Навязанная жизнь (2022)

      Вернувшись домой после посещения клиники, супруги друг с другом не разговаривали. Эдди вообще заперся у себя в комнате, оставишись наедине со своими мыслями. Дэбби тоже было нелегко сейчас. Но тем не менее, сейчас она сидела со своей дочкой, которую по пути забрали у Иры, и это хоть немного, но успокаивало. Но Полли, хоть и была совсем малышкой, но видела удрученное состояние своей мамочки и не могла понять, в чем дело. — Мамочка, почему ты грустишь? — девочка полезла обниматься к маме, спрашивая у неё на русском языке. — Не грусти… — Я не грущу, зайка, — Дэбби ответила дочке на английском, приобняв малышку. — Тебе показалось. — Нет, не показалось. Ты грустная… Если я тебя поцелую, ты улыбнешься?       Дэбби неловко хихикнула, а Полли в ответ легонько чмокнула маму в щеку, что действительно заставило девушку улыбнуться. — Ну, вот сработало! — Пола довольно улыбнулась. — Ты ж моё солнышко! — Дэбби тоже поцеловала ребенка в макушку головы, по ней же и потрепала. — Лучистое и доброе…       Пола действительно выглядела как «солнышко» с её волнистыми рыжими волосами, какие были и у её матери. И хотя взгляд у неё достался от биологического отца, тем не менее, этот добрый и наивный маленький взгляд всегда тепло отзывался в душе у Дэборы. Действительно, она ни разу не пожалела о том, что решила рожать. И даже если в первое время было действительно тяжело, и Дэбби на самом деле подумывала отказаться от ребенка, она вовремя остановилась с этой идеей. А позже на самом деле очень привязалась и полюбила. И теперь точно не оставит свою дочку, никогда на свете.       Вдруг из общей спальни супругов раздался какой-то грохот. Дэбби испуганно соскочила и, оставив дочку на диване, побежала в комнату. Резко влетев, девушка увидела своего мужа, бьющегося головой об стену. — Ты чё… ты чё делаешь, блять! — Дэбби налетела на Эдди, стараясь его остановить. — Блять, говно-залупа-пенис-хер-мудила, — ругался Эдуард на русском через слёзы. — Нахуя я вспомнил… — Ты чего, мать твою, — Дэбора была действительно напугана.       И тут взгляд девушки упал на ту самую коробку, которую она рассматривала несколько часов назад, а рядом с ней раскрытый рисунок. — Эдди, пожалуйста, прекрати ебашиться об стену, и давай поговорим! — отчаянно вскрикнула Дэбора, выставив свою руку перед лбом мужа, останавливая его «битие». — Господи, я прост… твою ж налево, почему я… — пробормотал мужчина, глотая слёзы. — Прости, Дэбби, не хотел тебя пугать.       Мужчина сделал глубокий вздох, после чего подергал плечами и постарался привести себя и свои мысли в порядок. Эдуард приложился ладонями к своей голове, нервно хохоча, осознавая, что он натворил. — Ты уже видела этот рисунок, — Эдди не задавал вопросов, он увидел, как его жена с напряженным взглядом наблюдала за тем рисунком. — Да, я тут прибиралась… и увидела это, — Дэбби нервно улыбнулась. — Пиздец. — Я задам только один вопрос. И хочу услышать либо да, либо нет, — девушка тяжело выдохнула, серьезно взглянув на собеседника. — И ответ честным должен быть! Тебе о чём-то говорит название детского оздоровительного лагеря «Хоук»? — Да, вроде там был один из твоих старших братьев, разве не так? — Эдди нахмурился. — Помимо этого…       Эдуард неуверенно сжал губы. Дэбора аккуратно наблюдала за тем, как менялось выражение лица её мужа. Оно было то испуганным, то напряженным, то опять испуганным, то злым вообще. — Да, говорит, — прохрипел мужчина. — И лучше бы, чтобы не говорило… — Ты что-то вспомнил. Что-то очень важное, не так ли? — И если бы я это вспомнил намного раньше, до того, как между нами… вот это всё случилось… было бы намного легче.       Дэбби села рядом с Эдди, неловко косясь на него. Она сама сейчас была в диком замешательстве и на самом деле была готова провалиться сквозь землю. — Расскажешь мне, что ты вспомнил? — спросила аккуратно жена у своего мужа.       Ответ Эдуард лишь неопределенно хмыкнул, взяв листок с рисунком и вновь на него уставившись. Подумав где-то около минуты, Эдди решился на то, что морально для него было очень тяжелым. Он разорвал лист в клочья, чем очень сильно удивил Дэбору. 1999 год.       