This Ice Never Melts

Глава 1.   Романтика современного человека, глубоко вдающегося в спортивную жизнь – шум арены, крики болельщиков и оглушительные свистки арбитра. Всё это смешивается, приправляется скрежетом раскрошенного льда, украшается звенящими штангами ворот – и рождается хоккей, с которым будет очень тесно связана наша история.   Хоккей – игра для азарта, безболезненного для болельщиков и травмоопасного для игроков. Если однажды ты взял в руки клюшку, надел коньки – перед тобой огромный путь, который может оборваться по чистой случайности, а аргументация будет проста – всего лишь игровой момент. Человек, играющий в хоккей, собирается по кусочкам из силы воли, физических способностей и отваги выйти за честь своей команды, тренера и самого себя. В любом командном виде спорта такая составляющая неимоверно важна, ведь без смелости ответить за свое поведение перед товарищами – никакой дисциплины и командного духа. Одним словом – всё сложно не только в замысловатых терминах учёного тренера.   Перед молодым хоккеистом всегда стоит задача двигаться дальше, в этом заключается юношеский максимализм и целеустремлённость – эти словосочетания нам ещё пригодятся. Перед юношей в закрытом решеткой шлеме огромные перспективы, если он действительно отдаётся хоккею, а не балуется, ссылаясь на скуку. Хоккей, как и любой вид спорта требует жертв, как красота и любовь. А без любви даже стук клюшкой по пустому льду на лад не пойдёт, везде нужно желание, а "любовь" и "желание" в какой-то мере синонимы.   В Санкт-Петербурге, в ясной жемчужине Прибалтийских границ России, есть сотни тысяч фанатов хоккея, тысячи пробовали себя в нем, на льду осталось примерно около пары тысяч, вольно отдают свой долг перед собственным сердцем не больше сотни, и конечно они не могут собраться все в одном месте, поэтому судьба разбросала их по региону и теперь пора нам отдать предпочтение одному клубу региональной хоккейной лиги.   «Архипелаг "Победа"» – это название слышал тот, кто знает имя Филиппа Дробышева, который спонсирует эту команду. Внутри клуба четкое руководство, тренерский состав, уже несколько лет не терпевший перемен, а хоккеисты, которым от силы семнадцать лет вертятся в этом круговороте хоккейного бизнеса как белка в колесе, перескакивая из одного клуба в другой. Двадцать лет назад в стены Ледового дворца вступили молодые хоккеисты, а сегодня от них ничего не осталось – кто-то испарился сразу, а кто-то верно отстоял за команду и ушел дальше. Насколько нам известно, из «Архипелага» никто не попал в континентальную хоккейную лигу, не врут ли наши источники? Или это только пока? На дворе две тысячи девятнадцатый год, а круговерть игроков продолжается, без изменений уже полгода только верный и перспективный хоккеист – нападающий Максим Тарасенко, под номером двадцать два.   Этому юноше, молодому парню открыты пути-дороги куда угодно, многие агенты уверенно ждут его семнадцатилетия, чтобы вытянуть в молодёжную лигу, но патриотичный паренек с умелым приёмом забрасывания шайб сверху ворот прикипел к клубу и пока никуда деваться не хотел.   Макс – обычный школьник, внутри которого желание стать известным, только и всего. С детства в его руках клюшка, ноги давно не сгибаются на коньках, а шелковистые караковые волосы закрывает прекрасный шлем. Он как парень невероятно красив; как казалось близок девушкам, но в его сердце только лёд, вовсе не в философском смысле. Настоящая сторона этого человека никогда не показывается на глаза – не нашлось ещё человека, рядом с которым Тарасенко открыл бы душу. Он никогда не любил бывать один, но и постоянной компании не было. В его жизни много всего увлекательного и не очень. Если затронуть его биографию и генеалогическое древо, то можно остановиться на мужской линии по отцу – его прапрадед, прадед, дед были партийцами при разных правителях Советского Союза, а отец работал уже после развала Союза и занимался оппозиционной деятельностью. Макс глубоко внимал диктатуре отца, влюбился в его дело, которое многие характеризовали как "спасение России", но пять лет назад по огромнейшей несправедливости Максиму и его матери пришлось отдалиться от любимого папы и мужа, поскольку он был убит. С тех пор в сердце его наследника вспыхнула ненависть к коррупции, которая до этого только проблескивала, и он дал себе слово продолжить дело отца. Теперь осталось только получить образование и стать авторитетным лицом – успешная хоккейная деятельность и нераскрытый до конца великий ум давали свои плоды. Даже по принятым нормам давать краткие прозвища он отличился – с самого детства из-за того, что мальчик разбирался в политике его начали в шутку звать "деятелем", а потом он сам стал так представляться.   Характеру Тарасенко на льду мог позавидовать любой, в его внутренней составляющей большую роль сыграло детство в одиночестве и крики в поддержку или против отца и матери. Он был рьян с клюшкой в руках, шайба могла летать над поверхностью льда и сила удара была такая, что вратарь противника жмурился.   