Я не собираюсь заводить друзей.

Очередной урок не был скучным. Сегодня в этом мужчине ведущим 11-А что-то изменилось. В голосе проскакивали нотки угнетения. Он вёл так будто ему плевать слушают его или нет. Плевать запишут, плевать рисует ли он всё это в пустую или нет. Плевать будто это его последний день на этой работе. В классе стояла гробовая тишина и лишь шум дождя из открытого, на проветривание, окна создавал видимость жизни. Это был настоящий ливень. Капли разбивались об асфальт и бились о крыши стекая ручьём. Матвей представлял как выйдет под него на перемене. Он хотел почувствовать этот холодный воздух, этот запах мокрой земли и увидеть лужи. Лужи, которые отображают в себе небо и которые сейчас содрогались от попадающей в них воды. Его ручка зависла не нарисовав на коже и точки. Он слушал как Арсений Иванович будто подстраивался под шум. Когда он усиливался, он тоже совсем немного, когда утихал и мужчина следом. Он так громко водил белоснежным мелом по зелёной доске, что когда остановился хоть и продолжал диктовать много кто поднял головы, но Мельников видел лишь как окно заливают капли. Брюнет видел, как они стекают, и глаза двигались в такт этому. Горящие, люминесцентные, белые, холодные лампы отражались в окне и на фоне чёрного неба были такими яркими. Он лишь спустя минуту заметил, что на него смотрят. Первую парту первого ряда занимал человек знакомый больше всех. Когда глаза перевели на него, Артём улыбнулся немного склоняясь на бок. Не давая этому реакции на коже появился рисунок имитирующий каплю. Биолог приказал раздать листочки для проверки знаний. Матвей исправно учил, но не был уверен что напишет эту самостоятельную работу. Он диктовал вопросы для каждого варианта отдельно и давал на размышление считанные секунды, прося, дать ответ всего одним словом. Его низкий голос, не будучи подавленным мог звучать грозно и грубо, пока сейчас более тихо. Вопросы казались лёгкими и Матвей автоматически писал печатными буквами понимая что начни он писать письменно его не поймут. Классный руководитель нравился ему сильнее остальных новых учителей к которым он не собирался ни привыкать ни запоминать их имена. Зациклившись на происходящем за пределами поверхности парты он написал все ответы той же красной пастой которую использовал лишь для рисунков. Её тёмный цвет напоминал слегка за застывшую кровь. Сдав это не задумываясь точно ли правильно, Мельников нарисовал на запястье лужу, а затем и тлеющую сигарету будто не может дождаться этого звонка. Когда он прозвенел, Матвей уже мысленно находился там. Выбежав сквозь поднимающуюся толпу вниз, он не брал курточку не желая потом останавливаться, чтобы снова сдать её в гардероб. У него было всего пару минут и он не собирался тратить их в пустую. Накинув капюшон Матвей быстро направился к уже выбранному месту для курения, на спортивную площадку. Встав под маленькую крышу и прижавшись к ней в месте где стекало меньше всего Матвей смог поджечь несмотря на ветер. Наблюдая за одной стороной он стоял очень близко ко второй. Из окон школы создавалась слепая зона и в такую погоду не должно было никого быть. - Мне нужно с тобой кое-что обсудить. - Медленно разворачиваясь выдыхая порцию дыма он уже знал кто это. - Можно сначала докурить, а потом отчитать? - Мельников надеялся на профилактический разговор, но понимал, что это мало вероятно. - Я не за этим. - Показательно сделав затяжку, чтобы убедиться в том во что слабо верил Матвей, насторожился. Он не знал раз дело не в этом, то в чём? Что он успел натворить? - Давайте обсудим. - Ситуация выглядела в его глазах абсурднее некуда. Учитель так же прижимался, но к противоположной стене и смотрел как его ученик курит и не собирался его ругать и даже не возмутился как он смеет на территории школы. - Это 11 класс и хоть ты Матвей у нас так давно, но скоро выпускной вечер. Ты хочешь на него пойти? - Могло звучать лучше не будь так отрешённо. - Смысл? Я никого не знаю, меня никто не знает. Мы все для друг друга случайность. - Матвей понимал, что даже заведи он тут друзей нет смысла идти на мероприятие которое для людей учащихся вместе, а он чужой в этой компании. - И? Учишься, и как мне показалось даже стараешься, ты не плохой парень, думаешь тебя не примут? - Матвей понял в чём суть этого разговора. - Вы знаете почему я перевёлся. - Предполагал не всё, но основное. Аркадий Аскольдович не стал бы говорить точную причину и его внук это понимал. - Я знаю твоего Аскольдовича лично и он заходил ко мне поговорить о тебе когда договаривался. Спрашивал насчёт школьного психолога. - Это не разозлило, сигарета всё ещё не закончилась, было чёткое понимание. - Хотел, чтобы я не пошёл по его стопам? - Алкоголь - удобный выход, но не правильный. Матвей, видя, пример знал это, но предпочитал думать своей головой. Он не пил с первого дня школы, как бы ни хотелось забыться, но не знал сколько ещё сможет так. - Да. - Дождь немного приглушал голоса. - Почему вы стали учителем? - Смотря на этого измученного жизнью человека этот вопрос появлялся первее желания узнать имя. Арсений Иванович снял почти и так спавшую с волос