This Ice Never Melts

Глава 6.   Спустя два часа в холле снова образовалась группа из членов «Архипелага», они рьяно и очень эмоционально обсуждали расписание и жаловались. Как дети, никак иначе это обозвать нельзя.    — Вон, посмотрите! — воскликнул Макс, указывая вытянутой рукой в сторону стенда.   Все обратили внимание и компания двинулась к доске со множеством объявлений. Вадим, проведя мизинцем по свежераспечатанному плану, довел и указал на временные промежутки разного цвета.    — Это вообще как? — возмущался Дима, ему подзадоривал Ваня, Максим стоял недалеко и, демократично выражая все эмоции внутри себя, изредка подергивая нижним веком, наблюдал за товарищами.   Его руки были подобраны к груди, он удерживал себя за локти, когда боялся, что конечности отпадут, парень вдруг спохватился, отпустил локти и, отодвинув рукав кофты, посмотрел на часы.    — Пять ноль семь! — громко выдохнув, вывел Тарасенко и приблизился к стенду, разодвинув всех.   Он поднял очки и глянул на график.    — А вообще, сейчас эти балеринки на льду, вы в курсе? — донес до сведения Макс, обернувшись к друзьям и надевая очки обратно.    — И что нам до этого? — спросил Вадим, подбоченясь.    — А то, — сказал Максим, вытянувшись, — я бы хотел глянуть, очень смешно наблюдать за этим Лебединым озером!   Его насмешка была не единственным его, так скажем, грехом, он любил подкалывать людей, но в данном случае он по чести иронизировал свое незнание в этом вопросе. Он снова отодвинул товарищей со своего прохода и прошел в сторону по направлению к Ледовой арене. Все перевели за ним взгляд и развернулись.    — Вы со мной? — агитировал Тарасенко, забрасывая сумку на плечо.   Хоккеисты переглянулись, посмотрели на азартные, искрящиеся, глубокомысленные, только не в этом случае, глаза Макса и двинулись за ним.   Парни быстро пришли к дверям, выходящим к нижней части секторов, через прохладный коридор они попали на каток и появились в области борта. Взору их открылась восхитительная картина – ловкие, замысловатые движения, нагибы и прогибы, и все это поддерживала приятная классическая музыка на фоне. На льду было три пары, пять одиночников, как и заявлялись. Все они четко работали в своей зоне, парные тренировали поддержки, юноши на вытянутых руках держали своих партнёрш, а одиночные крутили и оттачивали тулупы и многие другие интересные трюки. Хоккеисты буквально минуту позависали на тренировку фигуристов и почти все ринулись обратно.    — Всё и так понятно! – сквозь смех сказал Вадим и, махнув рукой в сторону льда, ушел вместе с Димой, Шаломовым и следом за ними пошел Ваня.   Макс остался один. Он оперся руками о бортик и стал пристально наблюдать. Парень с девушкой в зеленых жилетках выполняли одинаковые, как и их жилетки, прыжки и старались действовать синхронно, пока у них не получалось. Три девушки-одиночницы на расстоянии друг от друга крутились, сворачиваясь и разворачиваясь в разном порядке, это все было очень похоже на витрину магазина игрушек – эти фигуристки, пусть даже не в наряде, но очень походили на заводных, крутящихся балерин, а фантазия нам позволяет представить это во всей красе. Одна выполняла настолько интересные действия, она сгибалась в три погибели, взмахивала вверх как птица, вскидывала руки и крутила резкий лутц по кругу. Максим разглядывал перемещения юношей и девушек, их красивые движения и вдруг заметил недалеко от себя без энтузиазма проворачивающего вращение парня. Он отличался от всех – на нем была белая, практически официальная рубашка, не заправленная в синие брюки, на носу болтаются узкие очки. Он стоял к Тарасенко профилем, боком, но даже так хоккеист узнал его – когда-то давно они вместе вставали на коньки, но судьба их развела, поскольку Макс ушел в хоккей, а Александр Васильев, наш новый знакомый, в фигурное катание.   Когда Максима осенила эта мысль, он решился позвать по подозрениям старого товарища, пусть даже была огромная доля вероятности обознаться.    — Эу! Парень! — негромко окликнул Макс, Александр, закончив пируэт, обернулся, — Твоя фамилия случаем не Васильев?   Удивленный очкарик подъехал к бортику и оперся на него локтем. Его глаза темного шоколадного цвета отразили свет софитов, они залились приятным колоритом кофейных зёрен. По глазам читалось, что молодой человек был умен и интересен как личность – но, он всем своим телом и душой это демонстрировал.    — Ну, случаем Васильев, и что? — саркастически отвечал молодой человек, смотря на Максима.   Тарасенко залился приятной улыбкой, вспоминая отрезки своего не очень далекого детства.    — Ну, Саш, не узнаешь? — радостно подвел хоккеист, фигурист только нахмурился, рассматривая фигуру и лицо парня, — Это ж я, Макс Тарасенко.   