Трус

      Кабинет Мизуки в особняке главы клана Рьюнин не отличался роскошью или особой экзотичностью: напротив входной двери стоял письменный стол с выдвижными ящиками, спинкой к окну расположилось удобное кресло, у правой и левой стен разместились длинные картотеки. На столешнице стояла масляная лампа, которую мужчина использовал после захода солнца из-за того, что провести электричество в квартале пока что попросту не успели.       «Что тут у нас? Письмо от Курама?» — взяв первый конверт из стопки, которую обнаружил на углу стола этим утром, беловолосый блондин начал читать.       В послании от иллюзионистов говорилось, что представитель клана Рьюнин, имя которого не указано, оскорбил старейшину главной семьи шиноби. Однако же уважаемый человек не будет затаивать обиду, если глава молодого клана принесёт полагающиеся извинения, для чего его будут ждать вечером на дружеское чаепитие (между строк можно было прочитать, что представитель Курама рекомендует донести до своих подчинённых, что факт принадлежности к клану несёт не только привилегии, но и накладывает обязанности… в том числе — культурные).       «Блеск. И кому мои «дорогие соклановцы» отдавят мозоль в следующий раз?» — отложив письмо, сделав заметку вернуться к нему чуть позже, чтобы найти очередного гения, который «потерял берега» от чувства собственной крутости, почти директор ВАШ взялся за следующее послание…       Окрылённый первыми успехами, когда удалось не только заполучить в свою собственность неплохой кусок земли, построить дома и собрать достаточно много молодых шиноби под своей рукой, Мизуки почти не задумывался о тех проблемах, которые ему могут подкинуть подопечные. А тем временем подростки, которым были объяснены правила поведения, с коими они даже согласились без споров и возражений, стоило им ощутить рост своих возможностей, стали… «надменными засранцами». Разумеется, это определение нельзя было применять ко всем, но даже пяти человек более чем хватало, чтобы портить общее впечатление.       «И ведь из клана их не выгнать, так как ничего достаточно серьёзного они ещё не совершили, а мою репутацию это подмочит. Или мою репутацию сильнее портят их поступки?» — задумавшись над последним, блондин вспомнил ещё три послания от представителей разных фракций, начиная от торгового клана (с которым сорвалась сделка о поставке свежих овощей в квартал), заканчивая безобразной дракой с Инудзука.       Проблемы доставляли даже гражданские, которые ощутили за собой силу и теперь смотрели сверху вниз на старых знакомых, так и оставшихся «простолюдинами». Новоявленный глава же попросту терялся, так как не мог найти способ исправить положение здесь и сейчас (а идти за советом к более опытным «друзьям», вроде того же Хиаши, ему не позволяло положение).       Таким образом получалось, что пока ВАШ строилась, набирался рабочий персонал и согласовывались полномочия всех заинтересованных лиц, Мизуки приходилось крутиться как Колобку, порой мечтая последовать его примеру и сбежать от всех. Тен-Тен, вроде бы справлявшаяся первое время, тоже не могла помочь во всём как из-за своего положения, так и из-за отсутствия знаний. Да и её авторитет был не столь высок…       «Быть главой клана — это не то же самое, что быть учителем в академии. Эх… Как у Саске всё так легко получилось?» — вспомнив почти идеальный порядок, что царил в квартале его ученика, Мизуки только поморщился (всё же бывалые шиноби, успевшие прочувствовать на себе все прелести бытия инвалидами, оказались заметно более благоразумными, чем молодые генины).       Стук в дверь отвлёк блондина от разбора документов, заставив поднять взгляд на вход.       — Войдите, — произнёс мужчина, принимая более собранный вид.       — Я не помешала, Мизуки-сама? — створка открылась, и на пороге появилась Рару, находящаяся в своей человекоподобной форме гуманоидной кошки, одетой в красное кимоно.       «Чего это с ней?» — удивился хозяин дома, заметив некоторые изменения во внешнем виде своей напарницы.       Первое, что бросалось в глаза — это форма мордочки, которую с некоторой натяжкой можно было назвать почти лицом. Второй примечательной деталью стал бюст, имеющий примерно второй размер при условии, что раньше подруга подобными деталями вообще себя не утруждала (разве что в те моменты, когда маскировалась под человека).       — М… Рару, ты что-то хотела? — моргнув, блондин немного отодвинулся от стола, чувствуя себя несколько сбитым с толку.       — А ты сам не догадываешься? — прикрыв за собой дверь, кошка элегантным движением развязала пояс, после чего медленным шагом стала приближаться к столу, покачивая заметно округлившимися бёдрами. — В последние месяцы мы так мало времени проводим вместе…       Кимоно соскользнуло с плеч неконин на пол, открывая взгляду подтянутую фигуру напарницы, которую прикрывала только её шёрстка.       — А-а-а… — растерянность Мизуки стала перерастать в панику, но из кресла отступать было некуда (а выпрыгивать в сторону казалось глупым). — Я тоже соскучился, но дела…       — Р-р-работа, — рыкнула кошка, единым плавным движением забираясь на стол, вставая на четвереньки и наклоняясь вперёд. — Мы же напарники, Мизуки-кун, и должны помогать друг другу. Ты поможешь мне, а я — тебе…       Мужчина, заворожённым взглядом смотря в приближающиеся глаза неконин, уже сложил печать концентрации левой рукой, готовясь применить технику замены на один из стульев для посетителей. Однако же вопрос гостьи его остановил:       — Я красивая, Мизуки-кун?       — Очень красивая, Рару-чан… и я очень рад, что у меня есть такой друг, — поспешно отозвался блондин, когда кошачий нос почти коснулся его лица.       — Тогда… — кошка облизнулась и шевельнула усами… а затем прозвучал хлопок, и она приняла свой изначальный вид, свалившись на колени шиноби, тут же переворачиваясь на спину и поджимая лапки. — Почеши мне животик!       — Рару-чан? — Мизуки снова моргнул, вновь сбитый с толку.       — Мря-ха-ха-ха… — рассмеялась неконин, зажмуривая глаза. — Видел бы ты свою морду. Оно того, определённо, стоило.                   ***       Орочимару стояла перед кроваткой, в которой тихо и мирно сопела маленькая девочка, в организме которой гармонично переплелись силы двух улучшенных геномов. Одетая в домашнее кимоно с гербом клана Учиха, змеиная Саннин едва заметно улыбалась и щурила глаза…       «Метка для переноса души успешно интегрирована в чакросистему, а если повезёт — она будет передаваться потомкам… пусть и по женской линии. Впрочем, так даже лучше», — едва удержавшись от того, чтобы не облизнуться в своём старом стиле, что было бы крайне плохо для прикрытия этой личины, нукенин мысленно потёрла ладони (открывающиеся перспективы пьянили).       Почему она не заняла тело ребёнка, как планировала? Во-первых, благодаря технике воскрешения, которую у старейшины Песка вызнали поднятые Нечестивым Воскрешением Итачи и Хирузен, можно было больше не опасаться преждевременного разрушения нынешнего сосуда… для чего требовалось только найти жертву, заставить её выучить нужные действия, ну а затем и применить на нукенине новые знания. Во-вторых, быть младенцем, пусть даже имея возможность ускорить взросление — это не лучшая перспектива в мире шиноби: слишком уж много шансов погибнуть из-за беспомощности.       «Пейн рано или поздно придёт в Коноху, где его встретят мои «верные друзья». Ку-ку-ку-ку», — учитывая, что в ближайших планах стояло воскрешение первого, второго и четвёртого хокаге, сеннин вовсе не боялась того, что бывшие партнёры сумеют разрушить её новую жизнь (было даже интересно посмотреть, как этот мальчишка из клана Узумаки, считающий себя богом, справится с теми, кого назначили богами мира шиноби ещё при жизни).       