Как бы хорошо было, если бы каким-нибудь волшебством или чудом совершенно забыть всё, что было, что прожилось в последние годы, всё забыть, освежить голову и опять начать с новыми силами. Федор Михайлович Достоевский «Униженные и оскорбленные».
Девушка сидела в своей комнате, вновь и вновь разглядывая её. Новые родители показали ей все, даже разбудили детей, чтобы познакомить тех. В семье Захаровых было двое детей: девятнадцатилетний Даниил и двенадцатилетняя Маргарита. Как бы странно это не звучало, теперь у Юли был старший брат и младшая сестра, а сама она была средним ребёнком. Ни Даня, ни Марго не были настроены против, наоборот, они сонно улыбнулись и пошли спать дальше. Пообещали, что после пробуждения познакомятся с ней поближе. Квартира была четырехкомнатной, довольно просторной. Родители Юли работали инженерами в Якутии, поэтому могли позволить себе такую недвижимость. Тем не менее, они пахали, как проклятые. Даже сегодня были вынуждены уехать по приезде домой. — Мы знаем, что у тебя выпускной класс и скоро экзамены, поэтому договорились с директором, чтобы тебя сразу же взяли в школу, — как можно мягче произнесла мать перед отъездом. — К сожалению, мы не можем поехать с тобой выбрать канцтовары, но Даня купил все, что нужно. На выходных обязательно сходим, ладно? Миланович закивала. — Конечно, это необязательно, — она почесала затылок. — Обязательно, новые канцтовары — это всегда хорошо, — Анна улыбнулась. — Если что-то будет нужно, можешь смело брать у Маргоши. — Хорошо, спасибо, — чуть слышно произнесла Юля. На часах было почти девять. Миланович сидела, болтая ногами. Односпальная кровать с белым бельём была совершенно новая, рядом стоял рабочий стол со всем необходимым, шкаф с вещами располагался около стены, окно выходило во двор. Девушка глубоко вздохнула, переводя взгляд с подоконника на свою темную сумку. Сколько продлится эта свобода? В какое время ее вернут обратно? Когда начнётся очередное насилие Димы с его насмешками? Об этом никто не знал да и девушка надеялась продержаться до восемнадцати, а дальше уже пойдёт работать, хоть куда угодно. Юля даже не заметила, как легла на подушку, прижимая коленки к животу. Раненное запястье напоминало о себе так же, как и синяки на лице. Как же было сложно не засыпать, но девушка не стала сопротивляться и погрузилась в царство Морфея.***
— Да не буди ты ее! Даня, что ты делаешь?! — шёпот подростка слышен отчетливо. Юля приоткрывает глаза и видит мутные фигуры парня и девочки. Они стоят рядом со шкафом, о чём-то спорят друг с другом. — Не бужу я, что ты докопалась? — грубый мужской голос заставляет невольно содрогнуться. Юля пострадала от мужчин. Это закончилось плохо. — Я же тебя знаю! — подросток скрестила руки на груди, исподлобья поглядывая на старшего брата. — Если ты будешь со мной спорить, я побрею тебя налысо, — ухмыляется Захаров, указывая на розовые кончики волос сёстры. Марго прищуривается, толкая старшего. Он высокий, как шкаф, поэтому его невозможно вывести из равновесия. — Как думаешь, стоит будить ее? — снова тихо спрашивает Маргарита, дёргая старшего брата за край футболки. Он пожимает плечами. — Я не сплю, — подаёт голос Юлия, затем открывает карие глаза. Даня и Марго натягиваются, как струны. Первый выглядит намного спокойнее: его плечи расслаблены, а грудь поднимается то вверх, то вниз, сообщая о спокойном пульсе. — Ой, прости, мы разбудили тебя, — девочка переминается с ноги на ногу, смотря на приемную сестру. — Я не спала, — прочистив горло, сказала Юля. Она растянула губы в немой улыбке, затем встала с кровати, принимая сидячее положение. Ненароком обратила внимание на электронные часы, которые показывали обеденное время. 