Васильев еще десять секунд посмотрел на Максима и его осенило – тот самый мальчуган с пушистым каре, стремящийся быть быстрее всех! Саша улыбнулся, щуря глаза в очках.   Александр Васильев – перспективный фигурист, выступающий непосредственно в паре. Ему всего семнадцать лет, а он уже статный юноша, оканчивающий школу с двумя четверками. Как спортсмен ему не было цены – пунктуален, учтительный, готов помочь партнерше, как и заведено по стандартам этого вида спорта. А о его партнерше мы поговорим немного позже. На льду он был слово птица в небе – это безоговорочно его призвание, он на коньках становился раскрепощённее и его эстетически удовлетворенная душа открывалась всем, кому этого хотелось.    — Неужели ты? — с радостью уточнил Александр, — Что же, хоккей выбрал, смотрю.   Тарасенко приподнял спортивную сумку и клюшку, демонстрируя свою причастность к данному виду спорта.    — А ты с девками скачешь по льду. — без зазрения совести заметил Макс, было заметно, как улыбки парней переходили из искренних в иронические.    — Я не ослышался? — спросил Васильев, поправив очки.    — Ну, если со слухом все в порядке, то нет. — язвил Тарасенко, смотря знакомому прямо в глаза, которые прожигали его насквозь.   Макс почему-то начал с таких негативных оттенков диалога, которые приводили в голову мысль о том, что этот негатив может полностью поглотить наших персонажей с головой. Однако, поставить себя перед собеседником хотелось.   В душе Александра вспыхнула пассивная агрессия, которую он всеми силами пытался подавить. Челюсти сводило, в затылке тянуло.    — У нас был выбор – я пошёл туда, куда хотел. — резюмировал спокойным голосом Саша. — Хоккей слишком травмоопасен и экспрессивен для меня.    — Все с тобой ясно, — усмехнулся Макс, встряхнув свои кудряшки, — мужчина ты только по паспорту.   Васильева жутко возмутили слова старого знакомого, поэтому он поджал губы и, поглядев на лёд, снова поднял взор на хоккеиста.    — А ты отважен только словечками бросаться, — метко ответил Александр, возвысившись над Тарасенко, — нет в тебе хоккейного духа – как там у вас говорят? Смел, готов ответить за свои действия – а за слова?   Между парнями началась перебранка, они старались сдерживаться в выражениях, поэтому в моментах, когда очень хотелось метнуть ловкое словцо они оба замолкали, пока не придумают цензурный синоним.    — Тебе никто ничего не сказал! Мое призвание – фигурное катание. — четко резюмировал Саша.    — Да это спорт не для парней, а ерунда какая-то! — отстаивал свою позицию Макс, держа руку на сердце.    — Очень даже! Скажи, что в хоккее не место женщинам! — спорил Александр.    — Нет, это мужской вид спорта, — аргументировал пустыми фразами Тарасенко.    — Ага, ага, скажи это Манон Реом. — отозвался напоследок Васильев и отъехал от борта.    — Соскакиваешь с разговора? — ухмыльнулся Макс.    — Когда айкью поднимешь из Царства Аида хотя бы на землю – тогда поговорим. — это были последние слова фигуриста перед тем, как он указал Тарасенко дорогу простым жестом, который в приличном обществе не употребляется, но здесь ситуация, вышедшая за рамки дозволенного.   Максим, поправив сумку на плече, гордо ушел, а Саша остался в одиночестве крутить незамысловатый пируэт. Глава 7.   Новый день всегда готовит что-то новое, таинственные сюрпризы, встречи, мысли, заранее продумывая кому сегодня повезёт, а кому не очень. Наш главный герой лег спать с тяжестью на душе после столь ласкового диалога со старым знакомым, только спустя какое-то время Макс ощутил свою вину в том, что он обидел человека. Он лежал под лунным светом, диск спутника Земли рассыпался серебряными отблесками по водам канала и каплям росы. Тело покрывала простыня, под рукой, посапывая, спал маленький Тигра, иногда потираясь головой об запястье Максима. Когда темное небо начало заливаться огненным заревом, Тарасенко уснул, даже не задумывая что его ждёт сегодня... ***   Солнце сегодня пекло, не давало спокойной жизни населению Петербурга, только нашим героям было далеко от солнца в объятиях морозности Ледового дворца. Перенесемся сразу на Ледовую арену, полвторого дня.    — Сань! Васильев! — крикнул юноша в клетчатой рубашке, это был друг Александра, одиночный фигурист, Алексей Дворин.   Саша обернулся к товарищу и подъехал к нему, тот в свою очередь поступил также.    — А где Оливия? Я её не вижу второй день. — спросил Алексей, поерзав коньком по льду.    Нам всем интересно – кто же скрывается за этим именем. Погодите, мы не будем долго томить вас загадками, как только он закончил свою тираду, дверь арены распахнулась как бутон пиона на рассвете и в помещении, пропитанном холодом, появилась девушка.   