Tanuki Tsura Kawaījan

      Дэмиану неловко-стыдно-непростительно признавать, но он положил глаз на Аню еще в первый день, во время линейки, когда их представляли, и затем первогодкам проводили экскурсию по школе.       Он не просто видел в ней маленькую девочку, которая, возможно, не из такой обеспеченной семьи, как он. Он видел в ней девушку, женщину, взрослого человека, с небольшими задатками ребенка: немного несмышленная, прямолинейная, не сдерживающая своих эмоций. С мудрым взглядом зеленых глазок, которые вперились в него и не отлипали ни на минуту.       Ему показалось тогда: она точно продумывает их дальнейшую жизнь. Как супруга.       Она точно была им очарована. Или влюблена, или поняла, что он тут важнее всех остальных одноклассников, или почитает его.       Признаться, он думал так тогда только потому что его так настроили: слуги, дворецкие, немного воспитание от семьи…       Вот и вел себя, как дурачок. Зазнавшийся глупенький мальчик.       Который верил, что именно она на него запала, а не наоборот.       Даже слово «страшненькая» он произнес тогда вспыльчиво. Он так не считал на самом деле.       Он находил ее конусообразные заколки на голове симпатичными, розовые локоны с завитушками, что обрамляли лицо, мягкими на вид и напоминающими волосы русалок или богинь Древней Греции, а ее саму считал милашкой. Самой милой девушкой, его будущей супругой.       И это только в первый день, когда он подумал, что она насмехается над ним и смотрит свысока, но и такую ее ухмылочку он находил милой.       «Она — самая милая девушка на свете», — он возлагал на нее большие надежды и когда она про отца своего говорила, и когда он стал ее дразнить.       «Поступил как идиот, вот и получил кулаком по лицу», — Десмонд-младший тер щеку с пластырем осторожно, не ложился на левую сторону спать и постоянно путался в мыслях.       Сейчас, вспоминая, как он не принял ее извинения тогда, а теперь они, вроде как, поклялись на мизинцах насчет верности и крепкости дружбы, Дэмиан мечтал отмотать время вспять. Надавать себе и Эмилю с Юэном кучу подзатыльников за их обсуждение «как ее лучше называть»: коротконогой, коротышкой, мелкой, трусихой, сталкершой-с-говором или с рожей как у Тануки.       «Тануки милые, и она тоже. У нее была бы самая очаровательная Танучья Мордочка», — Десмонд-младший бил себя по щекам. Он не хочет ее оскорблять, его даже во время их обсуждения вымораживало, и он строго попросил не обзывать Аню никак. Вообще никак. Тем более, Тануки.       Да, Тануки приносят радость, богатство, и много пьют. Да, обычно это мужчины, енотовидные собаки и добрейшие существа. У Эмиля что, с этим проблемы какие-то?!       « — Ну, Дэмиан-сама, там есть еще одно значение, — поправил его Юэн. — «Хитрая лисья физиономия». Согласитесь, что звучит довольно жутко. И грубо.       — Да как вам вообще пришло в голову, что я хочу ей грубить?! — вскрикнул мальчик, топая на месте от злости.       — Неужели...? — Эмиль разинул рот, когда же Юэн его вежливо прикрыл ладошкой. Реакция, впрочем, у парней была схожая: понимание во взгляде и удивление так и застыли на лицах.       — Так… Вы бы так сразу и сказали, Дэмиан-сама… — Юэн с сочувствием опустил руку на плечо боссу. — Что она вам нравится.       — Она мне не нравится! — режим Цундэрэ у мальчика работал безостановочно.       — Ну вы нам-то не врите, босс, — Эмиль пристроился с другой стороны, хлопая по спине. — Мы, может, многого и не понимаем с этими девчонками, но… Если она и вправду вам нравится, мы не станем ее обижать.       — Надеюсь на ваше благоразумие, — вместо отрицания прошипел Десмонд-младший, опустив низко голову и разглядывая собственные тапочки»       Она ему не просто нравилась.       Она ему очень-очень-очень была симпатична.       Ее взгляд приковывал к себе. Ее лицо, когда озарялось улыбкой, заставляло его робеть перед ней.       И в первый день, когда они только приступили к учебе, он умудрился все испортить.       Дэмиан-дурачок-слишком-вспыльчивый-дебил.       Надо было тогда не облажаться, но нет, ему «гордость не позволяла с ней дружить».       Он идиотом просто прикинулся, заорал на всю столовую и убежал, точно трус.       Все те прозвища, обидные для девочки, его друзья должны были адресовать ему.       И, будь у него возможность, он бы изменил тогда все.       Преодолел бы свою гордость, обнял бы ее, шептал бы ей, что ей не за что просить прощение и вообще-то это он сам нарвался и первый начал.       Он заслужил этого удара. Он заслужил ненависть девочки.       А вместо этого она пришла просить прощение, со слезами на глазах, переполненная эмоциями, с решительным настроем.       Он должен был тогда наплевать на обеспокоенные взгляды друзей, гладить ее по голове и успокоить ее тремор. Не отпускать ее из своих рук и дать ей время остыть.       Дэмиан должен был сказать ей, что она самая красивая девушка, которую он когда-либо видел за свои шесть лет, что она ему так сильно нравится, что он из-за стука своего сердца не слышит своих слов и мыслей.       Что она ему нравится. Что, кажется, это он в нее влюбился, а не наоборот.       И что однажды он предложит ей стать его женой. И прожить с ним эту жизнь сполна, наслаждаясь каждой минутой.       А если ее обзовут Тануки, то Десмонд-младший засмеется над обидчиком и скажет, что она — самая красивая лисья мордочка. А даже как Тануки она самая милая.       Потом бы он ее накормил и дальше бы успокаивал. А там будь что будет.       Сейчас, сидя на лавочке и ожидая Аню, с одобрения друзей и заверений, что они его прикроют, Дэмиан грустно вздохнул: хотел бы он повернуть время вспять…       Впрочем, он счастлив хотя бы потому, что они дали клятву на мизинцах. Что теперь они друзья. Ему не хватало такого друга, как Аня Форджер.       На которого можно положиться.       Которому он станет доверять и желать защищать от всех бед и опасностей.       Которого он любит, но признается об этом совсем нескоро.