12:14. — Чудесно, в таком случае пошли завтракать! — Даня усмехнулся, переводя взгляд то на среднюю, то на младшую сестру. — Чур омлет делаешь сегодня ты, — он взъерошил волосы Марго, на что та недовольно прищурилась. — Какая ты крыса, Дань. Жирная и противная. — На счёт жирности я бы поспорил, — парень разводит руки в стороны, слегка пожимая плечами. Маргарита выходит из комнаты, оставляя Даню и Юлю наедине. Миланович удивленно смотрит на брата, изучая его внешние данные: такой же вздёрнутый нос, широкое лицо, как у родителей, но телосложение вполне себе ничего. Кажется, ему нужно играть в футбол с таким ростом, если он уже не играет. — Мы не успели познакомиться утром. Я Даня, — он прерывает тишину. Подходит к Юле и протягивает руку. — Юля, — блондинка протягивает свою ладонь в ответ, юноша слегка улыбается. Белокурая тоже, в свою очередь, вежливо кивает. — Очень приятно. — Взаимно. Они оба чувствуют эту неловкость, но врывается Марго, держа в руках вилку. — Если вы оба не встанете, то я проткну вас, — с серьезным детским видом угрожает та. Юля и Даня пропускают смешок, вставая с кровати. — С чем тебе нужна помощь? — мягко спрашивает блондинка, стягивая с себя джинсовую куртку и кладя ее на спинку стула. — Яичница немноооого прилипла к сковородке… — потягивает Захарова-младшая, играя с кончиками волос. Миланович даже не заметила, что у Маргариты вполне стандартная прическа — две косички. Учитывая ее мягкие черты лица, включая красивые синие глаза и веснушки, раскинутые по всему лицу, это придаёт ей некий образ отличницы-хулиганки. Даня, в отличие от сестры, не настолько аккуратно выглядит: на голове гнездо, футболка заляпана маслом и кетчупом, джинсы держатся лишь на честном слове. Однако, он очень красив и обаятелен: его скулы похожи на лезвие, а глаза зелёного цвета, наполненные теплотой, заставляют чувствовать себя очень комфортно. По крайней мере, Юля чувствует в них теплоту. — Ну пойдём, мелочь. Посмотрим, что ты натворила, — усмехнулся Даня, убирая волосы с лица. Они спустились на кухню, где во всю сходила с ума сковородка. Парень ловким движением руки выключил конфорку, глубоко вздыхая. Миланович приподняла уголки губ в немой усмешке, наблюдая за действиями брата. Он вопросительно поднял бровь и усмехнулся. — Тебе нравится видеть мучения старших, которые должны отмывать кухню из-за младших? — он скрестил руки на груди, дабы показать, что зол. На самом деле он просто пытался вывести Миланович на какую-то эмоцию. — Ты все правильно подметил, — Юля обнажила белые зубы. — Мышка, — коротко бросил он, доставая тарелки из столешницы. — Бомж. — Согласна! — выпалила Марго, весело смеясь. — Две мыши, — он презрительно посмотрел на сестёр, широко улыбаясь. — Даня, тащи уже сковородку! — Марго хотела покушать, причём очень сильно. — Лопнешь, подожди, — он спокойно разложил яичницу в тарелки и поставил на стол. Миланович тем временем спокойно резала хлеб на небольшие ломтики. Парень заметил перевязанное запястье Юли. Он сел рядом с сестрой, раскладывая столовые приборы. — Что с рукой? — блондинка выпрямляет спину, слегка съёжившись. — Да обожгла. Думаю, скоро все заживет, — она отмахнулась. — Аптечка на верхней полке, если тебе нужно, — спокойно произносит Даниил, беря в руки хлеб. Юля молча кивает. Троица приступает к завтраку, хотя уже давно пора обедать. Они обмениваются интересными фактами о себе и продолжают знакомиться. — Может в кино сгоняем? — лениво спрашивает Марго, откидываясь на спинку стула. Она наелась. — Родителей нет дома, Маргош, да и к тому же тебе завтра в школу, — цокает старший брат. — Но у тебя есть права и машина, — она обиженно складывает руки на груди. — И что? — темноволосый прожевывает остатки еды, глядя на сестру. — Родители не узнают, — девочка подмигивает брату, мол, поехали. — Нет. — отрезал он, вставая с места. Юля ничего не сказала. Она спокойно пожала плечами и помогла брату убрать стол. Маргарита помыла посуду и ушла в свою комнату. Она любила проводить время в соцсетях, а Даня не мешал ей с этим.***
