★
День экзамена поспевает быстро, нападая со спины, заставляя руки трястись, а губы судорожно повторять пройденный за год материал. И хотя Хану рассказывали, что половина экзамена — вопросы о том, чем он будет заниматься, когда вернется, кем станет, как поменяет свою жизнь, Джисон все же больше надеется на свои знания, нежели на импровизацию. Когда будильник Хана неумолимо трещит, а до ушей доносится знакомая песня, он уже собран, одет и приготовлен, ведь даже не спал этой ночью. Все-таки, отсутствие сна ему никак не навредит, а сегодня он наконец должен вернуться домой, хоть это место и стало ему тоже по-особенному родным. Выходя из своей комнаты и надевая пропуск, Хан на секунду мешкается: хочет ли он назад? В четырнадцатую Вселенную, полную людей, следующих своей рутине. Во вселенную, где нет магии и сверхъестественного, во Вселенную, где нужно работать, чтобы выжить, и нужно не жить, а выживать. Хочет ли он назад? Туда, где не осталось практически никого. Лишь одна тетушка Мин Джон, от которой он, за последние года, существенно отдалился. А помимо нее у Хана нет других близких людей и родных, хотя, возможно, и есть, но они об его существовании даже не догадываются. Хочет ли он назад? Наверное, единственная причина, по которой «да», это его друзья. Сынмин, Чан, Хенджин, Феликс и… Минхо, который, к сожалению, оказывается «просто другом» (хотя на что Джисон надеялся? Просто развлечение на время смерти, не иначе), все они возвращаются назад. Все они вновь смогут дышать и существовать как обычные люди, так тогда что делать Хану здесь одному? И Чонина нет.. Определенно хочет. Он не спеша преодолевает лестничные проемы, в том самом университете, где их в помине не должно было бы быть. Забавно, а ведь это та самая причина, по которой Хан вообще согласился сюда «переехать». Хотя, в ином случае, его мнения никто бы и не спрашивал. Джисон оказывается перед дверью знакомой аудитории, и его ноги слабо трясутся. Он испытывает некое дежавю, когда видит Хенджина, мчащегося к нему с легкой улыбкой. — О, Сони, я думал, что ты уже там, — он подбадривающе похлопывает друга по плечу, — боишься? Скоро должен подойти Феликс, а Чан и Минхо, кажется, опаздают. При упоминании знакомого имени у Джисона в животе что-то колется, но он не подает виду, натягивая на лицо улыбку. — Немного, — врет он, когда на деле чуть ли не задыхается, — давай дождемся остальных и пойдем. — Солидарен. Спустя примерно пять человеческих минут на горизонте появляется нервный Феликс, мнущий края своей бесформенной синей толстовки. Завидев Хенджина и Джисона, он заметно расслабляется и даже веселеет. — Привет, ребята, — улыбается Ли, — остальные еще не пришли? Как вы? — Пока нет, — Хенджин заключает Ликса в теплые объятия, пока Хан наигранно закатывает глаза: Хван показывает ему язык, — я скучал. Феликс встает на носочки и шепчет ему в самое ухо: — Я тоже. Но ты сам отклонил мое вчерашнее действие. — О, — Хенджин краснеет, и Джисон, не слышащий их разговор, вопросительно выгибает бровь, — так ты.. не шутил? — Неа, — Ли смеется, разрывая объятия и поворачиваясь к Джисону: он одним только взглядом говорит, что предложение все еще в силе, — Хани, переживаешь? — Есть такое, — здесь он отвечает уже более честно, ведь ему и не удается скрыть настоящие эмоции: парочка видит, как трясутся его руки. Хенджин подходит ближе и переплетает их пальцы. — Не бойся, Сони, — Феликс тоже не стоит на месте и треплет Хана по и без того неряшливо лежащим волосам, — ты всегда был умным парнем, сдашь. — А что если кто-то из вас не сможет? — Волнуется Хан. — Мы-то уж точно сдадим, — подмигивает Феликс, а после шепчет, — я слышал, экзаменатором будет Нинни. — Серьезно? — Глаза Джисона