Усталось

      Задумываться о том, сколько калорий ты потребил — хуёво. Максимально, блять хуёво. Особенно, когда ты видишь, как другие люди не задумываются над этим. Они спокойно заказывают себе пиццу, пока ты думаешь о том, сколько километров нужно пробежать, если откусить хотя бы кусочек. И ты медленно, но верно начинаешь ненавидеть себя. Ненавидеть то, что ты не можешь спокойно смотреться в зеркала; не можешь спокойно смотреть на еду, потому что тебя сразу начинает тошнить; не можешь выкинуть из головы цифры.       Ники вроде как понял, что у него что-то не так, когда он впервые выблевал еду. Понимать, что это такое — одно, а прочувствовать все прелести искусственно вызванной рвоты — другое. Ты ненавидишь себя за слабость. Вот что понимает Ники. Он ненавидит себя.       Он начинает избегать всех, потому что знает, что его друзья обязательно зайдут в магазин, купят газировку и заставят его выпить немного. Возможно ему бы стало легче, расскажи он обо всём, но он взрослый мальчик. И взрослые мальчики справляются с этим сами, плача навзрыд после еды, потому что мозг не может успокоиться и считает-считает-считает.       Отвращение к своему телу не проходит легко. А отвращение ведёт к агрессии, которую некуда девать. Ты остаёшься в тёмной комнате, где есть только ты и твой мозг, который не может перестать думать. Думать о том, как хочется убить себя.       И Ники, наверное, должен благодарить жизнь за то, что на него совершенно безразлично смотрит продавщица, когда он покупает себе набор юного доктора: лезвия и три пачки слабительных.       Ники весит пятьдесят один килограмм, что уже является недовесом при росте в сто семьдесят три сантиметра, но эти цифры ощущаются слишком большими. Хэммик смотрит на моделей в журнале, у которых кожа кажется прозрачной, а ключицы острыми настолько, что могут убить. Он хочет быть таким же. Он хочет выглядеть лучше их.

***

— Ты в порядке? — Эндрю смотрит на него настороженно, пока Ники размазывает еду по тарелке, надеясь, что ощущение того, что он ест, присутствует. — Да, а ты? — Ники умеет уходить от темы, но с Эндрю это не работает. — Ты не ешь, — он не спрашивает, а утверждает. — Я скоро перестану, обещаю.       Но он не останавливается.

***

      Эрик - безудержный ураган, за которым Ники не успевает. Клозе кажется таким живым, что Ники больно. Больно от того, что он не такой. Он давно перестал чувствовать себя живым. Все его дни похожи один на другой. Вся его жизнь последние два года - серое, безжизненное пятно. С каждой секундой оно лишь растёт.       Ники сам стал этим серым пятном, но у него в нем есть другой цвет. В Ники есть красный. Красный цвет в жизни Хэммика - цвет крови, и он видит его слишком часто. Настолько, что на ногах, ключицах и плечах практически нет нетронутой кожи. Каждую ночь Ники закрывает глаза и надеется, что не проснётся, но он просыпается каждый чёртовый раз. Даже наглотавшись таблеток для животных и запив их алкоголем.       Пустота поглощает тебя. В ней нет ничего, и от этого ещё хуже. Ты остаёшься один на один с собой и своими мыслями, в которых лишь кровь и калории. Из пустоты нельзя выбраться. Она навсегда останется в тебе.       А Эрик... он другой. Он тащит Ники на другой конец города, чтобы показать охуительную, по его словам, кофейню. И Хэммик не может отказать ему, когда он спрашивает про кофе, потому что Эрик улыбается слишком ярко.

***

      Он может закрыть глаза на то, что Ники пропускает ужин. На то, что Ники не спит. На то, что он ест салат максимум. Но он не может притворяться, что не видит, как Ники сидит перед тарелкой, с одной ложкой гречки в ней, со слезами. - В ней практически нет калорий. Пожалуйста, малыш, - он готов стоять на коленях, если Ники съест хоть что-то.       Хэммик через силу запихивает в себя еду, заставляя себя улыбнуться в ответ Эрику. Ники устал так сильно. Он скидывает чужие руки со своих плеч и уходит в ванную комнату. А Эрик просто не знает, что делать. Он тоже устал. Он хочет помочь, но невозможно спасти того, кто не хочет спасаться.       А потом Эрик слышит, как эта гречка смывается в унитаз, а в душе включается вода через некоторое время. И потом Эрик снова притворится, что не видит кровь на бортике ванной и на простыне.

***

      Ники так устал. Всё, что есть в его жизни - это сигареты и улыбка Эрика. Ники выкуривает пачку каждый день. Он падает в голодные обмороки, слушает, что ему нужно кушать от Эрика, а потом целует Эрика, потому что всё это слишком сложно вынести. Ники хочет забыться. Ники хочет исчезнуть, потому что он чувствует себя никчемным.