— Я на тренировку еду, — огласил Захаров, стоя у дверного косяка в комнате Юли. Блондинка подняла голову, вглядываясь в фигуру парня. Он выглядел чистым и опрятным: волосы уложены, одежда поглажена, спортивная сумка синего цвета спокойно покоится в руках парня. — На тренировку? — эхом повторяет Миланович, садясь в кресло. — Да, твой брат футболист и завидный жених, — парень подмигнул Юле. — Охотно верю, — съязвила девушка. — Тебе купить что-нибудь? — Нет, спасибо, Дань. Я, пожалуй, подготовлюсь к школе, — натянуто произнесла блондинка, складывая руки на груди. — Ты хотя бы знаешь, где она? — Нет, но… — Седьмая, которая на Пушкинской. — Понятия не имею, где это. — Отвезу тебя, я наконец получил права, — победно улыбается Даня, указывая на ключи, которые он крутил в руках. — Окей. — Чувствуй себя, как дома, ладно? — в его голосе чувствовалась некая бережливость, будто он боится за фарфоровую посуду. — Спасибо, Дань, все будет хорошо, — Юля растянула губы в улыбке. Парень помахал ей и прикрыл за собой дверь. Оставшийся день Миланович провела в своей комнате. На ее полках покоились несколько новых книг. Блондинка взяла одну в руки и глазами пробежалась по названию. «Мара и Морок». Обложка была мягкой на ощупь. На ней была изображена девушка с пепельными волосами в красном плаще. Позади неё находилась фигура в чёрном, с маской ворона. Миланович заинтересовалась. Юля легла на кровать, открыла книгу и начала читать. Слог был настолько легким, что она быстро дошла до середины первой книги. Глаза блондинки закрывались от усталости, но она продолжала читать. Однако сон победил. Юля мирно посапывала, держа книгу в руках.***
Первые лучи солнца пробиваются сквозь белые шторы. Комната заметно светлеет, забывая о ночи. Светловолосая медленно вдыхает и выдыхает, изредка хмыкая носом. Резкое желание организма выпить воду заставил Миланович проснуться. Она нехотя открыла глаза, потирая заспанные глаза. Боже, сколько времени? Хлопает ресницами, переводя взгляд на электронные часы. 05:42. — Ничего себе, — шепотом произнесла девушка. Она зевнула, потянулась и встала с кровати. Запястье больше не ныло, но тем не менее чувствовалась боль. «Нужно перевязать руку.» — заключила девушка, затем медленно дернула ручку двери и вышла из комнаты. Гостевая была пуста, уведомляя о том, что все спят. Миланович решила, что выпьет воды и снова ляжет спать. Она ошибалась. До половины седьмого она лежала, хлопая глазами, раздумывала о том, какой день ее ждёт. А вдруг это случится снова? Нет-нет, такое невозможно. Так нельзя. Зажмуривает глаза, пытается забыть о таких давних событиях. От раздумий ее прервал крик. Кажется, стена от этого звука сейчас рухнет. Миланович вздрогнула. Такого даже в детском доме не было. Женщина за стенкой, очевидно, была очень зла. Ответного голоса не было слышно, но блондинке пришлось встать и инстинктивно выйти в зал. — Лика снова взялась за своё? — Маргарита высунула голову из своей комнаты. Ее взгляд был полон раздражительности и злобы. Миланович пожала плечами. Дверь Даниила распахнулась, недовольный парень глубоко вздохнул. — Она меня заебала. Кричит вторые сутки. Марго сдержанно усмехнулась. — Заснуть все равно не получится, — он констатировал всем известный факт. — Предлагаю позавтракать, — девочка зевнула, глядя на Юлю. — Я не ем по утрам, но поставлю чайник. — Почему? Как можно не есть по утрам? — Захаров удивленно поднимает бровь. — Вот так, — скупо улыбается Юлия и идёт в сторону кухни.***
— Твою мать, Рита, какого черта ты так долго?! — парень зло указывает пальцем на сестру, которая, как ни в чем не бывало садится на заднее сидение машины. Юля сидит рядом с водительским сидением, смотря в окно. Несмотря на утреннее солнце, в Москве льёт дождь. Она нервно стучит пальцами по рюкзаку, прижимая его к себе. Чувствует себя неуверенно из-за того, что ей вновь присудят статус новенькой. Белая рубашка болтается на ней, как на вешалке, а джинсы плотно прилегают к ногам, да так, что Миланович кажется, что она изрядно потолстела за двадцать четыре часа. Девушка не была худой. Она просто скинула вес из-за нервного истощения. Нужно