Маленький мальчик сидел в кабинете и слушал разговор двух взрослых. Ему было до ужаса страшно. В один определенный момент он понял одну очень важную для себя вещь — домой он не вернётся. И виной этому как раз были эти самые двое взрослых, одна из которых… видимо, являлась мамой Эдика. Лип Галлагер с ним познакомился незадолго до того, как лагерь загорелся. Он помнил, что отдал своему новому другу кулончик. И, судя по всему, мальчишка тот погиб. И медальон вместе с ним. Но Лип больше переживал не за медальон. А за тот факт, что его хотят выдать за этого Эдика и отдать той женщине… Просто потому, что он и Эдик оказались очень похожи. — Есть такое явление… оно вообще только в теории, но как вы видите, это возможно, — объясняла воспитательница той женщине всё. — Оно называется «неявные близнецы». Вот возьмем к примеру, «семью А» и «семью В». Семьи А и В абсолютно разные, они могут жить в разных точках мира и вообще друг о друге не знать. Но и у той, и другой семьи, рождается по малышу. Внешне они абсолютно одинаковы, как настоящие близнецы. Но они должны родиться как минимум в один год, разница в днях и месяцах не столь значительна. Конечно, если судь по генетике, они будут разными, ребенок семьи А будет ребенком семьи А, а ребенок семьи В будет ребенком семьи В. Но для непосвященных будет казаться, что дети А и В — близнецы, хоть это и не так. Это как раз ваш случай, Елена. То есть, Эдуард Мансуров, ваш сын, и Филипп Галлагер, что вот перед вами сидит, и есть те самые «неявные близнецы».       Елена с ужасом посмотрела на Липа, который сам от страха сжался как можно сильнее. — Вы мне предлагаете забрать этого ребенка себе что ли? — женщина нервно выдохнула. — Думаете, это нормально? Из-за вас погиб МОЙ ребенок, и вы думаете что сможете решить эту проблему, подсунув мне чужого? У вас там что, у американцев, с логикой вообще дела плохи?! — Я не хочу в другую семью! — подал голос Лип, едва сдерживаясь от плача. — У меня уже есть мама и папа! — Во-о-от! — подхватила Елена. — У этого ребенка уже есть семья. А что вы им-то скажете, куда делся их ребенок?! По-моему, вы психи… Психи и убийцы! — Подождите, мэм, с такими высказываниями! — чуть громче вскрикнула воспитательница, после чего нервно выдохнула и продолжила разговор. — Всё не так однозначно, как вы думаете. Да, с одной стороны это действительно выглядит ужасно, и вы в какой-то степени, может быть, правы. Но мы знаем вашего мужа, и какие у него есть связи… Я так понимаю, вы ещё не говорили ему о смерти вашего сына?.. Так вот, мы вам предлагаем вот такую сделку. — Даже если мой муж и не узнает об этом всём… я тоже не на помойке себя нашла, не дура, в конце концов. — И мы надеялись именно на ваше понимание, Елена…       После этих слов Липа вывели из комнаты, видимо, дальнейший разговор он уже не должен был слышать. Мальчика привели в другую комнату, она была одной из уцелевших после пожара. И на одной из полок Лип увидел альбом, а рядом с ним карандаши. Малыш смахнул всё же появившиеся слёзы и взял предметы в руки.       Даже если он и не сможет вернуться домой, он должен сделать всё, чтобы не забыть их. Лип должен оставить себе воспоминание о том, кто он есть на самом деле. Даже если его будут звать иначе и заставлять его в это верить.       После того, как он закончил, Лип вырвал листок из альбома, сложил его несколько раз, а затем спрятал под одеждой так, чтобы никто не додумался его найти. Где-то спустя около получаса в комнату вошла та самая Елена, которая виновато посмотрела на Липа и едва улыбнулась, присев на корточки, чтобы сравняться с ним взглядами. — Привет, малыш, — женщина старалась улыбаться при разговоре, но у нее это очень плохо получалось. Лип чувствовал, что та была в напряжении. — Мне очень жаль, но ты правда не вернешься домой… — Зачем вы так делаете? — Лип раздраженно сжал губы. — Неужели я сделал что-то плохое, раз вы не хотите меня вернуть к маме и папе? — Нет, ты ничего такого не делал… — вздохнула Елена. — Но это, правда, очень сложно объяснить. И тем не менее, я могу точно с уверенностью сказать, что уехав со мной, ты будешь расти в любви и заботе. Я постараюсь быть для тебя хорошей мамой. — Ненавижу вас! — Лип всё же не сдержался и заревел. Елена испугалась и хотела его обнять, но тот резко дернулся, не давая к себе прикоснуться. 2022 год.       