***
Когда Макс, Трисс, Геральт и Цири пересекли реку Понтар, и добрались до города Элландер, пришла пора прощаться. — Помни, чему я тебя учила, сестричка, — Трисс крепко обняла Цири. — Удачи на пути, ведьмачка! — отсалютовал Макс, впервые за несколько дней улыбнувшись, затем пожал руку Геральту. — И ты береги себя, белый волк. — А ты, будь поосторожней с порталами, — ответил он. — Геральт… я… — начала что-то говорить чародейка, но запнулась, застенчиво покраснев. — Не надо. Прощай, Трисс, — сухо ответил он. — Прощай, Геральт, — грустно ответила она. На этом их пути разошлись. Макс и Трисс отправились дальше, в Вызиму, а Геральт с Цири в храм Мелитэле.***
Уже больше недели Максим жил в усадьбе, принадлежащей Трисс Меригольд. Если бы в свое время он не прогуливал бесполезные, по его мнению, пары по культуроведению, то знал бы, что стиль, в котором построен этот манор, можно было бы c натяжкой назвать готическим. По сравнению с некоторыми соседними особняками эта двухэтажная кирпичная усадьба с треугольной крышей, покрытой черепицей красного цвета, была сравнительно небольшой и напоминала дворянские поместья Германии и Польши XV–XVI веков. Здание чем-то сильно походило на замок, уменьшенный в размерах. Имелась даже башенка, на самом верхнем этаже которой располагались покои — спальня, ванная и гардеробная хозяйки. Этажом ниже была библиотека с мегаскопом, которую Трисс часто использовала, как рабочее место — отвечала на письма, общалась с коллегами, читала гримуары. К башенке примыкал основной «корпус» дома, имеющий прямоугольную форму. На его втором этаже Максиму была выделена гостевая комната. Всего таких помещений, по сути небольших квартир со своей ванной комнатой и спальней, было три. Самые большие покои предназначались для членов семьи Меригольд, иногда навещающих чародейку, и имели в наличии гардеробную и детскую. На первом этаже находились кухня, комнаты прислуги, кладовые и чуланчики, а также столовая и большой и малый залы с просторной оранжереей. Большой зал предназначался для банкетов, которые Трисс иногда устраивала, приглашая коллег-чародеев и вельмож, малый же — скорее для личных встреч с важными гостями. Помимо всего вышеуказанного в доме имелись винный погреб и даже сокровищница, с сейфом. На подворье же располагались небольшая конюшня, баня, сад из фруктовых деревьев и колодец. Помимо библиотеки, в которой Максим проводил больше всего времени, он очень облюбовал сад, поэтому подолгу сидел там в плетеном кресле, греясь под мартовским солнцем и читая книги под весенний птичий гомон. За эту неделю он многое узнал об окружающем его новом мире благодаря чтению и разговорам с Трисс и её прислугой. Город, в котором они находились, назывался Вызима — столица одного из крупнейших королевств Севера, Темерии. На ее троне восседал король Фольтест, сын Меделла, человек умный и образованный, но с крутым, властным и горделивым нравом. Помимо этого, Фольтест прославился своими многочисленными пороками, главным из которых была чрезвычайная любвеобильность. Если король отмечал какую-то девушку или женщину, то в ближайшее время она непременно оказывалась в его постели, независимо от ее статуса или положения. Король не гнушался женами и дочерьми дворян, жрицами и даже собственной сестрой. Плодом этого инцеста была принцесса Адда, ставшая жертвой проклятья. В свое время Геральт обрёл столь широкую известность благодаря тому, что не побоялся ее расколдовать. Впрочем, неизбежные конфликты с ревнивыми мужьями и отцами решались обычно финансовой или земельной компенсацией и другими преимуществами. Нередки были случаи, когда девушки из благородных семейств шли на подобные шаги осознанно, чтобы поправить положение семьи или выторговать привилегии в бесконечных интригах королевского двора. Правил Король дерзко и уверенно, будучи одновременно крупнейшим феодалом и богатейшим человеком в стране. Королевский домен огромен, в него входит три наиболее важных и густонаселенных города в стране. Вызима — столица, стоящая на берегу одноименного озера, центр речной торговли и мануфактурного производства. Население сего славного города составляет двадцать пять тысяч дворов, сколько же на самом деле, никто не знал, даже сборщики податей. Туда стекаются в