Вы
Не извиняйся, Дим, всё хорошо) Про физика отчёт будет готов сразу после прихода домой!
Антон чуть улыбнулся, едва приподняв уголки губ. Циферблат в углу экрана показывал уже почти восемь. Да, парень порой мог и часами вот так сидеть и просто смотреть в окно, витая в своих мыслях. Шастун не хотел встречаться ни с отчимом, ни с матерью, которым через двадцать минут собираться на работу, по этому он взял рюкзак, наушники с телефоном и, одевшись в куртку с капюшоном и потрёпанные кроссовки, вышел на остановку, втыкая в уши наушники, как только сел на свободное место в самом конце автобуса. Сон этой ночью был не самый качественный, тёмная погода и любимая группа в наушниках нагоняли тоску и через пять минут глаза Антона тяжело закрылись, а голова парня устало упала на прохладное стекло автобусного окна.*****
Когда Антон открыл глаза он сразу понял – дело пиздец. Как минимум потому, что во-первых автобус стоит на остановке для транспорта, закончившего маршрут, во-вторых время на телефоне беспощадно вещало "13:15", а в-третьих сегодня должен быть урок с новым классным, начинающийся через 45 минут. Радует одно – водитель так и не заметил незадачливого пасажира и беззаботно болтал с коллегой недалеко от автобуса, жуя большой сэндвич. Собрав волю в кулак, парень всё же незаметно вылез из открытой задней двери автобуса и быстрым шагом помчался к дороге. Если будет бежать, то успеет. В класс Антон вбежал, когда до начала последнего урока оставалось пять минут, тут же ловя на себе прищуры одноклассников. Не имея Позова под боком парню тут же стало максимально некомфортно, так что тот поскорее занял свою излюбленную последнюю парту у окна и лёг головой на руки, пытаясь отдышаться. – О, Шаст, ты почти вовремя! Чуть было не опоздал на уроки! Молодца, добежал! – в класс внезапно залетела Кузнецова, ехидно ухмыляясь, – Ну и где же ты пропадал, дёрганый? Сегодня было так весело на геометрии! Мы довели Серафиму Арнольдовну, так там был такой скандал, что ух! – девушка мерзко рассмеялась, пуская реакцию в виде прыскающих в кулаки одноклассников, – Но не для тебя вечеринка, пусь, сердечко бы не выдержало, когда злая тётя кричит, – половина класса противно заржала, чуть ли не тыкая в парня пальцами. Антон уже почти привык к этому, так что просто нервно закатил глаза и поднял с пола ручку, скинутую наманикюренным пальчиком Иры. – Иди нахуй, злобная сука, – оскалился парень, поворачивая голову на окно, показывая, что продолжать разговор не собирается. – Шастун! – неожиданно прогремел в классе голос учителя, от чего парень чуть не подпрыгнул, нервно поворачиваясь на мужчину. Брови того были нахмурены, а руки скрещены на груди. Злится. – Останешься после урока, пояснишь мне за громкие сквернословия в классе и за отсутствие на учёбе. Сели все на места, записали тему! Антон замер. Один, после уроков, его выходками Арсений Сергеевич явно недоволен. Внизу живота понемногу начал скручиваться неприятный комок. Парень бросал беглые взгляды на доску, размашисто записывая конспект в тетрадь, параллельно следя за учителем. В классе стояла почти тишина, но кто его знает, может связки погреть захочет. Краем глаза Шастун вдруг заметил хитрый взгляд Иры, направленный на него. Она заметила его нервность. Она хочет повеселиться. Блять. К счастью, после этого прошло пять минут, но ничего так и не произошло. Антон, было, расслабился, как вдруг со стороны Выграновского, сидящего рядом с нахальной блондинкой, послышалось громкое "Диалоги тет-а-тет". Рассказывающий тему Арсений Сергеевич, стоящий у доски, замолчал, поворачиваясь к классу. – Это кто сейчас сделал?! – раздалось так неожиданно и звонко, что Антон содрогнулся всем телом, роняя ручку под стол. Ира противно заулыбалась, глядя на него, – Учтите, что я предупреждал о том, что не пожалею сил, чтобы впихнуть вам в головы, что включать песни и громко беседовать во время объяснения темы это не остроумно и ни разу не тянет на уровень десятого класса! – руки начали дрожать, Антон замер всем телом в одном положении, будто пытаясь создать вокруг себя защитную сферу. Кузнецова уже тихо посмеивалась в ладонь. – Ну я, допустим, а