Возьму котенка в хорошие руки

      Слушать музыку в метро было смыслом жизни для Антона. В холодный ноябрьский вечер ему чертовски хотелось просто поездить по станциям метрополитена, далеко улетая в свои бесконечные мысли, сопровождаемые альбомом Лазарева. За последние три месяца произошло очень много изменений в жизни парня. Начиная от нового репетитора по информатике, заканчивая его дядей, которые были одним и тем же человеком. Шаст вышел на конечной остановке и осмотрелся.       — Че-е-е-ерт, — это была совершенно другая окраина города. Радовало одно. Где-то здесь должно было быть место, где парень не был очень давно.       Он вышел из метро и направился по уже заученной тропе. Мимо проносились множество маленьких ларьков, которых становилось все меньше и меньше. Время уже давно перевалило за восемь, но Антону было глубоко наплевать. Шастун все дальше и дальше входил в густой лес. Деревья укутывали его с ног до головы. Дорожка дальше разветвлялась на две узкие тропки, но юноша свернул в совершенно другом направлении, в чащу леса. Уже не за горами была ночь, поэтому, если Антон не хотел заблудиться, ему надо было бы поторопиться. Минуты через три юноша уже вообще не видел деревьев. Вокруг него были только пни. Значит, до места назначения было совсем недалеко. Перейдя один небольшой холмик, Шастун пришел. Перед ним был пень, который был намного больше всех остальных в этом лесу.       - А ты подрос, малыш, - юноша сел на него и стал искать заветную палочку в земле. Из земли торчала уже пожившая свое,почти полностью отсыревшая палочка от кофе, которой помечалась небольшая ямка в земле. Антон этой самой палочкой вырыл из земли заветную вещицу. Это был обычный почтовый конверт, завернутый в целлофановый пакет от влаги. Он спрятал его в карман своей ветровки и аккуратно вернул земля на место. Мало ли, что. Парень встал и направился обратно. Домой, то есть, к Арсению Сергеевичу, ехать совсем не хотелось, но юноша не хотел его лишний раз волновать. Тот и так для него многое сделал. Друзья, кстати, до сих пор не знали о произошедшем. Сегодня в школе юноша тактично отмалчивался на счет своих выходных, убеждая, что расскажет все позже. Дима и Сережа сказали, что если тот не выложит все во вторник, они просто перестанут с ним общаться. Парни видели излишнюю подавленность со стороны Шастуна и правда очень волновались за него. Дима даже предлагал выйти вечером на прогулку, но Антон отказался, смахнув все на большое количество домашней работы, которую, по правде, он делать и подавно не собирался. У него просто не было настроения веселиться. Арсений, кстати, все прекрасно понимал. Он не донимал парня расспросами и излишними разговорами. Захочет - сам расскажет. Он боялся оттолкнуть от себя парня. Он по жизни был очень вспыльчивый человек и часто, не замечая этого, одним своим разговором мог легко отогнать от себя самого родного и близкого ему человека.       Дорога обратно была ни чем не примечательная. Шастун благополучно добрался до квартиры Попова, который предварительно успел позвонить и спросить, когда будет его племянник. Он, на самом деле, до сих пор не понимал, как так он в один день стал дядей для шестнадцатилетнего подростка. Арсений сидел на кухне и помешивал ложкой чай, далеко летая в своих мыслях. Из размышлений его вывел скрип двери, а после тихие шаги по направлению к кухне.       - Привет, - Арсений улыбнулся взъерошенному юноше, который сейчас был очень похож на домового.       - Привет, - еще вчера Попов попросил парня называть его дома на "ты", а то ему так не удобно.       - Как день прошел? - спросил информатик, пока его ученик наливал из графина воду.       - Ммммм.... Да как обычно. Ничего нового, в принципе, - Шастун не привык к такого роду вопросам, ведь последний раз у него был нормальный разговор с родителями в далеком.... никогда.       - Это и хорошо. Слушай, ты Сереже передай, что олимпиаду перенесли. Уже на следующей неделе писать будем, - от упоминания об информатике, Антон аж загорелся и кивнул. Арсений улыбнулся и проводил удаляющегося в комнату парня взглядом.       