Долгий путь домой. Новый мир.

Духота всё сгущалась. Тучи, что со вчерашнего дня ходили кругами, наконец собрались в сплошную черноту… и громыхнуло. Во второй половине дня, после отдыха от долгого перелёта над бескрайней зелёной долиной, они было вышли из дома — заброшенного жилища у отрога гор окруженного кряжистыми деревьями и громадными валунами, дабы под чарами наведаться в близлежащее поселение, но обрушившийся ливень внёс коррективы в планы на день. — Мордред знает, что такое! — Сириус досадливо выругался и, запрокинув голову, прищурился. Всё небо заволокло тучами. Явно дождь зарядил надолго. — Может оно и к лучшему, — стряхивая с волос воду, проворчал Люпин. Он потёр поясницу и бёдра. — Не знаю, как вы, а у меня всё болит от метлы. — Не у тебя одного, — зевнул Регулус, устраиваясь в трансфигурированном кресле. Из мебели, в полуразрушенном доме, был обнаружен только стол. Грубо сколоченный, но основательный с толстенными ножками и внутренней перекладиной для устойчивости. Поэтому первое, что сделали ребята, помимо обеспечения безопасности дома и прилегающей территории — это позаботились об удобствах. Трансфигурировали кровать, диван и кресла, а ещё прочистили очаг и подлатали прохудившуюся крышу. Палатку они решили использовать только в случае отсутствия пригодного жилья. А раз попался дом, причем далеко не развалюха, то грех было не воспользоваться. И потом, появилась причина, о чём следовало поговорить в посёлке. Ведь одно дело просто шнырять туда-сюда, и о чём-то расспрашивать, и совсем другое, идти с вопросом о возможности приобретения жилья, уже имея на примете цель разговора. — Раз дождь помешал нам незаметно пройтись по посёлку, то можно мотнуться к Андуину… или вдоль гор… — озвучив предложение, младший Блэк тут же мотнул головой и вздохнул. Расстояния тут весьма приличные и если судить по рассказам, то от гор, вдоль которых и находились большие поселения Рохана, до самой крупной здешней реки, примерно половина пути, что они преодолели от дома. А это очень много. Даже с учетом перелёта, а не езды верхом. — Вдоль гор в дождь… ну уж нет! — отрезал Ремус. — Я даже в солнце близко к ним не подойду! Это… там… — махнул он рукой, — в горах только камень, птички, змеи и козлы прыгают. А здесь, если вы запамятовали, всякая гадость разумная водится. И это, не считая каменных големов, огненных демонов и ещё Мордред знает, чего! — Ну мы же не собираемся идти… Ладно, ладно, — миролюбиво заключил Сириус. Ему до сих пор было стыдно за свою самонадеянность год назад. Из-за его идиотизма могли погибнуть брат с Ремусом. А уж вспоминать в каком ужасе пребывал, свалившись в пещеру с вонючими агрессивными тварями… бр-р-р! А ещё ему британские гоблины казались уродцами. Да по сравнению со здешними существами — те просто образцы красоты и миролюбия. — Значит сидим здесь, отдыхаем и ждём окончания потопа, — проводив хмурым взглядом тонкую струйку воды, плюхнувшую на мягкий подлокотник кресла, старший Блэк взмахнул волшебной и прошептал формулу чар ремонта. Вынужденное домоседство длилось ещё два дня. На утро третьего духота всё так же давила, но дождевые тучи ушли на северо-восток и наверняка теперь поливали их общий дом. А это означало, что у всех кроме отселившейся четы Лестрейнджей, дел предстояло по горло, потому как до конца отвод излишек воды, они так и не отладили — чары почти не держались, а артефакты быстро разряжались. Закольцевать их с алтарём почему-то никак не выходило. Джеймс с Августом всю голову сломали, пытаясь справиться с трудной задачей. Даже с канализацией и каминами разобрались, а с дренажной системой никак. Основная причина была в близком расположении грунтовых вод. Пока суть да дело, огороды пришлось поднять, дабы вода не вредила посевам. Ну а фруктовым деревьям излишняя влага не сильно