***
Стук в дверь. Я вздрогнула. Из дремоты получилось выйти достаточно быстро. Открыв глаза, первым, что я увидела, была Мириам, стоявшая в двери. Она стучала по деревянной поверхности, тем самым заставляя нас с Сандрой проснуться. — Подъём, сони, — она окинула взглядом комнату, не задерживаясь ни на ком, — Поднимайтесь. Завтрак будет готов через час, — оповестила нас женщина, после чего вышла, закрыв дверь за собой. После того, как Мириам вышла, я сонно потянулась под одеялом и посмотрела на Сандру. Та сидела уже на краю матраса. С секунду подождав, поднялась и пошла в ванную. «Её внимание было такое ласковое, точное и нежное… Мне его действительно не хватает сейчас… — подумала я и, поднявшись с кровати, пошла вслед за Сандрой, — Хотя я правильно сделала, дав ей понять, что у нас ничего не может быть кроме этого… Ведь если бы не дала чётко понять, то вселила бы некую надежду, а я не хочу портить чьи-то мечты.» От одной мысли, что у меня была связь с Сандрой, по телу бегут мурашки, а сердце неприятно ноет, в то время как внизу живота стягивается узел. Но это неправильно. И это было лишь один раз. Поднявшись с кровати, я побрела в ванную комнату и увидела там Сандру, набирающую воду. Всё вокруг было в тёплом пару, от которого становилось жарко. — Мы тут всего пару дней, а такое чувство, будто уже недели так две, — неожиданно для меня сказала Сандра. С ней я могла полностью согласиться. Эта неделя, как мне кажется, будет самая длинная из всех. Немного подождав, пока в ванную наберётся вода, Сандра сняла с себя ночную одежду, в которую успела уже когда-то нарядиться, и залезла в ванную. Вода красиво обволакивала её тело, а пена, что девушка только начала создавать своими пальчиками, как искусный маг, прикрывала её соблазнительно большую грудь. Я отвела глаза от смущения. В животе завязался тугой узел эмоций, который не давал сделать и шагу. Такой же был и пару минут назад до входа сюда. Когда мои влажные фантазии переместились в тело, сползая к животу, создавая это же ощущение. «Боже… что со мной не так? — хоть я и читала много литературы, но вот книг по половому воспитанию было совсем мало, поэтому что есть что и каково его название, мне не удосужилось узнать.» Постояв так с минуту, я услышала мягкий и мелодичный голос Сандры: — Иди ко мне. Я подняла взгляд и увидела лицо Сандры при свете керосиновых ламп, которые красиво и утонченно подчёркивали её острый подбородок, пухлые губы, аккуратный и чёткий носик, большие тёмные глаза и бровки, что сейчас были мягкими от улыбки на лице. Я робко ступила вперёд, а после, как ошпаренная, остановилась, с секунды подумав: «Но я же сказала, что у нас ничего не может быть… Значит это всего лишь девичий жест? Боже, почему так всё сложно?» Я стояла, не зная, что и поделать. Смотрю на неё, не понимая, чего хочет. Думаю о себе. А чего хочу я? Решаюсь спросить: — Сандра… что между нами? Что у нас за стадия отношений?.. Обладательница каштановых волос даже, явно не подумав, ответила: — У нас? — выделила она последнее слово, — Ничего. Да и «нас» никаких нет, ведь просто подруги. Это разве не так? Я посмотрела на её улыбку и сама, невольно улыбнувшись, ответила: — Да. — Тогда иди ко мне. Подруги же могут принимать ванную вместе. Я не была в этом уверена, но, растеряв ту робость, кивнула и подошла ближе, начиная снимать с себя ночную одежду, которая не прикрывала ничего, как это могло видеться со стороны. Вообще напялить на себя это меня заставила Мириам, которая говорила, что тело отдыхает только когда на нем нет одежды, или же она не прикрывает практически ничего. Но, читая книги, я нашла этому объяснение: это — стереотип, факт которого был