Я не собираюсь заводить друзей.

- Почему я на это согласился? - Тихо спрашивал сам себя Матвей. - А, точно. - Засматриваясь на Громова. Он попросил пойти с ним на первое занятие курсов по актёрскому мастерству. Для них было поздно, ведь до поступления оставалось не много, но Мельников порадовался, что он пришёл с этим к нему и наконец решился. Артём попросил побыть рядом и сказал, что уже узнал можно ли. Тут стояла атмосфера подходящая ему. Старосте, было весело и брюнет наблюдал стараясь делать вид, что сидит в мобильном. Матвей точно представлял как куратор говорит «- Будет нашим зрителем!». Добрый, лысый мужчина с серым шарфом был настоящим профессионалом. Даже случайные сценки он отыгрывал будто это его настоящая жизнь. Артём восхищено смотрел на него и парень идеально вписывался в группу. Все тут были впервые, но никто не казался злым. Громов который не мог открыто сказать, что хочет стать актёром выглядел счастливым. Он мечтал об этом так же долго и сильно как Матвей в один день проснуться и понять, что его мама лишь кошмар который закончился, но так же боялся. Не хотел разочаровать и открыться всем. По сравнению с этим тренировки по футболу наверняка были адом. Мельников смотря на него вспоминал человека, который не дал ему закопать это в себе. Ещё раз посчитав Вадима хорошим братом, он задумался попробовать прийти в жизнь своей маленькой сестры. Не хотел навредить ей, но хотел оказаться в разделе «счастливое детство» которого у него не было. Он сидел поодаль, на задних рядах и смотрел на сцену театра на которой Артём раскрывался до необычного разным. Потушив экран, он отдал ему всего себя надевая наушники, чтобы смотреть словно немое кино. Фантазия разворачивала драму прибавляя черно-белый эффект. Пока ещё не мог не слышать слов он примерно понял их наставления. Это было что-то около игры. Писались имена и случайно создавались пары, затем так же случайно куратор выбирал им импровизацию. Просто, чтобы познакомиться, раскрыться, для кого-то ослабить замок «боязнь сцены». Громов попал в пару с крохотной девушкой и с коротко подстриженным парнем. Эта троица выглядела как друзья с абсолютно разными увлечениями, интересами и вкусами у которых каждый спросит каким образом они подружились и продолжают дружить. Артём тут же нашёл общий язык с обоими, но Матвей не мог не заметить, что пусть и не так сильно, но он не снял свою маску «Нужно быть идеальныМ». Мельников улыбнулся, но это было сожалея о том, что никак не может помочь. Им выпала участь угадать кто третий. Мужчина сказал каждому на ухо кто он и ещё кто-то из оставшихся, можно было говорить всё кроме «да» и «нет». Вся остальная группа наблюдала за этим и сам Громов отвлекался время от времени посмотреть на Матвея и тот понимал почему. Хоть для незнакомцев он мог быть кем угодно, те кто его знают, те два человека, заметят неспециальную игру. В этом была разница. Когда у него была задача сыграть кого-то третьего он мог заставить поверить в это, но когда играл сам себя ни Вадим, ни Матвей в это не поверят. Староста хотел переключится, пусть и в быстром взгляде, надеясь снять с себя кривое зеркало и на дальше. Не понимая речи брюнет переключился на девушку. Артём рядом с ней выглядел великаном. Афрокудри придающие объём, не помогали казаться больше. Она не выглядела как ребёнок, но со спины Матвей не дал бы ей больше двенадцати. Возраст в группе варировался от шестнадцати к двадцати. Сколько ей на самом деле, он определиться не мог. Её резко сменил второй парень с пирсингом в носу. У него так же всё менялось, как и у Громова. Хоть обычное состояние, не было настолько жизнерадостным, но расслабленно было мягким. У него выдалась роль кого-то безразличного и он справлялся с ней. Девушка - злой или даже истеричной. Артём тут играл словно лишь наблюдатель не имеющий отношения к спору, но оба другие обращались к нему, а он словно подсолнух, улыбаясь, кивал. Когда он взглянул, Матвей это заметил, но смотрел за оживлённым спором двоих других и не стал как до этого слегка кивать ему как бы сообщая, всё нормально и правильно. Замечая боковым зрением как он переменился во взгляде Мельников так же не стал выполнять то, что начал сам. Его наигранность смотрелась естественно и для других всё было нормально, но брюнет понимал, что-то происходит. Снова обращались к Громову и он развернулся, с этим повернулся и Матвей, но уже к нему. У брюнета было предположение, которое выглядело правдоподобнее, чем что-либо ещё. Если это была ревность, то он не понимал её и не хотел. Это не было обидно, не было раздражающе и Матвей бы мог назвать это «проблемой только Громова» - что значило равнодушие, но это было не так. Он не хотел собой испортить первое занятие, так как последнюю тренировку. Мельников пожалел, что пришёл. Артём больше не взглянул ни разу. Громов внимательно пялился на обоих и Матвей пытался прикинуть на кого больше, ведь точно так и не знал его ориентацию. Мог предположить, что так же, как и старший брат Би. Его бережное поведение с Александрой, наталкивало на это. Матвей судил по себе. Он бы тут же отшил человека заподозрив невзаимные чувства. С