B Me 1. First Luv

      Чанбин раздражает просто своим существованием, а ещё больше – своим присутствием. Кто-то из одноклассников каждый день пишет в общую беседу о том, что он приходит каждый чёртов день самым ранним утром к ним перед занятиями, как бы проверяя, не пришёл ли Чонин. Словно он действительно не верит словам младшего о том, что он сидит и будет сидеть дома, разбирая какие-то части конспектов старшего. Он пишет слишком… слишком часто. Кажется, словно делает это каждую перемену, что не является таковым. На самом деле пишет тогда, когда самому вздумается, даже несколько раз во время урока. А Чонин считает каждый день, сколько же старший ему написал за сегодня, словно делать больше нечего. И правда, безделье убивает. И вот Чанбин пишет за день где-то 5 раз, где-то – 12, где-то – 8. Делает это даже по выходным, но там в разы меньше. В воскресенье же может написать только один раз, в субботу – 2. Чонин не поленился посчитать среднее арифметическое и получил 7, как количество уроков в любой день недели за исключением выходных. Ну иногда их бывает 6, но ведь Чанбин в выпускном классе. Кроме того, он ещё и навещает мелкого после клубного времени так, словно они лучшие друзья. И Джисон приходит с ним каждый грёбанный раз, однако просто залипает в одну точку всю встречу и не подаёт признаков жизни. Выглядит рядом с Со как ненужный балласт, который он просто так таскает везде и всегда. Конечно, он приходит не каждый день, только по понедельникам и пятницам, но тем не менее этим слишком сильно и даже безумно раздражает, ведь Ян до сих пор не может понять его этих вот странных мотивов. И как долго всё же Чонин ждал того самого момента, чтобы снова и без боли в груди, что очень важно отметить, пойти в школу и сесть за такую «любимую» парту – любимой её всё же трудно назвать, ведь в Пусане в школе было гораздо спокойнее, чем здесь. Однако… стоя напротив ворот в неё, он уже сильно сомневается в том, что это действительно очень хорошее событие. В голову приходят воспоминания 3-недельной давности, от которых хочется отказаться. Он вспоминает, как согласился быть мальчиком на побегушках целый месяц после больничного. Нужно было быть менее настойчивым и не рваться отдать этот ебучий долг, из-за которого ему придётся делать какие-то вещи, которые он точно делать не захочет ни под каким предлогом. Ну почему же родители его так воспитали? Да, во всём виновато благородное воспитание, которое дали ему мама с папой, и ничего больше. – Ини, – слышится нежелательный голос Чанбина, владелец которого уже успел придумать, как сокращать имя младшего, а после его рука ощущается на плече, отчего кажется, словно жизнь остановилась, ведь он не может и подумать о том, по каким заданиям будет бегать. Чонин поворачивается на старшего и смотрит на него сверху вниз, нервно сглатывая. Правда, с разницы в росте, почему-то, хочется больше посмеяться, чем вгонять себя в панику, но парень держит себя, потому что теперь ему ещё больше не по себе от общества этого старшекурсника. – Ты ведь всё помнишь, да? – говорит Со, после чего Ян сглатывает слюну ещё раз, боясь того, что сейчас будет происходить, и в ответ нервно кивает, даже не представляя, каким будет первое поручение старшего, ведь он всё ещё не понимает, что происходит в голове Чанбина. – Идём, – просит парень, направляясь в сторону дверей в школу. Люди оглядываются на этих двоих парней и видят, как Чонин идёт позади популярного в школе человека. Слишком неприятно перешёптываются за спиной. Что-что, а неприятные слухи Чонин бы не хотел слышать о самом себе; кто бы вообще захотел слышать о себе что-то плохое? Сейчас миром правят хороший авторитет и грязные деньги, и Ян совсем не имеет ни того, ни другого уж тем более. По пути Со достаёт из своего рюкзака какой-то листок формата А4, на который младший смотреть не особо горит желанием, но, судя по всему, очень даже зря. Потому что сонбэ подходит к доске объявлений, где висят в основном приглашения в клубы, которые под угрозой закрытия, и крепит его на неё, после чего глядит на хубэ, как бы призывая его прочесть содержимое. «Секретарь Со Чанбина – Ян Чонин» и номер… – Что?! – восклицает парень так громко, что уши у самого же себя закладывает, а после читает то, что написано буковками поменьше: «Если вам нужно организовать встречу со мной, то пишите на этот номер с объяснением