Шепот чёрного шелка

Тимофей осторожно опустил недвижимое тело Бейбарсовой на кровать. Глебианна всё так же спокойно дышала – казалось бы, она просто уснула, но тонкая струйка крови говорила о совершенно ином. К тому же, как некромагиня, девушка должна была бы давно уже прийти в себя, а она… Хоть бы шевельнулась! Правда, надежду давало спокойное, бесконечно размеренное дыхание, которое, казалось, вообще никогда в жизни не могло сбиться или остановиться. Ягг недовольно покачал головой. В физическом плане столь здорового человека, как Глебианна Бейбарсова, нужно ещё поикать, но уж если говорить о том, как она себя чувствует, рассматривая все аспекты её существования, то во время летаргических снов, надо сказать, больные тоже не жалуются на насморк. А Бейбарсова словно никогда в жизни не собиралась открывать глаза, может, так и проведёт всё время в состоянии спящей красавицы. - И что с ней будет? – взволнованно уточнил Тимофей, на что Древний Бог лишь недовольно покачал головой, будто бы он ничего не мог изменить в этом мире. Бейбарсова, казалось, шевельнулась, но стоило Гроттеру к ней подбежать, как сразу же стало понятно, что всё это было всего лишь иллюзией её выздоровления и на самом деле девушка даже не собиралась приходить в себя. Возможно, она вообще никогда не будет больше двигаться, так и продолжить спать до глубокой старости, которая для неё наступит ещё совсем нескоро - она ведь некромаг, а кто знает, что может заставить их оказаться в подобном состоянии. - Когда я уже жил на этом свете, не было тут никакой ерунды вроде всех этих некромагов, были боги и простые, нормальные люди. Увы, но первые почему-то не особо спешили оставлять человечество в покое, - грустно вздохнул Ягг. - Это может быть последствием, скажем, зомбирования? – уточнил Тимофей, который мало что понял из длинных рассказов старика. Чум-дель-Торт, слухи о его появлении не давали парню покоя, хотя ему искренне хотелось верить, что на самом деле вся беда в чём-то другом. Если дело в этом великом и отвратительном маге, то вряд ли получится отыскать средство, способное вернуть Бейбарсову к нормальной человеческой жизни. - Не знаю, живёт ли. Глебианна твоя слишком разочаровалась в самой себе, поэтому такое и случилось, - дед Ягунии покачал головой. – Ей бы не мудростью маяться, а вспомнить о том, кто она такая, но… - Ничего не должно случиться! Она просто ударилась головой! - воскликнул Гроттер, не особо веря в реальность того, что только что сам сказал. По Яггу можно было понять, что на самом деле он не особо радуется случившемуся и явно понимает, что изменить пока что ничего не может. Возможно, он бы с радостью попытался это сделать, вот только есть такие проблемы, решение которых неподвластно даже самому могущественному магу на земле. - Люди погибают и от меньшего, - это было слабым утешением, но Ягг всё равно выдавил из себя эту фразу, понимая, что просто молчать - это было бы уж слишком сильным издевательством над учеником и над девушкой, которая явно спешила в мир иной. - Да, люди, но она ведь некромагиня, - воскликнул Тимофей. – Она не может просто так погибнуть, потому что она на самом-то деле весьма могущественная ведьма и должна была бы регенерировать… - Да она и не погибла, - пожал плечами Ягг. – Она жива и вроде бы даже в добром здравии, вот только она пока что спит, и это большая проблема. - И что делать? - Я не стану тебе плести сказки о поцелуях истинной любви и прочей ерунде, - отмахнулся от парня лекарь. – Я просто попытаюсь привести её физически в идеальное состояние, а дальше всё зависит от того, что привело её к подобному состоянию. Тимофей опустил голову. Если бы он знал, что привело к подобному случаю! Вот только сейчас почему-то куда-то улетели все мысли из головы, и ни единого альтернативного варианта не оставалось. Он на мгновение повернулся к Валялкиной, которая тоже проводила время в магпункте и сейчас попросту спала. На какую-то секунду