Нет смысла прикидываться дурочкой.

тук-тук       — Входите, — сказала Дарья, не отрываясь от «Анны Карениной».       — Эй, Дария, — она подняла глаза на скрипучий голос Трента, — ты не видела Джейни? Я думаю, что один из нас должен был куда-то подвезти её.       Она никогда по-настоящему не понимала, почему ее тело выбрало этого забывчивого, ленивого, парня, который мог бы понравиться, но вот они здесь.       — Она, наверное, у Тома, — сказала она, снова сосредоточившись на книге, — избегает меня.       — О… или старается, чтобы Том тебя избегал.       — О нет, только не ты тоже! — сказала она, закатывая глаза и закрывая книгу. — Послушай, Трент, между мной и Томом ничего не происходит.       Это потребовалось, чтобы я забыла про тебя.       — Как скажешь. — сказал он, пожав плечами.       — Что?       За те годы, что она знала Трента, он ни разу не усомнился в ее искренности.       — Да ладно тебе, Дарья, я же музыкант. Я очень чувствителен к переменам настроения.       — Тогда, должно быть, ты переполнен чувствами. — сердито сказала она. Вначале она пыталась избегать Тома любой ценой, пока Джейн не попросила ее вести себя хорошо, и теперь, когда они поладили, все бросали в нее эти обвинения.       — Эй, я видел вас вместе. Парни всегда могут сказать, когда другие парни в кого-то влюблены. Ты знаешь, — он сплел пальцы вместе, как будто это каким-то образом объясняло ситуацию, — эфирный перенос.*       — Трент, даже если бы то, что ты только что сказал, имело смысл, я думаю, я бы знала, если бы Том был влюблен в меня, а он нет!       Она была не из тех девушек, которые «нравятся парням». Она не была скучной и красивой, как Квинн, или игривой и комплементарной, как Бриттани… Она даже не была модной и эклектичной, как Джейн, которая, очевидно, была в вкусе Тома.       — Хорошо, — он поднял руки, как будто у него была истерика — боже упаси женщину злиться и противоречить мужчине! — Мне пора.       Он засунул руки в карманы и повернулся к двери. Дарья поняла, что это, вероятно, был самый длинный диалог, что они когда-либо говорили за один разговор, и она даже не покраснела. Она вздохнула и напомнила себе, что он просто присматривал за своей младшей сестрой, Дарья была не единственной, кто оказался втянут во всю эту неразбериху.       — Прости, Трент, просто я точно не знаю, что происходит.       — Что ж, что бы это ни было, никто не говорил, что ты хотела, чтобы это произошло, — он поднял руку к дверной ручке, как будто собираясь уходить.       — Да, хорошо, спасибо. — пробормотала она, чувствуя себя совершенно неудовлетворенной всей ситуацией. Она не хотела разрушать отношения Джейн. Ей не нравился Том, и даже если она ему нравилась, она ничего не сделала, кроме как поговорила с ним. Больше всего она была расстроена, пытаясь объяснить отсутствие отношений с парнем, который ей не нравился, парню, который ей нравился.       Он сделал паузу, прежде чем выйти из комнаты, и добавил: — Но нет смысла прикидываться дурочкой, верно?       И это был момент, когда эмоции Дарьи, обычно, подавляемые до сих пор под слоями сарказма и цинизма, что даже она их не замечала, наконец–то вскипели в форме гнева.       — Верно, как ты и сказал, нет смысла прикидываться дурочкой. В таком случае, Трент, ты, как никто другой, должен знать, что мне. Не. Нравится. Том.       — Я? — спросил он, удивленно приподняв брови.       — Да, ты. Как, по-твоему, я веду себя с парнем, который мне нравится? Эфирный перенос в мою задницу!       — Вау, Дарья. — сказал Трент, потирая затылок.       — Мне потребовались месяцы, чтобы даже произнести больше, чем одно или два слова вместе перед тобой, и еще дольше, прежде чем я смогла находиться в твоем присутствии, не краснея. Я проделала бесполезную дыру в своем теле, потому что ты сказал мне, что это будет «жарко», и я была так отвлечена, держа тебя за руку, что даже не почувствовала этого. Тогда я была в ужасе от того, что ты подумаешь, когда узнаешь, что я позволила ей закрыться. Мне постоянно удавалось ранить или унизить себя перед тобой, потому что я так чертовски нервничала, что забыла, как действовать. Однажды я так нервничала из-за ужина с тобой и группой, что у меня буквально началась крапивница, и я оказалась в больнице. И теперь ты думаешь, что Том мне нравится, интересно, из-за чего? Потому что я могу вести с ним долгие подробные беседы о фашистах? Это самый долгий разговор, который у нас когда–либо был, и это происходит только потому, что я нахожусь в центре кризиса, и я не могу поговорить с Джейн, потому что она слишком ревнива, чтобы быть рациональной, мне больше не с кем поговорить, кроме тебя — и вот ты вываливаешь все это на меня как будто у меня есть какое-то влияние на то, на кого Том обращает внимание. Итак, Трент, учитывая все эти доказательства, ты действительно веришь, что мне нравится Том?       