мешала. Однако несмотря ни на что, сильные ливни всё же приносили пользу. Благодаря им, полнота искусственных бассейнов была гарантирована и большой водопад, что поднимался к мосту и падал вниз на камни, помимо эстетики, выполнявший функцию дополнительного охранного барьера и орошения боковых насаждений лекарственного мха и прочих травок-муравок, будет исправно работать. — Твою Моргану! Регулус, чувствуя, как пылают уши, щеки и подкатывала тошнота, отвернулся от окна, в которое они втроём заглянули. И дёрнул же их драккл зайти именно сюда — в дом на отшибе. Старик Эдгар ведь упоминал, что не стоило иметь дел с теми, кто селился одновременно в черте посёлка, но на значительном удалении от оного. Эти люди являлись отверженными местной общиной. Однако они попёрлись и теперь перед глазами так и стояла сцена совокупления… даже, можно сказать, животного сношения между жирным мужиком и худенькой, какой-то безликой женщины. Кажется, блондинки… однако возможно та была просто седой, хотя, как успел заметить Регулус, кожа ног и ягодиц, которые мял мужик своей грязной ручищей не принадлежала старухе. — Если хотите знать моё мнение — то это отвратительно! — Ремус брезгливо скривился, тоже отворачиваясь от сцены в комнате, из которой слышалось одышливое похрюкивание. Спустя несколько минут скрипа, пыхтения, шлепков и громкой отрыжки, раздался мужской хриплый голос. Диалект несколько отличался от привычного уже говора Эдны и её семьи, но вполне понимаемый. — Жрать давай! И готовь щенков. Нужно успеть до холодов, иначе Хозяин башни будет гневаться. — Мальчики хилые… вы их не довезёте. — Твоего мнения никто не спрашивал! Рожала бы девок — за них хоть золотишко можно получить и баранов с коровой. И живучи, что вши. А эти только мрут, воняют, да жратву зазря переводят. — Интересно, здешние женщины все ходят без нижнего белья или это семейные традиции? — скучающе полюбопытствовал Сириус. — Если всегда, то maman будет… недовольна. — Тебя только это интересует? — Нет. Ещё кто такой этот «хозяин башни»? Не обитатель ли того золочёного терема, что на горе сверкает? И зачем ему мальчики? — Ну… может в качестве дружинников, или как там называют членов войска конунга? — пожал плечами Регулус, кривясь от мерзких слов. Как так можно отзываться о детях? И женское равнодушие коробило не меньше. — Чего гадать… Рег, ты вроде как неплохо разбирался в легилименции? — Неплохо — это громко сказано. И, потом, я давно не практиковался. Переглянувшись с Ремусом, Регулус снова посмотрел в комнату. Зря. Мужик всё еще «светил» волосатыми чреслами. Прохаживаясь по комнате, он почёсывал обвислый живот. Короткая рубаха не прикрывала даже пуп. Два малыша продолжали ползать по полу, что-то собирать с него, и тянуть это «что-то» в рот. Иногда они вставали на слабенькие ножки, но сделав шаг-другой, падали. В дальнем углу, сидела темноволосая девочка, на вид пяти-шести лет и что-то мастерила из тряпья, но в отличие от коротко стриженых братьев, облачённых в две рванины, смахивающих на две замызганные наволочки с дырками для головы и рук, на ней было надето тёмно-серое глухое платье, обнажавшее только кисти рук и шею. Женщина споро выставляла на стол, на который всего пару минут назад опиралась грудью и животом, сзади принимая «горячую мужскую любовь», большой глиняный горшок, деревянное блюдо с нарезанным хлебом, луком и одну пустую миску. Пыхтя и отдуваясь, мужик наконец-то натянул штаны с башмаками, и прежде чем сесть за стол, пнул вставшего на ножки малыша, словно тот был щенком или котёнком, путавшимся под ногами. Мальчик упал на попу и тихо захныкал. Женщина даже не повернулась к ребёнку, в отличие от девочки. Та мгновенно подорвалась с места и за считанные секунды утащила младших в свой угол. Вручив им по самодельной кукле (оказалось, именно их она мастерила) и