давно опровергнут. От сна в хорошей ночнушке тело будет чувствовать себя даже лучше. Но может главная фрейлина думала, что может прийти граф. Но это всё иллюзия, ведь он всю ночь провёл с Сандрой. «Почему именно с ней? Почему граф весь день пробыл со мной, а по итогу провёл ночь с ней? Что не так с графом? — хотя я сразу нашла ответ на этот вопрос: — Я всего лишь наложница. Он никому ничего не должен. Особенно мне, — подумала я, а на душе было так больно и неприятно.» Возможно, его нужно было понять, и я наверное это и делала… Было неприятно от того, что весь день он провёл со мной, а по итогу спал с Сандрой. Это так… мерзко? Отвратительно? Неправильно? Нет. Очень даже правильно, но точно неприятно и я бы даже сказала равнодушно по отношению ко мне. Оставив ночнушку на полу, рядом с одеждой соседки, я перелезла через бортик ванной и присела напротив неё. В глаза обладательнице каштановых волос я была не в силах смотреть, поэтому опустила взгляд на свои руки, что были под полупрозрачно-белой пеной, которую теребили длинные ноготки. Сандра заметила моё смущение и, взяв мою руку в свою, произнесла: — Так и будешь меня бояться? — она точно смотрела на меня. Я не видела, но явно чувствовала её взгляд как что-то существенное. — Нет… я тебя вовсе не боюсь, — это была чистейшая правда, — Я просто не могу привыкнуть к такой жизни… — робко произнесла я. — Какой такой? — поинтересовалась девушка. — Ну… наложницы, да ещё и такой. Это всё было неправильно, но я явно не жалею о сделанном вместе с тобой… Мне нравятся твоя забота и ласка, но я всё же не могу к этому привыкнуть. И наверное никогда не смогу принять это. — В любом случае, нам осталось жить вместе каких-то четыре дня. Как бы ты мне ни нравилась, как бы я тебя ни любила, всё же, при всём моём желании быть с тобой, я не могу. Во-первых, ты любишь господина. А, во-вторых, ты не любишь меня, и никогда не полюбишь. Это я знаю точно. Это была чистейшая правда, а что насчёт графа… Это так сложно. Вроде бы он мне нравится, но что такое любовь я не знала, и как это ощущается — тоже, поэтому ничего сказать точно я не могла… «И всё же, что такое любовь? — подумав про себя, я чуть откинула голову назад и прикрыла глаза, наслаждаясь тёплой водой.»***
Нежась в тёплой ванной, пока вода в ней не стала прохладной, мы помылись и вылезли из воды. Обернувшись большим полотенцем, вместе с Сандрой мы направились обратно в спальную комнату. Пройдя по холодной плитке, мы вышли в комнату, в которой был дуб. Мои ноги привели меня к кровати. Голова поднялась, и я посмотрела на Сандру, что копалась в шкафу, где была груда разных платьев. Достав одно из, возможно, сотни разных, протянула мне со словами: «Тебе должно подойти». Взяв то, что мне вручила подруга, я сняла уже мокрое полотенце и надела наряд. Бледно-жёлтое, почти бежевое платье идеально село на мою фигуру. Длина его была почти в пол, как и в принципе почти вся одежда, даже, наверное, не наложниц, а дворянок. Рукава платья были узорчатые и длиною чуть ниже локтя, и у самого сгиба руки собирались в мягкие складки, придавая лёгкости и воздушности. Верх платья от талии и до самой шеи, затрагивая и воротник, были с пуговками, что необычно для одежды для девушек нашего времени. Сейчас в моде были корсеты и что-то утончённое. Классицизм процветал. А ещё зарождался романтизм, это платье как раз из этого стиля. Так же верх платья, где располагались пуговицы, была такая же узорчатая ткань, что и на рукавах. Одевшись, я собрала волосы в высокий пучок, чтобы, если бы граф позвал снова куда-то в солнечное место, смогла надеть шляпу. Также на моём лице было совсем немного косметики. Вишневый цвет помады идеально