округляются, и он заметно воодушевляется, — слава прародителю, — но былой страх наполняется предвкушением будущей встречи с другом, — а кто сказал? Феликс мнется, прежде чем ответить. — Минхо. — О, — Джисон тупит взгляд, — ясно. Разговор сдвигается на мертвую точку. Минует еще около десяти минут, прежде чем дверь не открывается: это вышел Бомгю, негодующий во все стороны. — О, привет, Гю, — окликает Хван, — чего разорался? — Этого придурка где-то носит, — цедит он, — я не спал всю ночь из-за этого экзамена, а он решает опаздывать? Да и вообще, кто его проведет? — Чонин, — выпаляет Феликс. Бомгю удивляется. — Профессор Ян? Ого. Давно его не видел, — он отмахивается, — ладно, на него я злиться не буду, — Чхве возвращается обратно, прежде чем Хан успевает моргнуть, и парни заметно напрягаются: экзамен начался, экзаменатора нет, Минхо с Чаном тоже. А что если.. А может.. — А может Чан и Минхо уже там? — Интересуется Джисон, но что-то ему подсказывает, что нет. Кажется, сердце просто дает ложные надежды. Тем не менее, парочка соглашается. — Реально, — кивает Феликс, — пошлите посмотрим? — Идем, — Хенджин отворяет дверь, и юноши проходят внутрь, прежде чем успевают о чем-то подумать. На удивление, с одногруппников Джисона и Хвана здесь нет и половины: все, в основном, с других смен. У девушек и парней на лице играет предвкушающая улыбка: кто-то общается с сидящими рядом, кто-то про себя читает молитву, а некоторые индивидуумы сидят на чилле и делают вид, что им пофиг. Ну, или им реально пофиг и сдавать они пришли просто по приколу. — Людей не так много, — примечает Хан, — неужели остальные решили остаться еще на год? — Не знаю, — отвечает Хван. — Думаю, это не единственное место сдачи, — подает голос Феликс. Хан соглашается кивком. Джисон обводит аудиторию взглядом. — Минхо и Чана здесь нет, — грустно заключает он, — подождем снаружи? — Да нет, — отмахивается Хван, — давайте пока займем места? Думаю, они и сами зайдут. Феликс соглашается, и Джисону не остается ничего, кроме как последовать за ними. Когда парни занимают места повыше, двери аудитории наконец раскрываются, но за ними появляется совсем не тот, кого Хан ждет: Чонин, держащий кипу бумаги, быстрым шагом проходит внутрь. На губах его играет улыбка, а волосы покрашены в другой цвет. Бордовый. — На дьявола стал похож, — подмечает Хван, — но лицом все тот же милашка. Когда Чонин, положив кучу на стол, возвращается к двери и закрывает ее на замок, уже не только Джисон, но и Феликс заметно напрягаются. — Он только что закрыл аудиторию, — цедит Ли, — Но Криса и Минхо все еще здесь нет. Не странно ли? Хенджин хмурится. — Может.. может их направили на второй поток, как и Сынмина? — Не думаю, — Джисон начинает не на шутку волноваться, — Ким говорил, что пролетел один. Наверняка он видел списки. — Извините! — Подает голос Ли. Чонин поднимает голову и вопросительно смотрит на Феликса, — это все, кто сегодня сдают? — Верно, — Чонин по-доброму улыбается, — второй поток будет завтра. — А, эм… А Мин.. Ли Минхо и Бан Чан попали в него? — В голосе Феликса теплится надежда, а Джисон вот-вот разрыдается от безысходности. Он не видит, но слышит, как сидящий рядом Хенджин тихо шепчет «какого черта..». Чонин поджимает губы и заметно расстраивается. — К сожалению, они отказались сдавать экзамен. «Что?» — Не может быть.. — Голос Хана дрожит, а на глазах появляется соленая пелена, — отказались..? Почему..? Феликс, сидящий по левую сторону от него, продолжает ошарашено молчать. Хенджин, сидящий справа, нервно смеется. — Это же шутка, да? — Он негативно машет головой, — зачем им отказываться? И тут до Джисона доходит. — Однажды я спрашивал его об этом, — несмотря на логичную молчанку, заводит