— Где болит? «Там, где никому не видно, — подумал я…»
Рэй Брэдбери «Смерть — дело одинокое»
Прошла неделя с того момента, как я закончила письмо самой себе. Сегодня я должна была его прочитать Техену. Честно говоря, я волновалась, ибо боялась осуждения. Нет, головой я понимала, что этого эффекта не будет, но сердце не могло это принять. Как обычно, попрощавшись с коллегами по работе, я села в автобус, который отвезет меня на испытание, которое далось мне не слишком легко. Это не было радужное письмо. Отнюдь, оно было пропитано болью и слезами. Там было слишком много помарок, вычеркнутых строк (которые я бы хотела вычеркнуть в реальной жизни), не было радости. Лишь тьма и океан боли. Автобус привез меня ровно по расписанию к месту открытия моей души. Я вышла него и отправилась было прямо кабинет но мое внимание привлек магазинчик, который находился около того здания, где изливала душу и исцеляла ее одновременно. Зайдя туда, я увидела всякие побрякушки в виде снежных стеклянных шаров с игрушкой внутри, магнитиков и всякой всячины, которую покупают «на память» до первой генеральной уборки. Мой взор привлек ловец снов. Помню во времена студенчества мне подруга говорила, что он освобождает тебя от мук кошмаров и дарит только светлые сны. Решила, что была не была, а вдруг в совокупе с терапией поможет, выбрала лиловый ловец снов с красивыми перьями по кругу. В самом центре был, как объяснил мне продавец, кошачий глаз, который и являлся тем самым «орудием» против сглаза и дурных мыслей во время сна. Расплатившись с продавцом и услышав в свой адрес множество пожеланий удачи и всего самого наилучшего, я вышла из лавки «чудес и волшебства» с полной уверенностью, что сеанс будет отличным. Секретарь встретила меня улыбкой, что странно, ведь она обычно говорит по телефону и делает одолжение, что здоровается. — Кэти, добрый вечер, господин Тэхен скоро примет вас. Присядьте на диванчик. — Благодарю. Только я успела усадить свой зад на диван. как меня вызвали в кабинет. Войдя туда, я первым делом почувствовала запах чая с чабрецом и от этого мой живот предательски заурчал. — Кэти, здравствуйте! — он улыбнулся и пригласил меня присесть напротив. — Вам налить чай? — Буду признательна. Тэхен встал и налил мне душистого и теплого чая, положил конфетку и принес поднос на столик. — Кэти, как прошла неделя? — Относительно терпимо, если быть честной. Письмо далось сложно и от этого мое настроение ушло в отпуск, оставив печаль. — Кэти, вы должны понять одну вещь: мы смотрим в боли в глаза, поэтому переменчивость настроения — это норма. Главное продолжать проходить через муки. — К свободе, — закончила за него я. — Именно. — он улыбнулся и отпил глоток. Мы допили чай и Тэхен попросил зачитать меня письмо самой себе. Я начала сначала бодро, но чем глубже было письмо, тем больше я начинала слышать себя отдаленно. Мне казалось, что я нахожусь в помещении, где очень плохая акустика. А в какой-то момент, мне показалось, что я умерла и вижу себя со стороны — грустную и с очень израненной душой. То письмо читала не взрослая Я, а маленькая девочка, которая прошла ад. Мне хотелось обнять саму себя и спрятать от всего мира, сказать, что все хорошо, что все невзгоды — ничто. Что малышка очень сильная, что выше всего этого. Но, к сожалению, я сделать этого не могла. Ведь того ребенка уже нет. Есть взрослый и очень трудный человек, но я верю, что однажды вдохну облегченно, стараясь не нарушить установленный шаткий баланс, и посмотрю на прошлое. На чувства, что пропускала сквозь себя. На сильную «Я». Однажды, я буду жалеть, что потратила столь драгоценное время на никому ненужное самобичевание и улыбнусь легонько, будто ничего и не было в этой черно-белой жизни, ведь она засияет красками! Однажды станет легче, и это единственная здравая мысль, что держит меня на плаву и дает надежду на светлые мысли и уважение самой себя. Но пока я тут, в кабинете, переживаю все флешбеки тех моментов, что писала. Рыдаю, когда читаю, что я хочу любить себя и найти достойного человека, которому смогу довериться вся без остатка. В какой-то момент пришла мысль, что я оплакиваю саму себя. Будто хороню ту себя и начинаю открывать новую сторону своей жизни и «Я». Та маленькая девочка, которая была нелюбима просто потому что была рождена не мальчиком, махала ручкой и улыбалась мне ясными глазками. Я улыбалась в ответ. Родители, которых я любила потому что они есть в моей жизни, так и не смогли выдавить улыбку. Но я привыкла