лёг на мой смуглый цвет кожи. И эта же помада оказалась и на веках, чтобы подчеркнуть чуть острые черты лица. На запястье я пшикнула духи с ароматом апельсина. Мне так сильно понравился он, что просто так отставить флакончик с жёлтым содержимым я не могла. Подняться со стула меня заставила Мириам, которая вошла в комнату со словами: — Девушки, завтрак готов, — после этих слов мы вышли в коридор. На удивление сегодня он был какой-то светлый и мягкий. У меня зародилось чувство, будто он отражает настроение графа. Вчера он был такой тёмный и странный, Влад точно такой же. Вчера он был такой странный и отстранённый. Это было видно. Если он сегодня будет добрый и мягкий, то правильно говорят, что дом — это отражение характера его хозяина. Мы шли по направлению в столовую для «обычных дней». Мы прошли направо и почему-то у меня назрел вопрос, который я осмелилась задать фрейлине: — Мириам, а где едят остальные слуги, не считая крестьян? Она молчала буквально минуту, а после сказала: — Для них есть специальная зала. Есть ещё вопросы? — Нет, — ответив ей, мы вошли в то же помещение, что и вчера. Светлые стены, высокие потолки, большие окна и пол из тёмного дуба. Солнце светило в длинные, как шпили, окна, освещая при этом всю комнату. На сосновом столе была также еда на двоих. Было что-то похожее на кашу, также оладушки и вафли. Всё выглядело очень аппетитно, от чего у меня, ещё бы чуть-чуть, и потекли слюнки. Присев за стол, мы принялись завтракать. Всё было очень вкусно. После мы выпили чаю. Всё это время Мириам стояла рядом и просто наблюдала за нами. Её голубые глаза красиво сочетались с кудрявой копной на голове. С виду фрейлине было около двадцати пяти лет, но на деле ей, может быть, и все тридцать. По характеру женщина была очень разговорчивая, но всё же знала, что где сказать и когда. Если же не было у той настроения, то она была очень молчалива. Это я уже успела заметить, за три неполных дня прибывания здесь. Вообще с виду она милая и безобидная, но на деле строгая и даже немного вспыльчивая, как по мне. Таких людей за всю свою жизнь я не встречала, поэтому боялась как-либо контактировать с фрейлиной, но та на мои вопросы отвечала охотно, это радовало и даже очень. Спустя пятнадцать минутной трапезы в абсолютной тишине, мы поднялись из-за стола и направились снова за Мириам в комнату. — Сандра, ты будешь заниматься чтением, раз вышивание крестиком тебе не понравилось. А ты, Лайя, — она чуть повернула голову в мою сторону, — отправишься в оранжерею через несколько минут. «Интересно: так решил граф или сама Мириам? — её «мотива» я не знала, поэтому ничего не могла сказать конкретного. Но от мысли, что я смогу поработать с цветами, мне становилось хорошо.» С самого детства я любила возиться в саду, особенно там, где было очень много цветов. В поместье Локида был старенький садовник. Очень приятный человек. Мне он очень нравился, я его почти дедушкой считала. Я часто помогала ему в саду. Но один из дней я помню особенно…***
— Дядюшка Хасан! — крикнула я, пробегая по плитке прямиком в заднюю часть сада, ища садовника, — Вы тут? — Да, Лайя. Я тут, — хрипло ответил старик. Ему на тот момент уже было около семидесяти лет. Он прожил очень много для нашего времени. Обычно люди уходили из жизни в пятьдесят-шестьдесят лет, а он смог столько! Но это мог и сам дедушка неправильно насчитать, так как уже был старенький и некоторое мог забыть. Но я всегда любила помогать ему, потому что садовник был один на весь большой сад. — Вам плохо, дедушка? — поинтересовалась я, глядя на кашляющего старичка. Он ничего не ответил, а только улыбнулся с горечью в глазах. Он всегда был добр ко мне. Был