ocean's flower

Джонхан думал, что его худший день был тогда, когда он попал на пиратский корабль "Карат", возглавляемый капитаном Джошуа. Тогда он возненавидел всё и вся, проклинал свою судьбу, когда бился в сетях, и когда Уджи предложил его убить. Он мечтал иметь силы прошлых сирен, чтобы заманить, оглушить и утопить этого надменного капитана и его команду. Но все познается в сравнении. Теперь он мог с уверенностью сказать, что лучше бы сто или тысячи раз столкнулся с Уджи и вытерпел все его недовольные, полные презрения и подозрения, взгляды. Он был готов жизнь провести на корабле бок о бок с Джошуа, отказаться навсегда даже от мысли не то чтобы плавать в воде, даже касаться ее, и все это лишь ради того, чтобы не быть там, где сейчас он оказался. Худшей страницей всей его жизни оказалось пребывание на корабле "Виктори", в лапах жуткого пирата Хонджуна. Он поместил его в крохотную каюту, которая была раньше, судя по всему, обычной кладовкой, где хранили либо корабельный инвентарь, либо провизию. Джонхан чихнул, поморщив нос от клубившейся пыли. Возможно, тут были бочки с порохом. Русалка дернул руками, но обе были привязаны к ручкам стула так крепко, что шершавая веревка больно впивалась в кожу, неприятно царапая. Под ногами, а вернее под хвостом, был таз с водой, который не давал ему обсохнуть, а значит у Джонхана был нулевой шанс полноценно стать человеком. Хитрая уловка, ведь так он точно никуда не сбежит. От отчаяния парню захотелось кричать, но он стиснул зубы, закусив губу. Он не хотел выглядеть слабым перед пиратами, он не хотел показывать страх. Скрипнул засов, и Джонхан вскинул голову, уставившись на дверь, которая распахнулась стремительно, и внутрь вошли двое. Наконец, Джонхан мог рассмотреть лучше своих похитителей. Капитан Хонджун был небольшого роста, в ушах его блестело множество сережек, которые были заметны благодаря короткой стрижке. Держался он горделиво, расправив плечи, сложив руки за спиной. Белый костюм его выделялся светлым пятном в этой мрачной обстановке со скудным освещением от догорающих свечей. Рядом с ним, чуть позади, стоял угрюмый помощник Сонхва, в таком же светлом одеянии, расшитом на рукавах и вороте золотистыми узорами. — Вот так улов у нас сегодня, да, Сонхва? — капитан оглядел русалку, хмыкнув; Сонхва молчаливо кивнул, закрывая за собой дверь. Джонхан почувствовал, как в груди у него что-то оборвалось. Это была надежда, рухнувшая вниз отчаянной птицей, забывшей, что умеет летать. — Что вам от меня надо? — он постарался сделать голос тверже, а взгляд суровее. — Не буду ходить вокруг да около, — Хонджун подошел к Джонхану, небрежным движением заправив мокрую прядь волос парня за ухо - на руке его блеснуло несколько колец с крупными драгоценными камнями, а на запястье зазвенели крупные браслеты. Джонхан отпрянул, нахмурив брови. Такой жест ему был не по душе. — Ты, русалка, наверняка знаком с легендой о Цветке Океана. Много разговоров я слышал о том, что вы присвоили себе это сокровище. И ты знаешь, где оно, так ведь? — капитан прищурился, и стало не по себе Джонхану от его взгляда. — Легенду может и знаю, но не более того, — парень прикусывает язык, испугавшись, что ответил слишком грубо, — Вы, пираты, и без того знаете, сколько морей и океанов на свете. Может у кого-то и есть это сокровище, но не у меня. Хонджун обходит Джонхана, и у того мурашки вдоль позвоночника. Парень вздрагивает, когда капитан кладет руку ему на плечо, стиснув неприятно, и наклоняется к его уху. — Ты, наверное, плохо слышишь, вода затекла в уши. Я повторю еще раз, сделаю тебе исключение, — Хонджун понижает голос, и Джонхан готов поклясться, что умрет от страха, если этот человек не отойдет от него. — Где Цветок