причины». В голове уже всплывают какие-то предположительные моменты того, как именно это будет. И парень уже видит, как вместо просьб о встрече, он станет спам-площадкой. – Держи, – Чанбин даёт мелкому какой-то дорогущий телефон. – Писать будут на этот номер телефона, – поясняет Со, после чего Ян берёт этот новенький смартфон, глядя на него даже слишком нервным взглядом. Внутри бушуют негативные эмоции. Хочется старшего сию минуту придушить. Но опять же… силёнок не хватит. – И если кто-то будет просить о встрече со мной, пиши с этого. Просто так можешь написать со старого. Если человек не говорит причину или говорит «личное», посылай далеко и надолго. – Я тебя ненавижу, – бурчит Чонин, смотря на этот самый телефон в его руках. Айфон. Дорогущий, сто процентов. Видимо, у Чанбина достаточно средств, чтобы покупать айфон в качестве одноразового телефона. И этим тоже раздражает. Слишком богатый и слишком выпендрёжник. – Увидимся на большом перерыве, – говорит старший, помахав быстро рукой младшему, который так и стоит, как вкопанный, потому что всё это на него наваливается слишком неожиданно. Однако он просто обязан с этим справиться. Видит, как люди вокруг толпятся и смотрят на объявление, повешенное популярным учеником, кидая свои взгляды на Яна, который тупит и злится одновременно. Удивительно, однако Чонин не видел рядом с Бином Джисона. Ему казалось, что он приклеился к старшему сонбэ, как банный лист. Теперь же он наблюдает этого парня где-то в толпе, думая параллельно о том, как же ему теперь пройти, чтобы попасть в класс и скрыться от людей, которых успел возненавидеть за то время, что учится в этой самой сеульской школе для мажориков. Второй телефон… лежит на краю парты, постоянно привлекая внимание учителя – однако всё же он никак не комментирует постоянное пиликанье гаджета, что довольно удивительно, – и на него приходят сообщения от самых разных шутников. Как и думал Ян, телефон стал спам-мусоркой. Эти все сообщения – просто какие-то стрёмные мемы, тупые стикеры или просто грёбаные точки, которые позже будут парню сниться ночью. Люди спамят, как хотят и чем хотят, не особо разбирая что-либо. Даже самые обычные правила приличия, к слову. Кто-то – вероятнее всего, из группки школьников – даже фотографию члена отправил, на которую Чонин скривился, а после попросился из кабинета в туалет, чтобы ответить достаточно остроумно на это сообщение в своей уникальной манере. Даже, может быть, на пусанском диалекте, чтоб наверняка. А делает он это примерно с таким вот содержанием, стараясь особо не упасть в своих же глазах: «Как глупо с вашей стороны тратить время на фотографию такого маленького писюнчика, чтобы отправить в помойное ведро для спама». Чонин надеется, что это поможет хотя бы напугать тех, кто это делает, ведь с умниками люди обычно не разговаривают. Вообще-то, бьют, но Ян всё же надеется, что его не найдут, если он успеет спрятаться во время перемены. Храбрости хоть отбавляй. Однако приходит ответ, которого так не хотел видеть старшеклассник: «Хочешь померяться? Это фотка из интернета». Чонин закатывает глаза, собираясь вспылить в диалог на своём пусанском диалекте, но решает, что лучше не стоит этого делать. Пока не хочется выдавать своё пусанское происхождение. Да и мало ли, кто сидит там по ту сторону интернет-сети. А вдруг какой-нибудь преподаватель-извращенец, который может по своему предмету засадить? «Полы как в мужском туалете школы», – печатает Ян, ставя на место выскочку, а ещё и точку в конце предложения, доказывая, что фотография настоящая и сделана прямо в школьном туалете, что было довольно глупо со стороны отправителя. Ответа больше не было, поэтому Чонин, чувствуя негласную победу, со вздохом выходит из мужского туалета, быстро возвращаясь на урок. Кто бы то ни был, он самый настоящий идиот, раз уж фотографирует член в туалете, который видели все, а потом говорит, что это фотография из интернета. Тем не менее, тех, кто додумался сбрасывать такую фотографию, Ян далее игнорирует, параллельно считая их количество, потому что это в какой-то мере забавно. Он читает каждое уведомление, которое приходит на этот телефон. На перемене, спрятавшись в своём любимом месте, проверяет чаты, бегая по ним глазами и пальцем опуская их вниз в поисках хоть чего-то адекватного, на что будет не стыдно ответить, хотя бы. Ну так-то люди