в голове промелькнуло желание попросту вернуться в прошлое, где не было никакой Глебианны, но после вдруг Тимофей подумал, что подруга пострадала сейчас куда меньше самой некроведьмы. - Надо б их по отдельным палатам, пока всё не разнесли, - сообщил Ягг. Тимофей не стал никак реагировать на его слова, едва сдержавшись, чтобы не подхватить то ли Бейбарсову, то ли Валялкину на руки. Вторая - однозначно подруга, способна поддержать в любой проблемной ситуации, и просто спит на кровати, отдыхая после полученных травм. Но кто ему первая? - А сколько раз вырастает Молодильное Яблоко? – спросил вдруг он. - Яблоко? – Ягг удивлённо вскинул бровь – это движение почему-то отчаянно напоминало Бейбарсову. – Да как и обычные, вырастет один раз, пока его никто не сорвёт да не съест… - А если оно, скажем, куда-то упадёт и не станет съеденным. - Это бывает редко, - покачал головой Ягг. – Но если его кто сорвал и позабыл на земле, просто оставил, то со временем на том месте прорастёт молодильная яблоня и году на двадцатом станет давать плоды. Тимофей кивнул. Если не получится спасти Глебианну иным способом, то он попытается вырастить проклятую молодильную яблоню, но ведь это столько времени, что и не счесть! Глупо, конечно, верить в такое неимоверное чудо, что у него что-то получится, вот только когда другого выбора нет, хватаешься даже за подобную ерунду. Единственное, что хочется убедить себя в том, что на самом деле всё это - банально... Нет. Не стоит пускать в свою голову подобные мысли, вот только они сами слишком активно туда лезут и явно не спешат позволять кому-либо другому отодвигать их в сторону. Она, наверное, проживёт. Она сильная и она, в конце концов, некромаг, достаточно могущественный, если верить Сардаане и той же Кощеевой. Последняя вообще с ума сошла со своим яблоком и непонятными придирками, ей без конца что-то нужно, вся школа пытается понять, что именно, а узнать ответ на сей ужасный вопрос никто пока что так и не смог, будто бы им нельзя получить сие счастье свыше. Бейбарсова... А Бейбарсова просто спит и она должна прожить в таком состоянии и десять, и двадцать, и тридцать лет. Может, все сто. Вот только хватит ли ему столько терпения, будет ли у него до такой степени много моральных сил, чтобы позволить себе взрастить ту самую яблоню и довести дело до конца? Тимофей понятия не имел, что будет, но бросить её просто так не мог. Оставлять Глебианну не хотелось. Ягг удалился в подсобку, явно собираясь отыскать какое-то зелье, которое могло стать очередным шансом на выздоровление для Глебианны, а Тимофей засмотрелся на возлюбленную девушку, то и дело тяжело вздыхая и опуская голову всё ниже и ниже. - О чём думаешь, Гроттер? – послышался за спиной насмешливый голос. Тимофей оглянулся, пытаясь отыскать взглядом человека, который посмел нарушить покой больницы, и едва ли не подскочил на месте, почувствовав, как страх буквально приковал его к месту. Чум-дель-Торт. Этого человека мог не узнать кто угодно, но только не Тимофей – порой ему казалось, что у него на Чума какая-то особая, физиологическая реакция вроде дрожи в руках и кружившейся головы. Это ненормально, конечно же, но придётся принять во внимание, что им можно пользоваться как радаром по выявлению Чума и его прихвостней. Чум, впрочем, был совершенно другим. Его синие, словно оттенка неба, глаза всё так же пронизывали Гроттера насквозь, и порой складывалось такое впечатление, что мужчина пытается превратить его взглядом в пепел, вот только Тимофей пока что не позволял подобным мыслям добраться до собственного разума. А зачем? Какой смысл в этом всём? - Ни о чём, - тут же буркнул Гроттер, отворачиваясь. Молодой Чум чем-то напоминал Тимофею себя самого. Точно такой же рыжеволосый и почему-то такой же самонадеянный… Но глаза синие. Вспомнилось какое-то глупое поверье о синеве, которое, впрочем, Гроттер знал плохо и весьма осколочно, и он попытался отогнать от себя непонятные