Макс был дружелюбным человеком, пусть и резким разгильдяем. Он ценил дружбу, людей в своей жизни, которые как-либо оказали ему помощь, об этом отец научил его не забывать и помогать в ответ, конечно, не в ущерб себе.   Стоит, наверное, рассказать про карьеру нашего героя и как он попал в «Архипелаг» (по ходу истории мы будем называть команду так).   Как мы уже сказали – уже полгода Максим отстаивает интересы этого клуба с клюшкой в руках. До этого он играл в подростковых командах, например в такой, как «Легионеры», завоевавшей золотую медаль на региональном чемпионате Северо-Западного округа среди юношей тринадцати-пятнадцати лет. В хоккей его привёл отец, когда Максу только стукнуло четыре года. Он снарядил свое единственное и любимое чадо с пушистым каре коньками, защитой и, с помощью лучшего друга, который в прошлом играл за престижные клубы, поставил сына на ноги. Спустя несколько недель мальчика определили в детский клуб, именно с тех пор он стал неразлучен со своим лучшим другом, про которого ещё будет слово. С самого начала Максим показывал свои успехи, удачное владение шайбой и он очень быстро, в частом отличии и от товарищей, схватывал то, что говорит тренер, но была одна загвоздка – юноша за всю свою карьеру ни разу не был капитаном, при всем его даре оратора и стремлении к лидерству. Руководство и других членов команд он не устраивал тем, что своим ярким поведением и вспыльчивостью не сможет договариваться с арбитрами и построить состав, Макс был уверен в обратном.   В одиннадцать лет на него претендовало три подростковых клуба Санкт-Петербурга, но свое предпочтение к двенадцати годам он отдал «Легионерам», оттуда в декабре две тысячи восемнадцатого его вызвали в «Архипелаг», с тех пор он верно служит этой сине-фиолетовой форме и четко выточенным конькам.   Для чего же создаётся эта история? Именно для того, чтобы показать людям на что каждый из них способен и могут ли они поменяться, наша длинная, замысловатая и жутко интересная история дает свой старт, добро пожаловать на эти новые, наполненные жаром страницы, пропитанные жаждой достижения цели, взаимопонимания и, конечно же, любви.   Люди, готовые идти на жертвы ради золотых медалей и восторженных восклицаний публики находят в этом мире для себя что-то более ценное и по-настоящему близкое, ради чего даже не жалко лишиться жизни. Глава 2.   Первой нашей темой будет дружба, она сопутствует нам всю жизнь и это тот самый источник позитива и веры в лучшее, даже когда удача чувствует, как ты дышишь ей в спину. Друг – тот самый феномен из миллиардов людей во всём мире, которому ты доверяешь, в частности и своё хрупкое сердце. Вымирающий вид – настоящий друг – этот статус характеризует только людей отважных, готовых пойти против своих принципов и оставаться рядом с товарищем, даже если все население Земли отвернется от него и её магнитные полюса поменяются местами. Можно жить в коллективе и быть одиноким как пенек на лужайке, но где-то далеко, в недостижимой удалённости тот самый, кто всегда поддержит и утешит.   У нашего героя Макса, с которым мы познакомились ещё не до конца, в его коллективе есть друзья, но это не те, кому Макс мог довериться на все сто, ведь мы уже говорили, что нет ещё такого человека, которому Тарасенко открыл бы душу. Давайте заглянем внутрь команды и мы со всеми сполна познакомимся. Часа тренировки нам вполне хватит.   В раздевалке был максимальный бедлам – сброшены на пол со скамеек баулы, разбросаны рулоны ленты, которой хоккеисты заматывают клюшки, вещи неаккуратно болтались на крючках. Помещение было пусто, мог вибрировать чей-то телефон, но не насколько, как вибрировал каток.    — Романов, хватит его подрезать, вы в одной пятёрке! — крикнул грубо тренер в сторону капитана команды.   Наставник и руководитель клуба, Егор Сергеевич Александров, в прошлом был успешным защитником, играл в Бостонском клубе национальной хоккейной лиги, но из-за тяжелой травмы ступни и болезни отца не продолжил карьеру и стал тренировать молодёжь. Этот человек видел каждого из них в разном свете – у него не было любимчиков, были такие, скажем, "не любимчики" среди остальных двадцати "грубых и неосторожных малолеток с палками". Что руководство, что хоккеисты были не в восторге от особенностей тренера в своей работе, он давал специфические задания, а бороться с ним было бессмысленно.    — А что я могу сделать? Он лезет прямо перед носом. — давал показания в свою защиту окликнутый Романов, указывая на угнавшего вперед товарища.    — Будь быстрее! — отвечал Егор Сергеевич.   Дмитрий Романов один из тех, кого можно назвать претендентом на престол хоккейных достижений, но в некоем соперничестве с Максимом Тарасенко, хотя они были лучшими друзьями. Их отношения резко поменяли свой ключ после назначения Димы капитаном – уверенный в своей кандидатуре Макс смутился и его вольная, словно птица душа озлобилась на Дмитрия, Максим пытался этому протестовать, но мы прекрасно знаем, что это бесполезно. С тех пор, чтобы как-то отвлекаться Макс переметался и придумал Диме прозвище – «Скаут».   