Шепот чёрного шелка

Когда-то здесь они впервые поцеловались - можно было вспомнить даже тот же обрыв, и тот момент, когда их выгоняли сюда для того,чтобы отыскать отвратительное яблоко, которое стало началом и концом всего, что между ними было. Тимофей сейчас предпочитал предаваться подобным воспоминаниям на местах былой славы – по крайней мере, вспоминалось тут всё намного лучше. Пусть сейчас было не время и не место, а они все разбрелись кто куда, пытаясь отыскать гадкое яблоко, которое не позволяло им даже переходить к учебному процессу, Гроттер предпочитал заниматься не поисками, а тем, что утопал в собственной ностальгии по былым временам, которые уже успели куда-то улететь. Он всё ещё помнил, как Валялкина, когда Бейбарсова уже успела уйти, решив не дожидаться ответа, совсем тихо прошептала "да". И это его, признаться, пугало. Он прекрасно понимал, что Глебианна должна была прийти сюда. Пусть не по собственному желанию или хотя бы… Ведь здесь была память, ворох воспоминаний, от которых ей, возможно, слишком сильно хотелось бы избавиться, а может, даже и наоборот. Кажется, у неё что-то складывалось с Шито-Крыто, по крайней мере, Бейбарсова делала вид, но... Она подошла совсем тихо, незаметно, и остановилась за спиной у Тимофея. Только оглянувшись, Гроттер наконец-то увидел Глебианну - всё такую же, как и прежде, и с предельной гордостью во взгляде - просто не по себе как-то становится. - О, так здесь сидишь ты? – уточнила она. - А мне на мгновение показалось, что где-то тут пробежала свинья, которая мечтает о молодильных яблоках, а оказалось, что именно ты. Или, может быть, между этими понятиями следует поставить знак равенства? - Разве ты не сама пришла сюда? Я тебя не приглашал, не так ли? – оглядываясь, уточнил Тимофей, отходя подальше от обрыва. Почему-то ему показалось вдруг опасным стоять там, где запросто можно свалиться вниз и пострадать слишком сильно. Или умереть. Вдруг Гроттер почувствовал, что Бейбарсова в своём нынешнем состоянии запросто толкнёт его и отправит в небытие, и очень жаль будет попасться ей под горячую руку и улететь куда-то далеко-далеко в лучшие миры. Нельзя же сказать, что Глебианна особо способна на жалость в таком состоянии. А он и без того по привычке едва ли вновь не назвал её сокращённым именем, которое девушка терпеть не могла. У неё, конечно же, было право на то, чтобы ненавидеть любые сокращения, но у Тимофея это всё равно вызывало определённую опаску. Ну, никак нельзя было называть нормальной девушку, которая не принимает любые человеческие отношения и отрицает всё, что с ними связано. А с Бейбарсовой так и есть, она ж никогда не признает, что однажды кого-то любила или мечтала, к примеру, о семье. Она скорее будет кусаться и пытаться продемонстрировать, что всегда оставалась точно такой же независимой, как и сейчас, а это порой вызывает совсем не раздражение, нет, но определённого рода страх, у которого есть свойство становиться очень сильным. - Конечно же, да, - спокойно кивнула Глебианна. - Я никогда не прихожу куда-то только по той причине, что кто-то меня сюда позвал. Или ты сомневаешься? Тимофей не сомневался. Их всех на равных условиях выставили сюда, требуя, чтобы они искали молодильное яблоко, и именно Тимофей, которому прежде больше всего хотелось, дабы Кощеева провалилась под землю вместе со всеми своими служивыми, сейчас успешно игнорировал любую работу, разговаривая с некромагиней. Надо же, и кто-то будет говорить о женской логике! Мужская, кажется, почище будет. - Тогда почему ты предъявляешь ко мне претензии? – уточнил парень. - Раз я совершенно не имею права тобой управлять, то ты должна быть недовольна именно собой, разве не так? - Потому что ты сделал многое гораздо более отвратительное, чем то, что сейчас просто сидишь здесь, - пожала плечами Бейбарсова. – Никакой здравый смысл не может управлять человеком, если у него есть собственный набор желаний и