таким жизнерадостным. Но я видела сейчас, что ему плохо и, сказав ему, что я всё сделаю сама, отправила того отдыхать. Было грустно и на глазах чуть ли не наворачивались слёзы. С того дня я всё реже и реже начала видеть дядюшку Хасана… Меня это не радовало совсем. А после в сад наняли новую садовницу. Она-то мне поведала, что «дедушка» умер… На моих глазах слёзы, в глазах темнота, на душе пустота… стало так больно, горько, отвратительно…. Это была моя первая утрата близкого мне человека… я плакала несколько часов рядом с любимыми лилиями садовника. С тех пор моим любимым цветком стали Лилии…***
Резко стало грустно от того, что я вспомнила дядюшку Хасана. И решила: «Нужно будет собрать икебану в его память и честь… — в голове сразу созрел букет из белых цветов: ромашки, пионы, розы…» С радостными мыслями я поднялась со стула и пошла за Мириам, которая уже вышла в коридор. Сейчас стены замка казались мне ещё радостнее. Будто бы они разделяли со мной свою радость. На душе так легко и спокойно. Но всё же где-то глубоко, в самых закутках подсознания, я понимала, что мне грустно, ведь дядюшка ушёл из жизни, а я с ним проститься так и не смогла… Мы быстро дошли до комнаты и после слов Мириам Сандре: «Я скоро приду, подожди меня», мы отправились в ту же часть замка, что и вчера, когда я с Ариной пошли в конюшню. И тут я вспомнила, что вчера сказала Графу…***
Граф подошёл ближе ко мне, коснулся моей руки и поцеловал тыльную сторону ладони. Губы на моём лице чуть дрогнули вверх, переходя в улыбку. В этот момент он был так красив, что у меня на душе осталась только радость и невесомость. Мужчина потянулся рукой к выбившейся пряди волос, что довольно удобно устроилась перед левым глазом. Его аристократические пальцы аккуратно убрали непослушные пряди волос за ушко. «Боже, какой же хочется сейчас его поцеловать…» Не успев договорить, я продолжила, но уже вслух: — Если хотите, то поцелуйте меня, — я сказала это довольно чётко, ясно и громко, хоть внутри бушевала буря страсти и… возбуждения? Если бы кто-то проходил мимо, то точно услышал бы нас, но я была уверена, что сейчас мы одни. Глаза графа загорели огнём. Ярким, страстным, безудержным. Я была уверена, что сейчас по его телу пробежалась мурашки, также, как и у меня. Горячий жар поднимался по телу вверх, наполняя каждую клеточку этим ощущением, а после скатывается вниз, быстро-быстро, будто падая с большой высоты и внизу, не разбиваясь, хватался за скалу, за этот выступ в животе. Теперь он там будет очень долго. Но несмотря на это, было видно, как он пытался сдерживаться. Это сейчас самое очевидное. Но так хотелось, чтобы он отбросил всё и просто впился мне в губы своими, проводил своим языком по моим губам, чтобы его руки скользили по моей одежде, всё ниже и ниже, и ниже пока бы не дошли до той самой точки. Он приблизился к моему лицу. Близко… слишком близко… Настолько, что я чувствовала его дыхание на своей мочке уха. «Он настолько высок… — только сейчас я поняла, что он больше меня на полторы моей головы.» Усмешка из его уст. Я прикрыла глаза в ожидании, что будет дальше. Сердце колотилось в ожидании, намереваясь вот-вот выпрыгнуть из груди. Так хотелось его губ… Так хотелось! Его голоса была совсем рядом с моим ушком. Он прошептал мне. Тихо-тихо, но так, чтобы по телу прошлись мурашки от… страха? Или это называется возбуждение?.. — Такие слова должен говорить я. Я судорожно втянула воздух. Внутри всё рухнуло, будто бы выступ за который я ухватилась обвалился, и я вновь полетела вниз. Но я не теряла надежды на спасение… Он явно улыбался, и я резко и неожиданно даже для себя сказала: — Раз такие слова должны говорить вы, то скажите. Явно не успев всё хорошенько обдумать, он выпалил: — А ты знаешь, что это называется дерзость? — Да, Граф, — я ответила также чётко ему в шею. Сейчас хотелось прикоснуться к ней и поцеловать…***