резинку. Неровные по длине локоны усыпали плечи, и он убрал падающие на глаза за ухо. - Можно? - Указывая на сигареты чем поражал всё больше. Матвей передал вместе с зажигалкой. Мельников не мог отвести взгляд. Все его шаблоны рухнули в один миг. Он поджёг, но затянувшись закашлялся, чем вызвал приступ смеха. - Как это вообще можно курить?! - Матвей ещё не встречал такого человека. - Не знаю, а зачем пробовали? - Биолог стал немного живее. - Пытаюсь тебя понять. - Он не тушил и сигарета просто тлела. - Я стал учителем потому, что не поверишь, с детства мечтал. - Вспоминая в этот момент свои мечты которые составляли, «оставили в покое» это показалось чем-то странным. - Может это вам к психологу надо? - Он всё ещё не понимал как можно хотеть терпеть всех этих пубертатных детей думающих, что-то они значат так много как думают. - Еженедельно хожу. - Он говорил открыто, но Матвей презирал желание открыться в ответ. Следующий урок уже начался и оба понимали что парень прогуливает и причиной этому сам Арсений Иванович. - Даже так. - Саркастично затягиваясь. Вторая его попытка так же не увенчалась успехом. - Хроническая депрессия. - Признался, но это не дало эффект сострадания на который он и не рассчитывал. - Вот по этому я понимаю твоего деда. Подружись с кем-то. Я учился вместе с твоей мамой и знаю, она после смерти Клавдии Васильевны стала мягко говоря не паинькой, но на ней свет клином не сошёлся. - Для Матвея это не было достаточной причиной сгонять обиду на нём. - И от чего же у вас диагноз? - Раз лезли в его душу, он отвечал тем же. - Мне 35 лет, я работаю за копейки с неблагодарными ублюдками и моя мечта оказалась таким дерьмом, что представить сложно, в придачу я одинок и впервые только, что попробовал курить. Достаточно или продолжить? - Оставалась последняя затяжка. - Вы классный учитель. - Это не было жалостью. - Мне есть с чем сравнивать. Выглядите вы конечно херово, Арсений Иванович, но биологию читаете хорошо. Вам стоит больше ухаживать за волосами и попробовать выспаться. - Говорить правду было лучше, чем сидеть на физике. - Спасибо.. - Ему никто раньше такого не говорил. - Я подумаю насчёт выпускного, но к психологу я ещё не решил что хочу. - Это уже было из вежливости. Единственное о чём Матвей подумал говоря это как мог пойти на выпускной с человеком из прошлого и тут же достал вторую сигарету. - Курить плохо. - Он не стал вдыхать снова. - Забивать на себя тоже. - Взаимно усмехнувшись оба молча смотрели в небо из укрытия словно трусы. Успевший намокнуть капюшон пришлось снять ведь и так было не тепло. - Я отращиваю их с первого дня в школе. - Их цвет был таким же тёмным, как и у Матвея. - Собираетесь уходить? - Нет, я не уйду. На следующий год возьму себе ещё один класс. - Пострижётесь? - Представить его с короткой стрижкой у Матвея не получалось. - Не-а. Буду с ними до конца. - Он взял локон в руку и растёр его пальцами удостоверяясь что они ещё на месте. - Что насчёт друзей? - А что насчёт вашей личной жизни? - Как объяснить, что с девушками общий язык он редко находит, а с парнями дружить не безопасно, Матвей не знал и отвечал как умел, колкостью. - Мне нравиться одна девушка. - На это он ждал таких же слов. - Так сделайте первый шаг. - Дразнил Мельников. - А ты почему не делаешь? - Звучало так будто он знает обо всём, что происходит в его жизни, а не лишь может догадываться. - Мне не нужны друзья. - Не были нужны пока не появился первый друг потом ставший первым предателем. - Всем нужны друзья. Рано или поздно, всем. - Почему вы не проявите инициативу? - Дождь ослабился и стал не таким сильным. Матвей вышел из укрытия. - Не всё так просто. - Не всё так просто, если относиться к этому сложно. - Дополняя законченный фразу словно это изменит ход истории. Матвей уходил оставляя своего учителя наедине. Он не спешил и просто наслаждался как капли омывают лицо и лёгкая дрожь от холода пробивала тело. Мельников долго грел руки ожидая когда звонок прозвенит снова, но так и не смог. Зайдя в класс возле его парты было веснушчатое лицо которое он не хотел там видеть. - На следующий урок контрольная, вот конспект. - Вручил Артём, но Матвей обошёл его стороной не взяв его и сел на своё место. - Ты чего такой мокрый? - Громов потянулся к волосам и уложил на них ладонь слегка поглаживая. - Ей. - Грубо выдал тот убирая её с себя. - Друзей, мне не нужно. - Напоминая то, что уже говорил. Громов заметно поник. - Будем просто одноклассниками. - Он протянул руку, что должно было скрепить уговор. - Нет. - Отодвигая её тыльной стороной ладони, но Артём перехватил её и пожал против воли. - Значит решили, козерожка. - Он не давая даже возразить отпустил, сунув обе в карманы штанов, и ушёл оставив тетрадь. Его же почерк был идеальным. Ровным, понятным и красивым. Каждая буква странно выводилась даже на полях. Он писал с заметным наклоном в право. Его заглавные буквы были сильно больше, что будто на вид говорило, что это старая сказка написанная вручную. Вместо того чтобы слушать учительницу литературы, Матвей читал этот чужой конспект всматриваясь в само написание больше, чем в смысл написанного.