***
— Я слишком стар для этого дерьма! — ворчит блондин, кидая медведя в выглянувшего из-за двери брата. — О, что, опять поклонница? — усмехается старший блондин с косичками, разглядывая мягкого медведя. — Ага, мужского пола, — фыркает младший, просачиваясь на кухню. — Ум-м, что-то новенькое. Из нашей школы? Или района? — Ран повертел и рассмотрел медведя со всех сторон. Обычная игрушка. — А?.. Да я как-то не обратил внимания на него. — пожал плечами Риндо. — Выскочил из-за плеча, всучил со словом: «Дарю» и убежал. — тут уже задумался не только старший, но и младший Хайтани.***
— Спасибо, дорогая, чувствую себя нищим, — ты хмыкнул, оглядываясь и заходя в игровой клуб. — Ничего страшного, походишь моим, этим, как там? Содержанкой? — девушка миленько улыбнулась. — Сенджу-чан, а вы не слишком оборзели? — девушка, хмыкнув, продолжает тащить к автомату с выдачей тикетов. — Расслабься и получай удовольствие, Сахарочек. — ехидненько улыбнулась подруга. — Звучит, как угроза. Хотя это и есть угроза. Ик. — смиренно вздыхаешь. Какова вероятность, что два незнакомых человека могут встретиться в одном заведении спустя дохрена времени? А если это будет тот парень, которому всучили медведя, со своим братом? Вероятность, что этот парень узнает дарителя?<…>
Неинтересных людей Хайтани не запоминают — они лишь серая масовка, но вот кривую улыбку и глаза Рин запомнил. И целый месяц выглядывал в толпе, да и в принципе везде, этого странного паренька. — Не с нашего района, — цыкает младший, дёргая за ухо медведя. — Серьезно? Он так сильно тебя зацепил? — удивился Ран. Блондин серьезно смотрит на младшего. И ведь это уже не так смехотворно — Риндо же упрямый и будет до посинения искать этого парня. Ухмыльнувшись своим мыслям, Ран азартно глянул на фыркающего брата — он понял всё без слов. Они найдут этого парня. И надо посмотреть, что представляет собой этот «Мишка».<…>
— А муха тоже вертолёт, но без коробки передач, — тихонько напеваешь, шагая с этим проклятым медведем в руках. Не, история не повторяется, это подарок от Сенджу-чан на день рождения. Правда тебя самого чуть бантиком не завязали. Страшный у неё старший брат. Да и второй, беленький, тоже видимо в бетон закатать хочет. Семейство Акаши страшные, ну, хоть Сенджу не так пожирающе-уничтожающе смотрит. — А по стене ползёт пельмень и все коленки в огурцах, — ты иногда вспоминаешь того паренька и плюшевого верзилу. Донёс или на помойке оставил? Что вообще стало с этим куском плюша? — О, снова мне медведя подаришь? — не очень внезапно подаёт голос парень. Ты его ещё заметил, когда тот только из второго переулка вышел. — Не, самому нужно. — спокойно говоришь, продолжая топать вперёд. Сенджу по всем щелям и крышам протаскала тебя на всякий случай — заботится, маньяки же всякие тут ходят. Ну и янки и разборки с другими бандами. Попадешь ещё ненароком под горячую руку и поминай как звали. — Снова? — ты останавливаешься как вкопанный, вспоминая, кому же ты мог подарить игрушку. — Вспомнил? — парень оказывается совсем рядом и улыбается. — «Хайтани?! Ками! Это, ма, эт, кости, я жить хочу? Я жить хочу́! Я подарил ему медведя, а-а!» — пережив за пару секунд истерику в душе и спокойно оглядев аса по ломанию чужих костей, невозмутимо (постарался) кивнул. — Я пойду, — если здесь младший, значит есть и старший. И он обязательно должен быть за спиной, ибо это напоминает клишированный «бутербродик». Поэтому ты обходишь стороной мелированного в голубой блондина, стараясь не подавать вида, что тебе пиздецки страшно. — Мы всегда получаем всё, что хотим. — второй голос более грубый и ленивый. — Можете хотеть дальше, а я шаверму есть буду. — главное быстро уйти и не появляться в этом районе.***
Хотя это было громко сказано — магазинчик с ромашковым чаем и недорогими помидорами очень подкупает тебя. Да и жить на нейтральной территории между районами как-то не комильфо. Но что поделать. Ты даже успел порадоваться, что школа находится не в Роппонги, там же эти Хайтани заправляют. — «Я рисую на картине смерть луны на гильотине, солнца крик под выстрел пушек, я люблю свои игрушки, м-м-м». — светофор загорается зелёным и толпа смело несётся вперёд, подхватив и тебя. — «Надо ещё бошку помыть, а то как в масло макнули». — пешеходный переход оказывается преодолён, магазин так же быстро обнесён, хотя рюкзак не так уж сильно потяжелел, и теперь можно спокойно топать обратно домой. Только