обняв, сжалась и опасливо покосилась на мужчину. Тот громко рыгнул и швырнул в угол кусочек хлеба. — Как собакам… — играя желваками, прошипел Сириус. — Помнится, я тоже когда-то учил теорию. Думаю, настал тот самый случай, когда можно перейти к практике. А если у этого… мозги сплавятся, не жаль. И, не откладывая решение в долгий ящик, резко взмахнул волшебной палочкой. Женщина как подкошенная рухнула на пол, мужик уронил голову на стол. Дети, и без того сидевшие тихо как мышки, вообще казалось перестали дышать. Стремительно перемахнув через окно в комнату, Регулус сел на корточки перед малышнёй, улыбнулся, наколдовал несколько ярких бабочек и бросил в детей мягкие усыпляющие чары, предварительно дождавшись, когда они полностью сконцентрируются на медленно порхавших по комнате красивых насекомых. — Мы сейчас делаем то же, что и магглорождённые, входя в магический мир… — пробормотал Ремус, перетаскивая женщину ближе к стене и укладывая на циновку. Похоже, на полу спали не только дети. — То есть со своим уставом… Может в этом Рохане такие традиции… — Лично я не собираюсь кого-то поучать, как жить. И нести своё добро в массы. Мне безразлично, что происходит между этими… особями. Но то, что они делают с детьми… — Сириус вздохнул и, брезгливо скривившись, разбудил мужика, поочерёдно приложив его Силенцио, Круцио и Ступефаем. — А вот теперь посмотрим, что это за традиции такие извращённые, требующие так относиться к детям. — Слушай, может Империо и вопросы задать? Зачем тратиться на легилименцию? — Можно попробовать, — пожал плечами Сириус. Не то чтобы ему было жаль маггла, даже если тот спятит от его дилетантского проникновения в мысли. Просто он боялся, что могло ничего не получиться, ибо практики у него не было. А оставлять это грязное дело на младшего брата... Следующие три часа был наполнен подробнейшим рассказом сначала мужчины, потом и женщины. Дела обстояли гораздо хуже, чем они себе думали. Жила эта парочка на задворках посёлка очень даже за дело. Правда, у конунга — изгнавшего сию гнилую семейку подальше с глаз, в наличии имелись только подозрения о тесной дружбе с орками сначала папаши, а потом и самого Боула-грязного — так звали мужчину. И только ежегодный тяжёлый мешочек золотых самородков, падающий в казну, мирило Тенгеля — короля Рохана с подобным соседством. Боул-грязный считал, что только благодаря его стараниям и дружбе с великим Магом из башни, орки обходили земли Рохана стороной. Он поставлял Магу детей и взрослых для каких-то благих целей. Что это за благости такие, ему конечно же никто не рассказывал, но никого из живого товара, щедро оплаченного, между прочим, он никогда больше не видел, хотя несколько раз в год наведывался к Магу. Часть детей он воровал, ну а часть рожали его женщины — их было несколько, одна умирала, брал другую. Девок он себе оставлял, кормил, мыл и всячески берёг до семи лет, потом продавал людям с востока. Те очень щедро платили за светленьких, потому то он и обитал в Рохане, где водилось больше светловолосых и народ, в отличие от северян, не шибко агрессивный. Тёмноволосые же ценились меньше. За нынешнюю девку он выручит чуть больше, потому как уж больно хорошенькие у неё глаза — светло голубые. И в кого только… В этот момент мужик даже под Империо взъярился в подозрении, что его женщину сношал кто-то другой. Голубоглазых тут наперечет. Новенький разве что. Не местный мужичонка, года три назад прибывший с севера. Обходительный, не чета грубоватым и прижимистым рохирримам — это уже откровенничала женщина — Фрида. Он одарил её бусами и портками с рюшами… Случилось это после смерти новорожденного мальчишки. У неё их было четверо. Один выродился уже почти что мёртвый. Пуповиной был замотан, что та гусеница. Другой умер через месяц. Молоко у неё пропало, чем его было