поисках работы, что в свете развития промышленности помогает удовлетворить растущую потребность в рабочих руках для ткацких и кирпичных цехов, а также в красильнях, солеварнях, пивоварнях, сталеварнях, гильдиях каменщиков, оружейников и бронников. По реке Понтар и ее притоку Исмене осуществлялась бойкая торговля с Реданией, Аэдирном и Каэдвеном. Марибор — второй город в стране по населению, знаменитой уроженкой которого являлась Трисс Меригольд, советница короля по прозвищу «Четырнадцатая с Холма». Тоже центр торговли — с окрестных высокопродуктивных черноземных полей поставляли богатый урожай, откуда на местной бирже его продавали, покупали и развозили уже сухопутными путями в другие части страны, например, в Махакам — вассальное Темерии горное государство краснолюдов, откуда поставляли руды, драгоценные камни, инструменты, а самое главное — высококачественное оружие и доспехи. Население его немногим более двенадцати тысяч дворов. Горс Велен, с населением пятнадцать тысяч дворов, — главный порт страны, торгующий по морю с остальным миром. Там находилась Аретуза — женская магическая школа, расположенная на соседнем острове Таннедд, где помимо прочего заседал Капитул чародеев. Стоит ли говорить, что магики пользовались огромным уважением в этом городе, ведь портные, сапожники, ювелиры, кондитеры, парфюмеры и прочие ремесленники и торговцы получали огромную выгоду от обслуживания экстравагантных потребностей магического сообщества. Здесь, как и во всех городах страны, присутствовало обязательное бесплатное трехлетнее образование, введенное указом короля Грифона — деда нынешнего монарха, великого реформатора, и финансируемое из церковной десятины. Именно он ввел налоговые льготы для многодетных семей, что подтолкнуло рождаемость к значительному скачку. Ведь свободный крестьянин, имевший пятерых детей, платил уже не десять процентов, а всего лишь пять, а заведя шесть детей и более — вовсе освобождался от подушной подати пожизненно. Даже с учетом всего несравненного богатства и могущества власть короля была далека от абсолютной. Девяносто пять процентов населения страны составляли крестьяне или кметы, на местный манер. Темерские бароны и князья были верхушкой общества. Они служили прямыми вассалами короля, уплачивая ему десятину, а в тяжелое для страны военное время — кварту от всех налогов, собираемых со своих земель. В их обязанности входило содержать и выставлять войско. Зато в своих владениях феодал — полноправный хозяин, вершащий суд, собирающий подати, а с кметов еще и плату за аренду земли. Крепостного права здесь не знали никогда. В свою очередь вассалами князей и баронов являются рыцари и дворянские фамилии. Как известно любому сведущему в военном деле благородному мужу, основа армии — это тяжелая кавалерия, которая, несмотря на свою высокую мобильность и непревзойденную боевую мощь, является очень дорогим родом войск. Всаднику необходимо приобрести дорогостоящие доспехи, оружие, несколько лошадей, а зачастую еще и содержать кнехтов, своих боевых холопов, которым нужно платить жалование, кормить, и снаряжать. Соответственно, феодалы во главе с королем раздавали верным воинам, проявившим себя, земли с крестьянами, а они взамен их защищали и воевали за своего сюзерена. К примеру, бароны Ла Валетт являются одним из самых богатых и влиятельных родов в королевстве. Будучи крупными латифундистами, они сосредоточили у себя значительные богатства, выстроили крупнейший в стране замок, держали у себя на службе более двух сотен рыцарей и в случае чего могли выставить пятитысячную армию, в которую входили около тысячи двухсот конных воинов. Такой уклад зародился еще во времена первой высадки, когда люди только начали отвоевывать у монстров и эльфов свои новые земли. Положение дел в принципе устраивало всех: крестьяне возделывают землю, аристократия воюет, ремесленники трудятся, а торговое сословие перемещает товары между городами и странами и двигает зачатки местного капитализма. Между монархом и феодальной знатью установилось хрупкое равновесие, которое за последние десятилетия все сильнее и сильнее стало склоняться в пользу короны. Во многом, благодаря поддержке магиков. В этом государстве, как и везде на Севере, важную роль играет