Ну и третьей причиной медлить были перспективы создания целого клана обладателей шарингана, тела коих будут нести в себе внедрённую структуру печати переноса души. В конце концов, куда лучше иметь возможность выбора из носителей, наиболее подходящих для того, чтобы выдерживать мощную и агрессивную чакру, нежели бояться потерять один-единственный сосуд.       «Трёх-четырёх детей будет более чем достаточно. Хм… Может быть, следует вынашивать сразу двойни?» — молодая женщина представила себе лицо своего бывшего сокомандника, если бы тот услышал от неё подобные слова в былые годы, когда она ещё была мужчиной (Джирайя либо хохотал бы как сумасшедший, либо смотрел на «друга» с искренним ужасом).       Задумавшись о том, чтобы попытаться получить в свою коллекцию ещё одного «друга», обладающего крайне незаурядными знаниями и навыками, куноичи всё же отложила эту идею. Пока что Мизуки приносил больше пользы, да и всех его возможностей она не знала, из-за чего риск потерять имеющееся был неоправданно высок.       «Но так будет не всегда. Ты слишком много знаешь, Мизуки-кун…».                   ***       Засев внутри одного из залов, скрытых в горе хокаге и представляющих из себя убежища для гражданских, мужчина в чёрном плаще с красными облаками и оранжевой спиральной маске, имеющей уже два выреза для глаз, устроился в позе «лотоса» на коврике для медитаций. Невзирая на то, что вокруг царила кромешная темнота, сей факт совершенно его не волновал, так как личные способности позволяли ориентироваться и не в таких условиях (в насыщенном чакрой тумане… например).       Положив на скрещенные ноги хрустальный шар, в который была внедрена сложная конструкция фуиндзюцу, Обито обхватил артефакт Второго Хокаге обеими ладонями и стал вливать в него чакру. Вскоре он уже видел Коноху, сперва с высоты птичьего полёта, а затем и с расстояния в пару метров, что значительно уменьшало охватываемую площадь, но увеличивало детализацию.       — Резиденция хокаге… Академия… Горячие источники… Хм-м-м… Потом к этому вернусь, — представив себе старика третьего, вместо работы целыми днями шпионящего за куноичи, Учиха рассмеялся в голос… но тут же опомнился и приложил ладонь левой руки к маске, начав оглядываться. — Палюсь…       Несколько минут неофициальному главе Акацуки потребовалось, чтобы найти клан одного любопытного беловолосого шиноби, а затем и самого мужчину, виновного в гибели Шимуры Данзо. Мизуки находился в своём особняке, который совершенно не был защищён от подобных методов наблюдения или применения пространственных техник, а занимался он тем…       «Он гладит кошку? Серьёзно? И почему я чувствую стыд за то, чем он занимается? А-а-а… Биджу с ним: это уже не имеет значения», — сконцентрировавшись, Обито активировал высшую форму своих глаз и стал передавать чакру артефакту, стремясь с его помощью создать технику прямо в доме своей жертвы.       …       Из меланхоличного созерцательного состояния, в которое беловолосого блондина ввели мерное урчание Рару и ощущение шелковистой шёрстки под ладонью правой руки, Мизуки вынырнул из-за появления огромного глазного яблока с алой радужкой прямо перед столом. Высший шаринган, спутать который мужчина не смог бы ни с чем другим даже при большом желании, повис в полутора метрах над полом и полыхнул чакрой.       «Нехорошо», — мелькнула мысль в голове бывшего учителя академии, когда он попытался вскочить на ноги, но ощутил себя так, словно его куда-то засасывает.       Дальнейшие события произошли очень быстро: схватив испуганно мяукнувшую кошку за холку, хозяин дома бесцеремонно швырнул её в сторону правого от двери угла, мысленно порадовавшись успешности этого действия, а в это же время его левая рука складывала печати техники обратного призыва. Собственная и вражеская техники были завершены почти одновременно…