действительно могут попросить о встрече с Чанбином. И среди 100 сообщений, к слову, собралось это количество всего за 45 минут, такой человек всего лишь один. «Можешь попросить Чанбина дать мне конспект?» – читает парень, открывая этот самый диалог. А после думает, что ответить, только вместо адекватного ответа он решает переслать сообщение сонбэ. В конце концов, секретарём ему ещё не доводилось быть, и он всё ещё не знает, что отвечать и что в принципе делать нужно. «Мне тебя учить, что ли? Ты должен спросить имя и какой конспект ему нужен», – весьма быстро отвечает Со, как будто ждал сообщения от хубэ, на что Чонин даже слишком громко фыркает, после чего паникует, прикрывая свой рот ладошкой. Тут главное, чтобы его это тайное место не рассекретили. Где-то в конце коридора на втором этаже, где уже никого нет, потому что тут рядом учительская, есть дыра в стене, которую пытались замаскировать с помощью каких-то прибитых друг к другу трёх досок. И вот Ян залезает туда каждую перемену и сидит буквально в стене. Внутри стены есть полость, которой, по идее, быть не должно. Теперь же он выглядывает чуть-чуть между двумя дощечками, чтобы посмотреть, есть ли там кто-то и не обнаружил ли этот человек это местечко. Но кто-то неожиданно убирает перекрытие дырки, из-за чего Чонин безумно сильно пугается и моментально теряется в пространстве, пытаясь понять, кто же этот, чёрт возьми, нарушитель его спокойствия, которое он искал очень долго. – Чонин? – даже если младший смотрел на этого парня в упор, почему-то не мог понять, кто это, блять, а дошло уже тогда, когда тот дал голос. Кого-кого, а его он здесь точно не ожидал увидеть. Кроме того, он просто не знает, как общаться с этим человеком и чего можно от него ожидать. – Джисон-хён? – удивляется Ян, а после резко тянет его за руку и затягивает в эту самую дырку, чтобы никто больше не спалил это место, снова закрываясь этой штукой. Быстро включает фонарик, чтобы видеть старшего. В темноте было лучше сидеть, да и видеть никого не нужно было. Места здесь немного только в ширину, однако достаточно, чтобы двигаться назад и вперёд. По крайней мере, Яну достаточно, хоть он и чувствует своими плечами стенки. Теперь Чонин видит, как Хан сидит перед ним, поджимая колени ближе к себе и обнимая их. Точно так же, как и сам хубэ, ведь так намного удобнее сидеть в тесном пространстве. – Никому не говори об этом месте, – просит парень, выключая фонарик, чтобы свет не выдавал полость в стене. – Даже Чанбину, – добавляет он, после чего печатает сообщение в ответ человеку, который просит конспект самого умного ученика в классе. «По математике. У Чанбина же остались конспекты за второй год?» – человек задаёт вопрос, на который Ян явно не хочет отвечать, потому что они у него. К тому же он совсем не хочет отдавать эти самые конспекты, которые Бин ему сам отдал. А про возврат он вроде как ничего не говорил. Значит, собственно, можно пользоваться ими и дальше до тех пор, пока сам владелец не попросит обратно. Поэтому Чонин и пишет в ответ, что за прошлые года сонбэ пораздавал свои конспекты другим, а кому – он не знает. Жизнь научила лгать. Это один из лучших способов выживания. Правда, для Яна оно не распространяется особо, потому что он упёртый. – Я слышал, что появился новый тренд в школе, – шепчет Джисон, словно боясь нарушить идиллию, что возникла здесь в стене. На самом деле Ян не назовёт это идиллией, потому что здесь слишком, чёрт возьми, тихо. Настолько, что даже раздражает, как Чанбин своим существованием или старушка в столовой, которая постоянно ворчит на Яна, что всё пытается экономить – дорого, однако, кушать в столовой, принадлежащей элитной школе. Чонин слишком привык к тому, что его просто постоянно окружают люди, с которыми он всё время общался. А сейчас, поступив в новую школу, он постепенно угасает и словно умирает там, внутри, потому что не хватает тех, с кем можно колко пошутить и никого не задеть. Здесь просто невозможно… – Писать мне и спамить? – спрашивает Чонин так же шёпотом, но лишь для того, чтобы никто больше не обнаружил это тихое место. – Я видел, – смотрит на экран айфона, всё ещё просматривая диалоги. – Отправлять тебе члены, – отвечает старший, после чего Ян поднимает свои глаза на него. Это кажется интересной темой для разговора. По крайней мере, младшему есть что сказать на этот счёт. – 23 фотографии