Существо необычайной красоты и изящности, держащая в руке за веревочку белые коньки. Её пышные волосы обрамлял золотой свет, глаза сияли издалека, длинные, худые ноги обтягивали теплые колготы, руки и тело прикрывала обычная одежда, но насколько по-королевски она выглядела!    — Лив! — восхитился Саша и подъехал к бортику, около которого остановилась его партнёрша.    — Здравствуй, Шура, задержалась немного, — она опустилась на скамейку, завязывая шнурки на коньках.   Васильев стал её ждать и через несколько мгновений она вышла на лед.   Оливия Стар – имя этой шестнадцатилетней красотки и прирожденной фигуристки известно только настоящим почитателям качественного парного фигурного катания. О ней говорили многое – ей много завидовали и много кто восхищался. Эта скрытная в эмоциях девушка на льду стремилась оторваться по полной с поддержкой своего друга. Она двигалась по катку как лебедь по чистой глади золотистой воды, её руки были подарком солнца, а душа – презентом луны, поскольку мало кто старался в неё заглянуть, но так много секретов она таила.    — Ну, что, готова к тренировкам? — спросил Александр, вытягивая ладонь, откатываясь немного назад, как будто маня за собой Оливию.   Черноволосая, кудрявая, сногшибательная Лив хитро улыбнулась, оголяя улыбкой ровные и белые зубы    — Всегда готова! — воскликнула Стар и, положив руку в ладонь Саши, поддалась к нему, немного прокрутившись.   По завету, когда занимались эти двое замирали все, с незыблемым интересом разглядывая четкие, красивые движения фигуристов. Их переходы были синхронными, как перемена места стрелки и стук маятника, а про поддержку можно было промолчать – в их танцы на льду влюблялись все, кто их когда-либо видел.   Александр отъехал ещё немного назад, а Оливия, положив вторую руку ему на плечо, легонько оттолкнулась и сделала короткий пируэт, снова хватаясь за руку Саши. И это продолжалось еще несколько раз, пока не наступало время парных кручений, здесь по-настоящему захватывало сердце, ведь при перемещении в воздухе, теряя соприкосновение со льдом, они умудрялись переплетать руки, чтобы при приземлении Александр мог притянуть Лив к себе, а та сообразить что-то похожее положение в финальной части акселя. Парень и девушка чувствовали друг друга на ментальном уровне, их тандем был в высшем свете эстетического наслаждения.   Это могло продолжаться вечно, если бы не хоккеисты, пришедшие на тренировку. Разноцветные члены «Архипелага» во главе с Егором Сергеевичем устало вздохнули, ожидая пока фигуристы соизволят окончить свои перебежки. Пройдя мимо, Васильев даже не обратил внимания на Макса, а тот очень даже обратил, заметив симпатичную партнершу своего знакомого. Его зацепили её ловкие глаза, которые упали на решетку его шлема, но которые не заглянули в его глаза, давно желавшие увидеть женский, теплый взор. Максим только усмехнулся, видя Сашу в компании такой девушки и, откликнувшись на зов товарищей, вышел на лёд.    — Тарасенко, заглядываться на красивых фигуристок сейчас дело десятое – самое главное выйти в молодёжную лигу. — сделал замечание тренер, облокотившись на бортик спиной, хоккеисты засмеялись.    — А я что? — спросил Макс, его порядочно задела такая бестактная, ничего не имеющая общего с реальностью, ситуация, желание оспаривать слова тренера росло с каждой секундой.    — Ничего! — прикрикнул Егор Сергеевич и после этого обратился уже ко всей команде, — Сейчас будем заниматься владением шайбой... где инвентарь?   Парни замолкли, пока тренер озирался по сторонам.    — Так, Тарасенко, вперёд, в тренерскую за инвентарём. — в приказном тоне сказал Егор Сергеевич, вытаскивая ключ из кармана.    — А почему я? — возмутился Максим, выезжая немного вперёд.    — По кочану, давай, мигом! — скомандовал тренер, Макс забрался за бортик, забрал ключи и прямо в коньках пошел к выходу с катка.   Путь был неудобный, а по ровной, не ледяной поверхности передвигаться на коньках было очень дискомфортно, но Максим старался уверенно идти. Он снял перчатку, поднял шлем и двигался по коридору. Он был пустой, но в недалекой близости доносились голоса разной тональности. Тарасенко открыл тренерскую, зашел в неё, включил свет и стал осматриваться в поисках коробки с нужными принадлежностями. Через две секунды она была найдена, Макс поднял её и пошел к выходу, выключая свет. В коридоре теперь есть люди, и в частности – Оливия. Она стояла совсем недалеко от нашего героя и разговаривала по телефону. На её лице блестела улыбка ангела, глаза сверкали, потому Максиму было очень сложно оторваться. Ему захотелось узнать о девушке побольше, по виду Лив не скажешь, что это было взаимно. Однако, когда девушка закончила разговор она посмотрела в сторону Тарасенко, который безуспешно пытался закрыть тренерскую. Она усмехнулась и в считанные мгновения оказалась рядом, отпихнула руки Макса, забрала ключ и защелкнула замок.   