растроганный Феликс, когда все ненароком разглядывают спящего Ли, — но он не ответил. Сказал, что не хочет об этом говорить или как-либо вспоминать. Да и предпринимать ничего, кажется, тоже, ведь ему до двадцати пяти осталось всего ничего — а он об экзаменах и не заикается. Не готовится, вообще. Иногда я задаюсь вопросом: а действительно ли Минхо хочет возвращаться? Но стараюсь отбросить терзающий интерес за неимением причин, — вздыхает он, — по крайней мере, пока. Но все же.. все же, иногда мне бывает страшно за него, парни. По-настоящему страшно. Минхо не придет. Минхо и не собирался.. Джисону становится трудно дышать. Феликс тихо плачет. Минхо был его лучшим другом. Хенджин напряженно смотрит в пол и трет виски. — Чан.. — всхлипывает Ли, — я.. я понимаю, почему Минхо, но он.. что произошло..? Джисон не отвечает. Он не может. Чонин бросает краткий взгляд на троицу и не может сдержать довольной улыбки. — Что ж, начнем, — улыбается он, делая вид, что изучает список, — подзывать буду по очереди, далее вы пройдете со мной, — студенты затаивают дыхание, — первый на очереди.. О, Хан Джисон. Ну все. Бежать больше некуда. — Я не хочу, — хнычет Хан, — я не хочу, не хочу, не хочу, — он бесконечно шепчет себе под нос, обнимая себя руками, — я не смогу.. Хенджин и Феликс кладут руки ему на плечи, успокаивая. — Ты должен, Сони, — сквозь слезы улыбается Ли, — мы должны. — Хенджин помогает Хану подняться и гладит его по спине, — встретимся в четырнадцатой вселенной. Зачем ему эта Вселенная? Зачем ему мир? Зачем ему жизнь? Если там не будет его.. — Ради нас, — шепчет Хван, — я люблю тебя, Сони. Иди. И это становится последней каплей. Хенджин его любит, любит, в отличие от Минхо. Джисон со скоростью света преодолевает парты, пока он не передумал, равняется с Чонином и ловит чужой успокаивающий взгляд. — Не бойся, — подбадривает Ян, — ты сдашь, я тебе обещаю, — «потому что мне это выгодно», — хочет добавить Чонин, но вместо этого приобнимает Хана за плечи и ведет туда, откуда придет обратно, но уже один. Уже без Хана. Что ж, Джисон наконец-то возвращается домой.★
Гул машин не дает расслабляться. Джисон потирает ушибленную голову и рассеянно оглядывается по сторонам: дорога. Он лежит на тратуаре, в одном ухе болтается наушник, а в руке Хан сжимает собственный телефон. Джисон смотрит на время — пять часов утра. Забавно. На телефоне один процент, а музыка давно остановилась из-за кучи пропущенных от тетушки Мин Джон. Хан находит в метре от себя мирно покоящуюся пачку брокколи и подхватывает ее, ощущая в теле подозрительную слабость — все-таки, он «проспал» чуть больше суток и безумно голоден. Хан хочет позвонить Хенджину, поэтому он в спешке находит знакомый контакт друга и прислоняет телефон к уху. Не проходит и трех гудков — тишина. Джисон хмурится. — Блять, телефон вырубился, — он выругивается себе под нос, пряча мобильник и наушники в карман. Замороженные овощи давно растаяли и, наверное, превратились в кашу, поэтому Хан решает выбросить их в ближайшую урну. До дома остается немного, когда его окликают со спины. — Эй, Джисон! — Знакомый голос. Сердце пропускает удар, ведь Хан не сразу понимает, кому именно он принадлежит. — Феликс? — Джисон не может поверить своим глазам. Перед ним Ли Феликс — тот самый веснушчатый парень, с которым они познакомились во вселенной девятнадцать. Ли одет мешковато, с его худых плеч свисает зеленая ветровка, на ногах широкие джинсы, а волосы покрывает черная панама. Ли радостно улыбается и срывается на бег, заключая Хана в объятия. — Джисон, получилось! Мы вернулись! — Он радостно вопит, прижимая ошарашенного Хана к себе, — так мы еще и с одного района, представляешь? — Он отстраняется и заглядывает Хану