кормить? Воды с размоченным хлебом оказалось мало. Нынешние близнецы тоже слабенькие… одни растраты с ними. Благо, что девки крепки здоровьем. От продажи прошлой, мужчина купил ей башмаки и пару лент в волосы. За эту может тёплую курточку справит… — В общем, дарим понравившимся девицам панталоны и бусы, можно чего-нибудь тёплое и наследниками мы обеспечены, — потирая лицо, нервно хихикнул Регулус и сглотнул. Его уже тошнило от всех этих откровений. Дети для этих магглов, что щенки или котята для заводчиков. — А если серьёзно, то я заберу всех малышей! А этим… — Сотрём память о нас… ну, или как получится, — брезгливо кривясь, кивнул Сириус. Он уже давно сглатывал желчь и боролся с желанием подольше подержать их под Круцио. Какие же мерзкие твари! — Может, этот самый маг ничего плохого мальчикам не делает… — хрипло выдавил из себя Ремус, хотя, почему-то ни на йоту не сомневался, что детей ничего хорошего не ждало. — Мы живём в средневековье, а нравы тут… ну в смысле, в том нашем средневековье, были жестокими. Не можем же мы всех… Нет-нет, я тоже за то чтобы забрать с собой малышей. Они очень маленькие, так что быстро забудут такую жизнь и этих, с позволения сказать, родителей. Девочка, разве что уже достаточно взрослая и, судя по всему, сообразительная и братьев любит. В отличии от мамаши заботится о них. Но, ребят, мы не можем всех обездоленных брать к себе. — Всех — не всех, а этих я забираю! — категорично отрезал Регулус. — Хватит уже валандаться. Обливиэйт и пошли отсюда. Тут воздух тухлый. Я весь уже провонялся! — Фу, брат, какие плохие слова ты молвишь! Поцокал языком Сириус и, прищурившись, направил волшебную палочку сначала в лоб мужчине, потом женщине. И если в глазах Фриды, до момента насильственного усыпления лишь на мгновенье мелькнула дымка рассеянности, потом явно появилось осмысленное выражение, то Боул-грязный, окосел, выдул изо рта слюнявый пузырь и глупо захихикал. — Переборщил, — между делом, заметил Регулус без тени сожаления. По правде говоря, он уже был готов приложить Авадой человекообразных мразей. Оставив на брата разбираться с магглами, он вместе с Ремусом, одевал мальчиков в трансфигурированную одежду, предварительно очистив малышей чарами. Пришлось три раза накладывать сначала очищающие, а после смазывания противовоспалительными и обезболивающими зельями, заживляющие. Вшами и гнидами были полны неровно стриженые волосы, под коркой грязи и засохших испражнений на ножках, попках и пенисах вскрылись многочисленные язвочки и нагноения. Кожа на ладошках и коленках потрескалась до крови и нарывала… Дети пребывали в крайне запущенном и истощённом состоянии, и при этом умудрялись ещё ползать. Видимо голод подстёгивал их искать на полу что-нибудь съедобное. — Очень высокая температура, — выдохнул Регулус, судорожно копаясь в аптечке. — Давайте возвращаться, — Сириус окинул критическим взглядом комнату — ничего тут постороннего не забылось, взял спящую девочку на руки и кивнул Ремусу с Регулусом, подхвативших мальчиков. — Потом кто-то смотается домой, всё расскажет и либо вернётся обратно с безопасным порталом для детей, либо с нашими лекарями. На том и порешили. Отправился Регулус, оставив Сириуса с Ремусом приглядывать за малышами. Однако долго пребывать один на один с больными, им не пришлось. Через два часа с четвертью, на крыльце временного пристанища, появились Элиот, Регулус и Августа с Руквудом. Леди Лонгботтом со Сметвиком и детьми унеслись порталом через несколько минут. — И не надо на меня так злобно смотреть, — хмыкнул Август, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. — За вами нужен глаз да глаз. Вы либо вляпаетесь во что-нибудь, либо за считанное дни, население нашего прайда увеличится вдвое. — Хочешь сказать мы не правы? Ты видел… — задохнувшись от возмущения, воскликнул