Романов подкатил к воротам, как только тренер дал свисток, и оказался около выдохшегося вратаря – Вани Белуева.   Он назывался в узких кругах фанатов «Архипелага» смешным мальчиком с большими, немного глуповатыми глазами.    — Давай, Лопата, соберись. — подбодрил Дмитрий Ивана, тот кивнул и потряс головой.    — А и правда, Вань, соберись!! — с улыбкой воскликнул Макс, вылетел в зону защиты и отправил в ворота шайбу.   Резиновый снаряд, молниеносно проскользнув под клюшкой Тарасенко с ударом об сетку, не дал Ивану опомниться, и прозвенела штанга. Максим откатился в сторону, радуясь своей хитрости и быстродействию.    — Да ну тебя, Деятель, вечно ты строишь из себя самого умного! — резюмировал парень с другой стороны площадки, находящийся в офсайде.   Имя этого юноши Вадим и его отношения с Максимом имеют характер, равный сравнению двух кошек – пока один не заденет второго всё будет хорошо.   Макс на это ничего не ответил и отправился в свою зону.    — Заводитесь, давайте! До пяти, давайте! — подбадривал тренер, свистя параллельно в свисток.   Нападающие в синих майках снова хватились шайбы, но уверенная позиция Макса дала им возможность усомниться в своих шансах на забрасывание. Максим, дав команду своим, в красном, увидел находящегося на расстоянии от него в центральной зоне товарища и совершил ему пас. Тот, в свою очередь пересек зону защиты противника и, преодолев сопротивление, отдал пас Тарасенко и тот снова забросил.    — Вот, Бледнов, а ты мне говорил что ты не можешь на пятак выйти! — крикнул Макс и снова отъехал в сторону, резко затормаживая.    — Он не был на пятаке. — поправил его Романов, — Ты там был.    — Не отрицаю. — отвечал Тарасенко и отворачивался ото всех.   Это была третья шайба, пока вторая пятёрка в синих жилетах проигрывала первой в красных. Конечно, ради собственного удовольствия тренер поменял местами – на эту тренировочную игру он поменял командами двух игроков и капитан из первой пятерки играл за вторую.   Снова разыграли шайбу, она мотылялась мимо коньков хоккеистов, самые главные бомбардиры команды старались перехватить атаку, показаться в зоне противника и принять последний пас, но она уходила от них во владение других игроков. Вадим, преградив Максу путь, поймал пас Бледнова, который был адресован Максиму, и повел шайбу к воротам красных. Тарасенко пытался за ним угнаться, но держался на расстоянии, чтобы на настоящей игре не схлопотать наказание. Вадим пересек зону защиты, обогнул всех остальных и, сделав обманку вратарю, забросил шайбу в калитку. Для синих этот гол был вторым.    — Ты же закрутился там, — Макс обратился к одному из своих товарищей-защитников, — ты примерз? Почему ты смотрел, как он забивает?    — А я поддерживаю! — воскликнул вдруг тренер, слыша разъярённые выкрики Тарасенко, — Шаломов, слишком много отвлекаешься, следи и будь в игре!   Мнимый Шаломов, имя которого Илья, кивнул и, поправив шлем, покатил из офсайда в нейтральную зону.   Ребята могли продолжить играть, если бы не голос из коридора.    — Можно отниму у вас немного времени? — донеслось со стороны входа и из темноты появилась среднего роста фигура в деловом костюме.    — Да, конечно. — сказал тренер и посмотрел на, как вы уже поняли, спортивного директора команды.   Тот в свою очередь с презрением глянул на на Егора Сергеевича и усмехнулся.    — Может вы всё-таки ребят позовете? — сквозь ангельскую, но такую неискреннюю улыбку, нагло поинтересовался директор.   Тренер смутился и окликнул хоккеистов. Как только все подъехали и образовали полукруг внутри катка, спортивный директор, учтиво поведя головой в сторону Егора Сергеевича, начал свою тираду.    — Во-первых: хочу поздравить с окончанием сезона, впереди у вас переходный период, а пока – работать и работать! — речь уполномоченного была складной, как вышивка крестиком, растекалась по венам каждого слушающего, — И завтра тренировку надо будет начать на полчасика пораньше и закончить также на полчаса раньше.   Тренер вопросительно на него взглянул.    — А почему, Роман Матвеевич? — поинтересовался Дима, выехав немного вперед.    — Прямо тебе по макушке, Романов, — съязвил директор и повернул голову к Егору Сергеевичу, — завтра во Дворце мероприятие... у фигуристов.   Всех немного озадачила такая причина.     — У нас что, теперь фигуристы будут тренироваться? — спросил Макс, приподняв шлем.    — Ты поразительно догадлив! — опять ухмылялся Роман Матвеевич, — Да, да, завтра у них ознакомительный прокат, и вообще надо стенд в холле читать.   С этими словами спортивный директор развернулся и ушел обратно восвояси.   Максим, на его лестное замечание, дёрнул головой, выдохнул и опустил глаза на лед.   