члена, – говорит младший так, словно в этом ничего такого нет. Словно это просто какие-то будни. Ну в самом деле Чонин теперь знает, что 23 человека, как минимум, в школе не блещут умом, раз уж делают такие омерзительные вещи. А ещё они, видимо, чересчур богаты, раз уж могут себе позволить учиться в этой школе, в которую ещё пару месяц назад парень рвался, потому что это круто, а теперь хочет сбежать и желательно не в другую школу в Сеуле и не в Пусан тоже, чтобы не видеть родителей. Если он отчислится и переведётся в другую школу, то будет просто стыдно смотреть в их глаза. Он не слабак. – Скажи Чанбину. Он может положить этому конец, – произносит Джисон, прикоснувшись ладонью к чужому колену в приободряющем жесте. На самом деле этот сонбэ прямо сейчас выглядит таким крохотным, даже если и пытается выглядеть уверенно, чтобы подбодрить. Перед именно этим старшим хочется встать, закрыть собой и защищать, но Чонин не способен. Он просто обуза, как для самого себя, так и для всех, кто его окружает. От этих загонов и мыслей на душе становится ещё больнее, а сердце колет так, словно его пронзила тысяча ебучих иголок. – Да нормально всё. Хотя бы посчитаю, сколько у нас в школе тупых людей, – отмахивается Ян, смотря на старшего достаточно уверенно. – Меня это забавляет даже, – и это правда. Наблюдать за тупыми людьми очень даже забавно. Все эти люди ведь и вправду просто мелочные, пытающиеся найти самих себя. Очевидно, Чонин выше них. – Я сейчас кину на этот номер своё имя, чтобы, если что, ты мог мне написать, – говорит Хан, доставая из кармана телефон и открывая в нём диалоги. – Если что? – переспрашивает Чонин, не понимая, в каких ситуациях может помочь Хан Джисон – такой хрупкий на вид, такой маленький, с мизинчик, и такой карманный, которого даже затискать очень хочется. – Ну… Ты выглядишь как человек, который нуждается в общении, – на удивление этот парень довольно проницательный, кем не казался изначально. – Мне-то нормально и в одиночестве, но ты, судя по всему, не привык к такому, – Ян делает в своей голове пометочку, что второкурсник – интроверт. – Поэтому можешь писать мне, если хочется поговорить ни о чём и обо всём сразу, – он довольно быстро и понятно объясняется, тыкая пальцами по смартфону, вводя номер. У Хана тоже дорогущий айфон 13 про макс. Видимо, он тоже из довольно богатой семьи. Видимо, ему ещё и года нет. И почему-то этому парню хочется довериться, поэтому он берёт свой первый дешёвенький телефон, кстати, Самсунг, и переносит себе номер Джисона, отправляя ему точку. – Это я, – говорит Ян, заметив вибрацию на телефоне старшего, а тот в ответ кивает ему, снова начиная тыкать пальцем по экрану. – Я буду сбрасывать тебе мемы с Чанбином или с Хёнджином, – говорит Джисон, странно улыбаясь самому себе. Если посмотреть на то, как Хан выглядит, сидя внутри стены, то может показаться, что это действительно место, которое было создано специально для него, под его параметры. Его плечи очень хорошо помещаются здесь, в то время как Чонина – находятся буквально впритык. Ему тут тесновато, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде – в буквальном смысле, ведь он прячется здесь от обидчиков. – Ты и с Хёнджином общаешься? – спрашивает Ян, сильно удивившись. Хван менее популярен, чем Чанбин, но тем не менее его тоже знают все в школе, потому что он безумно красивый. – Нет, он мой краш, – сразу же отвечает Джисон, продолжая что-то делать в своём телефоне. – Ты… гей? – младший удивляется тому, как открыто Хан в этом признаётся и делает это так, словно говорит это каждый день и подобная фраза у него входит в повседневность. Словно ему даже не надоело всем это говорить. Открытый гей? Как в этом мире можно быть открытым геем, когда вокруг так много осуждений? – Ой, ты ведь не знаешь, – старший опускает экран вниз, после чего кладёт свою голову на колени и так смотрит на младшего, словно изучает его, что немного даже напрягает. – Да, я гей и не скрываю этого. Геев не видел, что ли? – спрашивает хён, хотя удивлённым он вовсе не выглядит. Просто улыбается, наблюдая за реакцией своего младшенького, словно чуть-чуть насмехаясь над ним. Такой взгляд Яну не нравится. – Каждый день в зеркале вижу, – сознаётся Чонин, подумав о том, что с Ханом можно и сдружиться. Всё-таки парень оказывается не таким уж и плохим, учитывая, что он продолжает говорить