Регулус. — Ничего подобного я не хочу сказать, — выставив перед собой ладони, отмёл обвинения Август. — Вы поступили по обстоятельствам. Малышей нельзя было оставлять в том доме. Но мы не должны так грубо вмешиваться в здешнее общество. Изучать нравы и обычаи, но никак… — Ладно-ладно, мы поняли. В следующий раз таким тварям Авадой по лбу, трансфигурировать труп и прикопать под яблоней. Чтобы не возникло вопросов и гипотетических проблем. Руквуд вздохнул и покачал головой. — Мне кажется «маг из башни», о котором вы упоминали, это тот самый «белый маг», что обитает в Ортанке — башне-крепости, рядом с Фангорном, лесом Древней или Энтов, — после нескольких минут задумчиво-напряженного молчания, произнёс Август. — Да, кстати, что там за проблемы возникли у Френка и Малфоя? И матушка мне показалось излишне бледной. — На них ходячие деревья напали. Посекли ветвями, словно Секо изрезали или кнутом отхлестали. Вальбурге руку сломали… спокойно! — бросил Август, в ответ на подорвавшихся братьев. — Регулус, ты же видел, всё с вашей матушкой нормально. Побледнела она от твоего рассказа. У Френка переломов не было, зато крови потерял много, очень уж сильно его посекло. Люциуса корни под землю уволокли, — покачал головой Руквуд, вспоминая рассказ всех троих, и в который раз благодарил всех богов, что у них была Лили. Не услышь она призыв о помощи… У Люциуса не было ни единого шанса выбраться из-под земли. Тем более, пребывая без сознания. — Слухи о том, что в роду Малфоев когда-то потоптались магические существа, оказались верными. И судя по последним событиям, ими оказались отнюдь не вейлы, как многие предполагали, а эльфы. — Лили почувствовала, что одному из сородичей грозила смертельная опасность? — не то спросил, не то утверждал Ремус. — Услышала, — кивнул Руквуд, удивившись прозорливости Люпина. — Эльфы владеют осанвэ. Мысленным общением на расстоянии. Лили не помнила об этом умении, пока в голову не «ворвался клич о помощи». Элиот, кстати, тоже вспомнил об этой эльфийской особенности. Люциуса он, конечно, не слышал… тут наверно сыграла некая эмоциональная близость между Малфоем и Лили… — Ага, я всё жду, когда между ними что-нибудь закрутится, — ухмыльнулся Сириус, косясь на Регулуса. Брат тоже «неровно» дышал к Лили. Но это было скорее платоническая приязнь, восторженное созерцание прекрасной дамы. Чрезвычайно умной и красивой. — Если что и закрутится, то не нашего ума дело. Хотя вряд ли. Лили относится ко всем… с мягким покровительством, что ли, — добродушно улыбаясь, покачал головой Руквуд. — Едва услышав зов, она окружила себя чарами против всяких взбесившихся деревьев и деревянных големов… мы, кстати, изучили эти чары. Это пассивно-активный щит. Защищающий и уничтожающий всё деревянное. Так вот, окружила себя чарами, аппарировала на зов и оказалась под землёй. Не будь чар, ей бы сложно пришлось. А так, щит, словно бур, вбурил её под землю, Лили подхватила Люциуса и за секунду выбралась наружу. Расщепила в труху бешенные ветки, заморозила деревья и вызвала по осанвэ Элиота. Едва прибыв, тот подхватил порталом трёх наших разведчиков и перенёсся домой, оставив Лили разбираться с Древнями. Наша магия, кстати, в Фангорне работала с трудом, а артефакты и вовсе быстро и незаметно разряжались. Уже позже, когда Лили вернулась, она рассказала, что это связано со своеобразным магическим полем самого леса. Энты, творения одного из здешних богов, и являются… как бы странно это не звучало, народом Средиземья. Наравне с эльфами, орками, гномами и прочими разумными существами. Они древние пастыри деревьев и союзники свободных народов. Самое древнейшее существо носит имя Древобород. Именно он утянул Люциуса. У остальных сил хватило только на помахать ветвями. Прилично так помахать. Их агрессия вызвана, так сказать, настоятельным