в глаза, — а я даже тебя не замечал, забавно! — Ликс, это правда ты, — Джисон искренне улыбается, наконец, приобнимая парня в ответ, — но как ты здесь оказался? А как же больница? — О, ты запомнил мою причину смерти, — Феликс треплет Джисона за щеку, — как мило. Я, кажется, очнулся немного раньше тебя, потому что успел переодеться и сбежать оттуда, а еще доехать до своего района на метро и поесть в маке здесь неподалеку, ты бывал там, наверное. — Бывал, — кивает Джисон, — мы с Хенджином очень часто туда ходим. Ходили.. Забавно, что мы не пересекались. — Это точно, — Ли внезапно грустнеет, — интересно, когда Хенджин вернется? Экзамен легче таблицы умножения, скажи? — Подтверждаю, — раздается из-за спины. Парни вздрагивают. — Хван Хенджи-ин! — Вопит Джисон, набрасываясь на друга. После недолгих обнимашек Феликс тоже вешается на Хвана и мягко чмокает его в губы. Тот ехидно улыбается. — Да-да, сам Хван Хенджин собственной персоной решил навестить вас, простые смертные, — смеется он, на что получает толчок в бок, — спасибо Чонину, что отправил нас всех первыми, а то сто лет бы меня ждали. — Это совпадение или нас всех специально в одно место привели? — Удивляется Джисон, — Хенджин, мы же с тобой в тот день после мака попрощались, ты тут откуда? — О, я забыл, что у меня закончился шампунь и сменил маршрут на магазин, — говорит он, — ты, кажись, тоже оттуда? — Ага, — кивает Хан. — А ты, Ликси, почему здесь? Феликс рассказывает ему тоже самое. — Что ж, раз мы все живем в одном районе, я предлагаю наконец снова поесть в маке! — Торжественно восклицает Хенджин, — я плачу. — Деньги на шампунь остались и хвастаешься? — Закатывает глаза Хан. — Э-э! — Вообще, я только что оттуда, но честно, я опять хочу есть, — скулит Феликс, — так что пошлите скорее, парни. — Ненасытный. — Джисон, если ты оскорбишь моего парня… — Хван в шутку накидывается на Джисона и принимается его душить. — Попробую.. на вкус.. асфальт? — Хрипит Джисон, и Хван отстраняется, смеясь и показывая ему средний палец. Феликс ржет, идя немного позади. — Так я, оказывается, уже с кем-то встречаюсь.. — А ты что думал? — Восклицает Хван, — от меня, Феликс, так просто не отделаешься. Джисон улыбается. — Придурки. И, черт, как же он им завидует. Этим вечером парни знатно наедаются, а затем долго-долго гуляют по ночному городу. Никто из них не замечает, как стемнело. Джисон вспоминает про тетушку Мин Джон и ошарашено раскрывает рот. — Эй, а вы уже виделись со своими родными? Повисает неловкая тишина. Феликс говорит первым. — У меня, эм.. никого нет. Я живу один с пятнадцати. Хенджин продолжает молчать. — О, я.. не знал. Извини, — неловко улыбается Джисон, — у меня в принципе тоже. Родители и сестра умерли, осталась только опекунша, у которой я снимаю комнату. — Вообще-то, я никогда не говорил, но.. — Хван мешкается, — у меня есть мать. Она алкоголичка и живет отдельно, так что, можно сказать, что у меня тоже никого нет. О. На удивление, это первый раз, когда Джисон узнает что-либо о семье своего самого лучшего друга. — Ты не рассказывал, — грустнеет Хан. — Уж после того, как я пожил с вами, будучи мертвым, думаю, тайны неуместны, — улыбается он. Чуть позже Хан, Хенджин и Феликс прощаются, и Джисон в одиночестве бредет домой. Он думает о многом: о друзьях (в частности о Феликсе, который, как оказалось, учится в несбывшейся Хановой мечте — в Сеульской Академии Искусств. Джисон ему, честно, даже немного завидует, но, как оказалось, Ли с детства прекрасно танцует, ведь он даже успел показать пару маневров, от которых Хенджин и Джисон рты пооткрывали. «Он прекрасный парень, он заслужил», — думает Хан, замирая на пороге двери. Внезапно в его мысли закрадывается знакомый образ, и