шёпотом, стараясь не выдавать тайное местечко. – Серьёзно? – а тут удивление старшего просто за край вылетает, он поднимает свою голову и чуть ли не ударяется ею о какую-то балку, что была над ним. Хотя почему «чуть ли»? Это и происходит, после чего второгодка начинает очень быстро потирать свой затылок, словно так боль совсем уйдёт. Где-то там на втором плане слышится звонок на урок, который Джисон заметно пропускает мимо ушей. Чонин же руку свою тянет в сторону деревяшки, чтобы вылезти и пойти на урок, но сонбэ неожиданно перехватывает его ладонь. – Давай вместе пропустим? – предлагает Хан. На самом деле этот парень не выглядит прогульщиком или двоечником. Он кажется одним из умных, однако… видимо, каждый не без грешка. Младший после этого замирает, ничего не отвечая, но решая всё же согласиться со старшим. Он прислушивается к шагам учителей. Его рука всё ещё находится в захвате Джисона, а взгляд устремлён на сонбэ, пока само внимание полностью сконцентрировано на шагах. Рядом всё ещё находится учительская, так что лучше переждать, пока они все пройдут мимо, даже если бы они и собрались на урок. Обычно парень успевает уйти ещё до звонка, но сегодня здесь есть другой парень, из-за которого он не успел уйти раньше. – У меня сейчас история, а я не подготовился, – умоляет Хан всё так же шёпотом, но уже тогда, когда все шаги стихают. Видимо, тоже их слушал, чтобы дать голос. – У меня физика, которую я не понимаю, – отвечает Чонин, смягчая взгляд и перекладывая свою ладонь, что держал Хан, обратно себе на коленки. – Может, я помогу тебе с физикой? Чанбину она тоже так себе даётся. – неожиданно предлагает Джисон, что немного удивляет хубэ, который точно не ждал какой-либо помощи от этого человека. – И ничего взамен? – решает уточнить младший, чтобы быть более увереным в том, что это будет просто по дружбе и ничего больше или меньше. Хотя больше… возможно, Ян бы и хотел иметь с Ханом. – Взамен? – парень задумывается, когда слышит этот вопрос, что не особо нравится младшему, поэтому он всё же решает отправить его во френдзону. Второкурсник слегка отвлекается на сообщения, которые постоянно приходят Чонину, кидая короткие взгляды на тот самый айфон, экран которого загорается от каждого уведомления. – Ты когда-нибудь целовался с парнем? – спрашивает старший, неловко смотря в сторону. Наверное, любого другого этот вопрос мог бы удивить или заставить засмущаться, но не Чонина, которому на телефон приходит уже 27–ая фотография члена, а он на это вообще никак не реагирует. – Ты хочешь поцеловаться за уроки физики? – уточняет первогодка, продолжая не обращать абсолютно никакого внимания на спам, который ему приходит. Даже на сообщения от Чанбина. – Нет, уроки физики я за бесплатно могу давать по дружбе, – отвечает Джисон, улыбнувшись и снова положив голову на колени, но теперь уже переводя глаза на младшенького. Чонин даже уверен, что Джи сразила его милота, которой он обладал с самого своего рождения. Но вообще, в тихом омуте черти водятся. – Мы же теперь будем дружить? – уточняет парень, протягивая младшему руку. – Почему бы и нет? – говорит Чонин, опуская глаза на ладонь Хана, которую он решает пожать, чтобы укрепить начало их дружеских отношений. Теперь, на самом деле, становится более или менее понятно, что Джисон часто говорит то, что не имеет в виду. – Так ты когда-нибудь целовался с парнем? – сразу после ответа хён возвращается к вопросу, который задал ранее, чтобы получить ответ, а младший этим диалогом даже интересуется гораздо больше, чем «какого цвета у тебя самокат» из средней школы. – Нет, а что? – Яну всё больше этот разговор кажется повседневным. Кажется, словно это не первая их беседа вот так вот наедине друг с другом. Словно они знакомы три года – или даже больше, – а не недели. С Джисоном всё кажется довольно свободным, и время, будто течёт совсем иначе, не так, как обычно. – Я тоже, – произносит сонбэ, опуская глаза куда-то вниз, явно смущаясь этого факта. Разговор получается какой-то немного детский, как будто парням не по 18 и 19 лет, а по 13 и 14. Хотя ничего вроде как необычного в этом нет, просто пубертатные подростки сидят в тесном замкнутом пространстве и говорят на тему поцелуев, конечно, не забыв и про свою ориентацию. В таком возрасте парни чаще всего уже говорят о сексе, иногда даже о сексуальном опыте, а тут ещё более или менее