мысли и спокойно продолжить смотреть в глаза собственному будущему. Синий взгляд смерти - говорил кто-то, а может, и сам Чум, вот только у него больше не осталось пустых глазниц. И даже проекцией его назвать нельзя было - нет, сомнений никаких не оставалось, что перед Гроттером стоял нормальный, обычный человек, вот только это невозможно назвать положительным известием, нет, только не существование такого вот... Чума - это как болезнь, которая способна уничтожить всё на своём пути. И вот, представитель подобной болезни стоит перед ним и столь нагло усмехается, навеки забыв о том, сколько человек он унёс с собой на тот свет. А вот они, к слову, не возвращаются. Тимофей уже практически признал то, что проиграл битву за жизнь Бейбарсовой - а теперь он даже не сомневался в том, что случившееся с нею - дело рук именно Чума. Он так и не смог ничего сделать. Не смог успеть задать вопросы Яггу, а теперь стоит и смотрит на своего врага, человека, убившего родителей. ...А любил ли он Глебианну? О, это до сих пор оставалось тем самым огромным вопросом, который столь сильно мучил Тимофея и не позволял ему спать спокойно, вот только Гроттер понятия не имел, что будет, когда она наконец-то оживёт. А вдруг она его прогонит? А что, возможно. Удивительно, что в голове в подобной ситуации появляются до такой степени уместные вопросы - это чрезмерно тянет на зомбирование, но говорить о подобном не хочется, хочется спрятаться куда-то и не думать о том, что реальность продолжает охватывать их с головой. Тимофей не знал, не натворил ли он чего-то настолько плохого, что могло бы слишком сильно расстроить девушку, он понятия не имел, что считала плохим она, и поэтому слишком сильно переживал за их отношения. Сильнее, чем следовало. - Не хмурься, Гроттер, - покачал головой Чум. – Ты последний в своём роду, но Гроттеры слишком упрямы, чтобы просто так сдаваться. Чум – это Дьявол. Дьяволов слушать нельзя, но только идиот может пропускать мимо ушей то, что говорит самый могущественный маг всего этого мира, пытаясь, возможно, даже что-то подсказать. А если это так… То нет никакого смысла, нет никакого права у него просто так взять и проигнорировать то, что говорил Чум. К огромному сожалению Тимофея, он так толком и не научился разбираться во всех этих аспектах магии, и знал разве что то, что в мире существует Тьма и Свет – не больше, а этого было недостаточно. Он и так разочаровался в собственной весьма примитивной классификации, которая отобрала у него Глебианну. Бейбарсова была тёмная. Чум тоже был тёмным, и он явно мог являться причиной того, что девушка сейчас просто спала без права на пробуждение, словно принцесса из старой сказки. Признаться, во сне она и вправду могла показаться принцессой, хотя в реальности - нет, в реальности она моментально превращалась в воительницу, которую вряд ли интересовали такие лишние ценности, как, к примеру, человеческая жизнь. - Итак, вижу, ты её относительно любишь. Правда, я бы посоветовал тебе не портить девке жизнь, тёмная всё-таки, - хмыкнул Чум. В голосе чувствовалось то, что должно было лишить Гроттера силы воли, способности осознавать происходящее, но он не стал обращать на это абсолютно никакого внимания, будто бы ничего совершенно нигде не существовало. Парень перестал чувствовать реальность, она успешно ускользнула куда-то, и теперь Тимофей не имел никакой возможности ориентироваться в происходящем. - А тебе какое дело? - грубо поинтересовался Гроттер, чувствуя, что ещё несколько фраз, и он окончательно забудет о том, кого в этом мире требуется опасаться. - Мне-то никакого, - он усмехнулся, присаживаясь на стул напротив, - но она мне кое-кого напоминает. Перед глазами с какой-то радости появилась Сардаана, которая не стала ничего хорошего сообщать, не могла помочь и только пожимала плечами, повторяя, что некоторых некромагов нельзя допускать к нормальным людям, ибо они слишком опасны. - Ну, так и живи со своими