Юноша застыл, не ожидая увидеть Оливию рядом, в нем проснулся тот же демон, что бушевал в нем иногда – показаться самым крутым. В этом и состоит его юношеский максимализм.    — Ну, что встал? — спросила Лив, всунув ключ обратно Максиму, — Обычно спасибо говорят.    — Спасибо, — кротко, запнувшись, сказал Тарасенко, поправив шлем.   Оливия усмехнулась и хотела было уже уйти, как Макс окликнул её.    — Я тебя видел на сайте вашего бывшего Ледового дворца, — заговорил юноша, — Оливия Стар, как мне кажется.    — Когда кажется – креститься надо! — пошутила Лив, — Да, это я.    — А ты ничего такая! — с ноткой подобострастия попытался сделать комплимент Максим, ухмыляясь.   Оливия хмыкнула, вытянув губы в трубочку, улыбалась она глазами.    — За подобные комплименты обычно коньком между глаз, — съязвила кудрявая, — но я сегодня добрая.   С этими словами Лив ушла за поворот, в качестве завершающей фазы этого момента она послала Максу воздушный поцелуй и скрылась за стенами, а Тарасенко, вновь усмехнувшись, пошел в сторону катка.   Юноша вошел в дверь на арену, когда хоккеисты уже занимались ускорением по кругу.    — Тарасенко, тебя за смертью только посылать, — ругался Егор Сергеевич, — быстро включайся в строй, по кругу.   Макс послушался и стремительно выскочил на лед, сразу подхватив темп товарищей, он чувствовал движение льда, что самое главное – сегодня вздрогнул не только лед как что-то материальное, но и, кажется, сошла пелена, обмораживающая его молодое, стремящееся к лучшему миру сердце. А в нашей истории теперь есть персонаж, от которого мы вряд ли отойдём. Время покажет. Глава 8.   Вечер опустился на Петербург, обняв ласковыми лапами заката все существующее, пылали черным, перемешанным с красным, стены и дороги, затянула канал блестящая дымка, заскрежетала калитка и хлопнула подъездная дверь.   Макс был дома, всё наблюдая за плавно скрывающимся в перине облаков солнцем, провожая его взглядом. Он сидел на кровати, подперев одну ногу, вторая просто свешивалась на пол. В квартире было тихо и спокойно, только Тигра время от времени негромко зевал и, когда ему казалось, что хозяин пропал из его поля зрения начинал мяукать во сне, поднимал голову, открывал глаза и, убедившись, что хозяин на месте, снова засыпал. Максим осматривал свою комнату, давайте и мы посмотрим в каких условиях живет наш герой.   Полы из светлых досок, сколоченных одна к другой лет тридцать назад, однако они своей красоты, чистоты и целостности не теряют. Стены были выкрашены в приятный сине-зелёный цвет, и только десять сантиметров под потолком и косяк двери были белыми. Комната была не настолько большой, но и не тесной – на глаз: не больше двенадцати квадратных метров. Тем не менее, на этих квадратных метрах помещалось всё необходимое. По левой стене, если смотреть, встав спиной к окну, шла кровать и закрытый стеллаж. Над кроватью также были антресоли с книгами и подобной ерундой. Перед окном стояла тумба с ноутбуком, парочкой книг, которые Макс почитывал по ночам, а в тумбочке для этого валялся слабенький фонарик. Чуть дальше был рабочий стол с тремя полками, одна для учебников и тетрадей, следственно – сейчас она пустела; вторая кишила изобилием кубков, грамот и медалей; а третья предназначалась для архивов. По противоположной от кровати стене шел платяной шкаф-купе из серого дерева с зеркалом в полный рост. Интерьер был более чем приятный, но любимой частью комнаты было, естественно, окно, выходящее на несходящиеся стены домов и отрывок канала Грибоедова. ***   В команде уже несколько дней странная, напряжная атмосфера – совсем скоро, а точнее завтра, у них первый матч переходного этапа, который обещает аншлаг. Ребятам прожужжали все мозги насчёт важности этой игры, но было бы лучше провести с ними беседу о важности сохранения конечностей и здравого смысла. Все и позабыли, что хоккеисты тоже люди, и их эмоциональный диапазон может бросаться в крайности, а тем более они имеют дело с подростками, гормоны которых хлещут не хуже грубых вод Ниагарского водопада.    — Ребята, быстрее, слушайте! — подгонял всех Дима, поправляя рукоятью клюшки шлем.   Шаломов, только натягивая гетры, и то в попыхах, старался затормозить процесс, но Романов, а потом и Тарасенко стояли над бедной душой защитника.    — Это что ж у нас за первая пятёрка, которая собирается дольше всех? — пошутил игрок второго звена, нападающий Тимофей Абрамов.   Макс только обернулся к нему и с укоризной угрозил клюшкой. Наконец Илья, потерпевший много психологического давления, нацепил коньки, схватил шлем и все смогли выйти из раздевалки. Егор Сергеевич, от которого за километр веяло злостью, прожигал глазами каждого хоккеиста прежде чем впустить всех на лед.    — Егор Сергеевич, ну, мы сами же от тренировки время отбираем! — воскликнул Максим, подбадривая задумчивого вратаря.    — Тарасенко! Вы! Вы сами же время отбираете у себя, пока копошитесь как девочки. Перед игрой вас никто ждать не будет, поняли? — угрозил тренер и только тогда открыл дверь.   Усвоив информацию, парни один за другим высыпали на лед и вне зависимости от своего цвета, предназначенного каждой пятерке определенный, расположились в полукруг. Егор Сергеевич занял свое место и, помолчав секунд десять, начал свою речь.    — Так, все помнят какое завтра число? — спросил тренер.    — Второе июня. — сказал Ваня, поправив щитки.    — Верно, завтра у нас игра... с клубом «Фазан», это все помнят? — будто издевался Егор Сергеевич.   Команда гулом согласилась.    — У нас уже был опыт игры с этим клубом несколько месяцев назад, что они сделали? Разбили нас по всем фронтам, в особенности по счету на табло, он был не лучшим в наш адрес. Три–ноль это ужасный результат. Неужели мы дадим им ещё одну попытку доказать свое превосходство?!   Все, естественно, были против, поэтому на лице тренера появилась улыбка.    — Поэтому сейчас назову пятёрки на игру, в них и поработаем на тренировке. — сказал Егор Сергеевич и достал блокнот, — Так, первое звено без изменений: Тарасенко, Романов, Шаломов, Кривин и Бледнов.   Владельцы названных фамилий в красных майках переглянулись. Мы их все знаем, потому ещё раз напоминать кто это такие, думаю, не стоит.    — Вторую пришлось немного изменить, поэтому сейчас все внимательно слушают – Абрамов, Кристовский, Голянов, Востунов, из четвёртой также Хворостин.   Давайте о каждом по порядку, поскольку интересно будет узнать с кем имеем дело.   Абрамов уже нам встречался, игрок довольно успешный, но резкий и падкий на наживу в виде драки. О нем многие говорили, что если не вылечит свои нервы придётся распрощаться либо с хоккеем, либо со здоровьем.   Кристовский, которому семнадцать лет назад дали имя Стас, отличался способностью подстроиться под любого, в плане хоккея и командной игры это был талант на вес золота. Про него нельзя больше ничего сказать, поскольку посредственные игроки нас не привлекут.   Голянов, вместе с Востуновым были шикарной парочкой – они не разлей вода бегали с самого детства вместе и их дуэт отлично подходил для амплуа образа игры, стараемого создать у «Архипелага» – быстро, четко, слаженно.   Хворостин просто незначительный, но талантливый персонаж в участиях событий игры, такой игрок нужен в основном составе. Команда была полна такими лицами, но те, кто нам нужен уже озвучены или до них мы ещё дойдем.    — Вы всё поняли? — спросил Егор Сергеевич, в ответ только тишина, — Я с пустыми трибунами разговариваю или с живыми хоккеистами?? пусть даже с пародией на них.   Все в унисон друг другу опомнились, даже не придав внимания словам тренера насчёт того, что хоккеистов он в них мало видит. Он часто поддевал их таким образом, говоря, что из всего, что выдаёт их игроками хокккейного клуба это форма и клюшка в руках. Команда уже привыкла, поэтому решила вновь не акцентировать на этом внимание.    — Раз поняли, тогда вперёд, как обычно, по кругу. — скомандовал Егор Сергеевич, через пару секунд раздался свисток и, когда Дима смог выстроить строй, началась полноценная тренировка.   Завтра игра, от которой в некоторой степени зависит шанс сохранения позиции клуба, но наша забота сейчас в полном объёме усвоить последующие события. ***   Тренировка подошла к концу, раздевалка вновь опустела и хлопнула хлипкая дверь. По коридору в сторону холла направлялись хоккеисты, измотанные нечеловеческими нагрузками, с баулами на плечах. Макс был погружен в мысли, но думал он прежде всего о своем друге – он вспомнил о нем, увидев как фигуристы выходят на тренировку. И к тому же в голове всё крутилась Оливия.   У Максима была особенность – он любил создавать портреты незнакомых людей из видимых признаков. И со Стар он тоже решил прокрутить этот трюк. Тарасенко старался собрать всё в одном месте – несомненно красивая девушка, талантливая фигуристка, но в ней такая глубокая загадка! По правде говоря, Максу было все равно на эти психологические ребусы, но одно упоминание, что стоит поразгадывать девушку сразу вызывало у парня невообразимый интерес. Но наша история слишком длинная, чтобы бояться что-то упустить. Глава 9.   В жаркий день, под палящими лучами солнца люди с гордостью возносили на плечи теплые шарфы, ведь в месте, куда они идут бывает прохладно, пусть даже разгораются невиданные страсти.    — «Приветствуем всех болельщиков хоккея на матче региональной хоккейной лиги!» — слышалось по всей арене из динамиков, сливаясь с гулом зрителей, — «Сегодня встречаются: команда «Фазан» и команда «Архипелаг "Победа"»   Если про гостей много что сказали, шло активное обсуждение предстоящего матча, то хозяева были на нервах и представить себе, что удастся спокойно сыграть было проблематично. Обе команды ждали своего выхода в большом коридоре, теснясь и волнуясь. Дима, стоя впереди, переглядывался с капитаном команды соперника и, щуря глаза, старался устрашить противника. Макс стоял рядом с ним, как и все первое звено, они тревожились еще не начатому состязанию. Наконец-то, раздались имена всех судей и диктор соизволил представить составы команд.   Двери открылись, по очереди участники команды гостей под представление секретаря игры оказались в центральной зоне, а затем, спустя долгие несколько минут были представлены и члены «Архипелага».   На тренерском мостике стоял Егор Сергеевич, он, подбоченясь, с презрением глядел на соперников и с неуверенностью на своих подопечных.   Романов и капитан противоположной команды, встали на центральной точке, над ними стоял арбитр с шайбой. Вот-вот и начнётся сражение, которое не должно перейти в Ледовое побоище. Но, в хоккее бывает всё.   Судья, проверив готовность хоккеистов, ещё больше нагнетая обстановку, поднял руку с шайбой немного выше и выбросил её на лед.   Ей сразу же завладел игрок команды гостей, уведя в сторону. Шайба сразу начала перемещаться по льду с неимоверной скоростью. У хоккеистов были отточенные удары клюшками, они действовали слаженно, что хотел показать и «Архипелаг», но это выходило коряво. Макс, как только ныне владеющий шайбой игрок показался недалеко от него, попытался перехватить заветный осколок лидерства и у него это получилось – Тарасенко вырвался вперед и очень быстро сделал передачу в сторону Ильи. Шаломов спохватился и так увлёкся, что не заметил, что шайбой завладел Вадим.    — «Ну, будет, главное что она у нас» — поразмыслил Максим и кинулся в области защиты.   Иван старался уверенно держаться, пусть и не выдавал он чего-то вратарского, устрашающего.    — Смена! — крикнул Егор Сергеевич, хоккеисты старались удержать шайбу и второе звено смогло перехватить её у первого, не отдав её во владение игрокам «Фазана».   Вторая пятерка тоже создавала видимость четкой дисциплины, но это было похоже на то, когда пятилетний ребёнок пытается рассказать отцу про политику.   Защита в обеих командах работала хорошо, поэтому первые семь минут первого периода шайба без пользы направлялась в разные углы площадки, только заставляя затихать зрителей в разные моменты.   Шла тринадцатая минута, на льду оказалась первая пятерка. Случилось то, чего никто не ожидал – из центральной зоны, на линии была совершена передача игроком «Фазана» своему защитнику, а он, не взирая на напор задержки команды хозяев, обманув вратаря, с успехом забросил шайбу в ворота. Внутренняя штанга раздалась звоном.    — «С передачи Егора Славина, номер восемь, шайбу забросил Сергей Коноев, номер сорок третий, команда «Фазан». — раздалось из динамиков нечто звучавшее как приговор команде хозяев льда.   И тут же на табло вышла уже настораживающая статистика, в которой счёт был один—ноль за семь минут до конца первого периода, ещё не все потеряно!   Следующие минуты, до гудка, завершающего период, прошли как тяжкое сражение, но желание забрасывать было у обоих команд, притом счёт был неравный, поэтому у одной из сторон это стремление было более ярое. Раздалась сирена, шайба была брошена, вратари покинули свои позиции и команды пошли в раздевалки, чтобы отдохнуть. Ещё пуще прежнего Дима прожигал глазами капитана противника, а тот только с уверенностью в победе и высокомерием взглянул на Романова, стоящего рядом Макса и ушел к команде. Парни, пытаясь по дороге привести дыхание в порядок, пришли в раздевалку и попали в круг яростного обсуждения этой абсурдной ситуации.    — Да зона просто не защищается! — выкрикнул Вадим, со злобой стаскивая с головы шлем.    — Это кто говорит?! — с безумной иронией воскликнул вдруг Дима, подскочив, — Кто в первой пятёрке защитник?    — Я не один защитник, Шаломов тащится как черепаха, я один не справляюсь! — оправдывался Вадим, отворачиваясь от всех.   Упомянутый Илья с укоризной нахмурившись, кинул в сторону Кривина одно-два ласковых словечка, а дальше все переросло в жгучую перепалку.   Макс, желая успокоиться от такой бури эмоций, просто сел на скамью и откинулся назад, закрыв глаза. Он тяжело дышал, старался ни о чем не думать, а просто отдохнуть, набраться сил на второй период. Товарищи по команде не давали ему это сделать и сами не отдыхали, тратя энергию на пустые перебранки.    — А куда ты лезешь? Твоё место в зоне, ты зачем в команде? Защищать зону атаки! — парировал Вадим в сторону своего напарника по назначению.    — Мне сказал Александров, что у меня хорошо получается на пятаке работать. — аргументировал Шаломов.   В один момент Максим не выдержал и вскочил, заставив спорщиков отвлечься.    — Заткнулись оба! У нас матч, черт возьми! ***   Идёт уже пятая минута второго периода, хоккеисты скачут как заведенные то за бортик, то на лед. Счет на табло всё тот же, менялось только настроение игроков.   Время пришло вновь первому звену. Они выскочили на каток и Максим, удачно подставив клюшку, смог удержать шайбу и под его ногами оказался предмет, решающий тут многое. В голове Тарасенко простроил тактику, но осталось соблюсти только установки тренера и учесть обстановку на льду – у Максима был талант на практике, в теории его голова ломалась. Игроки очень быстро вошли в зону, поэтому страсти накалялись. Макс, за секунду привлекая внимание всех – и своих, и чужих, обвел защитников, сбил всех с толку и с уверенностью забросил шайбу в ворота противника.    — «Шайбу забросил Максим Тарасенко, номер двадцать два, команда «Архипелаг "Победа"». — с восторгом произнес диктор и трибуны заверещали от счастья.   Макс отъехал от ворот и был поддержан товарищами. Счет сровняли. Теперь дело за малым – стараться забросить и не дать забросить сопернику, а если это пытаются делать обе команды, то игра становится очень резкой.   За оставшееся время второго периода больше ничего сверхъестественного не произошло. ***   Раздался гудок, ознаменовавший начало третьего периода. Цифры на табло без изменений, у фанатов «Архипелага» и его игроков была надежда не поддаться давлению противника и вытянуть победу, нужно было только поверить в успех. После инцидента на шестой минуте завершающего периода верить стало сложно.   Игрок второй пятерки Тимофей Абрамов, не расчитав амплитуды, сильно толкнул нападающего «Фазана» к борту и тем самым сломал ему клюшку. Арбитр изобразил свои незамысловатые движения руками, а из колонок послышалось: — «За неправильную атаку соперника малым штрафом наказан Тимофей Абрамов, номер тридцать, команда «Архипелаг "Победа"».   Вторая пятерка была вынуждена играть в меньшинстве. Шайбу перехватили противники, очень лихо преодолели ослабевшую защиту и случилось нежеланное второе забрасывание в ворота команды-хозяйки.   Азарт рос, игроки «Архипелага» негодовали, а до финального гудка оставалось всего четырнадцать минут. Глава 10.   Зрители с замиранием сердца ждали развязки этого остросюжетного боевика, интерес вскружил мозг, в глазах только мелькали одни за другими хоккеисты, и если запал торжества победы блестел в глазах «Фазана», то «Архипелаг» уже терял надежду.   Были не единые попытки делать замысловатые трюки и чертить узоры по льду, но всё бесполезно – вратарь команды соперника уверенно держал оборону. Макс даже пытался провернуть выход из-за ворот, чтобы застать всех врасплох, но всё тщетно – его удерживали защитники, а шайба только стукалась об щитки голкипера.   До финального гудка полторы минуты. Уже все поникли, играли без азарта, который так и пылал в венах не так давно, адреналином заряжали только болельщики, уже сорвавшие голоса. Лед вдребезги искрошен лезвиями коньков, на арене шла ожесточенная борьба, в которой инициатором была победа.   Егор Сергеевич хотел уйти, но по регламенту должен находиться на посту. Он со страхом смотрел на подопечных, видя насколько их игра не командная. А зрители с укоризной посматривали на тренерский мостик, перебрасываясь словами: «Менять нужно Александрова, менять!»   У «Архипелага» было чувство скорби к самим себе, они без смысла стучали клюшками по льду, скрипели зубами, но энтузиазм ушёл глубоко в расколы катка.   Матч подходил к концу, обратный отсчёт на табло пересек одну минуту, пятьдесят девять, пятдесят восемь...   Первая пятерка снова на льду. Дима сразу вступил с Тарасенко в пару, парни решили действовать на опережение. При скорости Макса он достиг игрока команды соперника, под клюшкой которого болталась шайба, выбил её ударом вперёд и, пересекнув его маршрут, отправил шайбу к Романову. Тот погнал её по центральной зоне и сделал передачу к Вадиму, находящемуся в зоне атаки. Тот постарался преодолеть защиту, но ему ответили жестким отказом – забрасывание не состоялось. Но даже при этом игрокам команды-хозяйки не удалось завладеть шайбой позже – слаженная работа противников оказалась неподкупна и при удачных передачах, через весь каток за девять секунд до конца игры раздался отчаянный звон внутренней штанги ворот «Архипелага»   Финальный гудок раздался, а по арене, словно приговор, пронеслось: — «Матч окончен. Со счётом три–один победила команда «Фазан».   