ты не понимаешь, как оказался на каком-то складе среди парней в красной форме со знаками Инь и Янь. И голова подозрительно побаливает, хотя и не так чтобы сильно. — И долго валяться будешь? — хмыкают со стороны. — Хочу лимона с селёдкой. Сенджу-чан будет недовольна, ик, — встать с холодного всё-таки приходится. — фу, — кофта провоняла рыбой. — Знаешь, зачем ты тут? — парень с шрамом через глаз выглядит… мило. — Расчленение, групповое, живодёрство? — невозмутимо пожимаешь плечами, ища свой рюкзак, — Ну, ещё есть вариант про чёрный рынок с продажей органов, ну и рабство. Что? — судя по удивлённым лицам парней, они явно не ожидали таких выводов. — Какие у тебя страшные мысли, — опять эта моська и довольно-ленивая улыбка старшего Хайтани. — Отгадай с трёх раз, сколько меня пытались похитить и куда хотели продать. Все травмы с детства, — и выход оказывается в противоположной стороне. Вот же сумки крашеные.***
— Хайтани, я вас ненавижу, — устало вздыхаешь на довольные моськи братцев. — задолбали уже меня объедать! — бенто, к твоему великому сожалению, оказывается в руках наглых парней и съедено подчистую, но взамен крашеные блондины подсунули коробку с соком и сырную булку. Эти хайтановские твари решили, что «узнать получше» человека можно только в его среде обитания, и просто нагло перевелись в твою школу. И вот уже третью неделю тебя терроризируют — хвостиком ходят и улыбаются, обещая сломать кости. Ну и в наглую объедают. Благо, что руки не распускают. Хотя, судя по взгляду младшего,тот совсем не против разложить тебя прямо тут. — Канон пощади, — и вот эти бесовские отродья невинно смотрят своими фиолетовыми зенками и делают щенячий взгляд. — И где я так нагрешил? — небо остаётся всё таким же голубым и чистым. Доходив последнюю неделю в такой родной школе, наполненную слухами, один другого краше: от угрозы расправы до приворота, только непонятно, кого к кому. Девочки от средних до старших классов слюни пускают на этих утырков и видимо верят, что плохие мальчики исправятся, благодаря их любви. Не, девки, это так не работает. Ты бы с радостью сдал этих «котят» в хорошие руки, но эти самые «котята» могут метаморфозами стать крокомотами (да, Маша и тут постаралась) и в лучшем случае запереть тебя в комнате, а в худшем — в подвале в наручниках, и никто никогда не вспомнит о простом парнишке… Если только Сенджу-чан принесёт кактус и букетик ромашек на могилку… — «Что за меланхолия на меня напала? Если помирать, то с музыкой». — кое-как вывернувшись хорьком от загребущих ручёнок Хайтанят, ты нашёл целых и невидимых друзей. Парни уже нарисовали тебе листочек с лужайкой, солнышком, цветочком и могилкой. Ну и конверт сделали из подручных средств с записками в лучшую женатую жизнь. Среди девочек оказалось немало яойщиц и слэш-мангак. Вот тут реально стало стрёмно — Хайтани же не упустят шанс пошушукаться с девками по углам и затаскать тебя на задний дворик кормить булками. Это однозначно девки всё придумали. И смотрят так выжидающе почему-то.***
И вот каким-то неведомым (это всё черти-Хайтани) образом ты оказываешься втянут в разборки банд, хотя только один раз побывал в том заброшенном порту. А зная характер этих двоих, пришлось принять Ислам, точнее спокойствие буддистов и запастись ватой и перекисью. Желательно для большей части банды. — Я вам в медицинские сёстры не нанимался! — но кто будет слушать тебя? Остальным скорее интереснее наблюдать за шаманскими танцами братьев Хайтани и подкалывать их. Ты-то уже не мало нервов им потрепал. Так что этих двоих придётся останавливать, ибо не очень хочется, чтобы кто-то ходил со сломанными ногами и руками. И ведь как вовремя тебя затащили и поставили перед фактом, что ты тоже «участвуешь» во всей этой заварушке. Да и Такемичи реальное солнышко Томана — поднял боевой дух, только руку всё-таки сломали. И пришлось братов-акробатов за шкирку утаскивать за ящики и ёбнуть от всей души по макушкам. Риндо-сан даже язык прикусил. Какое счастье-то. Бой закончился победой Токийской Свастики. Из серьезных ранений только сломанная рука и разбитые носы. — Утырки крашеные, за волосы бы оттаскал, но вы же нихрена не поймёте, — руки непонятно от чего дрожат и вдруг стало очень страшно. — Любишь пожёстче? — привычный издевательский вопрос от младшего чуть ли не до нервного тика доводит. И вдруг внезапно становится всё равно на эти каверзные вопросы и подначки, что выводят на эмоции. Пусто. — Доигрались. — и простое желание наглотаться таблеток или прыгнуть в море с камнем в обнимку.***