Океана? Мне не важно, как ты его предоставишь, отдашь или покажешь дорогу, — Хонджун встает снова перед русалкой, — Но без него ты живым не уйдёшь. Джонхан нервно сглатывает, подняв взгляд на капитана. Его лицо выражало сплошное презрение, и это раздражало русалку. Как может он так говорить с ним, как может так обращаться. Почему одни пираты ведут себя достойно, а другие опускаются до варварства. — Возможно, это вы плохо слышите, но повторюсь - я не знаю, где камень, не знаю и где могут быть другие русалки. Ищите их сами! — Джонхан дергает хвостом, и вода из таза опрокидывается на сапоги Хонджуна, намочив их. Секундное осознание совершенного действия промелькнуло в разуме русалки. От удара у Джонхана искры из глаз посыпались. Капитан отвесил ему размашистую пощечину, зацепив скулу одним из колец. По щеке парня протянулась закровившая царапина. Он зажмурился, отвернув голову в сторону. Хонджун отворил дверь и приказал матросам принести инструменты. Джонхан искоса поглядывал за ним, не понимая, что за инструменты потребовались капитану, и зачем они ему нужны. Щека неприятно ныла и покраснела, поэтому Джонхану пришлось немного подвигать челюстью. В каюту вошли еще двое - матросы, и замерли в дверях, нагло рассматривая русалку большими глазами. Они оказались не такими болтливыми, как Сынкван и Докем, но Джонхан мог заметить, как они переглядываются и сдерживаются изо всех сил. Стоит выйти за порог, наверняка будут обсуждать увиденное чудо с хвостом. — Принесли? — Хонджун протягивает руку, нетерпеливо встряхнув ладонью. — Что вы хотите сделать, капитан? — Сан открыл ларец из чёрного дерева, где сверкнуло что-то, что Джонхан не мог увидеть. — Как что? Узнать, где Цветок Океана. Хонджун развернулся к русалке, и парень сразу смертельно побледнел. В руке капитана сверкнул длинный острый кинжал с резной ручкой. Джонхан тут же стал дергать руками, но делал только хуже нежной коже на запястьях, хвост его отчаянно бился о кривые доски и расплескивал воду из таза. — Не подходи ко мне! Я ничего не знаю! Не знаю! Не трогай меня! — вот теперь Джонхан действительно боялся и готов был закричать во весь голос. Капитан прижал его за плечо к спинке стула. Русалка попытался сбить его с ног своим хвостом, но тот грубо наступил на него, прижав к полу. — Говори. Я очень нетерпеливый, — Хонджун приставил лезвие к щеке парня. Тот попытался хоть как-то отодвинуться, но леденящий стальной холод не оставлял его. — Не знаю, — упрямо прошептал Джонхан, и тут же вжал голову в плечи, стоило капитану замахнуться. — Я подпорчу тебе твое гадкое лживое личико! — в кинжале отразилось искаженное гневом лицо Хонджуна. Джонхан зажмурился, готовясь к худшему, но тут прозвучал тихий, настойчивый голос. — Не надо, Хонджун. Капитан оставил лишь неглубокий порез на щеке русалки, прошедшийся через ссадину от кольца. Он обернулся. Сонхва, наконец заговоривший, скрестил руки на груди, смотря прямо в глаза Хонджуна. Было в его взгляде что-то, о чем мог знать только он сам и капитан, молчаливая просьба, напоминание о прошлом. Все затихли и замерли, не зная, чего ожидать. Хонджун не сказал ни слова больше в сторону Сонхва, но кинжал не убрал, покрутив в ладони. — Значит так, даю время подумать. Вдруг, ты что-то вспомнишь. Как только дашь ответ, все закончится. — Все? Закончится? — Джонхан в недоумении пробормотал, задумавшись. Вряд ли Хонджун отпустит его живым, подразумевал ли он его убийство и смерть? Но если он сделает это только после ответа на поставленный вопрос, что же ждёт русалку сейчас? Хонджун покрепче сжал рукоять кинжала, направив его снова в сторону Джонхана. — Спрошу в последний раз. Где Цветок Океана? — Отвечу, вероятно, тоже в последний раз, — Джонхан встретился