безобидно. Поцелуйчики и кто кому нравится. Миленько и чуть-чуть наивненько. – Я целовался с девушкой, – говорит Чонин, вспоминая, как именно это произошло. И ему это тогда уж точно не понравилось. – У нас в Пусане была одна особа, которая ходила и хвасталась всем, что умеет целоваться. И её на спор заставили поцеловаться с крашем, – в голове всплывают картинки того самого поцелуя, от которого по всему телу бегут мурашки оттого, насколько ему тогда было неприятно. – Да ты самый настоящий дамский угодник! От девушек небось отбиваешься! – говорит Джисон, глупо и слегка саркастически улыбаясь. Шутка зачётная – Ян оценил, поэтому издаёт тихий смешок. – Тебе смешно, а мне тогда не было. Мне было противно, и я не мог сказать нет при всех, – возмущается младший, делая вид, что обиделся, замечая на экране второго телефона сообщение от Чанбина: «Где ты?» Отвечать, очевидно, хубэ не хочет, поэтому просто блокирует айфон и кладёт его на пол экраном вниз. – Типа латентный гей? – старший продолжает этот трёп, интересуясь деталями произошедшего в тот день. – Тогда я даже не подозревал, что таковым являюсь. А сейчас просто не хочу, чтобы кто-либо знал это. Издеваться будут ещё больше, – Чонин опускает глаза вниз, когда затрагивает тему задир, что избивают его до полусмерти. Это действительно единственная причина, по которой он не говорит о своей ориентации открыто, как это делает тот же Джисон. – Научишь меня целоваться? – просит Хан, сглатывая слюну. Он переводит тему, ведь, очевидно видит, как Яну становится немного не по себе от этого. И младший снова поднимает на него глаза. Чужие сейчас красиво искрятся, как у 5-летнего ребёнка, который открыл для себя что-то новое и интересное. Любопытства у того хоть отбавляй. – А ты хочешь? Почему не попросишь Чанбина? Это ведь нормально – учиться на друзьях, – обращает внимание Чонин, вспоминая, как в 15 лет учился целоваться на своих же друзьях, чтобы быть крутым. Все ведь умеют, чем Ян хуже? С такими мыслями они тогда и застряли на пару уроков в туалете втроём, стараясь научиться. Правда, то были тоже девушки, ведь парень пользовался среди них нехилой такой популярностью. Не то что теперь. Этого ему не хватает порой, однако сейчас он очень хочет быть таким же незаметным, как и этот парень, что сейчас сидит напротив него. – У Чанбин-хёна встаёт только на книжки по программированию, – говорит Джисон, продолжая пристально смотреть на младшего. Говорит это даже с каким-то слишком серьёзным тоном. – Ему некогда думать о поцелуях. Вся его голова в учёбе и сохранении репутации. Слишком уж много он думает о том, что думают о нём другие. – Репутация важна, – подмечает младший, в голове делая пометочку о том, что, вероятнее всего, Чанбин – экстраверт. – Ага, например моя репутация невидимки, – кивает Джисон, однако в пример приводит не совсем то, что имеет в виду этот парень. Всё же взгляды у них разные, но не слишком сильно. – Ну для кого как… – отвечает Чонин, немного не соглашаясь со старшим. Он решает не спорить с ним, чтобы лишний раз не задеть. Ян ведь знает, каким острым порой бывает его язык. За это иногда хочется его отрезать, но это же наверняка будет очень больно. Хотя, может, его проколоть? – Так научишь целоваться? – и Хан снова возвращается к изначальной теме, заинтересованно смотря на хубэ и подаваясь немного вперёд, ожидая от него действий, ну или хотя бы каких-то конкретных слов отрицания или согласия. – Ну… почему нет? – младший соглашается, особо не думая. Это ведь благое дело, не правда ли? – Сейчас? – уточняет Ян, глядя в глаза старшего. – Да, давай сейчас, – в глазах Джисона горит энтузиазм, поэтому он быстро приближается к младшему, перемещая свои ноги под себя, чтобы было поудобнее. – В самом деле, в этом ничего сложного нет, – говорит Ян, пытаясь параллельно принять более удобное положение, чем есть у него сейчас. Ему сделать это немного труднее, чем старшему. Он ведь такой крошечный и маленький, да и по росту он тоже будет пониже. А найдя наконец такое положение, при котором комфортно, ничего не болит и Хан находится очень близко, он опускает глаза на чужие губы. – Просто повторяй за мной, – шёпот уже становится привычным тембром голоса, поскольку парни сидят в стене уже приличное время. Но последние слова отчего-то кажутся более интимными, хотя это всё ещё один и тот же голос и одна и та же интонация. Чонин