— Что это? — равнодушно смотришь на мяукающего котёнка. — Ты же любишь животных. — Рин только скрипнул зубами на ленивое дёрганье плечами. От живого и недовольного огрызающегося тебя осталось одно название — ведёшь себя, как кукла, и даже не возражаешь. Будто сломался. А сломанные люди им не интересны, так почему этот «Мишка» так зацепил сначала младшего, а потом уже и старшего? И ведь не хочется отпускать его таким сломанным, хочется снова ощутить его живым и слушать недовольное бурчание. Психотерапевт сказал, что это эмоциональное выгорание, и братья решили хоть как-то помочь, а не навредить. Животинка в помощь, минимальное общение — только молчаливая поддержка и вроде как признаки жизни и эмоций. Правда школу никто не отменял и всё стало как в прошлой — «обмен» едой и бурчание. А потом уже пошли дразнилки. Лёгкие такие, совсем незаметные. То Рин «случайно» полапает за зад, то Ран поясницу погладит под выбившейся рубашкой, причем тоже «случайно». И это начало раззадоривать тебя самого — насколько далеко они зайдут? Зашли вы уже на самый тонкий лёд и, поняв, что ты уже не ходишь, как зомби, потихоньку умерили пыл, но на достигнутом останавливаться не стали. Первая мысль была, что тебя хотят сожрать, так как это был не поцелуй, а натуральный засос от Риндо. Как только душу ещё не высосал, Канон, help me. Правда потом решил поумерить пыл, и теперь уже довольно спокойно целуется и едва краснеет. И пиздецки обожает кусаться и ставить засосы под ключицами — своеобразный подчерк. Ран же в разы спокойнее и ленивей того же котёнка. Только котёнком уже ощущаешь себя ты сам — длинноволосому нравится гладить тебя — щёки, уши, шею — и смотреть в глаза, жутко смущая этим. В «гляделки» выигрывает только косичканутый.***
Хайтани ещё полгода тратили и мотали свои и твои нервы — как же, им же всё так легко достаётся, ага-ага, мечтайте. Считая, что первая встреча была во втором классе средней школы, а нашли они тебя под конец третьего, при переходе в первый класс старшей, то нервных клеток было потрачено ещё больше. Итак, это «противостояние» длилось два года до конца второго класса старшей школы. Учителя и банды с капитанами, у которых мир, вздохнули спокойно. Но они рано радовались. На последний школьный год вышла тяжёлая артиллерия от чертяк Хайтани — зажимки межку стеной стали чаще, как и кабэ-дон, ну ещё в этот список вошёл «бутербродик», чем братья очень даже частенько пользуются и зажимают тебя между собой. Да и Сенджу-чан не очень-то и способствует поддержке. Да и подружкам «по интересам» растрещала об этом. И это православное от Юзухи-чан: — Ебитесь, дети мои, — (чихнули за стенкой, правду пишу) — ну никак не помогает в преодолении стеснения и страха перед ними. Ещё и Риндо со своей растяжкой — парень тогда почти в кренделёк скрутился, сильно о чем-то задумавшись. Как так-то. Когда жизнь не туда свернула? Это всё из-за Сенджу-чан… И ведь Хайтани не отпустят никуда от себя. Да и их стало в твоей жизни чересчур много. И привычные такие теперь, даже можно сказать, что стали мягче, и сейчас не рвутся первым встречным кости дробить. И одним из вечеров ты откопал железную сложенную хрень по типу указки. И бьёт такая хрень очень даже больно — всё-таки проверять на себе была не лучшая идея. Да и в принципе, прибираться в комнатах у братьев не особо хочется. Но сколько интересного откопалось под кроватью, между тумбочкой и стеной — видимо провалилось, да так и так осталось. Старые фотки, радужный лифчик, чёрный от пыли носок, трусы со слониками — всё это богатство оказывается поверх заправленной кровати Рин-Рина. Истерический смех не прошёл бесследно. Надо показать эти богатства девчонкам. Как уже писалось выше — старенькая указка, дневник начальной школы, колечко, голубая в чёрную полосочку указка… Которую ты невозмутимо приватизировал себе — в хозяйстве пригодится. Сокровища Рана оказываются куда интереснее, особенно пачка разноцветных и светящихся резинок. На семь дней недели. Поэтому девки сейчас ржут до потери пульса, не уточняя, но догадываясь, где их друг мог прибраться. И эсэмэски от Хайтани, с угрозами использовать эти самые резинки и телескопку (та самая указка), очень даже вдохновляют девчонок на новые позы Камасутры, которые они смело записывают. Веселая жизнь у тебя будет с Хайтани.