Роман Матвеевич Ларин – человек двух сторон сразу, в нем дух предпринимателя и властителя сменялся резкими перепадами настроения от простого человека до высокого, чинного господина королевской гвардии. На посте спортивного директора он долгие пять лет, за эти пять лет он узнал много людей и практически все знакомства шли ему на пользу, поскольку он знал к кому и за чем обращаться. Он был смешным человеком, но многие не понимали его юмора и ссылались на безумие от власти целым клубом, ведь по сути хозяин и спонсор не был отнесен к команде, отдалился от неё и только списывал деньги со счета, переправляя в клуб. Одним словом – деньги и положение испортили не самого Романа Ларина, а отношение подчиненных к нему. Глава 3.   Один из самых красивых видов спорта – фигурное катание, теперь будет фигурировать в нашем повествовании. Это не просто ритмичное передвижение по льду, это определенный такт, где человек, исполняющий танец, должен чувствовать музыку, тон, должен полностью отдаваться своему делу и тянуть к себе зрителя, вызывая у него непоколебимый восторг. Сколько талантливых фигуристов в мире! Они красиво изгибаются под протяжные ноты, поднимают ноги и руки навстречу солнцу, порхая надо льдом как бабочка, сверкая едва заметными крылышками. Но, за всей этой красотой скрывается другая сторона медали, состоящая из боли, безбожного труда и огромной силы воли, а выстоять это соревнование с самим собой, чтобы набраться смелости двигаться дальше, рискуя собственным здоровьем, как физическим, так и моральным, довольно сложно.   Тренировка у хоккеистов закончилась после того, как команда красных разбила пятёрку синих со счётом пять-два. Первым в раздевалке оказался радостный Макс, он подскочил к своему месту и осмотрел выдохшихся товарищей.    — Чего без настроения? — спросил Максим, стягивая майку.   Вадим поднял на Тарасенко глаза, полные неоправданной злости.    — Все просто устали за тобой гоняться, гепард чертов! — грубо сказал Дима, развязывая шнурки на коньках.    — Гепарды в хоккей не играют, — поправил друга Макс, — вообще, мы – профессиональные хоккеисты, в том наша задача – гоняться!   Все были согласны с его словами, да только потому что не было сил спорить. Максим часто вводил их в моменты, когда по-настоящему прав был только он, все спихивали это на гены от отца. Уж слишком он был на него похож.    — А с чего вдруг к нам фигуристы заявились? — поинтересовался Иван, складывая свои щитки.    — Я слышал, что они раньше занимались в Ледовом на Крестовском острове. — сказал Шаломов, будучи приближенным к делам городского устройства.    — Его же снесли полторы недели назад. — подвел к сути Дмитрий.    — Потому к нам и переводят. — окончил их длительное разбирательство Максим и, схватив изоленту, стал наматывать ей клюшку.    — А кто они вообще? — шел следующий вопрос со стороны стойки с графиком тренировок.    — Парные в основном, всего два или три одиночника. — довёл до сведения Илья.    — Кому мозги пудришь? Их там шестеро. — вступился Вадим.    — Значит шесть, я не интересуюсь! — отошел от конфликта Шаломов и направился в душевую.   Макс, поскольку интересы этого персонажа нам важны, относился к спортсменам данного вида спорта довольно пренебрежительно, особенно к парням, занявшимся танцами на льду. Не видел он в этом мужского занятия, считая, что если мальчик надел коньки и встал на лёд – его дело хоккей, но никак не лирические перебежки от одного конца катка к другому под всхлипы грустных музыкальных этюдов. Конечно, мнение было сугубо личным, но собрано оно было из того, что Максим не был знаком ни с одним фигуристом и не убедился он еще в их профессионализме, в их таланте дарить людям приятные покалывания от восторга. В хоккее бьются и грубо ругаются, пробивая деревянные клюшки и лед, а в фигурном катании все немного по-другому. Танцор, облачившись в прекрасный костюм, подобрав все актерские способности, положенные ему Богом, выходит на освещенный блеклыми софитами лёд, расправляется как лебедь и легко и непринуждённо движется по поверхности, слушая музыку и наслаждаясь своими движениями. При просмотре сердце замирает и не чувствуется ничего, кроме симпатии к слаженной работе танцора во имя того, чтобы поднять в душах многих любовь к прекрасному и безудержное стремление достичь красоты в своем сердце и разуме. Наблюдая за прокатами фигуристов разного уровня, тело и душа будто очищается, возникает желание быть лучше, работать над собой, чтобы в итоге тебе также обращали овации, когда ты достигнешь успеха в своем деле. Это всегда происходит, после каждого заслуженного успеха любого человека на этой планете, но фигурное катание входит в число самых тонких и аккуратных видов спорта, где каждое движение важно как элемент четкого механизма, держащего гармонию в этом мире.   После всех этих размышлений Макс и не заметил, как большинство уже ополоснулось после тренировки, освежило себя и поспешно прощалось с товарищами до завтра, поэтому он тоже быстро собрал свои принадлежности и ушел в душевую.   Как только Максим прикоснулся рукой к двери и хотел её открыть, в раздевалку зашел тренер. Егор Сергеевич оглянул полупустую комнату и заметил Макса.    — Тарасенко! Передай всем, чтобы на тренировку пришли завтра ещё на полчаса раньше, нам нужно кое-что обсудить. — сказал тот, сурово оглянув стан нападающего, Максим кивнул и тогда тренер удалился, а наш герой поспешно нырнул за дверь душевой. ***    — Смотрите, они же юниоры походу. — сказал Шаломов, тыкая пальцем в объявление на стенде.   Максим приподнял очки и приблизился к надписи.    — Ты дурак? Это детская секция по фигурному катанию, а они – профессионалы! — сказал Тарасенко с насмешкой, и несильно шлепнул Илью по затылку.    — Они все равно юниоры, им не больше восемнадцати лет. — сказал Ваня, не отрываясь от разглядывания чего-то в телефоне.   Макс подошёл к нему и попросил показать поближе. Это был сайт бывшего Ледового дворца, в разделе «Фигурное катание» была галерея и там одна из самых первых фото – региональный конкурс среди юниоров в парах. Лидерами были как раз одни из переводящихся спортсменов – красивая, стройная, сияющая девушка и её партнёр в узких очках с не менее красивой внешностью. Может быть, стоит вам поведать какие-то стороны этого тандема?   Они завоевали кучу медалей своей харизмой и элегантностью движений. Как и положено фигуристам они вызывают бурю эмоций у зрителей, каждый раз показывая красоту в пределах льда, будто к их конькам прикреплены крылышки, уже долгое время они катаются в одной паре, но между ними никаких чувств, только дружба и ничего более. Это достаточно важный элемент, его обязательно нужно учитывать. Пусть вы теперь знаете чуть больше в целом об этих фигуристов, но вот с их именами и человеческими качествами мы познакомимся чуть позже.    — Красотка! — восхитился Шаломов, взглянув девушку с золотой медалью и букетом лилий в руках.    — Мне кажется, или я этого парня знаю? — смутился Тарасенко, разглядывая фотографию.   Черты лица фигуриста в белой рубашке были ему знакомы, но очень смутно, поэтому парень решил не забивать этим себе голову, пока что.   Вдруг, раздался задорный голос сзади.    — Что смотрим? — спросил Вадим, появившийся из неоткуда.    Он положил руки на плечи Макса и Вани и тоже посмотрел на фотографию.    — Это вот эти балерины на коньках, которые к нам переводятся? — спросил тот, Иван кивнул, продолжая листать галерею.   Это были снимки с разных соревнований, мелькали разные лица, но в основном, самыми частыми были вышеупомянутые фигуристы в паре.    — Вот эта красивая, конечно, — Вадим показал на ту же девушку, на которую указал Илья, они с ухмылкой переглянулись.   Максим, прекрасно зная с кем имеет дело, закатил глаза и, выдохнув, отошел в сторону.    — Завтра посмотрим, что это за люди вообще... — вывел Ваня и закрыл страницу, переходя в прогноз погоды, — Сегодня без осадков, может, погуляем?   Почти все согласились с вратарем, поэтому парни обернулись к Максу, который завис перед расписанием на стенде.    — Ты идешь с нами? — спросил Илья, окликнув Тарасенко, он обернул голову на двадцать градусов и отрицательно ею помотал.    — Хочу время с матерью провести, давайте без меня. — в буквальном смысле отмахнулся Максим, почти ее отрываясь от изучения плана.   Шаломов, надув губы, потряс плечами. Распрощавшись с товарищем, парни ушли к дверям, а Тарасенко завис в думах. Глава 4.   Идя по пестреющим улицам родного города с сумкой на плече, Макс выстраивал свои теории о завтрашнем дне. Он любил это занятие – когда волосы обдувает приятный, теплый ветерок; кроны деревьев закрывают от слепящих лучей солнца, а ты всё равно идешь, в светлой голове есть хотя бы мысли с чем и с какой целью ты будешь жить-поживать завтра. Завтра хорошая погода, лето, снова солнце, снова тренировка и, возможно, встречи. Встречи с новыми людьми, а может и с новыми мыслями. И не исключен такой исход, что завтра решится его судьба. Каждая такая мысль направляет надеяться, что как только новые лучи появятся на линии горизонта, то это и есть будущее, играющее важную роль в твоей судьбе. Каждый поступок очень значимая деталь в идущих друг за другом событиях, ведь случись что-то – может перейти в необратимые последствия. Поэтому всегда стоит задумываться о планах на будущий год, месяц, день, и представлять всё на минуту вперёд.   Мысли Максима поддерживали цветы в уличных вазонах – они под порывами ласкового ветерка с канала Грибоедова трясли своими головками, рассыпаясь на большую, нескончаемую палитру, заливая и без того сверкающий Петербург своим цветом. Трава плавно опускалась к рыхлой земле, парки и аллеи походили на внутренности малахитовой шкатулки с хризолитовыми бусами, разбросанными по поверхности. Лето только подбирается к пику, сверкают окна и металлические вывески на Московском проспекте и Конюшенной, подмигивая резными краями каждому проходящему. Улицы центра были полны народу, но нам важно только одно – все они чувствуют, что лето здесь, оно рядом и оно греет у них в сердце ярче любого костра.   В кудри Максима то и дело норовила врезаться то бабочка, то впутаться какая-нибудь назойливая ветка дерева, но юноша постоянно отмахивался, поэтому ветка оставалась позади, а бабочка пару метров летела рядом, а потом могла упорхнуть в парк или пилотировать над кристалльной водой канала.   