Эдди всё вспомнил, и всё, что он вспомнил, разумеется, рассказал Дэбби. Как его увезли в Россию, как его «новая мама» незаметно от «нового папы» таскала по больницам, делая всё, чтобы он забыл своё настоящее имя и принял другое. И всё же Елене Мансуровой действительно удалось это — Эдуард принял себя полностью и не вспоминал о том, что он когда-то был Филиппом Галлагером. Воспоминания об этом периоде полностью выветрились из головы юноши, и теперь он полностью считал себя Эдуардом Мансуровым. Был лишь один рисунок, который когда-то ему об этом напоминал, но больше он ему никогда значения не придавал.       Он действительно скучал и за мамой, и за старшей сестрой, Юлей, которые обе погибли. Эдику было очень тяжело смириться с их смертью, благо, папа был рядом и поддерживал когда это было особенно нужно.       Впервые встретив Дэбби Галлагаер в Канаде, когда Эдик решил навестить свою двоюродную сестру, он и не подозревал даже — насколько она может быть ему близка. Он ещё тогда почувствовал с ней какую-то связь, но сам это сроднил именно с чувствами, которые мужчина испытывает к женщине, ни как брат к сестре.       А сейчас, когда всё встало на свои места, и когда Эдуард на самом деле вспомнил, кто он… Теперь мужчина не знал, что думать и чувствовать по этому поводу. — Блять, это какой-то ебаный цирк, — нервно рассмеялась Дэбби, сама еле сдерживая слезы после того, что она услышала. — Сука, вот же… хуйня… — Это ещё мягко сказано, — Эдди прикрыл глаза, тяжело вздохнув. — И что нам… теперь делать?       Эдуард действительно задумался на эту тему. Да, не каждый день узнаешь, что ты женат на своей родной сестре, и только поэтому вы не можете завести ребенка, иначе инвалид родится. Но, немного подумав, Эдди решил для себя, что не готов просто так отказаться от Дэбби. И, судя по её решительному взгляду, она тоже. — Это нельзя скрывать, — серьезно протянула Дэбби. — Но если это вскроется, то вряд ли после этого нам дадут спокойно жить. И… вот, засада! Вообще-то я люблю тебя. И сейчас я абсолютно серьезна! — Знаешь, вообще-то я тоже… — слабо улыбнулся Эдди. — Я думаю вот о чем… может быть, в какой-нибудь параллельной вселенной мы и выросли как брат и сестра… В этой я определенно вижу тебя как жену. И мне вообще насрать, кто что будет думать по этому поводу… — О, какой ты решительный сразу стал! — Короче говоря, с чего всё началось-то? Если у нас… ну, не получится завести ребенка самостоятельно… то… если ты захочешь, конечно, мы можем пойти в детский дом и усыновить кого-нибудь. Заодно и доброе дело сделаем. — Да, звучит, конечно, очень интересно… я должна подумать на эту тему. — Ты же всё ещё хочешь для Полли младшего братика? — Ну, или сестру. Там, наверное, видно будет.

***

      Лишь полгода спустя удалось Эдуарду и Дэборе Мансуровым усыновить малыша из детского дома. Они взяли полуторагодовалого мальчишку, которго звали Никита. Как рассказали местные воспитатели, маму Никиты лишили родительских прав из-за её «неправильного образа жизни», сидела она, в общем, на тяжелых веществах. И хотя сам Эдди переживал, что у их сына в будущем может что-то эдакое всплыть в генетике, Дэбби же была спокойна на эту тему. Зная, что она сама дочь наркоманки, ни она, ни её братья и сестра, не пошли по её пути. И Дэбби была уверена, что её дети также избегут этой судьбы.       Зато Полли действительно была рада братику, и теперь очень часто находилась рядом с ним. У Ника — как теперь его зовут домашние — действительно появилась старшая сестра-защитница.       А что по поводу всплывшего факта инцеста… Эдди и Дэбби как раз собирались в Америку. Наконец-то им выпала возможность повидаться с родственниками. Фрэнк Галлагер как раз выздоровел и был готов жить дальше. И что самое интересное — он решил полностью завязать с алкоголем. Это удивило абсолютно всех. Поначалу даже никто не верил в это, думали, что рано или поздно всё равно вернется старый добрый Фрэнк, который поддатый чаще, чем трезвый. Но тем не менее, такие изменения явно пошли на пользу репутации Галлагеров.       