сразу же кладёт свою ладонь на чужую щёку и смотрит в глаза старшего, словно спрашивая разрешения, которое и так уже было дано. А его очи как будто завораживают и привлекают. Словно Джисон предложил прогулять урок и попросил научить его целоваться, потому что очень хочет подкатить. Правда, глаза старшего очень быстро опускаются к губам в неком нетерпении предстоящего. И Ян больше не может заставлять его ждать, быстро приближаясь и накрывая его губы своими. Целует его совсем неторопливо, чтобы Хан мог это повторить. Не пытается смеяться с неумелости хёна, даже лёгкую ухмылку не выдавливает. Всего лишь продолжает делать это, давая парню достаточно времени, чтобы научиться. Помнит ведь свои неудачные попытки. Маленькие кулачки второгодки сжимают в ладонях школьный пиджак, что надет на Чонина. Очень заметно то, как он старается, отвечая на этот дружеский поцелуй. По крайней мере, получается у него не так уж и плохо, как могло бы быть. Младший в 15 лет делал это намного хуже, чем старший сейчас. Наверное, странно целоваться в первый же день, когда парни буквально только-только нашли точки соприкосновения в общении. Только вот отступать уже совсем некуда, потому что Чонин всё ещё целует Джисона, а Хан всё ещё использует губы Яна, чтобы научиться такому простому, но, возможно, нужному действию. Наверное, если бы внутрь стены проникало больше света, первогодка бы и заметил, как покраснели чужие уши, когда они, наконец, разрывают этот поцелуй. Он был довольно сухим и безэмоциональным. Наверное, и так понятно почему. Парни всё-таки познакомились всего лишь 3 недели назад, чтобы успеть начать испытывать друг к другу какие-то тёплые чувства, которые больше, чем дружба. Чонин не забывает похвалить своего старшего, а Джисон – поблагодарить своего младшего. Хан начинает говорить на всякие темы наобум, стараясь разузнать о младшем как можно больше. Конечно, хубэ отвлекается на айфон, на который всё ещё приходит спам, и игнорирует даже сообщения Чанбина. Там уже скопилось 2 непрочитанных с одинаковым содержанием. А среди множества ребят, которые отправляют, откровенно говоря, всякую хуйню, находятся и реальные люди, которые реально хотят взять у Со конспекты или просто поговорить с ним об учёбе, может быть, даже о репетиторстве. Им он отвечает совершенно спокойно, договариваясь параллельно об этих встречах с самим Бином, который успел ещё до прихода Джисона в укромное место отправить своё недорасписание: просто то, что он делает каждый день буквально на автомате. К концу урока Хан открывает твиттер, чтобы узнать последние новости. Он уже успел рассказать о том, что подписан на парочку аккаунтов, которые являются чем-то вроде фанбазы школы. И в самом верху видит твит: «Сколько членов мы отправили?» и пометка, что Чанбин его лайкнул, значит он точно видел и точно знает это. Сонбэ сразу же поворачивает экран к Чонину. – Сколько сейчас тебе отправили фотографий с членами? – спрашивает Джисон, явно намереваясь ответить на эту запись, что немного непонятно для самого пусанца. Это вроде как должна быть личная информация, не? – 41, – отвечает Ян, после чего Хан быстро двигает пальцами по экрану. Делая именно то, о чём подумал младший. – Ой, фу… они хотят отправить 100 за сегодня, – говорит сонбэ, скривив довольно забавно своё лицо. – Они ещё не знают, что мне даже в кайф смотреть на члены, – говорит Чонин, намекая на свою ориентацию, с чего старший неловко смеётся, абсолютно точно понимая, о чём же говорит первоклашка. – О! Чанбин ответил на твит: «Пальцы вам переломать нужно», – произносит парень, после чего поднимает свой взгляд на младшего, который всё никак не поймёт, почему же Со то ставит его в такое положение, то спасает. – Я же говорил, что он разберётся, если ты ему скажешь. – Что с ним не так? – спрашивает Чонин, глядя на Джисона слегка заинтересованным взглядом. Это тема, которая всегда будет волновать Яна. – Если честно, я и сам не знаю, что с ним творится сейчас, – отвечает Хан, поворачивая экран смартфона к себе. – У него, на самом деле, благородная цель, но он никогда раньше таким не занимался. Я привык, что он постоянно жалуется мне на жестокость людей, которые его окружают, но никогда раньше ничего не предпринимал, чтобы это исправить. Видимо, он дошёл до точки кипения. – Ясно. Я просто попался под руку, – делает вывод младший, слегка поникнув от