мечтаний, и ты в этом случае совершенно не исключение. - И что же я такого плохого сделал? – уточнил Гроттер, внимательно глядя на девушку, которая прежде была совершенно не такой. – Ведь ты раньше… Ему хотелось понять, откуда у девушки в голосе появилось столько холодности, почему она реагировала на него, словно какой-то ёж, который вдруг увидел лису и моментально свернулся в клубок. - На тебя наложили приворот, - промолвила Глебианна, даже не посмотрев на него. Она присела на край обрыва и теперь просто болтала ногами, подкидывая в воздух какой-то незнакомый, непонятного происхождения камешек. - Что?! – вспыхнул Гроттер, поднимая на неё взгляд и совершенно не понимая, о чём сейчас говорила Глебианна. Он не мог поверить, что девушка могла поступить подобным образом - в конце концов, после этого именно он должен был обижаться на неё и на весь мир, а не она на него! - Тебя ко мне приворожили. Лёнька явно горел немалым желанием мне помочь, - пожала плечами Бейбарсова. – Так что… Свобода, господин Гроттер. Она искренне верила в то, что когда Свеколт, совершивший большую глупость, отменит наконец-то действие приворота, то Тимофей всё равно останется с нею. Вот только, как это обычно бывает с немного наивными девушками, она слишком сильно ошибалась. Стоило только отменить действие совсем слабого заклинания, как Гроттер моментально забыл обо всём, что их только связывало. - И всё-таки, почему ты меня отталкиваешь, если ты всё-таки использовала приворот, ну, или твои коллеги, кем они тебе там приходятся? – перебил девушку Тимофей. – Я не понимаю, ведь ты должна… - Воевать и строить тактику? - усмехнулась она, повернув голову набок и с некоторой долей недовольства посмотрев на него, словно парень только что совершил огромное преступление, задав подобный вопрос. - Отстань от меня, понял?! - Ну, как-то так, да, отстань, - кивнул Гроттер. – Тогда почему ты даже не пытаешься ничего сделать? Почему не говоришь, что это творилось без твоего ведома, ну, или что-то в подобном роде? Такое впечатление, что тебе абсолютно всё равно, наплевать на то, что сейчас я тебе скажу! - Потому что это скучно, - хмыкнула Бейбарсова, умолчав успешно о том, что вообще-то некоторым некромагам свойственна гордость. Она ни за что не позволила бы себе с разбега вешаться ему на шею или говорить какие-то влюблённые речи, нет, ни за что и никогда. Это был удел, скажем, Елисея Зализина, той же Василисы, которая стремилась продемонстрировать, что способна поддерживать униженных и оскорблённых - вот пусть они это и делают. - Ты странная. Неужели в том, что против меня твои же братья использовали приворот, виноват тоже я! Это же совершенно нелогично! Тимофей смотрел на неё широко раскрытыми глазами, но Глебианна не соизволила даже повернуться к нему лицом. Она подобрала очередной камешек и швырнула его в обрыв. Где-то далеко можно было услышать, как их звали остальные, которые тоже так и не отыскали молодильное яблочко, вот только они явно не имели сейчас никакой возможности отыскать или увидеть некромагиню. Гроттер предчувствовал, что стоит только кому-то приблизиться, как она моментально использует невидимость, если вообще не сиганёт вниз. Непонятная девушка. - Я в курсе, - кивнула Глебианна. – Но моя мудрость не позволяет мне признать это окончательно, - она криво усмехнулась, и Тимофей почувствовал, как сердце предательски пропустило удар. Что-то тут не то. Он вновь двинулся к Бейбарсовой, но, судя по всему, она была явно не в настроении общаться сейчас. Некромагиня спокойно вскочила на ноги и успела оказаться где-то достаточно далеко, теперь глядя на него всё тем же недовольным, наполовину презрительным взглядом. - Опусти трость, - внимательно глядя на неё и представляя себе приблизительно, чем ему может грозить что-то подобное, прошептал Тимофей. Ничем хорошим это не закончится. Не стоило вообще заводить с нею подобных разговоров, но если б знал, где