И Фрэнк наконец-то увиделся теперь уже с двумя детьми Дэбби. Он был искренне счастлив общаться с Полли, и нашел общий язык с Ником, и ему было абсолютно плевать, что он приёмный. А что касалось общения тестя и зятя, то тут гораздо сложнее вышло. Эдди чувствовал себя максимально неловко, находясь рядом со своим настоящим отцом, но даже не имея возможности ему сказать об этом. Ведь он с Дэбби договорился о том, что Галлагеры всё-таки не должны узнать об этом. После долгих рассудительных разговоров было принято именно это решение. Возможно, это было неправильно, но они думали, что это наилучший вариант из всех.       А тут ещё по пути выяснилось, что Йен и Микки воспользовались услугами суррогатной матери, и стали отцами двух близнецов… Если уж говорить по правде, то они не близнецы, ведь мать одна, а у каждого из пацанов свой отец… но родились они вместе, и было уже абсолютно плевать на подробности…       Фрэнк Галлагер практически в одночасье стал дедом аж сразу для целой толпы внуков. Взять ту же Дэбби с её двумя малышами, Полой и Никитой Мансуровыми, Йен и его близнецы, Оливер и Оскар Галлагер-Милковичи. А ведь есть ещё Пол, который усыновил Тэда и Фрэда Кармайклов, которые тоже теперь внуки Фрэнка, а ещё Джемма была на пятом месяце беременности, они ждали ещё одного пацана, который тоже будет с фамилией Кармайкл — спасибо Полу, который при женитьбе взял фамилию жены.       Также недавно приехала Фиона навестить и свою семью. И приехала она не одна, а в компании своего молодого человека и с годовалой дочкой на руках. Фиона связала свою жизнь с молодым предпринимателем из Германии, Марком Шлотманном. И хотя они не были женаты и не собирались пока, их дочка тоже носит фамилию отца, и полностью её зовут Генриетта Лана Шлотманн, или просто Генри Шлотманн — это идея самого отца, который на самом деле сына хотел, он и её так и зовет. А вот Фиона и её родня называют девочку Ланой. Куда более подходящее имя для малышки. Главное, надеяться, что в будущем это не вызовет никаких проблем. И дочка, подрастя, не разочарует отца и не откажется от своего первого имени, предпочтя второе. Судя по Марку, тот настоятельно решил называть свою дочь именно Генри несмотря ни на что.       Самое забавное, что никто из внуков Фрэнка не носит чисто фамилию Галлагер, исключение, наверное, только Оливер и Оскар, но и они так-то с двойной фамилией ходили, от второго отца. Так что надежда была на Карла и Лиама, которые пока ещё были молодыми и точно пока не собирались заводить семьи. Но и их никто не торопил, особенно Лиама, которому так-то тринадцать, если уж на то пошло.       На данный момент у Галлагеров всё было хорошо. Но всё же Дэбби беспокоила одна вещь. Она со своим мужем уже договорилась о том, что Галлаеры не узнают их секрета. И всё же, одному Галлагеру пришлось об этом узнать. Дэбора решила всё рассказать Полу, в обход договора с Эдди, который не знал о намерениях своей жены. — Блять ну… блять, — нервно хохотал Пол, когда услышал рассказ Дэбби. Изначально он сам думал, что они усыновили Никиту, потому что как выяснилось, Эдди был бесплоден. Вообще-то именно эту историю Мансуровы и рассказали всем. Только Пол теперь знал настоящую причину. — Вы чё… ебанулись… сука!       Пол едва сдерживал слёзы от всего этого. Ведь, в конце концов, его тоже порядком измотало всё. Он думал, что наконец-то решил проблемы со своим прошлым, а тут ещё и это всплыло. Казалось, что он скоро сойдет с ума. — Надеюсь, ты понимаешь, почему мы с Эдди никому об этом не говорим. В конце концов, Лип Галлагер в каком-то смысле на самом деле мертв, — серьезно ответила Дэбби. — Да и мы с Эдди полюбили друг друга задолго до того, как выяснили всё это. И поняли, что не хотим ничего разрушать. А ведь именно это и случится, если все вдруг узнают, что Филипп Галлагер реально жив и он… мой муж. — Да уж, точно жопа будет, — согласился Пол. — Но я рад, что ты мне рассказала. В какой-то мере, теперь я спокоен… хоть и ахуел. — Ну, тут без ахуя не обойтись, так что понимаю… — Я поддержу тебя и не буду никому ничего говорить, — кивнул Пол. — В конце концов, я тоже люблю тебя и хочу самого лучшего… как сестру, конечно! В конце-то концов, если именно это и делает тебя счастливой, то так тому и быть. — Я знала, что тебе можно доверять, — Дэбби не сдержала улыбки, а после чего крепко обняла своего старшего брата. — Ты нереально классный чел, хоть и бесишь временами… — Уж какой есть!       Возможно, когда-нибудь Эдуард и Дэбора Мансуровы раскроют миру свою правду. Возможно, это правда многое изменит. И тем не менее, это теперь уже другая история.