Unmei

Разговоры, наконец, утихли - прозвенел второй звонок. Два подряд урока литературы, полтора часа скуки и страданий объявляются открытыми. Учитель - старикан с гейскими замашками - зашёл в класс и начал свою монотонную речь. А темой урока сегодня являлась любовная лирика Шекспира. Но Яте было плевать, будь то Шекспир или Достоевский. Он просунул под рубашкой наушники и воткнул их в уши, спрятав в непослушных рыжих волосах. Любимые песни улучшили настроение, испорченное с утра. Впрочем, ненадолго. - Ятагарасу-кун, не могли бы вы зачитать строки, приведенные в учебнике? Ятагарасу-кун? Ятагарасу-кун! Сенсей подошёл к парте Мисаки и бесцеремонно выдрал из его ушей наушники. - Ятагарасу-кун! Как вы посмели! Как вам не стыдно? Это же Шекспир! Ята выжидающе смотрел на учителя, который теребил в руках его наушники, заставляя Мисаки беспокоиться об их горькой судьбе. - Ах, Ятагарасу-кун, я бы немедля отправил вас к директору, но вы такой милашка, когда смотрите исподлобья, что я просто не могу допустить нашего с вами расставания. Но в следующий раз ваши умилительные янтарные глазки вас не спасут! - класс, давно привыкший к подобным выходкам учителя, смеялся взахлеб. Обычно над Ятой Хавагути-сенсей не подтрунивал. -  Прочитайте, пожалуйста, этот отрывок. Парень был огорчен. Он надеялся, что раз Хавагути-сенсей отобрал у него наушники, то он отошлет его к директору. Тогда бы Мисаки проболтался на крыше и отдохнул от ненавистной литературы. Но не тут то было. На Хавагути-сенсея опять нашёл приступ любви и голубизны. Надо было решать, что сделать, чтобы Яту выгнали, а вариантов оставалось немного. - Мои глаза в тебя не влюблены, Они твои пороки видят ясно. Но сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. - Что же вы так не эмоциональны, Ятагарасу-кун? Где чувства, где экспрессия? Давайте заново! Горько усмехнувшись, Ята прочёл строки Шекспира снова. - Кажется, ничего не изменилось. Вы, Ятагарасу-кун, очень неартистичны! Фушими-сан, не могли бы вы  подать пример бедному бесчувственному юноше? - С радостью, Хавагути-сенсей! Мои глаза в тебя не влюблены, Они твои пороки видят ясно. Но сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Фушими, усмехнувшись, взглянула на Яту, пока Хавагути-сенсей расхваливал её. В её глазах, помимо чёрной, вязкой как нефть ненависти, сейчас улавливался тот сигнал, который она обычно посылала всем вокруг. "Я лучше тебя. Я всегда буду лучше тебя". И парня злило это, ой как злило. Он понял, как скучает по своей железной бите. Ей он мог крушить, ломать, бить, убивать. Только сейчас он понял, без неё он как без рук, осознал, насколько ему её не хватает. Вот только железная кроха была изъята Сато-сенсеем больше года назад, когда его поймали на драке с тремя старшеклассниками. Все трое тогда получили большие повреждения, но больше всех пострадал Ята. Ему пригрозили не только исключением из школы, но и прекращением выплаты ему ежемесячных льготных денег, без которых парню было бы просто не на что жить. С тех пор Мисаки ни разу не дрался и вообще стал приличным школьником, не выделявшимся среди прочей массы. Даже друзей нашёл. И вот ему вновь хочется что-то разрушить, кого-то поколотить. В таких случаях помогала давно забытая привычка. Парень отрешенно смотрел в окно, пропуская лекцию мимо ушей. Снег за окном прекратился, дождя тоже не было, однако и солнце выходить не собиралось. По небу продолжали лениво двигаться упитанные темно-серые облака. План Б пришёл в голову сам собой, и парень, положив голову на парту, закрыл глаза. Спустя пару минут Хавагути-сенсей "разбудил" его. - Ятагарасу-кун! Я вам поражаюсь! Спать под Шекспира! Да он в гробу удобно улечься не может из-за вас! Всё вертится и вертится. Вы меня вынуждаете. Прошу, отправляйтесь к Сато-сенсею. - Прошу меня простить, - сенсей врал, Мисаки был отличным актером. Вот и сейчас он замечательно изображал сонного и виноватого, сам же в душе ликовал. Покинув класс, парень тихо прошёлся по этажу, чтобы проверить, нет ли поблизости никого из учителей. Горизонт был чист, и Ята, быстро переобувшись, выскочил на улицу. - Я уверена, Уильям Шекспир был гениальным первопроходцем, человеком, открывшим заново драматическую литературу. По сей день никто не писал ничего более чувственного, полного эмоций, полного добра и зла, грусти и печали или же радости и смеха, полного протеста для постановки на сцене, чем сэр Шекспир. - Фушими-сан, я