внушением извне, что двуногие — это зло, истребившее их жён, несущее Древням смерть, зло — которое надо уничтожать. Я, признаться, с трудом пока могу понять, во что там можно внушить… в опилки, что ли. Лили считает, что Энтов… обманули, и выставили своеобразным кордоном, охраной перед чем-то. И этим «чем-то», по всей видимости, является башня, в которой много лет назад поселился один из здешних магов. Бессмертных Истари, которых сюда отправили Валар, боги Средиземья… Кстати, вполне себе реальные, хм, личности, живущие до сих пор в Валиноре. Истари туда иногда… шныряют. Людям же дорога в божественные пределы заказана. А вот для эльфов это путь в один конец. Никто не знает, а кто знает, попросту не говорит, почему так происходит. То ли, их оттуда не выпускают высшие сущности, то ли эльфы забывают о прошлом мире, а может и того проще, оказавшись в божественных кущах, сами не горят желанием возвращаться в мир, где с каждым годом, низвергнутое когда-то Зло, начало крепнуть…Это, кстати, основная причина, что детей у эльфов не рождалось уже многие столетия. Очень уж высшие светлые создания чувствительны к Тьме. — Это всё деревья рассказали? — Энты или Древни, — поправил Сириуса Руквуд, укоризненно покачивая головой. — Давайте с уважением относится к обитателям… нашего мира. Пока ещё неизведанного, и, чего уж греха таить, совершенно непонятного. И нет, не Энты. В защитной части нашего леса Лили с Элиотом повстречались с другим Истари. Радагаст Бурый носит с собой кряжистый посох, с навершием в виде камня, живет на северо-западе от нас, приглядывает за лесной живностью, ездит на мини-повозке, запряженной гигантскими кроликами, в его волосах свили гнездо птички-вестники. Забавные такие малютки, залетавшие к нам и рассказавшие магу о новых обитателях Дол-Гулдура… Следующие несколько часов прошли в разговорах и выработке дальнейших планов. Вечером — на привычно-коротком сеансе, узнали, что происходило дома. Детей — всех троих, погрузили в исцеляющий сон. Их жизням ничего не угрожало, но здоровье было сильно подорвано. По сути, даже девочка, которую худо-бедно кормили и ухаживали, прожила бы не больше десяти лет. Как раз этого времени хватило бы, чтобы она понесла и произвела на свет пару-тройку детей. Мальчики же в тех условиях, не протянули бы и полугода. Тот факт, что они прожили «на подножном корме» так долго, говорил о том, что дети имели крепкий «костяк». Правда, не понятно почему. Видимо, мамаша во время беременности неплохо питалась, что экивоками подводило к тому, почему это происходило. Видать, именно этот период пришелся на «удачную» сделку. Следующий месяц ребята с Руквудом потихоньку изучали нравы Рохана. Нравы оказались достаточно жестокими. Впрочем, как в любом средневековом обществе. «Низы» с трудом сводили концы с концами. Жили трудно и голодно. Большинство занималось хозяйством и собирательством. Последнее было крайне опасным делом. Только каждый третий, кто уходил в горы и лес за дичью, травами и ягодами возвращались обратно. Кто-то погибал, кто-то становился едой орков, гоблинов и прочих тварей. Кого-то угоняли в рабство, потому как набеги «тёмных людей» с востока не были редкостью. Середняки, по большей части, служили при коннице конунга. Жили они значительно лучше «низов». «Крепкие» крестьяне и ремесленники, снабжающие Двор, снедью или утварью, тоже выходили из средней прослойки общества. Уровень жизни середняков был не в пример выше и качественней. Ну, а местное Высшее общество селилось за мощной стеной, остроконечной оградой и крепостным валом, ограждавших гору, на которой стояла крепость. Венчала её круглая зелёная терраса с высоким дворцом — обителью шестнадцатого короля Рохана, Тенгеля. Позолоченная крыша была видна на многие мили вокруг и являлась своеобразным маяком, флагом для населения