Тарасенко двигался размеренным шагом, не торопясь, оглядывая уже до жути знакомые места как в первый раз. Сейчас в его жизни одна забота – стать тем, кто вдохновил его трудиться и работать, а это сложная задача. На нем мать – молодая женщина, надежда которой дорастить и отправить во взрослую жизнь шестнадцатилетнего сына, хотя сама она понимает, что Макс давно перерос свой возраст и он совсем взрослый.   Максим был без ума от своей мамы, а точнее от её силы воли – она в таком же возрасте, в каком сейчас наш герой, уже стала матерью, а рядом с ней был любимый человек, который не побоялся ответственности остаться рядом с единственной, неповторимой и любимой девушкой, даже в такой ситуации, и растить сына. И Максим изумлялся как мама держится сама и подбадривает ребенка после убийства её любимого мужа, которого, как она сама считала, никем не заменит. Но мы все знаем, что незаменимых не существует, бывают только те, кто сыграл в нашей жизни большую роль.   Часовая стрелка не пересекала ещё цифры шесть, поэтому Макс не старался бежать к дому, а просто шёл к пешему мосту, чтобы оказаться на своей стороне. Его дом находился внутри красивого двора, а окна его комнаты выходили уголочком на набережную. Там как раз был проём между двумя домами, поэтому можно было наблюдать красивые закаты, не задвигать шторы на ночь и восхищаться прекрасным городом с высоты шестого этажа. Особенно прекрасны моменты, когда все залито розовым оттенком, небо пестрит как стая фламинго, солнце красным рубином воткнуто в небо, а по впереди стоящим бежевым стенам к тебе в квартиру крадутся эти лучи. Это восхитительное ощущение эстетического удовольствия невозможно передать словами, а только если увидеть его, можно прочувствовать спектр эмоций, очень приятных как лепесток розы, цветом которой полонится небо.   Тарасенко уже шел над водой по мостику с высокими чугунными ограждениями, направляясь к дому, будучи погруженным в свои мысли. Завтра вновь какие-то нововведения в его жизни, может быть с завтрашнего дня он начнет меняться, или появится тот, кто заставит его это сделать. Множество вариантов, но верный лишь один.   Во дворе было безобразно тихо, только скрипели старые, ржавые качели, на которых катались не так давно. Дворик был угловатый, маленький, но очень уютный. В окружении высоких, бежевых домов, под их навесом был небольшой садик и трухлявая детская площадка. Проезд и тропинки были начисто выметены, кустики красиво обстриженны, а саженцы деревьев ухоженны. Кусты шиповника, равномерно расположившиеся за оградками отмостков вдоль домов, запестрели несколько дней назад блаженно розовым, цветом истинной любви. Бархатные листочки и лепестки шевелил ветер, который вместе с Максом нырнул во двор. Он невидимой пеленой охватил голову Тарасенко и начал его преследовать.   Парень, поправляя время от времени спортивную сумку на плече, перешел пустой проезд и оказался в садике, который непосредственно был объединен с детской площадкой. Повторюсь, было пусто и двор будто жил своей жизнью без заводных криков детей и подпевал-взрослых. Макс, размышляя о вечном, приблизился к скрипящим качелям и, остановив их медленное раскачивание, присел. Под весом Тарасенко старые качельки немного провисли, но качественное изделие выдерживало многое. Спустив сумку на засыпанную песком поверхность, юноша начал легко, слабенько раскачиваться, поддавая амплитуды одной ногой. Шарниры ритмично взвывали, разрывая божественную тишину двора.   Максим, то опуская, то поднимая взгляд, пытался взглянуть на свои окна, но у него это не получалось. Юноша, застопорив пяткой кроссовка качель, наклонился к баулу и достал из внешнего крайнего кармана телефон. Разблокировав легким нажатием, дисплей показал в строке уведомлений, что контакт «Мама» звонил абоненту три раза, а этот самый абонент не включил звук. Покрывшись холодным потом, Макс в срочном порядке стал перебирать телефонную книгу и очень быстро нашёл номер матери, чтобы её набрать. Морально Тарасенко готовился к скорой погибели. Пару гудков по одному в три секунды длились как вечность и наконец трубку подняли. Мать молчала, а Максим дрожал.    — Прости, у меня телефон был в сумке на беззвучном. — оправдался парень, почесывая голову и щурясь от падающих на него лучей.    — Я же волнуюсь! — резко воскликнула мама, — Зарекнись теперь, пожалуйста, всегда включать звук после школы и тренировок.    — Ну Наталья Алексеевна! — с улыбкой взмолился Макс, — Не ругайтесь!   Она не знала больше трех минут, когда могла злиться на любимого сына, поэтому её сердце очень быстро растаяло и суровый тон сменился на ласковый говор.    — Ты дома уже? — спросила мать.    — Во дворе сижу на качелях. — ответил Тарасенко, снова заставляя шарниры скрипеть.    — Ну, сиди, только недолго – домой придёшь обязательно поешь. — указала Наталья.    — А ты где? Не дома разве? — уточнил юноша и стал наблюдать за крадущимся вдоль оградки котенком.    — Я на работе. Давай, золотой мой, пока. — мама послала сыну сквозь каналы поцелуй и звонок закончился.   Внимание Макса заострилось на кошке. Это был маленький рыжеватый комочек, но его шерстка была вся в пыли. Издалека были слышны жалобные мяукания этого создания. Приподняв очки, посадив их на носу повыше, Тарасенко встал с качелей, взял сумку и двинулся к месту, где крутился котёнок. Когда до него Максиму оставалось где-то несколько шагов, из подъезда вышла соседка Макса и грубо обратилась к животному.    — Мяучит на весь двор, никому спокойной жизни не дает! — ругалась женщина преклонных лет с веником в руках.   Тарасенко очень хотелось её остановить, он видел как запуганный котенок жался к асфальту, поэтому парень обратился к соседке.    — А он чей-то? — спросил Макс.    — Да нет, бездомный! — ответила женщина и, потряся веником, ушла восвояси, а Максим подошел к этому зашуганному клубочку.   Заметив Макса, котенок поднял на него свои большие и много что повидавшие глазки, и просто очаровал юношу.   Тарасенко, снова спустив баул на землю, присел на корточки рядом с животным и протянул ему свою большую ладонь. Честно сказать – котенок был настолько маленький и худенький, что его размеры не сильно превышали параметров руки Максима. Котик, немного погодя, встал на ножки и тихонько подполз к юноше. Животное ещё минуту изучало длинные пальцы Макса, а когда совсем убедилось в его добром намерении не делать ему ничего плохого, поставило сначала две передние лапки на ладонь юноши, а потом полностью заползло и улеглось на его руке.   Максим восхитился такому доверию маленького существа к нему и решил приютить его у себя. Он поднялся вместе с котенком в руке и стал его разглядывать.    — Ну, что, пойдёшь со мной? — спросил Макс, аккуратно проведя пальцем свободной руки по длине всего маленького тельца рыжика.   Парень, чувствуя, что котенок совсем не против, слегка прижал его к груди и, схватив сумку, пошёл к парадной, уже замышляя как он назовет своего нового друга. Глава 5.   Макс, оказавшись перед подъездной дверью, пытался сообразить как ему поступить, чтобы и дверь открыть, и не потревожить котенка. Рыжик прижался к футболке парня и тёрся розовым носиком. Через пару секунд Тарасенко поставил сумку слева от двери, вооружился ключом, открыл дверь и, придерживая её ногой, вошёл, захватывая сумку. С дверью в квартиру юноша поступил точно также.   Вот, он, вместе с новым другом дома, в квартире был спертый запах чего-то родного, приятного, по коридору, расходившемуся буквой "Т", лился солнечный свет, из больших и пустых комнат падали тени. В доме была четко ощущаемая аура отчужденности, но она пропадает сразу, как человек оказывается там.   Максим снял кроссовки, окончательно бросил баул под полку и прошел с котенком вперёд.    — Ну, друг, пойдем я тебя помою, а то весь в пыли. — сказал с улыбкой Тарасенко, выискивая в стеллаже с множеством хозяйственных принадлежностей какое-нибудь старое полотенце.   Он наконец вытащил синее, относительно небольшое полотенчико и пошел в ванную. Парень включил там свет и подошел к раковине.    — Посиди тут, я сейчас, — шепнул Макс котёнку и аккуратно положил его на поверхность стиральной машинки.   Тарасенко быстро сообразил что ему надо, помыл руки и, вытерев их, подошел к коту. Он лупил свои глубокие, черные глаза, верно глядя на Макса. Максим стал усердно настраивать не очень холодную, но не горячую воду, и когда идеал был достигнут, парень взял котенка в руки и посадил в раковину. Сверху на него падала приятная водичка, от этого кот щурился и вытягивал шейку. Тарасенко старался максимально бережно заниматься своим подопечным, он нежно, боясь сделать лишних движений, промывал рукой шёрстку на спинке котенка, параллельно почесывая ему за ушком. Спустя несколько минут такого мытья пыль и грязь с шерсти смылась и Макс был очень удивлён – расцветка у животного была ярко-рыжей, по телу, в особенности по спине проходились полоски несколько темнее, он напоминал смесь тигрёнка и маленькой птички, потому что был очень маленький и худенький.   Водные процедуры были закончены, юноша вымыл руки и аккуратно закутал котенка в полотенце. Оба были очень довольны.    — Я знаю, как назову тебя. Ты будешь Тигрой! — решил Максим, скромно потирая приятную на ощупь шерсть полотенцем.   После всего, когда кот обсох и немного ознакомился с помещениями квартиры, Тарасенко подумал, что его стоило бы покормить. И самому поесть не мешало. Мама оставила сыну суп, а в нем, естественно, присутствовало мясо, поэтому в светлую голову парня не пришло ничего более гениального, кроме того, как парой кусочков поделиться с новым другом. Максим выложил немного на блюдечко и поставил его на пол перед котом. Тот задумался, но через пару секунд опустил мордочку и стал есть. Даже за обедом, плавно переходящим в ужин, у Макса была компания.   