такой мысли выросла ещё одна - «По этому и не замечал его влюблённости?». Когда у него началась эта стадия он не мог вспомнить. И эта сменилась на - «Может я накрутил себя до этого через заботу?» Которую Артём проявил в первый же день. Это нельзя было назвать именно «заботой», и «волнение» подходило больше, но переросло именно в это. Перетекая в итог - «Нет, я правда люблю его» Мельников понял, что завис. Прикрыв глаза, брюнет тёр их, но услышав шаги, через давно закончившийся плейлист, который он не поставил на «в разброс», остановился. Выдернув их как в первую встречу Матвей осмотрел человека перед ним. Чёрная водолазка, свободные серые штаны и Вансы делали из него бэд боя, но радостное лицо, что не соответствовало ситуации, было против такого определения. - Я больше никогда не пойду с тобой. - Заключил Матвей и лицо Артёма изменилось полностью. Он, поникнув, сел на спинку кресла прямо перед ним. - Почему..? - Или надеялся, что не было заметно его прошлые изменения или считал себя виноватым. - Ты меня бесишь. - Понимая, что эту фразу говорил уже не раз, снова посчитал её подходящей. - И отвлекаешься на меня. Не думаю, что это то, что нужно. - Объяснил выбирая слова для точного разбора. - Я не отвлекаюсь! - Врал и брюнет не понимал зачем. - Я хочу знать.. - Развернулся, сам того не поняв, предупреждая о чём-то смущающем. - Что ты рядом и смотришь.. - Что из этого для него было важнее не ясно. Краснея, но зависнув он тупо смотрел на него с видом «ты серьёзно?» или «Ты сейчас не шутишь?» - что было примерно одинаково к «Господи прости и сохрани этого грешника..» - Я отказываюсь смотреть только на тебя. - Давая понять, что не собирается потакать этой «маниакальной» прихоти. Первое мгновение он был шокирован, но встряхнув головой пришёл в обычное состояние пусть и не весёлое. Все уже разошлись и оставался гореть лишь свет намекая на их уединённость, что было не так ведь куратор находился на месте. - Ты совсем не ревнуешь? - Всё же не ошибиться, условно добавило Матвею плюс в копилку взаимоотношений. - Я.. так смотрел на того парня и ты совсем ничего не чувствуешь..? - Громов расстроился заранее, не зная какой будет ответ и не ошибся. - Это не моё. - Заключил, слегка лукавя. У Матвея было всё проще. Пока не в отношениях - оба делают, что хотят. Находясь в них первое что-то серьёзное за что действительно можно приревновать человек идёт на фиг. - Ты хоть и пытался изобразить заинтересованность, смотрел на девушку точно так же. - В этом и была маленькая недоговорка, ведь он всё же предположил интерес не, ничего не значащего характера. - Ты можешь хоть с ними пер.. Мм.. - Он закрыл себе рот понимая что вот этого говорить точно не стоит. - хоть на свидание с ним и с ней пойти. Меня это не касается. - Веря в свои слова, но понимая, что эта любовь взаимная и стоило бы проявить себя в ту сторону которая для него значит «любовь». Не желание делиться, касания, эмоциональная связь, время вместе - его синонимы к этому. У Матвея же - Эмоции полученные от человека, поддержка, размышления, желание обезопасить. - Ты разрешишь себя.. Поцеловать? - Если сказать «позабавило» или «рассмешило» это значит промолчать. Тихо посмеявшись пока хотелось во весь голос это Матвей тоже понял к чему. - Снова вернёмся к Смирнову. Это для меня значит ровным счётом ничего. - Продолжая с ним общаться, Матвей мог предположить, что их с Максимом можно назвать друзьями. Друзьями и больше не переходя за общепринятую грань. Он не боялся этого звания. Больше не боялся. Не было чего скрывать он и так всё знал и понимал. У него так же есть свои проблемы и он такой же. - А для меня значит. Я не хочу смотреть на кого-то ещё когда у меня есть ты и тем более рядом. - До чего же мило. - Не шутя, язвил Мельников. - Хорошо, разрешаю. Но ты сам это сделаешь. - Артём сомневался, но поднялся с изголовья. Положив одну ладонь на подлокотник он приблизился и Матвей дразня не спешил закрывать глаза. Он смотрел прямо на него и совсем не помогал процессу. Громов лишь коснулся губами уголка рта и Матвей понимал, хочет большего, но не собирался говорить. Не мог признать и этим пошатнуть свои идеалы в его глазах. Всё ещё засматриваясь на покрытое алой пудрой лицо, которое отодвинулось лишь на немного он начинал думать о том, что позволять зная где они и что тут есть ещё люди было рискованно. - У тебя с Максимом что-то было после выпускного? - Всматриваясь в застывший янтарь. - Мне соврать? - Ища в его глазах ответ он хотел дотронуться и понимал Громова в его стеснении к этому. Сам не смущался, но не мог себе позволить удерживая руки в замке на коленях. - Соври. - Просил опуская глаза в пол. - Было. - Артём снова их поднял и закрыл целуя. Матвей отвечал и со всем происходящим запоминалось так же ярко, как и другие моменты. Громову становилось мало обычных касаний губ, а брюнету всегда было недостаточно. Переходя за них Мельников мог быть более честным с самим собой и со старостой. - Я разрешал, один раз. - Упрекал чувствуя умиротворение видя его, сменяющиеся резкой тревогой, что поддался. - Несправедливо. - Изображая обиду, но будучи слишком выбитым из клеи.