Расстройству болельщиков не было предела, они покидали арену с горьким чувством, а каково было хоккеистам, не оправдавшим надежд фанатов? В груди всё сжималось, холодный пот обливал с головы до ног, стало так противно в собственном теле.   В раздевалке было тихо, не было сил даже ругаться и спорить, все просто с презрением оглядели друг друга и занялись приведением себя в порядок.   Макс молчал хуже всех, его молчание пугало, ведь он забил шайбу, подарившую веру, задумал тактику, фактически – поработал за тренера, но так не удалось добиться успеха. Сам Максим был зол на себя, не на кого-то ещё, тем более не на соперников, ликовавших за стенкой – он был зол только на себя, за то, что не приложил всех усилий для того, чтобы помочь команде выиграть. Конечно, опять юношеский максимализм.   В тишине было даже легче, можно было разобраться с самим собой, но сложно было не поедать себя изнутри.   Не прошло и пяти минут траурной обстановки, как в раздевалку ворвался разгневанный Егор Сергеевич.    — Ну, что, мелкие неслухи! Довели все и вся? — свирепствовал тренер.   В его глазах горел ужас и злоба, хоккеисты как беспомощные котята забились по углам, не желая ответить. Они искренне не понимали за что на них кричат, им было и без того не фонтан. Удар на себя решил принять Макс.    — А мы чем виноваты? Мы всё пытались сделать, чтобы победить! — воскликнул Тарасенко, положив шлем на полку.    — Чем вы виноваты?! Тарасенко, ты поражаешь! — тут Александров затих и подошёл к Максиму.   Юноше было очень страшно, он старался не показывать этого, но в горле уже застряла пробка страха.    — А вы вообще в курсе, что из-за вашей безалаберности на игре мы у разбитого корыта остаемся?! — с претензией спросил Егор Сергеевич, осматривая всех.    — Как это? — спросил Дима, подняв глаза.    — А вот так! — тренер отошёл от Тарасенко, — Спонсор уходит, теперь думайте как команда дальше жить собирается.   С этими словами он ушел, яростно захлопнув дверь. Тишина стала ещё более прискорбной, Макс взглянул на Дмитрия, а тот в свою очередь на него.    — Это в каком смысле – уходит? — спросил Вадим.    — В прямом, ребят, — сказал Илья, сняв защиту, — продают нас, а если не купят – распустят.   Правда жизни заставила всех впасть в отчаяние – карма обозлилась на команду, они оставались в темноте, а их «Архипелаг» в буквальном смысле был на грани того, чтобы расплыться и потеряться в волнах агрессивного, бушующего океана безжалостных реалий. ***   Егор Сергеевич вышел из раздевалки и попал в гудящий коридор. Около него тут же оказался спортивный директор.    — Я ж говорил – парням это знать необязательно! — громко прошипел Роман Матвеевич, — У них и так состояние из-за проигрыша никакое, а ещё Вы тут!   Александров бегло кинул на директора взор и усмехнулся.    — Что смешного, черт побери? — ругался Ларин, — Ничего смешного! Нам нужны собранные хоккеисты.    — А где Вы видите хоккеистов? — иронизировал тренер.    — Прекращайте! Они молодые ещё, научатся. — подбадривал спортивный директор, — Да и вообще – в сегодняшнем проигрыше и ваша заслуга есть.   Егор Сергеевич, услышав это, обернулся и нахмурил брови.    — Чем же это?! — возмутился тренер.    — Вы их терроризируете постоянно! — громко сказал Ларин и, махнув в сторону рукой, ушел по коридору.   В этот момент они стояли около двери раздевалки, а дверь от гневного удара не захлопнулась до конца, через щель все было слышно.   Шаломов отошел от двери, обработал все, что услышал и вернулся к команде. На нем не было лица, он со смешанными эмоциями подошел к своему месту и достал сумку.   — Что там? — спросил Дима, в секунду показавшись рядом.   Илья поглядел на капитана ещё пару мгновений и, потянув губы в трубочку, сказал: — Ларин за нас заступается, это что-то новенькое!   Все обернулись, удивившись этой новости, но только Тарасенко вывел мудрую мысль: — А для вас все теперь злые, успокойтесь уже.   Все затихли и разбрелись по углам раздевалки. ***   Макс вышел на крыльцо ледового дворца – прилегающие территории отчистились от болельщиков, ощущение отчужденности от этого мира сводило с ума. Жара впиталась в землю, теперь точно освежающий ветерок и перемешанные в нем запахи цветов. Тарасенко с горьким чувством на душе спустился на пару ступенек вниз, но остановился, осматривая округу – было так тихо, что ни на что не похоже. Подчеркивать внутреннее состояние парня, думаем, не нужно. Он постоял ещё немного времени и, не найдя смысла стоять на крыльце злосчастного дворца, пошел к воротам, а из-за колонны за ним безмолвно наблюдал Саша – как только Макс скрылся за забором, он поправил очки и с состраданием к хоккеисту ушел обратно во дворец. Пусть даже между ними была напряженная атмосфера – человеческих чувств не терял ни один, ни другой.