он ненароком шепчет самому себе: — Минхо.. В голове Хана разом всплывают все моменты, проведенные с ним: первая встреча в аудитории, вечеринка, совместные посиделки, первый поцелуй.. Задания, в которых им по счастливой случайности всегда выпадало быть вместе, поцелуй в водоеме.. А ведь тогда они были совершенно голыми. Джисон трясет головой, отгоняя ненужные мысли. Его щеки и кончики ушей густо краснеют. Каждый момент, проведенный с Минхо, болезненно отзывается в сердце Хана, который в тот роковой вечер совсем не ожидал услышать «мы просто друзья». Вернее, он предполагал, но.. Не настолько серьезно. После этой ситуации, кстати, Минхо начал откровенного говоря его избегать. Кажется, Джисон даже понимает, почему, потому что он не глуп. Джисон не будет рвать свое тело догадками о внезапном игноре, не будет считать себя игрушкой, потому что он доверяет. Он доверяет Минхо и его теплым поцелуям, его, хоть и не совсем любовному, признанию на крыше. Его глазам и улыбке, что заставляют Джисона вдохнуть и замереть, завороженно глядя на Ли. Он доверяет своему сердцу, в конце-то концов. Но Ли мертв. Он все еще мертв, и Джисон даже не знает, с какого он города. Скорее всего, им больше никогда не суждено встретиться и поговорить. А ведь Хан уже начинает жалеть о том, что не признался. Кто знает, может.. Будь они вместе, то Минхо бы передумал? Пришел бы на экзамен? Боже, почему он молчал, а Хан даже не додумывался спросить.. Лучше бы они тогда вообще не собирались. Когда Джисон чувствует, что по его щеке стекает что-то теплое, он быстро промаргивается и отворяет дверь. Не время думать об этом. «Времени на подумать» уже никогда не будет, потому что он начинает новую жизнь — а вернее, продолжает старую, и все то, что было во вселенной девятнадцать, ему следует оставить там же. На пороге дома он примечает — подозрительно тихо. Джисон окликает тетушку, разуваясь, и проходится по всем комнатам — никого. Возвращаясь в свою съемную комнату, на двери он примечает записку, заботливо прикрепленную красной кнопкой: Дорогой, я уезжаю в Пусан к племяннику, вернусь через неделю. Я закупила продукты, не голодай. Люблю тебя. Твоя тетушка Мин Джон. «Слава прародителю», — думает Хан, мысленно освобождаясь от неприятных объяснений. Он громко окает, когда осознает, что все еще восхваляет прародителя. «Пора бы отвлечься», — думает он, возвращаясь в свою комнату. Хан вытаскивает новый лист бумаги, делает пометку карандашом и задумывается, крутя его меж пальцев. Название, которое Джисон так умело игнорирует, никак не хочет лезть из головы, и Хан сдается: глазами найдя середину, Джисон, закусывая губу, чиркает: «Песня: 19. Альтернативное название: Ты — моя Вселенная». На следующий день Сынмин оказывается в четырнадцатой вселенной. На удивление, он быстро находит соц сети Хана, ведь тот особо не заморачивается с никами: hanjisungggg1409 Да, найти было бы сложно. Они списываются, а после встречаются. Сынмин, как оказалось, живет в Пусане, поэтому, узнав про Сеул, он незамедлительно приезжает на одном поезде вместе с тетушкой Мин Джон. Джисон встречает их обоих. Встреча идет на пользу, ведь, как оказалось, в жизни Сынмин — профессиональный вокалист, который окончил музыкальную школу и, не доходя до универа, стал работать в компании своего дяди — небольшой лейбл, держащий под своим крылом всего две группы. — Вау, то есть ты учишь их вокалу? — Джисон неспеша поедает сырный рамён с курицей, пока Сынмин самодовольно улыбается. — Верно, — кивает он, — я один из учителей. А ты, случаем, никак не связан с музыкой? — Ох, — Джисон принимается махать руками, — нет-нет, у меня совсем нет голоса. — Жаль, — Сынмин поджимает губы, — а нам нужны копирайтеры для рэп