упадёт, то обязательно подстелил! Смерть как минимум, а как максимум… В общем-то, лучше молчать и не думать о плохом, а то мало ли, что вообще может случиться? Парень сел на какой-то пенёк – они всё это время вроде бы и не сходили с места, а, как оказалось, чуть подальше отошли от проклятого обрыва, и теперь тут можно было отыскать одно-другое срубленное дерево. Бейбарсова не садилась. Она опёрлась одной ногой о пенёк и внимательно смотрела на Тимофея, словно ожидая какого-то ответа и надеясь на то, что сейчас услышит более-менее вразумительный вариант развития событий. - Что случилось, Энн? – спросил он. – Ты была другая! Он смотрел на неё широко раскрытыми зелёными глазами, наконец-то получив замечательную возможность столкнуться с девушкой взглядом, и испытывал какое-то странное неудобство, неловкость, которая не позволяла ему спокойно реагировать на происходящее. Бейбарсова не спешила признаваться, она, словно только что пойманная шпионка, смотрела на него с неимоверным равнодушием, будто бы ничего такого не случилось. - Я скрывала собственный характер, - наконец-то промолвила девушка, пожимая плечами и всем видом демонстрируя, что на самом деле это далеко не единственный в этой жизни её секрет. - Настолько?! - Да, дорогой, я очень хорошая актриса, - кивнула девушка, а после скривилась, чувствуя, что ненависть и ревность вновь вырывается на волю. – А ты не лезь! Это было сказано уже немного другим голосом, и Тимофей вновь ощутил отчаянное желание скрыться куда-то. Зачем она так? За что? Трудно вообще разобраться в том, что Бейбарсова пытается ему продемонстрировать или доказать - она удивительный человек, достаточно странный и совершенно нелогичный, но это всё равно ни на мгновение не освободит её от ответственности. Впрочем, понятно, если девушка всё это время попросту прятала своё собственное "Я" от него и пыталась быть… Лучше! Она просто хотела быть лучше! Да, точно. А он не разглядел, идиот, столь хорошего и доброго порыва в её прекрасном сердце и вёл себя не слишком-то и хорошо по отношению к ней. Нет, не так. Совсем не хорошо. Скорее даже по-хамски, потому что то поведение, которое у него присутствовало в последнее время, можно было назвать исключительно свинством. Тимофей понял это исключительно сейчас, а возвращаться в прошлое и менять всё вокруг было бы слишком поздно, по крайней мере, сейчас. - В любом случае, - Бейбарсова усмехнулась, - ты и так получил намного большее, чем можно было бы тебе позволять, поэтому я надеюсь на то, что ты перестанешь ходить за мной по пятам. Последняя, отчаянная попытка восстановить разговор для Тимофея закончилась каким-то глупым проигрышем, и он вновь почувствовал себя преданным. Ведь это его привораживали, а не он её, в конце концов, и теперь Глебианна ещё будет предъявлять претензии! - Как ты назвала кота? - он словно пытался доказать, что совсем-совсем не собирается сдаваться и всё ещё способен доказать ей, что может себе позволить. Глебианна хмыкнула. Старый вопрос её раздражал, но она всё-таки решила ответить и спокойно промолвила: - Барс. Вспомнилась сразу же фамилия девушки, и Гроттер поёжился, представив себе не самую замечательную судьбу для такого прекрасного котёнка. - Кот – барс? – удивился парень. – Не понимаю, почему ты так и на кой чёрт ты так издеваешься над бедным. - Я не издеваюсь, - пожала плечами она. - Это не имя! - Хорошо, пусть не Барс, а Барсик, - тут же согласилась Глебианна. – Ты просто не понимаешь, что на самом-то деле мне абсолютно всё равно, как его зовут. Я просто очень люблю котов. - Очень? Больше, чем людей? Уверен, что именно так! - воскликнул наконец-то Тимофей, сорвавшись. - Вы, некромаги, все какие-то ненормальные! И, несмотря на то, что приворот делала совсем даже не ты, сомневаюсь, что ты бы побрезговала подобным способом, если бы тебе что-то было от меня нужно, разве не так? Или ты уже применяла магию. Бейбарсова достаточно долго