королевства-коневодов. У золочёных дверных столбов стояла стража в сияющих панцирях. Четвёрка разведчиков умудрились всего за пару недель не только проникнуть во дворец, всё там разнюхать и впечатлиться красотой и статью старших сестриц короля, но и познакомиться с семьями кожевников, зажиточных фермеров и заводчиков скакунов. Местные лошади представляли собой нечто среднее между знакомым им арабскими скакунами и английскими тяжеловозами. То есть, кони были быстры и крепки настолько, чтобы с лёгкостью таскать на себе вооруженных латников и собственную защиту. Кроме того, не без лёгкого Конфундуса и отвода глаз, конечно, во избежание подозрений и лишних вопросов, приобрели лёгкие доспехи, несколько комплектов сбруй и тройку лошадей. Но вначале познакомились с местной валютой — золотыми монетами с профилем нынешнего короля. Что совсем не удивительно. Также «валютой» являлись самоцветы, золотые самородки или песок. В Рохане широко использовался обмен. К примеру, за две коровы и пять овец можно стать обладателем коня-десятилетки. С помощью грузового портала перебросив домой всё купленное, в том числе лошадей, и получив снеди, зелий, одежду и длинное письмо с наставлениями и, очередными призывами возвращаться домой, ребята с Августом всё же решили одним глазком глянуть на Изенгард. А уж потом можно и домой, потому как устали, да и холода уже не за горами. Ночная температура всё снижалась. Однако прекрасно понимали, что стоило им мотнуться домой, то немедленно возвращаться вряд ли захочется. Какими бы любителями изведывать неизведанное они ни были, но нахождение в напряженном ожидании неприятностей, сильно утомляло. До Чёрной башни ребята долетели за два дня, но не успели сориентироваться на местности, как камнями устремились вниз. Магия из мётел просто ушла, превратив их даже на ощупь в обычные помело. Разве что не пригодные для подметания из-за излишней жесткости прутьев. И только благодаря артефактам, усиленным рунами не расшиблись насмерть. — Твою… Моргану! Что это было? — зашептал Регулус, прячась за большой валун, ибо вдалеке у основания чёрной башни и между обожжёнными остовами деревьев, кто-то мельтешил. По периметру горели большие факелы. Привалившись спиной к камню, Руквуд ковырял в ухе, в тщетной попытке избавиться от звона. Весь правый бок нещадно болел. Руку он кажется… Нет, слава богам — просто вывихнул и основательно отбил. Окинув взглядом копошившихся ребят, шипевших под нос какие-то ругательства, тяжко вздохнул. Стар он для таких пируэтов. Вытащив волшебную палочку, Август прислушался к своим ощущениям и облегчённо улыбнулся мальчишкам, замерших в тревожном ожидании. — С магией у нас нормально, — пробормотал он. Вправив руку чарами, а тело подлечив зельями, Руквуд сначала окружил каменистую полянку, скрывшуюся за валунами, чарами скрытности и защиты, потом продиагностировал ребят на предмет травм. Слава Мерлину, все они отделались лёгким испугом и небольшими ушибами. Всё это прекрасно лечилось зельями. — У меня такое ощущение, — Август покрутил между пальцами волшебную палочку, — мы словно та лягушка в кипятке. — Только наоборот, — хмыкнул Ремус, застегивая аптечку на поясе. — В момент пересечения невидимой грани, слабенькие артефакты тут же разрядились. Но внутри… хм… некоего контура, ничто не мешает магии легко струиться по нашим каналам… — Именно. Я не чувствую никаких усилий, что прикладывала Лили в лесу Фангорн. Ну, что, пробуем действие порталов и отправимся домой, или… — Или, — после нескольких секунд игры в гляделки, отозвались ребята. «Или» — так «или». Поскольку солнце неуклонно уходило за горизонт, было принято решение не лезть к башне на ночь глядя, а тщательно поэкспериментировать с чарами и попробовать восстановить летучесть мётел. Но сначала основательно обезопасить место ночёвки. Что