Юноша все равно не понимал, зачем Попов проявлял к нему столько внимания. Он же мог просто отказаться от такого геморроя, как подросток и гнил бы сейчас Шастун где-нибудь в детдоме с гнобящими его ребятами. Но нет, он взял его с собой и предоставил очень хорошее, по меркам парня, место проживания. В комнате юноша выудил из штанов конверт, который он переложил из ветровки и открыл его. Старые фотографии вызывали жуткую ностальгию, но парень взял его не за этим. В самой глубине, между многочисленными записками и фотками, лежал он. Небольшой сверток бумаги. Антон отложил конверт и раскрутил послание.       "Привет, я из будущего. Я надеюсь, ты не потерял это письмо. Мы с бабушкой передаем тебе привет и надеемся, что у тебя все хорошо. А пока, ответь на пару вопросов. Как дома? Мама все еще ругается с папой? Где живет бабушка? Она таки переехала поближе к вам? И как там пенек Василий? Он стал уже большим деревом? Я так хочу увидеть тебя, но смогу сделать это только через много-много лет. Пока!"       Ниже была подпись "Антон Шастун и бабушка, 7 и 65 лет". Там было много ошибок, которые, судя по всему, были исправлены самой Анной Николаевной. Шаст улыбнулся. Когда-то все же для него светило одно маленькое солнышко, под именем бабушка, но именно в год написания этого письма, солнышко улетело в облака. Они раньше часто проводили время вместе. Бабушка всегда забирала Антона из полной шума и криков квартиры и увозила именно туда. К пеньку. Они там и грибы собирали, и цветы. Антошка даже придумал этому пеньку забавное имя. Тогда у него все было хорошо. А что сейчас? Шаст выудил из дальнего кармана рюкзака блокнот и вырвал оттуда листочек. У Антона всегда был не очень красивый почерк, но сейчас он был просто каллиграфическим.       "Привет. Я Антон из будущего. Мне сейчас шестнадцать. Что ж, мне кажется, пришло время ответить на вопросы. Дома у меня больше нет. Я живу со своим дядей, который по совместительству мой репетитор. Мама с папой развелись еще полтора года назад. Бабушка... Пожалуй, она живет сейчас как никогда рядом со мной. Каждую минуту, каждую секунду. Пенек Василий проживает прекрасную жизнь. Думаю, лет через десять я увижу его шикарным деревцем, если доживу, конечно. Я очень скучаю по прошлой жизни. Надеюсь, что когда-нибудь я напишу третье письмо, где опишу настоящую счастливую жизнь, о которой я так мечтаю... Надеюсь, история на этом не закончится. Пока!"       Шастун сложил бумажку вдвое и засунул в конверт. На выходных он обязательно съездит к Василию и оставит ему священный конверт на хранение. В нем были только самые теплые для парня воспоминания. Фотки с бабушкой, кусок ее разноцветного платка, который маленький Антошка незаметно отрезал, пока она не видела, старые детские рисунки, была даже заначка, но Антон решил приберечь ее на лучшие времена.                                                                   ***       - Шастун! Подожди, мать твою! - Матвиенко врезался в друга со скоростью моторной лодки и чуть не сбил окружающих. - Ты помнишь про наш договор? - Антон невинно кивнул.       - Выкладывай! - Позов, запыхавшись, наконец догнал друзей.       - А что рассказывать? Отца в психушку загребли, живу я у Попова, который является моим дядей, - Шаст развернулся и направился к кабинету физики, пока его друзья стояли в ступоре и удивленно переглядывались. М-да, не каждый день такое услышишь. Через минуту раздался звонок и парни, выйдя из состояния аффекта, побежали в нужный класс.       - Позов, Матвиенко, чего опаздываем? - спросил физик, когда парни только открыли дверь.       - Простите, Павел Алексеевич, - первым подал голос Дима, - мы в столовой задержались, больше так не будем. Можно пройти? - Добровольский кивнул и десятиклассники побежали на свои места. Шастун всегда сидел на последней парте, а парни - перед ним. - Шаст, так как это произошло? - все ещё удивленно шепнул Позов, на что Антон ничего не ответил и лишь сделал вид, что очень заинтересован в предмете. - Ну и молчи, партизан, - хмуро бросил друг и отвернулся к парте. У Шаста было просто ужасное настроение и никакого желания разговаривать с кем-либо. Но что же было причиной?