вставок. О. О! — Отдельно для рэп вставок? — Хан округляет глаза. Это же буквально его мечта! — Да, — кивает он. Наши авторы песен пишут банальную вокальщину, а на мои просьбы добавить немного рэпа, они лишь разводят руками, мол, сам пиши тогда, — он вздыхает, — вот я и ищу кандидатов. — Э, я.. — Джисон мнется, — ну вообще-то, изначально я хотел поступить в Сеульскую Академию Искусств, и даже поступил.. — О, серьезно? — Сынмин воодушевляется, — ты хотел стать рэпером? Почему не учился? — Меня дисквалифицировали за несуществующее списывание, — Джисон заметно грустнеет, вспоминая прошлое, которое совсем не хочется ворошить. Сынмин понимающе кивает, попивая газировку. — Все из-за богатеньких пиздюков, я понимаю, — Ким кивает, — значит ты сам пишешь тексты, я правильно понимаю? — Да! — Джисон хватает свой телефон, — давай я покажу тебе парочку? Я, конечно, не навязываюсь, но.. — Нет-нет, все в порядке, показывай, — Сынмин улыбается, — кто знает, может ты именно тот, кто нам нужен? — Возможно, — Джисон закусывает губу, — вот, смотри. Написал недавно. — О, девятнадцать? Интересное название.. — Думаю.. Ты понимаешь, откуда оно взялось. Ким соглашается глазами. — Это ведь о нем, да? Хан понимает без имени. — Да. А что? Нет смысла скрывать. Джисон влюблен в Минхо, он ему симпатизирует, поэтому посвящение песен — это нормально. Тем более, когда это все, что о нем осталось. — Мне нравится строчка «Не успеваешь досчитать до трех, все просто исчезает, как сон», — Сынмин ставит стакан на стол и переводит взгляд на Хана, — да у тебя талант, Джисон! Понятно, почему тебя почти приняли тогда. Хан смущенно улыбается. — Спасибо.. — А это, — Сынмин перечитывает несколько раз, прежде чем нахмуриться и спросить, — ты пишешь весь текст о себе, Хан? Такой вопрос ставит Джисона в неловкое положение. — Эм, конкретно здесь — да, но у меня есть и другие песни, например про любовь, и.. — Нет, я не об этом, — Сынмин перебивает, — здесь есть строчка «Я не думаю, что когда-нибудь снова увижу себя, я просто хочу вернуться назад, назад, назад, назад, назад, назад, в те времена», — Ким вновь поднимает взгляд, встречаясь с растерянным Джисоном, — ты.. Хочешь обратно, Хани? Ну конечно. — Я.. — Хан мешкается, — я не знаю. Я просто скучаю, наверное, вот и все, — он задумывается, — возможно, это все из-за Минхо. Сынмин понимающе кладет руку Джисону на плечо. — Твои тексты действительно хороши, Джисон. Я чувствую, как ты любишь, — говорит он, и Хан не понимает, речь идет о написании лирики, или о Минхо, — думаю, тебе нужно прийти на собеседование. Как ты на это смотришь? Джисон заметно воодушевляется. — Я был бы только рад! — Восклицает он, — все равно меня знатно подзаебала эта лингвистика. — О, ты учишься на переводчика? — Ага, та еще хрень. Учу английский только чтобы тексты писать. — Умно, — Сынмин улыбается. — Тогда я сейчас дам тебе визитку. Ты нам нужен, Джисон. И Хану внезапно становится приятно. Приятно от того, что хоть в этой вселенной он кому-то нужен.★
— Я больше так не могу.. Работа мечты оказывается прекрасной. Хан, переехав в Пусан, снимает небольшую комнатку на аванс компании ближе к центру. Лейбл и правда небольшой, но очень милый. Участники и участницы групп безумно вежливы и талантливы. Шутки Сынмина каждый день заставляют улыбаться, а совместные обеды греть душу. Все идеально снаружи, но не внутри. В душе Джисон, почему-то, все еще несчастлив, и он даже догадывается в чем причина. Одним из вечеров Хан, поднакопив приличную сумму, через знакомых достает нужный ему номер. — Здравствуйте. — К делу. — Я хочу, эм, заказать убийство.. — Цена? — Сколько вы предложите. — Хм, — на том конце трубки задумываются, — напишите мне подробности. ФИО