"Люблю"

***

      Ночь. Мегаполис сияет миллионами ярких огней, вид на который открывается из апартаментов на 34-м этаже. Просторная спальня подсвечивается красными огоньками, которые лишь разжигают пыл. На кровати застеленной черным шелком, подогнув под себя ноги, сидит омега. Нагой. В его белых волосах прячется обруч со светлыми пушистыми кроличьими ушками. Тонкую молочную шею обвивает кружевной чокер, который пальцем оттягивает крупный альфа.       Чон оглаживает кончиками пальцев острые плечи, ведет по ключицам, спускается ниже, задевает ногтями розовые соски, вызывая табун мурашек по телу омеги. Поднимает голову мальчика вверх, держа его за подбородок двумя пальцами. Смотрит в, некогда, кофейные глаза ибо сейчас всю радужку затопили зрачки. Наклоняется ближе и проводит горячим языком по пухлым губам, заставляя тем самым издать младшего тихий стон. Кладет свои большие ладони на скулы Чимина и оглядывая того, говорит: — Такой красивый для папочки, такой маленький, невинный. Пак кладет свои ладошки поверх рук альфы и льнет ближе, поскуливает, выпрашивая ласку. Гук нежно мажет губами по вискам, лбу, а позже отстраняется, но лишь для того, чтобы снять с себя рубашку.       Он садится на кровать, откидываясь на подушки и пальцем подзывает мальчика. Чимин быстро подползает к мужчине и пристраивается у него на коленях. Гук оглаживает тонкую талию руками, пробегает ими по ребрам, переводит за спину, ведя по позвонкам. Пак кладет ладошки на широкую грудь альфы, обводя пальчиками татуировки, ведет по прессу вниз и останавливается у пряжки ремня. Чонгук, обхватывает рукой шею омеги сзади и тянет на себя, оставляя между губами друг друга миллиметры. Нежно касается своими губ Пака, целует мягко, почти невесомо, а потом раздвигает розовые лепестки языком, проталкивая его в чужой рот. Там жарко, влажно и так чертовски хорошо. Чимин вплетает пальцы в угольно-черные волосы альфы, тот в свою очередь, ведет по его бедру. Накрывает небольшой член рукой, размазывая большим пальцем влагу по головке и ловит губами стон своего малыша. Отстраняется чтобы глотнуть воздуха и шепчет мальчику на ушко, опаляя его горячим дыханием. — Зайчонок, сделаешь папочке приятно? — Прикусывает мочку. Пак молча кивает и проводит дорожку из поцелуев от груди до кромки белья. Водит пальчиками по вставшему члену, через ткань черных джинсов. Расстегивает ремень, зубами ведет собачку молнии вниз. Альфа приподнимается, чтобы мальчик мог снять с него штаны вместе с боксерами. Чимин проводит язычком по стволу, кружит по крупной головке, слизывая смазку. Ведет по уздечке, после резко заглатывает наполовину. Одной рукой массирует яички, а второй сжимает ствол посильнее. Он начинает двигать головой вверх-вниз, очерчивая языком каждую выпуклую венку, вырывая тихие хрипы из горла альфы. Тот вплетает свои пальцы в белую копну волос и легонько надавливает на затылок, прося заглотить больше. Во рту Чимина так жарко, так хорошо. Чонгук смотрит на кроличьи ушки и не может оторвать от своего мальчика взгляд: он настолько прекрасен, просто до невозможности. От этих мыслей и умелого языка, Гук, издавая гортанный рык, изливается прямо в рот омеги, тот глотает все до последней капли.       Чон притягивает Чимина к себе и целует мокро, жадно, словно замученный жаждой путник. Слюна стекает по подбородкам, руки альфы сжимают упругую задницу. Меняет их местами, нависая скалой над Паком. Покрывает влажными поцелуями шею, царапает ее клыками, перекатывает меж пальцев чувствительные соски, ловя краем уха тихие стоны. Ведет языком по ключицам, а кончиками пальцев по внутренней стороне молочных бедер, по которым уже обильно течет смазка. Снова приникает к пухлым губам, пальцами собирая влагу у розовой дырочки омеги. — Ты такой мокрый, малыш. — Шепчет смотря прямо на Чимина и вводит один палец. — Ах… папочка, пожалуйста, я так хочу. — Лепечет, смотря покрытыми дымкой глазами на альфу. — Скажи мне чего ты хочешь, маленький. — Тебя.       Чон вводит еще два пальца, то и дело надавливая на комочек нервов, чем вырывает из Пака стоны. Тот хнычет, извивается под мощным телом и сжимает постель в кулачках. Альфа подставляет головку к пульсирующей дырочке, истекающей смазкой. Медленно входит и не сдерживает низкий стон: слишком горячо, слишком узко, слишком влажно. Внутри его мальчика слишком хорошо. Замирает на секунду, собирая сознание в кучу, чтобы не кончить прямо сейчас. Пак под ним начинает ерзать, намекая на то, чтобы альфа начал двигаться. Чон начинает медленно толкаться, водя руками по любимому телу под собой. — Пож… пожалуйста, быстрее. — Выдыхает Чимин. Гук ускоряется и задевая внутри нужную точку, вырывает из омеги громкий стон, тот выгибается в спине, открывая шею, по которой Чон проводит языком. Он набирает скорость, двигаясь под тем же углом. Пак скулит, сжимает простынь, царапает альфе спину ноготками. Гук накрывает член омеги и начинает надрачивать в такт своим толчкам. Омега чувствует, как жар собирается внизу живота, заламывает брови, щеки горят, а когда альфа шепчет на ушко, так нежно-нежно: — Люблю. Все предохранители внутри срывает, звуки перестают существовать, перед глазами целая галактика, а сердце вот-вот выпрыгнет наружу и Чимин кончает, обильно изливаясь альфе в руку, выкрикивая его имя.       Чонгук начинает долбиться в обмякшее тело с бешеной скоростью, царапает клыками ребра, ключицы, оставляет алые метки везде, где только может и через пару толчков кончает, изливаясь внутрь. Наваливается на маленькое тельце под собой, стараясь прийти в себя. Переворачивается на спину, укладывает омегу на себя, скрывая того в объятиях и покрывает поцелуями виски, пунцовые щеки, носик.       Проваливаясь в сон, Пак слышит, как альфа шепотом, не переставая, говорит: «люблю».