воспоминаниями, - Тимофей пожелал вдруг как можно скорее избавиться от посторонней помощи, чтобы после того, как получил её, не пытаться бороться с миллионом возникших непонятно откуда проблем. Удивительно, но если он сейчас позволит сему человеку что-то сделать с Бейбарсовой, то его жизнь очень и очень плохо закончится. В потоке самомучения, бесконечных попыток уничтожить собственные мысли, развалить всё на мелкие осколочки недореальностей. - А если я заберу её? Ясно было, что Чум попросту шутит, издевается над ним, но Гроттер уже ни в чём не сомневался, прекрасно понимая, что некоторые шутки бывают слишком жестокой реальностью, в которую сначала никто не верит. - Зачем она тебе? – мрачно поинтересовался Тимофей, едва сдержавшись от порыва собственнически ухватиться за руку Бейбарсовой. - Ну, красивая, - Чум рассмеялся и тоже, словно издеваясь, подошёл как можно ближе к девушке. Она, естественно, не могла шевелиться, потому что попросту спала, и не знала, что происходит вокруг, но Гроттер вдруг испытал некоторую ревность. Это ли чувствовала Бейбарсова, когда он говорил с Валялкиной? - Есть много красивых женщин в этом мире, но тебе нужна именно она?! – вспыхнул парень, вскакивая на ноги. - Есть много идиотов в мире, но почему-то это бедное дитя Мрака выбрало именно твою пустую башку, - тут же грустно промолвил Чум. – А мне ведь многого не нужно, нет… я не требую богатств, я… - А что тебе, собственно говоря, нужно? - вновь требовательный голос вызвал у Чума лишь презрительную ухмылку, но когда Тимофей его повторил, кажется, мужчина даже немного растерялся. Кажется, странный, хотя на первый взгляд и вполне логичный, вопрос застал врасплох несчастного Чума, который принялся уже было вспоминать страдания собственного сердца, и тот нахмурился. Отвечать не хотелось. Отвечать не хотелось и вовсе многим, но это было определённым обязательством, через которое просто-таки невозможно и явно нежелательно переступать. Поэтому Чум, немного помолчав, наконец-то промолвил: - Мне нужен один маленький ритуальчик, который поможет выбить дурь из одной сумасшедшей. Звучало абсолютно безопасно, вот только, кажется, ничего хорошего за такими простыми словами отнюдь не таилось и не могло таиться. Тимофей вскинул бровь, но Чум так и не стал ничего отвечать. Наверное, тогда, всё это время, когда ему приходилось убивать его, это был какой-то умерший призрак – а этот Чум, судя по всему, только-только вырвался из-за Жутких Ворот и не особо спешил обратно. Это, несомненно, радовало. Гроттеру хотелось, впрочем, не заключать никаких сделок, просто оживить Бейбарсову, но он не спешил говорить об этом. Он то и дело порывался и вовсе попробовать, есть ли у неё пульс, а подобное действие на глазах у врага - это приговору подобно. Мраку нельзя доверять. Мрак коварен и отвратителен. Это были штампованные, привычные фразы, которые так сильно оскорбляли Бейбарсову. И Чума, наверное, тоже. А их ведь повторяли так часто, с поразительной уверенностью в собственных силах, а самое противное, что повторяла даже Сардаана, которой так сильно хотелось верить, которая действительно вроде бы как когда-то могла помочь, а сейчас словно перестала исполнять ту главную свою функцию директора, который может помочь всему миру. Он же тёмный. - Мне нужен союзник, - спокойно промолвил маг. – Союзник, который согласится провести со мной несколько ритуалов, что способны помочь мне получить то, что я хочу. Скажем, любовь. - Ты умеешь любить? - Гроттер надеялся, что это звучало не так удивлённо, как презрительно, так, как он желал. - Твоя девчонка, предположительно, тоже. Тимофей побледнел. Подобное заявление заставило его содрогнуться и тут же отбросить в сторону все сомнения, которые прежде и вовсе были. - Я помогу тебе, только ты должен помочь мне оживить её. - Само собой, - пожал плечами Чум. – Она оживёт автоматически, даже если я попытаюсь помешать. Сильные некромаги на дороге не валяются.