восхищен твоим отзывом о творчестве Шекспира! Ятагарасу-куну надо было слушать ваше мнение вместо своей музыки. Но ничего, Сато-сан с ним разберется. Фушими-сан, ты получаешь высший балл, спасибо за твой комментарий. - Благодарю. Сару села на своё место. Людишки вокруг осыпали её восхищенными взглядами. Наверное, кому-то было приятно осознавать, что его любят люди. Но не Сару. Она этих людей ненавидела. И ей совершенно не нужны были их взгляды и слова, чтобы осознавать своё превосходство над ними. Впрочем, иногда было довольно забавно смотреть на их тупые лица, пытающиеся впечатлить её. И всё же, единственное, что могло её впечатлить - это взгляд умирающего от её руки человека, запах его крови, его хрипы когда она его, захлёбывающегося последним дыханием, рассекает на части, превращает его тело в кусок свежего мяса. Вот что было величайшим наслаждением для неё. - Хавагути-сенсей, я себя нехорошо чувствую. Разрешите, пожалуйста, отлучиться в медпункт. - Ах, Фушими-сан, конечно, иди! Надеюсь, ничего серьезного. Сару поднялась с места. Народ вокруг стал взволнованно что-то шептать, расспрашивать её. Девушка вышла из класса, проигнорировав всех. Ей не нужны были лучи славы, комплименты, зависть и уважение. Ей нужна была идеальная маскировка. И, находясь в теле Фушими-сан, примерной школьницы-отличницы с лучезарной улыбкой и сногсшибательной внешностью, она была неприкасаема. Никто не догадается, что она, настоящая  Сарухико, выходит по ночам на охоту. Девушка подошла к окну, выходящему на центральный двор. Ята быстрым шагом, прячась в тени, пересекал двор. "От меня не скроешься". Девушка провела языком по потрескавшимся губам и пошла к лестнице. Быстро переобувшись, она подошла к выходу во двор. Как раз в этот момент парень, оглядываясь, через дыру в заборе пролез за территорию школу. "Нехорошо прогуливать, Мисаки, ай как нехорошо". Не теряя времени даром, Сарухико побежала за ним. Облегченно выдохнув и решив, что его никто не заметил, Ята пошел в сторону магазина. Застегнув куртку так, чтобы не было видно школьную форму, он обратился к продавцу. - Дайте две пачки Marlboro красных. - Молодой человек, - продавец окинул парня оценивающим взглядом, - у вас паспорт есть? - Дома забыл. - Тогда сходите за паспортом и возвращайтесь. Без паспорта не продам. - Блять, - Мисаки выругался и вышел из магазина. Кажется, снег снова пошёл. Паршиво. Придется идти до другого ларька. - Вот дерьмо, - решил парень и отправился в сторону следующего магазина. Вдруг сзади кто-то негромко кашлянул. На улице людей не было, поэтому Ята испугался, что это кто-то из учителей. Он медленно обернулся. У магазина стояла Фушими. Она была в форме, даже куртку не накинула.Она смотрела на Яту с обычной злобой и какой-то усмешкой. В руках у неё было три пачки сигарет. - Что-то надо? - парень разозлился. Что эта тварь тут делает? - Кажется, малышу не продают сигаретки? - Она показала Яте пачки в руках. Две пачки красного Marlboro и еще какая-то. Парень удивленно поднял брови и подошел немного ближе. - Зачем ты их купила? - Я так, мимо проходила. Решила купить себе сигарет, смотрю - малышу не продают marlboro. Занимаюсь благотворительностью, не видишь? - И ты отдашь их мне? - Это всё было чертовски подозрительно. - Ха, конечно. С тебя шестьсот йен. - Окей. - Ну на, забирай свои пачки, - Сарухико подошла ближе к Мисаки и протянула ему сигареты. Вдруг парень покраснел. - О-о-отойди. Т-ты слишком близко встала. - Что прости? Малыш Ятагарасу-кун, как же ты отдашь мне мои деньги? Так не пойдет! - Я н-не малыш! - Парень покраснел аж до ушей, говорил заикаясь. Фушими была удивлена, но это показалось ей веселым. - Тогда почему ты краснеешь, малыш? - Н-н-ничего я н-не краснею, - он достал из кошелька деньги, сунул их Фушими и поспешно отодвинулся. - Уверен? - Сарухико подошла слишком близко. Только сейчас Ята заметил, что она выше его, хотя была не на каблуках. Девушка поправила очки и усмехнулась. - Малыш Ятагарасу-кун такой милашка! Хавагути-сенсей был прав! "Она не девушка! Она тварь. Не красней, не заикайся, долбоеб. Она и так тебя ненавидит, ты тоже её ненавидишь! Успокойся." - Ята пытался привести мысли в порядок, что у него получалось плохо. Всё-таки, какой бы ненавистной тварью ни была Фушими, она была девушкой. И сейчас она стояла всего в паре сантиметров от него, злобно усмехалась и смотрела ему прямо в глаза. Оказалось, что у неё глаза