст прокрался в коридор. Как только преграда в виде двери была убрана, на парня прыгнуло две полторашки. Конечно, их рост был больше, за метр пятьдесят, но для Антона все казались крохотками. - Братан, что случилось? - все же спросил Позов, после долгих обнимашек, увидев, что лицо Антона полностью красное от слез.       - Пацаны, правда, ничего такого. Просто… - Антон все никак не решался рассказать парням о всем случившемся от начала до конца. Во-первых, он до сих пор в откровенном ахуе от всего произошедшего, во-вторых, ему очень больно вспоминать все то, что произошло за последние пару недель. Однако…       - Просто что? - тихо спросил Сережа, смотря на друга с нескрываемой жалостью.       - Просто меня опять развели. Как щенка. Брошенного, маленького, доверчивого щенка, - последние слова прозвучали очень болезненно и тихо. Глаза стали мокрыми, но юноша не давал слезам выйти наружу. - Так происходит всегда. А я, как последний дурак, каждый раз ведусь на милые глазки и заботу, - Шаст опустил взгляд в пол. - Пойдёмте, я хоть чаю заварю, - он направился на кухню. Друзьям было очень очень жалко парня. Они прекрасно знали, сколько раз его обманывали и предавали, но раньше он реагировал чуточку по-спокойнее, а сейчас явно произошло что-то серьезное и они дали себе обещание, что в таком состоянии не оставят друга одного ни на секунду. - А как вы вообще с уроков то слиняли? - спросил Шаст, разливая горячий ромашковый чай по белым чашкам, которые предварительно пришлось отмывать от грязи и плесени.       - Так и сказали. Идём спасать друга. Викторовна согласилась. Ей было глубоко плевать, она, по-моему, даже не поняла, что мы сказали. У неё совещание важное с министерством должно было быть. Вот и бегала вся на нервах, а на других ей было похую, - ответил Сережа и отхлебнул чаю.       - Так, Антош, это все хорошо, но ты с темы то не уходи. Что у тебя произошло? Мы же можем помочь, -Позов аккуратно коснулся руки приятеля и посмотрел такими глазами, что там даже партизан бы раскололся.       - Если вкратце, то Арсений с той тетечкой из полиции договорились с кем то, что меня до совершеннолетия трахнут. Или Попов трахнет, или кто другой. У них там любовь, вроде, - Шаст задумчиво и обреченно помешал чай ложкой. - Он собирался втереться мне в доверие, а потом схлопотать с меня нехилую сумму. А он неплох. Подговорил же эту Полину, так что я даже толком заявление подать не смогу, его же либо порвут, либо закроют дело, не начав, - Антон вздохнул. Дима и Сережа встревоженно переглянулись.       - И... что ты собираешься дальше делать?       - А что тут делать? Буду жить тут, в надежде, что никто в полицию не заявит. А если Попов решит обратиться к кому-либо о моей пропаже, так я успею подать на него заявление раньше, хотя, наверно, в этом смысла нет.       - Ничего не понял, - покачал головой армян. - У нас же олимпиада на днях.       - Ну так иди, кто тебя держит? Только передай Попову, чтобы мое имя вычеркнул из списков. Я с ним не то, что заниматься, я его видеть больше не хочу. Пущай идет лесом старик, - усмехнулся юноша и встал из-за стола. - Я в ванную. Умоюсь и сразу к вам, - Антон вышел и направился в другую часть квартиры. Как только послышался звук воды, Позов повернулся к другу.       - Нам надо его спасать, он же скиснет тут без нас.       - Да, а еще, мне очень хочется набить морду Попову, но это подождет, - Сережа наклонился ближе, чтобы его голос был потише и их лица оказались слишком близко. Но Матвиенко быстро отпрянул. - А еще надо придумать отговорку, почему нас троих в школе не будет. Вряд ли Шаст в таком состоянии на учебу попрется.