любить их за нас всех. Марк… Он, как ком в горле стоял у меня. Моя некогда любовь стала ненавистью, которая душила и не давала жить, расправив крылья. Я замолчала. Тишина давила. Кинула взгляд на Тэхена и увидела понимание в его глазах. — Могу я спросить вас? — тихо произнесла я. — Да, конечно, — он улыбнулся и расправил плечи. — Мне кажется, чтобы спросить что-то, не стоит стесняться. — Почему вы пошли работать в эту стезю? Мне кажется, что у вас была сильная боль. Именно поэтому вы так понимающе посмотрели. Не как врач, а как человек… Он вздохнул, замолчал на какое-то время, а потом ответил честно, насколько это было возможно: — Кэти, вы правы. В моей жизни все вело к тому, чтобы заняться этой профессией. Точнее был выбор: либо я стану пациентом, либо буду спасать. Я выбрал второе. По ходу того, как я осваивал азы психологии, начал закрывать свои главы, как вы выразились боли. Да, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете сейчас. Ведь когда-то прошел тоже самое… От лица Тэхена. (Его история) Шел 1935 год. Молодой человек шел по вечернему городу, освещенному винтажными фонарями. Он вышел на свою улицу, ему оставалось пройти совсем немного, как вдруг из-за угла выехала машина. Яркий свет фар, столкновение и тишина… — Милый, ты слышишь меня? Открой глаза. Скажи, что ты жив… — причитала и плакала женщина, лет 40 на вид, с густой темной шевелюрой, в пальто и перчатках (ведь по этикету дамы ходили в перчатках), держала носовой платок и украдкой вытирала слезы. Это был ее сын. Самое дорогое, что было в ее жизни, буквально то, ради чего она все ещё продолжала жить и существовать. Но подонок чуть не оборвал его жизнь. И ее в том числе. Хорошо, что у этой семьи были связи, которые быстро помогли решить этот вопрос. Осталось дело за малым — выходить сына. Но судьба явно была благосклонна к тому парню. Он открыл глаза на зов матери, чем дал новый виток в своей жизни. А еще он перестал стареть… Прошло 3 года. Молодой Ким Тэхен, уже студент университета, отделения «Банкирское дело», следовал по стопам своего отца. Ведь тот растил себе наследника. И все бы ничего, но девушка, которую Тэхен встретил на танцах, как и война, внесли свои коррективы. Но этого, увы, он не поведает своей пациентке, ведь она попросту не поверит. — Кэти, я потерял очень близкого мне человека и пережил много плохого в жизни. И вот именно в тот момент встал тот выбор. Я решил, что надо устаканить свою душу, чтобы потом помогать людям обретать свободу в своей жизни и душе. Закрыв свои главы боли, начал усердно изучать эту науку. Не скажу, что было просто, но я смог. И вы сможете. Не бойтесь говорить о чувствах. Да, у вас было крайне сложное детство, в котором как раз и закладываются все кирпичики для взрослой жизни. Вы боялись показывать эмоции тогда, что и привело вас ко мне. — Простите, я не знала. Не хотела вас обидеть… — девушка села в кресло и начала смотреть в пол, время от времени всхлипывая. Я подсел в кресло напротив нее и взял ее руку в свою. — Кэти, не стоит извиняться. Это в прошлом. Главное, что сегодня вы сделали главное — открыли себя и не прятали эмоции. Это уже большая победа над собой. Поздравляю! — от моих слов она улыбнулась и я увидел огонек в ее глазах. Вскоре Кэти ушла, а я вспомнил тот самый Ёе огонек. 1939 год. — 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1! С Новым годом! Весь зал начал кричать и повсюду послышался звон бокалов. — С Новым годом, дорогой! — Сьюзи поцеловала меня в губы, от чего мое сердце стучало у самого горла. — И тебя, моя Афродита! — Ты все-таки подал заявку на фронт? — Сьюз, давай не в праздник? — я грустно улыбнулся ей и преподнёс ее руку к своим губам. Ее любимые духи Muelhens с ароматом фруктов и мускуса всегда очаровывали меня. — У меня для тебя подарок. Я вынул маленькую коробочку из кармана и открыл ее. Там было красивое, украшенное небольшим бриллиантом кольцо. Оно было идеальным для моей Афродиты. Я посмотрел в милое кукольное лицо Сьюзи и спросил: — Ты выйдешь за меня? Я не знаю, что будет завтра, но знаю одно: на танцах несколько лет назад я встретил того человека, с которым пройду все невзгоды и буду самым счастливым. — Тэхен… — она плакала от счастья, а ее глаза горели невероятным огнём. — Если ты думаешь, что просто так от меня отделаешься, то ошибаешься, ведь я буду счастлива каждый день дарить тебе всю себя. В горе и в радости… Чтобы ни случилось, мы всегда есть друг у друга. Я согласна! *** — Господин