было надеяться, что скоро масса тела восстановится. Даниил нетерпеливо заводит Ford Focus чёрного цвета и отъезжает от дома. Парень удостоверился, что сёстры пристегнулись. Во дворе было очень тихо. Только автомобиль Захарова прерывал тишину. Даня включил дворники, чтобы хоть как-то почистить стекло от нежелательных капель. Они прибыли ближе к девяти, даже опоздали на две минуты. Маргарита вышла из машины, схватила свой рюкзак и помчалась в школу. Четырёхэтажное здание заполняли дети, в окнах было видно, как они передвигаются. Юля нехотя вышла из машины, выпрямляя конечности. Дождь нещадно начал лить на неё, но она не спешила. Прижав рюкзак ближе к себе, блондинка поспешила закрыть дверь. — Мне пойти с тобой? — спросил Даниил, озабоченно глядя на сестру. — Мне не пять, Дань. Я не боюсь, — Миланович пожала плечами, прощаясь с братом. Дождь лил без остановки, поэтому блондинка поспешила в здание. Как только светловолосая перешагнула порог, она пожалела, что Даня не пошёл с ней. Возможно, он как-то подбодрил бы. А сейчас ей нужно самой пытаться наладить контакт с одноклассниками и учителями. Ученики почти разошлись по своим классам. Одна Юля медленно расхаживала по коридору в поисках расписания. — Эй, ты что тут делаешь?! Быстро на уроки! — она услышала чей-то очень грубый женский голос. — Я искала расписание, — абсолютно спокойно проговорила Миланович, переминаясь с ноги на ногу. — Учишься тут одиннадцать лет и даже не знаешь, где расписание? — седая женщина лет пятидесяти зло глядела на Юлю. — Вы очень добры, — язвительно сказала белокурая, заметив позади строгой женщины доску с расписанием. — И, да, я новенькая. Она совершенно спокойно прошла мимо неизвестной, которая глубоко вздохнула. Не стала преследовать блондинку и совсем скоро нашла другую жертву. Миланович медленным шагом прошла к доске, оглядывая расписание. Даня ещё перед выходом сказал ей, что она учится в 11 «Б» и классная руководительница некто Владислава Михайловна. Искать ее было гиблым делом, поэтому Юля увидела расписание. «11 «Б», алгебра, кабинета 2-04» было напечатано на тонкой бумаге. Девушке не требовалось больше информации. Она незамедлительно поднялась на второй этаж, нашла нужный кабинет и постучала в дверь. — Войдите, — строгий голос преподавателя заставил ее войти в помещение. — Здравствуйте, — скупо поздоровалась Юля, закрывая за собой дверь. Миланович почувствовала несколько десятков пар глаз, которые осматривали ее с ног до головы. Молодая женщина лет тридцати удивленно смотрела на Юлю. — А, прошу прощения, Вы кто? — учитель сжала несколько листов А4 в ладонях. — Я… — черт, сколько людей. Миланович вдруг замолчала. Она почувствовала тяжесть в коленях и хотела выбежать. — Это, кажись, новенькая, — голос из конца класса вывел ее из ступора. Светловолосая девушка скрестила руки на груди. — Владислава Михайловна говорила мне, чтобы я встретила ее, но… — певуче протянула она, оглядывая одноклассников. — Так ты новенькая? — мягко спросила учительница. Миланович кивнула. — Замечательно, как тебя зовут? — Юля не понимала почему она так съежилась и отстранилась. В коридоре, перед незнакомой женщиной, она могла отстоять себя и свои права, а теперь… — Юля, — сипло ответила блондинка. — Юлия Миланович. Белокурая стояла, держась за дверь. Она прошлась глазами по одноклассниками и заметила что на первой парте никого нет. — Чудесно, проходи и занимай свободное место, — сдержанно ответила женщина, затем положила помятый план урока на стол и взяла книгу в левую руку. Блондинка заняла первую парту, ту самую, которой никого нет, и села. Сотни, казалось бы, пар глаз, смотрели на неё изучающе. Она пыталась абстрагироваться. Взяла из сумки тетрадь с ненавязчивым дизайном и принялась записывать дату. Василиса Степановна (а именно так звали учительницу математики), высокая дама с симпатичным лицом, рассказывала новую тему. Ученики нехотя записывали теорию по очередной скучной теме и делились