стояла на месте молча, а после, покинув своё прежнее место для спокойного наблюдения за местностью, рванулась к Гроттеру, наклонилась и поцеловала его в губы. Тимофей едва осознал, что происходит – он схватил девушку за руку, пытаясь остановить её, когда Бейбарсова вновь собиралась отойти, и она посмотрела на него весьма мрачно, словно ожидая дальнейших действий. - Я тебя люблю, - выдохнул он. - Я же тебе уже говорила, что тебя просто приворожили ко мне, - отмахнулась Бейбарсова. – Это глупости. Она отскочила от него слишком быстро, не собираясь больше подходить, и теперь вновь спокойно стояла, вытянувшись, словно струна, и смотрела на него с куда меньшим интересом, чем всего лишь несколько минут назад, будто бы внутри, в её груди, что-то оборвалось. - Люблю! - в приступе отчаянья воскликнул Тимофей, утверждая, что ни за что не отступит сейчас от собственной важной цели. - Нет, не любишь, - она говорила всё так же спокойно, но чувствовалось, что раздражение всё больше и больше нарастает. – Тебе кажется. - Я не маленький ребёнок и способен понять, когда меня привораживают, а когда это всё – правда, - покачал головой Тимофей. - Прекрати отрицать то, что является правдой! а что ты чувствуешь ко мне? нет, ну что, ответь! - Увы, но на самом-то деле ты ведёшь себя так, как обычно ведут дети, - вздохнула Глебианна. – Прости, мне пора. - Но… - Мне пора! Она едва ли не сорвалась на крик, а после, посмотрев на него и прикрыв на мгновение глаза, отмахнулась от парня и направилась в противоположную от него сторону, словно не собираясь больше продолжать этот глупый и никому не нужный разговор. Тимофей опустил голову. Она совершенно не желала его слушать и понимать, что на самом-то деле она действительно ему очень нужна, намного больше, чем кто-либо другой. Увы, но Бейбарсова не умела ценить саму себя. Она… Она не верила, просто не верила в то, что он способен любить её, некромагиню, тёмную ведьму. А может, на самом деле она действительно просто испытывала определённую долю раздражения к нему и не желала продолжать то подобие разговора. Вполне возможно,что ей было более чем неприятно. Приворот? Да ну, вряд ли. Когда-то дед говорил, что Гроттеры не особо чувствительны ко всей этой ерунде, а значит, Глебианна ошибается. И совсем он не приворочен. Или как сказать правильно? А ведь так хотелось доказать, что всё это - самый настоящий бред, что Бейбарсова тоже способна ошибаться и что на сей раз она так и не смогла узнать правду! Вот только почему она не сказала ему сразу? Мало ли, он же спокойно может… Просто неправильно понять. А вот если она неправильно поняла, то нечего и переживать – он вскоре попытается её переубедить и всё-всё пояснит. И они будут вместе? Будут. Обязательно будут, только для этого следовало бы для начала как минимум помириться и попытаться восстановить хоть что-то от прежних отношений, а ещё отыскать яблоко, которое вдруг до такой степени сильно понадобилось Кощеевой. - Энн! – окликнул её парень, и Бейбарсова, пусть и нехотя, но всё-таки оглянулась, внимательно глядя на девушку. – Подожди минутку. - Ну, что? Я ж говорила, чтобы ты больше никогда не обращался ко мне по сокращённому варианту имени! Неужели так трудно запомнить? Она смотрела на него очень раздражённо, словно желая как минимум послать куда подальше, а парень лишь вздохнул. - А ты сама-то ко мне что-то чувствуешь? - наконец-то спросил он, глядя на неё с некоторой надеждой на то, что девушка кивнёт. Бейбарсова не ответила. Тимофей даже не понял, что случилось, а после едва успел откатиться в сторону от проклятого пня. Магическая искра впилась в пень. Бейбарсова только что сказала своё последнее слово.   Тимофей молчал, наблюдая за тем, как она спокойно удалялась куда-то, не оборачиваясь и предпочитала на него не смотреть. И жуткое разочарование напомнило о себе мыслью, что ничего она никогда к нему не чувствовала, и не следовало даже и надеяться.