что? – Эд встал с места, нахально вздёрнув подбородок – Выграновский... – с таким холодом произнёс физик, что уже не одному Антону стало не по себе. Взгляд парня упал на несколько девчонок и пару парней, начавших напряжённо переглядываться, – Поделись с нами, почему ты считаешь, что имеешь право отвлекаться и отвлекать класс на уроке? – Мне скучно. Заинтересовать не умеете предметом, Арсений Сергеевич, вот и всё, – на этой ноте замерли все. Напряглась уже и Ира, отвлёкшаяся от Антона, начиная слегка недоумённо смотреть на дружка. – В данном случае как раз таки проблема вовсе не во мне, Эдуард. Выйди с вещами из кабинета и проветри голову, может тогда там появится умение учиться и выветрится наглость и слабоумие. – А за что? Что-то не хочется, – Ира уже почти делала "рука-лицо". Антон чувствовал, что дрожал всем телом. Это паника. Три, два, один. – Из кабинета вон вышел, Выграновский, завтра без родителей в кабинет не войдёшь! Весь класс замер. Лицо Арсения Сергеевича выражало, на удивление, не агрессию и агонию после такого крика. В глазах читалась только холодная сталь, не менее напрягающая. По меркам старшеклассников и по опыту "работы" с другими учителями, физик должен был закашлять и продолжать стандартно орать, размахивая руками, стуча указкой с краснеющим от напряжения лицом. Однако преподаватель лишь тихонько прочистил горло, поправил слегка выбившуюся прядь идеально причёсанной чёлки и, проводив взглядом даже не дрогнувшего Эда, повернулся к доске и как ни в чём ни бывало продолжил выводить формулы для конспекта под слегка напуганные и недоумевающие взгляды учеников. Никто больше не горел желанием эксперементировать над новым учителем. Но Антону было на это плевать. Плевать, потому что стук сердца сейчас громко отдавал в ушах, заглушая лекцию учителя. Плевать, потому что он элементарно не мог выпрямиться или поменять положение. Плевать, потому что страшно было даже поднять голову или случайно чихнуть. Хотелось забиться в угол, зажать голову руками и заплакать, сделать всё, чтобы взгляд не был таким холодным, а голос таким громким. Страх, беспомощность, паника. Эти чувства знакомы парню уже много лет, однако каждый раз он испытывает их как в первый. Антон выдохнул и протянул дрожащую руку вверх. Он больше не может тут сидеть, ему нужно успокоиться. – Арсений Сергеевич, – учитель обернулся на ученика, одаряя того вопросительным взглядом, – Можно выйти? – голос дрогнул, но, к счастью, этого никто не заметил. Вроде. – Выйди, Шастун, только... – физик не успел договорить, парень пулей выскочил из кабинета.*****
Холодная вода резво освежила лицо и более менее привела в чувство. Слёзы паники яростно просились наружу, но Антон умело их подавлял, прикусывая язык и щёки изнутри, не впервой. – Сука... – парень поднял взгляд на своё отражение в зеркале над раковиной школьного туалета, – Какая же ты истеричная, трусливая, слабая сука! – Антон дрожащей рукой щипнул себя за руку. Надо было приводить себя в чувства и возвращаться на урок. Он всегда считал свой главный страх глупым. Бояться криков, что это вообще такое? Сейчас первоклашки и учителя побить могут, а тут семнадцатилетний старшеклассник и бросается в слёзы-панику при обычном повышении голоса. В такие моменты парень чувствовал себя отвратительно. Чего он вообще добьётся, если будет плакать и жаться в угол при любых ссорах и перепалках? Антон глубоко вдыхал и выдыхал, понемногу успокаивая ритм сердца.*****
– Я хочу у вас спросить, – резко прервал объяснение темы Арсений Сергеевич, смотря на класс, – Что с Антоном? Мне показалось, он чувствовал себя не очень хорошо. Класс молчал, смотря на парты перед собой. После перепалки с Выграновским никто не горел желанием беседовать с учителем. Всё таки аура мужчины будет посильнее женской или ауры старой физички Светланы Илларионовны, которая ушла на пенсию два года назад. Хотя для её возраста рявкнуть и не хуже Попова могла, зато какой эффект был. – Я и не хотел кричать на кого-либо из вас, но сами знаете, по-другому вы не слушаете, – вздохнул мужчина, садясь в кресло, – Я ведь говорил, что вижу в вас потенциал. Мы можем стать хорошей командой, но