взглядом с Хонджуном. Не это лицо он хотел бы видеть перед смертью. Хотя, возможно, это к лучшему, что он видит именно это лицо. Его сердце было бы разбито и было бы в тысячу раз больнее, если в последний миг на него кто-то другой смотрел со столь неприкрытым гневом. — Я. Не. Знаю. Кинжал пронзил плоть и кровь закапала на пол. Раздался вскрик. Сан закрыл Уёну рот ладонью, пораженно уставившись на развернувшуюся картину. Сонхва даже и глазом не моргнул, когда Хонджун провел острым лезвием по руке Джонхана, оставляя глубокий след вдоль почти от самого локтя до запястья. Русалка сжал пальцы в кулаки, сдерживая болезненный крик. Слезы хлынули из его глаз, и он опустил голову, чтобы спрятать дрожащие покусанные губы. — Долго ты не протянешь, упрямец. Просто скажи мне! Скажи! Сан и Уён выскочили из каюты, бледные настолько, будто это их поймали и стали допрашивать про Цветок Океана. Хоть дверь и была закрыта, она не могла скрыть тех звуков, которые там раздавались. Звучный голос капитана Хонджуна угрожающе разносился в ночи, и вторил ему все более громкий, полный отчаяния крик. — Я так больше не могу, — прошептал Уён, закрывая уши ладонями, — Капитану стоит прекратить, это ужасно. Мы же не жестокие звери. — Ты знаешь, он не прекратит, — Сан вздыхает, нахмурившись, — Его ничто не остановит. Пока он не узнает то, что ему нужно.

***

Солнце поднималось все выше на небосводе, когда Джошуа уже который час отмерял шагами причал, поглядывая то на воду, то на тропинку, ведущую в город. Пока он сновал вперед и назад, мимо него уже прошли с большими ящиками Сынкван и Докем, Вону с огромной стопкой книг, и Уджи, хмыкнувший как только заметил беспокойство на лице капитана. Он бросил взгляд на корабль, где сновали матросы. Мингю уже проснулся и прохаживался по палубе, разминая ноги. Уджи отдал все указания и все же спустился к Джошуа, скрестив руки на груди. — Подумать только, наша русалка все же сбежала? — Нет. Он не сбежал, — Джошуа произнёс упрямо, эти слова звучали в его голове как мантра все рассветное утро. Но чем меньше становилась его тень, чем дальше шел день, тем больше сокращалась его уверенность в том, что он совершил правильный поступок. Капитан коснулся заколки в волосах, и снова крохотный огонек разгорелся в груди. — Дай угадаю, ты сказал ему вернуться утром? Капитан, не знал, что ты можешь быть таким наивным, буду честен, — помощник покачал головой. — Прекрати в нем сомневаться! Прекрати терзать меня своими глупыми беспочвенными сомнениями! Это раздражает! — Джошуа вспылил, ухватив Уджи одной рукой за ворот и подтянув к себе. — Прекращай эти глупости, — Уджи упрямо вперил взгляд в капитана, — Уже полдень. Я жду тебя на корабле, нам пора в путь. Помощник выпутался из хватки Джошуа и зашагал прочь. Капитан не двинулся с места, но лицо его все больше мрачнело. Джошуа понимал, что в этот раз Уджи был прав. У Джонхана было достаточно времени, чтобы либо наплаваться вволю и вернуться на корабль, либо уплыть далеко-далеко, безвозвратно. Странное чувство горьким осадком опускалось на сердце, и Джошуа не мог понять, что оно значит. Ему бы злиться, но отчего-то он не мог вызвать внутри и толику гнева. Скорее, он был разочарован. Да, именно это ощущение заполнило его, накрыло тусклым одеянием. И еще, где-то там, глубоко-глубоко, он внезапно затосковал. Грусть и обида пришли к нему, как незваные гости, и капитан вернулся на корабль мрачнее тучи. Он отдал приказ поднять паруса и держать курс дальше, по проложенному маршруту. Заколка в его волосах отражала солнечный свет легкими бликами. Корабль вышел в море, гонимый попутным ветром. Докем наблюдал с вышки в подзорную трубу. Пиратский корабль "Виктори" на горизонте пришелся ему не по душе.