жертвы, местонахождение, повадки, место работы и адрес проживания, если таковые данные имеются. Я должен знать, с кем имею дело. — О, послушайте, — Хан замолкает лишь на секунду, — я хочу заказать убийство на.. себя. Собеседник запинается, но быстро приходит в себя. — А. Ясно. Хочешь суициднуться, но смелости не хватает, да, парень? — Именно так. — Что ж, хорошо. Тянуть не будем? — Да, — Джисон выдыхает — его трясет, — вы сейчас свободны? Незнакомец задумывается. — Свободен. — Тогда.. Как насчет того, чтобы встретиться у реки Хан? В восемь. — О, — абонент усмехается, — тебя что, малой, утопить? — Быстро же он перешел на «ты». Джисон сглатывает вязкую слюну, косясь на черный пакет, из которого торчат крупные купюры. — Именно так, — шепчет он. — По рукам. Только что Хан Джисон, фактически, подписал себе смертный приговор. Прежде чем навсегда захлебнуться в холодной воде, будучи прижатым ко дну массивной рукой, Хан думает лишь об одном: Минхо. Во время самого захлеба, кстати, тоже. Ли становится единственным человеком, заполняющим его мысли. «Действительно, — вспоминает Хан, — я так сильно по нему скучаю». Воздух покидает легкие, но Джисон, дабы не считаться суицидником, не смеет вдохнуть воду. Он лишь барахтается, пытаясь высвободиться: попытки тщетны, хватка слишком сильна. «А что если не получится? — Проносится у него в голове, прежде чем отключиться, — что если я.. Просто умру?». Страх внезапно охватывает его тело. Он начинает сопротивляться еще сильнее, кажется, частичка его души даже успела передумать. «Если я просто умру, то уже точно больше никогда его не увижу!». Джисон больше не хочет умирать, но.. Киллер не хочет терять деньги. — М-м! — Джисон неистово вопит, пытаясь подняться. В глазах темнеет все сильнее, а сам Хан остается на грани того, чтобы вдохнуть. Джисон плачет, но слез не видно. Он больше не может, становится просто невыносимо. Вдох. Вода заполняет легкие. Черт.. А река всегда была такой холодной..?★
Джисон просыпается. Под попой неудобно, твердо, а кругом неродные четыре стены, бесчисленные парты и стулья. Первые секунд десять он недоумевает, позже ловит себя на мысли, что заснул на паре, и оглядывается по сторонам: в незнакомой аудитории пусто, за исключением учительского стола, за которым с безразличным лицом сидит юноша, перебирая какие-то бумаги. Услышав копошение, парень поднимает глаза, и в них секундно читается ужас, а после неимоверная радость. — Боже, Джисон, это правда ты? — Шепчет незнакомец, чуть ли не плача. Джисон нахмуривается: что здесь, блять, происходит? Парень встает из-за стола, отрываясь от своих дел. Он подходит ближе и садится прямо у ног лежащего Джисона, который уже принимает попытки встать, но удается другое — хотя бы принять сидячее положение. — Где я? — Недоумевает Хан, и незнакомец хмурится. Джисон ненароком примечает, что тот очень красив: большие кошачьи глаза, нос с высокой переносицей, четкая линия челюсти и пухлые розоватые губы. Просто.. вау, но сейчас не время. Нужно разобраться в другом, — кто ты, блять, такой? Незнакомец на секунду замирает с открытым ртом. Кажется, его правда застали врасплох. — Ты.. Не помнишь меня..? — Я вижу тебя впервые в жизни, долбаеб, — Джисон начинает не на шутку злиться, — может объяснишь мне, кто ты такой и что я здесь делаю? Это типо похищение? Скажу сразу: выкуп за меня никто не даст. — Эм, это.. н-не похищение, — голос незнакомца дрожит, словно натянутая струна: Хану кажется, будто бы он вот-вот заплачет, — на самом деле, ты умер, — прокашлявшись, говорит он более твердым голосом, и прежде чем Джисон успевает возразить, продолжает, — меня зовут Профессор Ли или просто Минхо, и я помогу тебе во всем разобраться. Умер.. подождите, блять, что?