на группы: одна группа решала базовую математику, а другая — профильную. Миланович ещё не определилась с экзаменами, хотя почти октябрь. Она спокойно наблюдала за макушками юношей и девушек, которые увлечённо работали, параллельно разговаривая и обсуждая сплетни. Белокурая прижалась к подоконнику, находящемуся рядом с партой. Дождь усиливался с каждой минутой и лил без перерыва. Девушка следила за часами, ее глаза бегали по кабинету, изучая его. Взгляд остановился на надписи, которая, судя по всему, была выведена очень долго: «Алексей!». Признаться, надписи на стульях и столах — это далеко не феномен. В прошлой школе тоже было так, но отличие этой парты от остальных — это то, что неизвестное имя было единственным. Рядом не было ни матерных выражений, ни нарисованных смайликов. — Юля, ты собираешься выполнять работу? — женщина подошла к Миланович. — Я ещё не выбрала направление, — блондинка спокойно пожала плечами. Учительница многозначительно улыбнулась. — Это не значит, что нужно сидеть без дела. Начнём, пожалуй, с базы. Серёжа, Юля будет с вами! — громко произнесла Василиса Степановна. Из толпы ребят, гогочущих от каждого правильно задания, вдруг вышел рыжеволосый парень. Он кивнул, подзывая новенькую к себе. — Иди. Блондинка нехотя встала со стула и села к ребятам. Нужно сказать, что приём был не особо тёплым, как и обычно, но Миланович привыкла. Она приподнимала уголки губ всячески, когда на неё переводили взгляд. Ей хотелось стать тенью.***
— Ну, что, тебе понравилось? — Серёжа Плотников, зам. старосты 11 «Б», улыбнулся новенькой, когда те вышли из кабинета. — Да, но я гуманитарий, — Юля развела руки в стороны, пожимая плечами. Рыжий понимающе кивнул. — Я тоже, поэтому и сдаю базу. Хочу стать журналистом, а ты? Этот вопрос заставлял Юлю каждый раз задумываться. — Не знаю, — честно призналась она. — Пока сложно о чем-то говорить, я пока думаю. — Окей, надеюсь, что в скором времени ты определишься. — от парня ваяло спокойствием и решительностью. В этом огромном здании Миланович не чувствовала себя такой уж и одинокой, как утром. — Сходим как-нибудь погулять? — Погулять? Нав… — Напишешь мне, ладно? Телефон. У неё же нет телефона. — Оставь свой номер, я… забыла телефон дома. — Хорошо, — Серёжа спокойно достаёт лист бумаги и записывает номер, аккуратно выводя цифры. — Только не забудь! — он поднимает указательный палец вверх и весело смеётся. — Хорошо, — Юля приподнимает уголки губ в немой усмешке. Парень отходит от неё, так как его друзьям не терпится почти в столовую. Миланович снова чувствует себя одинокой. Она опускает взгляд, но поднимается на третий этаж, в кабинет литературы. Тамара Викторовна, чудная женщина в больших круглых очках, косо поглядывает на новую ученицу. Не проходит десяти минут, как класс собирается в кабинете. Блондинке хочется, чтобы этот день поскорее закончился, ведь ее все игнорируют. Она пыталась подружится с кем-нибудь из класса, но усилия тщетны. Все какие-то… токсичные? — Кого нет? — стальной голос Тамары Викторовны заставляет невольно съеживаться. Она поднимает взгляд на старосту, которая потирает переносицу, считая одноклассников. — Уманский должен подойти сейчас, — староста, Катя Синицына, глубоко вздохнула. — Он уже месяц никак дойти не может, — Татьяна не шутит с учениками, об этом знают все. — Ну, Тамарочка Викторовна, ну давайте подождём три минуточки, он обещал прийти, — умоляюще сказала Катя. Литератор сморщилась. — Ладно, ровно три минуты. Миланович, где книга? — женщина переводит недовольный взгляд на новенькую. — Я сегодня пойду в библиотеку, — блондинка приподнимается с места. — Если ты не знаешь, у нас есть определённые правила. — Я знаю. — Сидеть на последней парте — это отвратительно, — с неким отвращением проговорила Тамара. С чего она перескакивает с темы на тему? — Не считаю, что последняя парта чем-то плоха, — голос Миланович на удивление очень спокоен. — Садись за первую, тут никого нет! — тон женщины заметно повышается. Все в классе перешептываются, надеясь, что сейчас случится конфликт и будет, что обсудить. Одна, Юля спокойно садится за первую, не забывая о рюкзаке. На столе она вновь видит то же имя: «Алексей!». Что за чертовщина? Сегодня день сурка? Почему везде одно и то же имя? — Кто-нибудь дайте учебник Юле, я начну объяснять тему. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, Тамара Викторовна, помните? — одна из подруг Синицыной весело хихикнула, глядя на блондинку. В классе прокатился короткий смешок. — Мартынова, я не давала тебе слова, — женщина прищурила глаза, затем начала искать фамилию девушки в журнале. — Шутка это была, шутка. Тамара Викторовна… — девушка не успела договорить, как в класс ворвался парень. Он тяжело дышал и пытался отдышаться. На правом плече болтался рюкзак, и, судя по всему, он был пуст. Незнакомца осматривали все, в том числе и Юля. — Уманский, да вы появились, как Зевс на Олимп, — саркастично подметила Тамара Викторовна, приторно улыбаясь. — Доброе утро, извиняюсь за опоздание, — он все еще задыхался и старался перевести дыхание. — Проходи, — сухо сказала литератор и принялась объяснять новую тему. У парня не было никакого желания уходить вдаль кабинета, поэтому он сел рядом с Юлей. — Проваливай отсюда, — предупредительно произнёс одноклассник. Миланович удивленно подняла левую бровь. — Прошу п… — Видишь имя на парте? — он указательным пальцем левой руки указал на ту самую надпись, которую блондинка видела и в кабинете математики. «Алексей!» Глаза новенькой расширились от удивления. Она посмотрела на него и даже открыла рот в удивлении: в глазных яблоках полопались капилляры, щеки ввалились, круги под глазами, волосы небрежно уложены, даже немного промокли из-за дождя, но взгляд… Взгляд пугал больше всех. Темные глаза Уманского, казалось, смотрели в душу Юли. Он немного наклонился, дабы учительница не услышала его. — Я же сказ… — Надо было приходить раньше, — шепнула Юля, отодвигаясь от него к стене. — С ума сошла? Кто приходит в девять в школу? — он лениво вытащил из рюкзака тетрадь темного цвета и белую ручку с синими чернилами. Принялся писать кривым почерком, изредка глядя на новую соседку. — К примеру, тот, кто хочет сесть на своё место. — Я был тут. — Когда? — Полгода назад, — совершенно спокойно сказал Уманский. — Приходи через полгода, меня как раз тут не будет. — Ты что, новенькая? — вдруг спросил он, будто они уже обсудили тему раздела парты. — Да. — Как зовут? — Тебя волнует? — Очень приятно, Тебяволнует. Я Лёша Уманский, — черт, почему сейчас он совершенно спокоен? Алексей спокойно пишет что-то с доски, пока Юля изучает его. — Дыру сверлишь? — шутит он. Миланович молчит. Она изредка глубоко вздыхает. Молит, чтобы этот урок, как и этот день, быстро прошёл.***
День прошёл не быстро, но все же закончился. Даня и Марго уехали на час раньше, хотя хотели остаться и подождать сестру, ведь у неё нет мобильного телефона. Блондинка попросила их уехать, пообещав, что приедет сама. Так и случилось. Она доехала до дома и поднялась по лестнице. Остановилась на одном из этажей и села на ступеньку, кладя рюкзак рядом с собой. Юля закрыла лицо руками, ее плечи предательски подрагивали, а из глаз градом посыпались слёзы. Светловолосая думала, что ее примут. Она надеялась на это, но вновь столкнулась с пренебрежительным отношением. У неё нет телефона, одноклассники беспричинно ненавидят ее, какой-то левый парень даже умудрился наехать на нее из-за глупой парты. Это общество не для нее. Она всегда будет ребёнком из детдома. «Я хочу обратно…» «Обратно — это куда?» Девушка сидела, думая о своей жизни. Она не замечала ни шаги, ни звук лифта, ничего ещё, чтобы прервало ее истерику. Долго держалась. Держалась с момента, как резалась. Тяжело дыша, пыталась выровнять дыхание, чтобы ее никто не смог уличить в слабости, но ошиблась. — Мой подъезд тоже решила присвоить? — спросил чей-то до боли знакомый голос.