магическое сословие. В Темерии чародеи всегда были опорой королевской власти. Магики помогали государям управлять страной, тем самым смещая баланс сил от феодалов к короне. Чародеи на службе короны, в зависимости от личных способностей, предоставляли монаршей семье магическую медицину, будучи наиболее образованными людьми, консультировали короля по различным вопросам, зачастую обладали мощнейшей сетью знакомств и связей по всему северу, а иногда даже принимали участие в войнах, пусть и опосредованное — например, именно Радклифф из Оксенфурта, советник короля Демавенда из соседнего Аэдирна, находясь тогда на службе у его отца Вирфурила, обрушил врата крепости Хагге, тем самым обеспечив победу над Меделлом Темерским — отцом Фольтеста. Чародей, хорошо владеющий телепатией, был ультимативным оружием в дворцовых подковерных играх, вычисляя предателей и опасных интриганов. Посему знать вполне справедливо их опасалась, хоть сами дворяне отнюдь не брезговали магическими услугами. Таким образом, представители чародейского сословия занимали очень высокое положение в обществе и существовали в симбиозе с королевской властью и знатью, при этом зачастую и сами являясь выходцами из дворянских фамилий. К примеру, Трисс принадлежала к богатой дворянской фамилии Меригольд из Марибора и, став чародейкой, а затем советницей, не единожды лоббировала интересы своего дяди, а теперь и кузена, при дворе короля. Знаменитая Филиппа Эйльхарт из соседней Редании и вовсе унаследовала земли, капитал и родовой замок Монтекальво, когда графская фамилия Эйльхарт угасла. Злые языки тогда поговаривали, что она сама приложила к этому руку, но с тех пор прошло более века, и подобные слухи канули в лету. Вместо ожидаемого Максимом кровавого и грязного средневековья тёмных веков, перед ним предстало нормальное для своих условий общество, напоминающее скорее позднее средневековье или раннее новое время, когда на Земле только начала расцветать промышленность, зародилось книгопечатание и стала развиваться наука. Впрочем, в отличие от его мира, здешняя политическая обстановка была сравнительно мирной до последнего времени. Не было ни религиозных войн, ни крупномасштабных конфликтов, за исключением северной войны с Нильфгаардом, масштабы которой выглядят весьма скромными, если сравнить их с Тридцатилетней войной или, например, монгольскими походами. Большинство населения говорит на одном языке, пусть и с разными акцентами, верят плюс-минус в одних и тех же богов, и, вместо взаимной ненависти, ненавидят нелюдей и захватчиков с юга. К тому же средний человек жил куда богаче и свободнее, чем жители, скажем, Франции или Англии в XV–XVI веках. Конечно, во многом благодаря тому, что население оставалось малочисленным. На всем Севере жило около 60 миллионов человек, а в Нильфгаарде с зависимыми территориями — всего 65, и это на площади, сравнимой с Европой, в которой в XV веке проживало почти 200 миллионов человек.***
«Здравствуй моя милая. Пишу, чтобы тебя обрадовать, Совет Чародеев, удовлетворил твою просьбу о регистрации твоего ученика, не без помощи твоей неизменно верной подруги. Я очень рада, что ты наконец-то нашла куда приложить свои таланты. Интересно, как только беженец из Цинтры смог накопить денег на обучение у советницы короля Темерии? Твой ученик действительно очень талантлив, раз уж ты взялась обучать взрослого мужчину. Я так же очень рада, что ты вернулась невредимой из столь опасного путешествия в Каэдвен и обратно. Надеюсь, что хотя бы свежий и чистый воздух Синих Гор пошел тебе на пользу. Знаю, что в ближайшее время ты будешь занята и одиночество тебе не грозит, но, если вдруг будешь в Венгерберге, двери моего дома всегда открыты. Уверена нам будет что обсудить. Твоя дорогая подруга Йеннифер. p.s. Твой запрос породил огромное количество слухов и домыслов, самых разных степеней приличия, но хочу заверить я в этом никак не замешана.» Письмо пахло крыжовником и сиренью. Трисс наморщила нос. Ну конечно, когда чародейка берет себе в ученики взрослого мужчину, слухов не миновать, это было ожидаемо. Особенно, если учесть, что разница в возрасте была невелика, ей самой было только чуть-чуть за тридцать, а Максу двадцать два, по чародейским меркам, даже двадцать лет разницы — это почти ровесники. Правда, в последнее время, после боя со скоя’таэлями, парень сильно изменился. Трисс отмечала, что его взгляд стал жестче, сосредоточеннее. От него начала исходить, какая-то неуловимая аура силы и уверенности в себе. Он стал более отрешенным, будто не хотел забивать голову чепухой, концентрируясь на том, что считал важным. Надо сказать, что такие перемены чародейки были даже по вкусу, ей нравились мужчины сильные и волевые… Как Геральт из Ривии, этот проклятый ведьмак, нарочито избегавший и всеми силами игнорировавший ее всю зиму. Трисс положила письмо в стол. Встала. Подошла к зеркалу. Расстегнула блузу. Ужасные, очень плохо поддающийся регенерации шрамы и ожоги на груди исчезли. Она ощупала свой бюст, и кожа и ореолы и сами соски были мягкими и нежными, как были до того кошмара на Содденском Холме, где она горела заживо. Тогда капитул не пожалел ничего, над ней работали лучшие целители, но даже они не смогли вернуть ее телу былую красоту. А Макс смог. По словам Геральта всего одним заклинанием. Рыжая чародейка еще покрутилась возле зеркала, разглядывая себя с разных сторон, если раньше она стыдилась своего тела, то теперь наоборот не упускала возможности полюбоваться собой. Это поднимало настроение.***
Максим закрыл перечитанную от корки до корки книгу «Диалоги о природе магии» Герберта Стаммельфорда. На улице уже было темно, и только магически созданный шар света и масляный фонарь освещали сад. Близилось время ужина. Всю неделю Макс был в основном предоставлен сам себе. Он проводил много времени за учебой, исследованием города и разговорами с Трисс. Последнее время, его увлекла идея, создать общую теорию магии, выведя из традиции магии стихий и магии слова общие принципы. Трисс с ироничным состраданием относилась к потугам парня сформулировать теорию. Хотя она и была практиком, а не теоретиком, чародейка осознавала всю сложность и практическую бессмысленность данной затеи. Ведь на это могут буквально уйти годы. Он же дерзко отрицал, увлечённо пытаясь в своих странноватых сбивчивых объяснениях, перегруженных непонятными терминами, пояснить свою точку зрения. Из его уст лились рассуждения о каких-то бранах, струнах, фермионах, бозонах и «магитонах» — так он обозвал гипотетическую частицу-носитель магического потенциала. — Кстати, забыла тебе сказать, — сказала Трисс, расправляясь с помощью ножа и вилки, над курицей, — Я получила ответ от совета чародеев. Поздравляю, теперь ты официально мой ученик. — Чудесно. Я думаю, мы многое извлечем из нашего партнерства. — Главное не делай глупостей, хорошо? Не подумай, что это упрек. Но я несу за тебя ответственность, как наставница, и я дорожу своей репутацией. — Еще вина? — спросил он и с помощью Длани Мага, парящей в воздухе плеснул вина в бокал чародейке. Чертовски удобный заговор для быта, — Кстати, я тут подумал. У меня недурно выходят различные лечебные чары, как ран, так и болезней. Как ты смотришь на то, чтобы я начал частную практику? — Неплохо? Никто в капитуле не смог бы так быстро регенерировать ткани… Я не уверена, что кто-либо из ныне живущих чародеев смог бы это повторить. Я все хотела тебя поблагодарить, и за то, что спас и за то, что убрал эти проклятые шрамы, — она одарила парня самой искренней и теплой улыбкой, которую он только видел. — Не мог же я оставить тебя в беде. А заживление шрамов, это скорее побочный эффект заклинания. — Побочный эффект? Я уже третий год бьюсь над этой задачей. У меня аллергия на магические эликсиры, а наши заклинания здесь малополезны. Приходилось использовать амулеты и медленно, и мучительно, удалять и регенерировать новую ткань. — Думаю, что многие вельможи, да и просто состоятельные горожане, могут очень хорошо заплатить за мои услуги. Я ведь не только раны могу лечить, но и многие болезни. Разумеется, лучше всего это делать под вывеской Трисс Меригольд, с причитающимся тебе отчислением процентов, разумеется. — Знаешь, а мне нравится. Я сама когда-то зарабатывала целительством, пока не стала советницей короля. А теперь мне, по статусу не положено, а то поползут слухи, что или Фольтест скупится или что я попала в опалу. А вот если практикой займется ученик известной чародейки… Другое дело. А заодно связями обзаведешься.