только если этого буду хотеть не я один. Меня волнуете вы, ваше состояние и ваши предпочтения, я хочу взять за вас ответственность и выпустить вас с тёплой памятью об этих двух годах, – десятиклассники начали поднимать заинтересованные взгляды на физика. Одна только Ира и несколько парней и девчонок из той же партии переглянулись и показательно скривились. – Он из всех нас в основном общается только с Димкой Позовым, – начала Катя, отличница класса, – Знаете о таком понятии, как фонофобия*? – учитель кивнул, – Но Антон спокойно участвовал в ремонте школы в прошлом году и ходит иногда на дискотеки. Я не знаю, как называется эта форма фонофобии и есть ли в науке такая, но он очень пугается криков, особенно если у человека сильный голос. – Кстати да, – понимающе кивнул Лёша Щербаков, – Честно говоря, слышать кричащих людей с сильным голосом это достаточно трудно. Но одно дело трудно, а ему страшно. На сколько я осведомлён, у него... Дверь в класс распахнулась, впуская Антона. Взгляды одноклассников и учителя тут же устремились на него, на что тот в недоумении вскинул бровь и как можно быстрее сел за парту, кладя голову на сложенные руки так, чтобы было видно доску. Парень уловил насмешливый взгляд Кузнецовой, но ему было уже плевать. Главное отсидеть урок и отчитаться перед Поповым. Потом наконец покурить, чтобы успокоиться окончательно. Да. Как только было озвучено домашнее задание и прозвенел звонок с последнего урока, весь класс дружно двинулся к выходу и в считанные секунды удалился в коридоре. Антон неторопливо складывал вещи в рюкзак, однако снова начал задумываться. К сожалению для себя. – "Что Арсений Сергеевич будет делать сейчас? Он зол? Будет ругаться? Конечно он будет ругаться, кретин, ты без предупреждения пропустил пять уроков, едва не опоздав на шестой!" – Шаст на секунду зажмурился, пытаясь прогнать назойливые мысли, однако, безуспешно. – Шастун, подойди ко мне, – физик закончил вытирать доску и встал у стола, облокачиваясь на него бедром, – Что сегодня случилось? Что за нестандартное опоздание? – Антон вздохнул, нервно почёсывая шею. – Извините, Арсений Сергеевич, – голос звучал хрипло, но парню было всё равно, – Сначала чувствовал себя плохо, но мама... – парень запнулся, понимая, что выбрал для отмазки не самую подходящую тему, но отступать было уже некуда, – Мама сказала, что хотя бы к третьему уроку надо пойти, там на дорогах сильные пробки были, автобус стоял долго... не мой день просто, извините. – Хорошо, Антон, я тебя не виню, но в следующий раз предупреждай меня об опоздании хотя бы сообщением, хорошо? У тебя же есть мой номер? – парень кивнул и бросив тихое "Хорошо" хотел было уже удалиться из класса, но его снова окликнул голос физика. – Сегодня на уроке... Всё было в порядке? – Да, Арсений Сергеевич, просто показалось, что пошла кровь из носа... До свидания. Антон быстро вышел из кабинета, буквально слетая на первый этаж, дабы избежать дальнейших расспросов. Накинув куртку, парень вышел на улицу, сразу же заходя в любимый закоулок у школы, доставая сигарету и блаженно затягиваясь. – "Твоя жизнь и разговоры с людьми, Тох, это сплошные отмазки" – подумал про себя Антон, обращая внимание на вибрирующий от входящего звонка от Димы телефон, принимая вызов. – Ну? Как прошли уроки? Ты как, всё было нормально? – послышался взволнованный голос друга. – Херово, Дим, херово. Не хочу идти домой, слушать какое я ничтожество и получать пиздюлей от бухого Олега. Не хочу после стресса идти и смотреть на еле живую мать, и так состояние сдохнуть. – Родители уехали в командировку на неделю, приходи ко мне с вещами, они не против. Заодно обсудим всё, что у тебя случилось и отдохнёшь хоть нормально. Это, пожалуй, единственная хорошая вещь за этот паршивый день. Единственный выход в таком подавленном состоянии – идти к Димке, тем более с возможностью не видеть недородителей несколько дней. Антон сделал последнюю затяжку, туша бычок о кирпичную стену и кидая его куда-то в коробки. И, может, к лучшему он не видел, что Арсений Сергеевич стоял прямо за углом около своей машины и внимательно слушал разговор, обеспокоенно хмурясь.