такой информации. Стоп, а почему? Он же раздражает. – Э, нет, – тут же говорит старший, стараясь отвести парня от неверных суждений. – Он, конечно, и сам не знает свою ориентацию, потому что никогда об этом не думал, но, наверное, ты особенный. – Почему это? – спрашивает Чонин. Ему это просто безумно интересно. Джисон ведь, судя по всему, из всех, с кем общается третьегодка, лучше всего знает Со Чанбина. – С чего ты это взял? – уточняет свой вопрос, замечая, как хён пожимает плечами. – Ну… он довольно часто говорил о тебе и о том, что ему тебя жалко, – отвечает Джи, слегка призадумавшись. – И я заметил, как он обратил на тебя внимание тогда на приветственной церемонии, когда ты выкрикнул. Я подумал, что он тебя знает, поэтому позже спросил, но он ответил, что понятия не имеет, кто ты. – То есть… тут есть вероятность того, что он знал меня до того, как я поступил в эту школу? – Ян удивляется, делая такой вывод, ведь это действительно странно. Безумно странно. Ну или же дело совсем в другом, в чём Чонин просто не хочет признаваться. – Вряд ли. Ты ведь из Пусана. А Чанбин родился и рос полжизни в Йонине, – говорит Хан, смотря на хубэ всезнающим взглядом. Видимо, здесь Джисон – чанбиновед. – Это где? – удивляется младший, услышав название города. Он не особо вдавался в географию своей родной страны, так что не будет являться одним из тех, кто прекрасно играет в города. – Кёнгидо, 40 км от Сеула, – сразу же отвечает Хан, словно выучил Со от и до, хотя, скорее всего, знает его всего лишь год. – Он говорил мне, что оттуда, но потом родители решили переехать в Сеул, забрав хёна с собой. – Он сильно богат? – задаёт интересующий его вопрос. – Скорее да, чем нет, но я знаю, что он где-то сам зарабатывает без помощи семьи, потому что ему не нравится брать их деньги. Он считает, что он обязан делать это сам. – А где работает? – продолжает этот расспрос и ведёт себя так, словно он тут любознательный ребёночек. Чанбин – отчасти интересная личность. Наверное, глупо скрывать, что он так считает, когда задаёт так много вопросов. – Я понятия не имею, но поднимает он реально большие бабки, – а Джисон – как тот самый родитель, который спокойно и терпеливо отвечает на каждый вопрос. – Никто и не догадывается, что на самом деле он не использует родительские деньги. Конечно, у него есть и их карта, но пользуется он ею очень редко. – Странный он, – подмечает Чонин, опустив голову на колени. Голова перегружена, пытается понять Чанбина, даже робот перегреется из-за него, потому что это действительно странно. Его поведение… совсем не такое, какое он представлял или слышал. Его образ из слухов и настоящий образ сильно отличаются. И кажется, словно он специально этого добивался, но для чего? – Да, Чанбин странный, но поэтому я и стал с ним общаться, – Хан подводит некую черту в этом диалоге, вывод, заключение и точка в курсовом проекте. – По крайней мере, я знаю, что он может меня защитить, если со мной что-то случится. Он относительно заботливый, а ещё целеустремлённый. – Говоришь так, словно влюблён в него, – младший чуть хихикает над старшим, который звучит действительно именно так, как парень только что озвучил. – Был. Сейчас мне нравится Хёнджин, – отвечает Джисон и делает это совершенно серьёзно, без доли сарказма или насмешки. – Тебе нравятся бэд бои? – удивляется парень, глянув на старшего, который в ответ слабо кивает. – Я бы хотел быть таким же популярным, как был в Пусане, но слишком поздно что-то менять. – Думаю, чтобы всё изменить, тебе достаточно хорошо сблизиться с Чанбин-хёном, – обращает внимание он, заинтересовавшись словами младшенького. – Думаю, если ты ему скажешь, что хочешь этого, то он может помочь. – Я не хочу никого просить о помощи. Я способен сделать это сам, – отвечает Чонин, но следом тут же мрачнеет, вспоминая одну небольшую деталь. – Был… – Был, – повторяет зачем-то второгодка. – Иногда нужно прибегать к помощи, Ини. – После того, как пройдёт этот месяц, я обязательно ему скажу это, – говорит Ян, однако думает о том, что вряд ли это когда-либо сделает, ведь не хочет никого обременять своими проблемами.              А после, уже вечером, Чонин будет сидеть за своим столом, пока тётя работает на дежурстве, и отвечать на каждое глупое сообщение чем-то не менее глупым, потому что… просто потому что. Наверное, просто хочется обратить на себя внимание.