Тэхен, — резко послышалось в трубке, от чего я чуть не уронил кружку с чаем, — могу я сегодня уйти пораньше? У вас остался последний пациент на сегодня. — Да, Камилла, идите. Спасибо за работу и приятного вечера. Я допил свою чашку чая и снова задумался о прошлой жизни. Первая любовь… Она такая светлая и наивная. Но первая потеря — то самое ужасное, что есть в этой жизни. Вечный Инь и Янь, черное и белое, которое поначалу дают взлет, горы надежд и веру в себя, но могут резко оборвать все… *** Я был на фронте. Стоял в наряде постовым. В кармане держал самое дорогое, что было у меня — ее фото и все письма, что она слала. Даже на расстоянии я чувствовал ее рядом с собой. Чувствовал эту неразделимую любовь и поддержку, веру в меня и в нас. — О, Тэхен, привет. Сегодня твоя смена! — ко мне подошел наш почтальон и вручил письмо. — Привет, Джек. Да. Спасибо! Дрожащими от волнения руками, я открыл письмо, и мое сердце рухнуло вниз после прочтения первых строк. » Уважаемый Ким Тэхен. С прискорбием сообщаем, что Сьюзен Марлен погибла при обстреле ее района. Возвращаем Ваше кольцо, как напоминание о ней. Желаем победы и удачи в боях. С уважением, Дэн Марлен.» Погибла… Нет, это же ошибка… Так не бывает… Она просто спряталась, а ее не смогли найти… Моя Сьюзен… Моя Афродита… *** — Простите, доктор, можно войти? — я увидел пациента, стоящего у двери. — Да, конечно. Проходите. Чай? От лица Кэти. Выйдя от врача, я чувствовала себя отчужденно. Мне было жаль Тэхена. Он прошел через боль, чтобы стать свободным. Неужели мне тоже предстоит спуститься в самый ад, чтобы обрести покой? Когда уже это пекло огня из мук и ран меня отпустит. Но одно меня порадовало: я отпустила многие моменты сегодня, когда читала. Если это и есть тот самый пусть через тернии к звездам, то я буду готова пройти это для самой себя и для той маленькой малышки, которая так много страдала. Тэхен дал задание. Вспомнить самые болезненные моменты жизни с Марком. А как я вспомню, если вся жизнь с ним была болью и тьмой. Нет, сначала все было хорошо. Он был мил, заботлив, но однажды что-то пошло не так… *** Мы возвращались со встречи выпускников. Марк был слегка пьян и поэтому много говорил. Я вела машину и была сосредоточена на дороге, отчего его мысли, точнее иногда что-то бессвязное, долетало до меня. Я изредка вставляла реплики типа: «Да, ты прав», «Да, я заметила», «Вода в бардачке» и т. д. Дома Марк разделся и пошел к холодильнику. Как он объяснил: «Надо догнаться, чтобы уснуть лучше». Я разложила наши вещи и пошла греть ужин, как вдруг Марк оказался за моей спиной и зло дышал в шею. — Марк, ты чего? — Не строй из себя невинную овечку. Ты все прекрасно понимаешь. Хорошо было заигрывать со всеми подряд? Удовлетворила себя? — Ты о чем? Я весь вечер болтала с тобой и Генриеттой. Ты же сам все видел? Марк, любимый, ты пьян. Пойдем я помогу тебе раздеться и уложу спать, — но вместо ответа я упала на пол от удара в щеку. — Марк!!! За что??? — ТЫ. МОЯ! Лучше запомни это и будь паинькой. Уберись на кухне и я жду тебя в спальне. Надо было сразу выгнать его, разорвать отношения, но я, как и многие, оказавшиеся в этой ситуации, решила, что это в первый и последний раз. Как же я ошибалась, как же я была наивна... После этого моя жизнь превратилась в ад… *** Приехал мой автобус, и я поехала домой, чтобы завтра проснуться и не опоздать на работу. Мы опять представляем проект для среднего класса, надо хорошенько подготовиться. Приехав домой, я разделась и налила себе чашку крепкого кофе, взяла свой ноутбук и засела за работу. Презентация, спустя почти 3 часа, вышла на ура. Клиент точно будет наш. Это что? Уверенность в себе? Опять? Я начинаю распускать крылья? Я, как маленький ребенок, который узнает что-то новое и радуется. Будто заново открываю это мир, кончиками пальцев ощупываю каждый миллиметр это безграничного полотна, в котором есть место не только боли и печали, но радости, уверенности и счастья. История, сотканная из разбитых осколков желаний и чувств, россыпь не затягивающихся ран, которые кровоточат от каждого прикосновения, мириады невысказанных слов, бережно укутывающие усталое нечто, в которое я превратилась, наконец-то начинает дышать и верить в лучшее. Становиться собой и обретать уверенность... Никто не предупреждал меня, что жить так сложно и больно. Хотя нет, родители сами показали, что мир так жесток и невыносим, что вера в лучшее гасилась сама собой. Обещаю, что соберу этот мир воедино и стану свободной...