сине-голубые. В них было какое-то фундаментальное спокойствие. Но помимо этого в них плескалась злость и ненависть, презрение, смех. - Эм. С-с-спасибо, Фушими-сан, - проговорил Ята и улетел обратно в сторону школы. Как бы ни была велика его ненависть по отношению к этой эгоистичной девушке, смущение было сильней. Прокравшись обратно в школу, Мисаки отправился на верхний этаж. Через пару минут прозвенит звонок, а значит нужно скрыться от посторонних глаз. Сквозь разбитое окно парень проник на крышу. Без куртки было зябко, снег усилился. Отойдя подальше от лаза, парень оперся на перила и закурил. Вот что спасло десяток людей от избиения. Сигареты успокаивали Яту, помогают и сейчас. Покопавшись в сумке, парень нашёл запасные наушники и воткнул их в плеер. Самые лучшие моменты в жизни парня - это моменты, когда его никто не трогает. Он не был особо популярным, но всё равно люди в школе так и норовили поговорить с ним о своих грандиозных проблемах. А сейчас он стоял, курил любимые сигареты, слушал любимый плейлист и наслаждался своими собственными мыслями. Постепенно он успокоился. Ярость, ненависть, презрение,смущение из-за Фушими - всё это улетело вместе с сигаретным дымом куда-то в небо. "Быть может, эти жирные облака - это собравшийся вместе дым всех когда-либо куривших людей?" Из туч продолжали тихо падать белые хлопья, медленно кружась и опускаясь на всё вокруг. Прозвенел звонок. Внутренний двор стал быстро наполняться людьми. Одни радовались снегу, другие разочарованно возвращались в школу. - Хавагути-сенсей, что-то у меня совсем сильно голова болит. Разрешите пойти домой? - Фушими-сан! Как же так? Молю Бога, чтобы с вами всё хорошо было. Отправляйтесь домой и выздоравливайте! - Спасибо, Хавагути-сенсей. До свидания. - До свидания! - Малыш Ятагарасу-кун одиноко курит? - Снова ты? - Тебя что-то не устраивает? Я, знаешь ли, каждый день сюда хожу. - И на кой чёрт? - А ты зачем здесь? - Стрелки не переводи. - Хорошо здесь, - Фушими встала рядом с Ятой, оперлась на перила. Достала из пачки сигарету. - Огоньку не найдется? Ята опять немного покраснел, но зажигалку Фушими дал. Девушка затянулась и счастливо выдохнула. Парень с удивлением смотрел на неё. Сейчас она совсем не казалась той сволочью, которая так его раздражала. Сейчас она была обычной девушкой, курящей рядом с ним. Это смущало, заставляло краснеть. Но это было лучше, чем ненависть. Разве нет? - Какого чёрта ты прогуливаешь? - Захотелось. - И как тебе не... - Помолчи, пожалуйста, - Сару прервала его, - здесь так хорошо в тишине. Помолчи. Она хотела насладиться моментом. Давно ей не было так спокойно. Она курила и вспоминала вкус крови того алкаша, что, кажется, остался еще на её губах. Пускай, мир отвратителен, люди глупы и мерзки. Этот момент замечательный. Им надо насладиться. Сейчас она была сама собой. Ей не приходилось мило улыбаться, не нужно было с поддельным смущением выслушивать их банальные комплименты. Нужно было стоять, вдыхать никотин и смотреть, как два облачка серого дыма поднимаются к небесам. Ята затушил сигарету. - Пошли. - Чё? Куда? - Пошли-пошли. Мисаки схватил Фушими за руку, безумно покраснев при этом, и потащил к лазу. - Хочешь на свидание - пригласил бы. Словами,- заявила Фушими, выдирая свою руку из Ятиной хватки. - Да иди ты к чёрту. Какое нахрен свидание? - Куда ж тогда ты меня тащишь, малыш Ятагарасу-кун? - Место есть одно. Давай ненадолго забудем о том, как ненавидим друг друга, бля. Итак день поганый, - он повернулся к ней и заглянул в глаза за прозрачными стеклами. Их выражение не менялось. Презрение. Усмешка. Но сейчас Яте было плевать. - По рукам. У меня сегодня хорошее настроение. Я пойду с тобой. Только звонка дождёмся. - Завтра забудем сегодняшний день. - Договорились. Прозвучал звонок. Шум коридоров стих, люди разошлись по своим классам. Ята и Сару вышли из здания, через заветную дыру сбежали за забор. Парень снова закурил. Девушка шла рядом с ним, стараясь не отставать. Она всё никак не могла понять, что нашло на Мисаки, ей было интересно, куда он её тащит. Всё это было похоже на дурацкую игру и напоминало детство. Пусть Мисаки не узнаёт её, но она знает его уже давно и ой как хорошо. Еще в детстве их знакомство перевернуло жизнь обоих. И в очень плохую сторону. Их встречу можно назвать судьбоносной, но Ята, кажется, ни черта не помнит. Это произошло около восьми лет назад. Когда они были совсем детьми.