Она была уверена, что позже пожалеет о том, что сказала хотя бы половину этого, но адреналин, бегущий по ее венам, а также тот факт, что ей больше нечего терять, на мгновение сделали ее бесстрашной.       — Послушай, Дарья, — сказал Трент, нервно возвращаясь в комнату, — есть большая разница между влюбленностью и отношениями. Так что с Томом все по-другому, но это не значит, что ты не чувствуешь…       — Я ничего не чувствую, когда нахожусь рядом с Томом. Возможно, радость, когда он говорит что-то остроумное, интеллектуальную стимуляцию, когда мы говорим о литературе, кино или политике, но это всё. Мое сердце не колотится, мои ладони не потеют, и мои гормоны, конечно, не берут верх над моим интеллектом.       — Ладно, — сказал он, присаживаясь на край кровати, — значит, Том тебе не нравится.       — Нет. — ответила она, садясь рядом с ним.       — Думаю, хватит валять дурака. — задумчиво произнес он. — Ты все еще учишься в средней школе, а я на пять лет старше тебя.       — Мистер Дарси был на восемь лет старше Элизабет Беннет, и люди до сих пор сходят с ума от этих отношений.       — Да, но ты типа малолетка.       — Возраст согласия в этом штате — шестнадцать лет, мне семнадцать. Кроме того, «приманка» подразумевает искушение, притяжение, так что давай не будем увлекаться.       — Не делай этого. То, что ты прячешься за большими очками и нелестной одеждой, еще не значит, что парень не может видеть сквозь них. Я имею в виду, что весь этот разговор начался потому, что Том пялился на тебя, а не на Джейни. Ты такая хитрая, горячая, умная и крутая.       Дарья на самом деле не могла поверить в то, что он говорил, и подумала бы, что это просто еще один глупый сон наяву, если бы не почувствовала, как румянец заливает ее лицо.       — Дело в том, что ты меня на самом деле не знаешь, — продолжил он, — ты думаешь, что я такой крутой, недосягаемый рок-звезда, но я просто бездельник из города с группой, которая находится всего в двух шагах от гаража. Ты на самом деле не хочешь меня.       — Трент, у меня могут быть серьезные ошибки в суждениях, когда я в твоем присутствии, но это не значит, что я слепа к твоим недостаткам. Ты не сказал мне ничего такого, о чем я не думала раньше… но я также знаю, что у тебя большое сердце, потому что ты остался в Лондейле ради Джейн, когда никто из других взрослых в твоей семье не заботился о том, чтобы остаться. У тебя достаточно незаурядный талант и артистическая честность, чтобы зарабатывать, занимаясь любимым делом, а не продаваясь и устраиваясь на работу. Когда-нибудь ты мог бы даже сделать больше, если бы только немного больше прилагал усилилий на себя и действительно практиковался. — она остановилась и вздохнула, боясь, что говорит бессвязно и только усугубляет ситуацию — очевидно, даже ее комплименты были очень рискованы. — Я хочу сказать, что я действительно знаю тебя, и, возможно, я действительно хочу тебя.       Она уставилась на брошенную чашку на полу, обнаружив, что легче смотреть на подозрительные черные пятна на ней, чем смотреть на него. Ее мужество, по-видимому, иссякло вместе с гневом.       — Еееп!       Она подпрыгнула, когда его рука коснулась ее щеки, поворачивая лицо к нему.       — Ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, когда его голубые глаза впились в нее. Она отрицательно покачала головой, и он, ухмыльнувшись, наклонился, чтобы поцеловать ее. У Дарьи была привычка все переоценивать, думать и переосмысливать до смерти, но в тот момент мир сузился до нее и Трента, до его губ, двигающихся против ее губ. Впервые в жизни ее высшие мозговые функции взяли перерыв, и она просто сосредоточилась на ощущениях своего первого настоящего поцелуя.       К сожалению, в тот вечер шансы были не на их стороне. Они резко вернулись к реальности при звуке дверного звонка, за которым быстро последовал голос ее матери. Трент в панике спрыгнул с кровати, а Дарья отправилась разбираться со своими родителями. Трент поймал ее за руку, прежде чем она вышла из комнаты Пенни: «Мы поговорим позже?» Она одарила его почти незаметной улыбкой и кивком, прежде чем направиться вниз по лестнице. Ее родители напыщенно говорили ей и препирались друг с другом всю обратную дорогу, но Дарья просто ошеломленно смотрела в окно, воспроизводя все происходящее, с тенью улыбки на губах.