Через час, после трапезы, юный хоккеист вместе с Тигрой уже сидел на своей кровати. Максим сел параллельно изголовью, облокотившись спиной о стену, а котенок привалился к новому хозяину и сладко спал. Тарасенко иногда проходился пальчиками по мягкой шерсти Тигры и что-то смотрел в телефоне. В квартире была безобразная тишина, закат медленно опускался на Петербург, красивое, пылающее зарево уже поблескивало на горизонте. В небе метались птицы, пронизывая цветущий небосклон своими черными силуэтами.   Неожиданно, раздался скрип в замочной скважине и домой пришла мама, чем разбудила котенка и напугала Макса. Максим, переложив Тигру немного дальше, встал и пошел к матери.    — Привет. — кротко приветствовал парнишка.    — Привет, поел? — спросила с ходу мать.    — Угу, — ответил юноша и уже хотел удалиться, как вдруг раздалось тихое мяукание со стороны его комнаты.   Он был уверен, что мама ничего не услышала, но это был чёткий звук.    — Это что? — поинтересовалась женщина, приблизившись к ребёнку.   Он весь сжался, все его сто семьдесят девять сантиметров роста ушли в минус, Макс молчал как рыба подо льдом.    — Ты кого-то притаранил домой? — выдохнув, спросила Наталья.   Юноша молча, надув губы, пошел в комнату, взял на ручки Тигру и принес его в коридор. Мать, увидев это милейшее, маленькое создание, просто растаяла, и пусть она никогда не разрешала сыну заводить зверей – тут уже было сложно отказать.    — Откуда же такой красивый взялся? — спросила женщина, поглаживая котёнка по голове.   И Максим рассказал ей как и где он нашёл это чудо, ставшее сегодня новым членом их семьи. ***   После обеда следующего дня, когда солнце пекло в самом зените, в Ледовом дворце было всё также холодно и свежо. Время близилось к двум, у «Архипелага» тренировка через пару минут, поэтому хоккеисты в раздевалке копошились как стайка маленьких и резвых енотов. Гудело помещение, в частности Макс рассказывал всё, что знал о бросках шайб своему другу, по совместительству вратарю. Ровно в два часа дня Дима как капитан окликнул всех и, когда все были окончательно готовы, в две минуты третьего команда оказалась перед входом на каток. Макс вошел первым и, когда спортсмены вышли из тени коридора их взору открылась картина: на льду другие люди. Они крутят какие-то ритмичные пируэты – только и слышно как хрустит лёд. Следом за ребятами пришел Егор Сергеевич. Он вопросительно взглянул на капитана.    — Чего стоим? Время не резиновое. — скомандовал тренер, но Максим, сняв перчатку указал на каток.   Егор Сергеевич, кашлянув, прошел немного дальше, прислонился к бортику и, ещё пару секунд понаблюдав за прекрасным времяпровождением фигуристов, окликнул их.    — Эй! — подозвал он самого ближнего – парня в клечатой рубашке, — У вас время когда?    — До двух, а что? — задрав нос, отвечал парнишка.    — А стоящие тут люди, у которых вы тренировку отнимаете, вас не смущают? — с огромной долей иронии съязвил Егор Сергеевич, парень хлопнул несколько раз в ладоши, повернувшись к товарищам.    — Ребят, пока закончили! — продекламировал юноша и сам покатился к калитке борта.    — Это в смысле – пока? — спросил Дима, поставив клюшку.    — У нас сегодня две тренировки, с часа до двух и с пяти до шести. — сказал фигурист и ушел вместе с другими.   Эта новость не была особо радостной и не осчастливила хоккеистов.    — Лёд оккупировали, черти! — отозвался Шаломов и стукнул клюшкой по полу.    — Так, помолчали все, тренировка вообще-то не отменяется. — сказал Егор Сергеевич и направил своих подопечных на каток.   Самой главной проблемой было то, что его не успели заново залить, потому что прокаты фигуристов просто-напросто впихнули в расписание и время на заливку льда по-новой не было. Несмотря на это, «Архипелаг» вышел на расписанный лезвиями коньков фигуристов лёд, стараясь не делать на этом особого акцента.    — Сейчас по кругу, потом упражняемся на торможение. Вперёд, Романов направляет. — емко скомандовал Егор Сергеевич и свистнул в свисток.   По рябому льду было не очень удобно скользить, а особенно тормозить, поэтому некоторые часто спотыкались, но упорно продолжали движение. Кристальная крошка фонтаном хрустела в воздухе, крики тренера перемешивались со скрежетом коньков и звоном шайб об штанги. Ваня, вооружившись по полной, активно защищал ворота, но сотоварищи рьяно расстреливали его тяжелыми снарядами.   Час пролетел практически незаметно, Егор Сергеевич указал всем на ошибки, а до этого, перед тренировкой говорил о расслоении команды и нужде попасть в молодёжную хоккейную лигу. Все устало покивали головами и потом отважно покатались по разрезанному прежде льду. Очень увлекательно прошла тренировка, но момент с расписанием очень вывел всех из себя.    — Роман Матвеич! — резко крикнул Егор Сергеевич, пытаясь догнать спортивного директора, уверенно идущего по коридору.   Тот обернулся и замедлил шаг.    — Что с графиком? — спросил тренер.    — А что с графиком? Как всегда, на бумаге со временем. — язвил Ларин, говорил он как будто пел.    — У нас совсем нет перерыва между временем фигуристов! — пожаловался Егор Сергеевич.    — А у Дворца нет больше свободных окон – потерпите. — и спортивный директор ушел восвояси.