они с успехом и сделали. Непонятно, что недавно случилось, но чары прекрасно работали. В печать на мётлах, служившую неким местом «заправки», они влили изрядное количество собственной магии и артефакты восстановили свой функционал. Следовательно, то было не поломкой, а стремительной разрядкой… Странной, непонятной, а потому сильно тревожащей. Утро выдалось солнечным. Факелы у башни погасли и движения больше не наблюдалось. Что навевало на определённые тревожные мысли. Вскорости им нашлось подтверждение. Внутрь крепости, радовавшей глаз неосвещенными бойницами на самом верху, решили не соваться, только аккуратно облететь вокруг и заглянуть в три чёрных провала, словно кратеры, видневшиеся между ними и чёрным остовом башни. А когда заглянули… То оказались обширные пещеры, в которых, словно, муравьи сновали орки. Маленькие, большие, облаченные в привычные уже кольчуги, абсолютно голые или в одних набедренных повязках. Горело множество факелов. Копошились твари не просто так, как те же гоблины — на первый взгляд бесцельно перемещавшиеся с места на место. Орки что-то таскали, рубили и пилили стволы деревьев, забрасывали поленья во многочисленные горны. Эхом разносились металлические удары. Первая пещера оказалась кузницей. В пещере ближе к горам, располагались столы и лежаки. На пиках можно было увидеть черепа животных и людей. От вида полуистлевшей головы с длинными волосами, насаженной на шест, частей тел и внутренностей, разложенных на столе рядом с большим чаном, около которого возились орки-повара, Регулуса стошнило. Позеленевшие Сириус с Ремусом, едва успели подхватить того под руки. Руквуд усилил вокруг всех кокон Защиты. Сам же Август хмуро смотрел на коконы, грязно-серого цвета, «вдавленные» в каменные ниши, что испещряли стены третьей пещеры. И эти коконы еле заметно двигались, словно внутри находилось что-то живое. Рядом с нишами стояли... лабораторные столы с алхимическим оборудованием. Стеллажи были уставлены баночками, глиняными сосудами, каменными и бело-прозрачными тиглями… а ещё кандалами с цепями и металлическими щипцами, на первый взгляд напоминавшими… Руквуд даже мотнул головой от пришедшей вдруг мысли. В этой пещере орков не наблюдалось, зато в зоне видимости появился некто, сильно смахивающий на Дамблдора, только с посохом и в белом балахоне. По-видимому, это и был тот самый белый маг. Руквуд поелозил языком в пересохшем рту. Вот только делишки, которыми он тут занимался, были далеко от «белого колера». И снова мелькнула та самая безумная мысль, от которой Августа передёрнуло. — Ребят, давайте убираться отсюда, — зашептал Ремус, судорожно сглатывая. — Наши же видят орков! Переполошатся только зря. Руквуд глухо выругался — он совершенно забыл об автоматически рисуемой карте и кивнул. Мальчишки в едином порыве заложили крутой вираж и устремились на юго-восток, чтобы, описав горную гряду, оказаться у кромки Фангорна. А там и до дома недалеко. Помня о сюрпризе в виде резко ушедшей магии, они с особой осторожностью преодолели отмеченную границу. Но слава Мерлину, падения не случилось, и спустя несколько минут под ними уже мелькали знакомые земли. Знакомые Сириусу, Регулусу и Ремусу, конечно же. Руквуд, пребывая в собственных мыслях, лишь краем сознания отмечал, что по левую руку простирался древний лес, радуя глаз многообразием осенней расцветки, а по правую руку — бесконечные поля Рохана. Спешившись с мётел у небольшого каменного валуна, с впаянной в него рунической пластиной, служившей маяком для перемещений, они переглянулись между собой, кивнули и хором произнесли: Первый менгир! Чтобы спустя две секунды выйти из подпространства в считанных футах от небольшого эльфийского отряда, возглавляемого ещё одним длиннобородым старцем и светловолосым эльфом. Похоже Радагаст времени зря не терял.