Но, увы, это было невозможно… и для меня тогда ничего не произошло… Ни слов, ни заветного касания… По пути в замок я думала только о том, что же я сделала не так. Сейчас же мои мысли укрепились. «Это всё из-за того, что я называю его «Мой Граф»?.. — думала я про себя, пока мы с Мириам шли по коридорам, — Это мне наказание?.. Меня он даже не поцеловал, а с Сандрой ночь провёл… — почему-то где-то в душе я злилась на него. Хотелось просто высказать ему всё, но при этом ничего не говорить, — Почему такие чувства? Что с ними делать?..» Витая в своих мыслях, я не заметила даже, как мы вышли из замка и оказались на улице. Меня снова окутал запах дубов и щебетание птиц. Пройдя пару извилистых дорожек, мы вышли к одной из больших, на которой я видела… Того, кого и сейчас хотела увидеть больше всего и при этом вообще не хотела. «Лайя, ты уже рехнулась… это уже какая-то болезнь… — подумала я, а потом посмотрела на идеально подходящий костюм Влада.» Иссиня-чёрные волосы снова были идеально уложены, фрак тёмно-синего, почти как грозовая туча, цвета, под ним было надето что-то вроде рубашки, почти такого же темного цвета. От этого костюма мне казалось, что он злой и неприступный, но под глубокими голубыми глазами я видела доброту, простоту и мягкость. — Господин, здравствуйте, — произнесла Мириам, поклонившись чёрноволосому мужчине. — Мириам, спасибо. Можешь идти, — та подняла голову и, развернувшись пошла прочь, по той же тропинке, по которой мы сюда пришли. — Лайя, дальше твой путь лежит рядом со мной. На его лице играла какая-то мимолётная радость, а взгляд был таким мягким и… Любящим? Да это было определённо так. Хотя… Может я и ошибаюсь… Я улыбнулась и, не говоря ни слова, отправилась вслед за графом, что пошёл ещё дальше в сад. Мы прошли около пяти минут, как на горизонте увидела большое, я бы даже сказала, огромное, по сравнению с ростом человека, здание. Чем ближе мы подходили, тем я больше видела деталей. Прозрачное сооружение, которое было в четыре раза выше меня, красиво смотрелось среди огромного сада, что окружал оранжерею. Большая арка белого цвета, на которой красиво были завиты углы, цепляясь за «окна», создавая при этом ощущение, будто бы стекла там вовсе нет, выглядела не менее прекрасно. Двери в помещение были отворены, пропуская любого, кто мог здесь проходить. Мы подошли к зданию, если его так можно было вообще назвать. Я шла справа от графа, и тот явно видел моё удивлённое и восторженное лицо. От одной мысли, что я здесь могу творить, на душе становится ещё радостнее, будто бы маленькому ребёнку разрешили устроить какую-нибудь безобидную шалость. Как только мы переступили за черту дверного проёма, я услышала голос Влада: — Сегодня ты можешь сделать любой букет. Если мне понравится, то я дам более сложное задание. В животе запорхали бабочки. «Сегодня это всё в моих владениях? — я была на седьмом небе от счастья.» В глазах предстала картина, как я собираю большой белый букет цветов. Граф продолжил говорить: — Вся оранжерея в твоём распоряжении, — сказав это, он прошёлся чуть глубже, и только сейчас я увидела фонтан, а по обе стороны находились скамейки из дуба, — Все инструменты ты можешь найти в правой стороне. Граф присел по правую сторону от струящегося потока воды, а я, посмотрев по сторонам, увидела большой куст белых цветов и направилась прямиком к ним. Они находились с правой стороны от меня, как раз то, что мне и нужно было. Оранжерея наверняка была гигантских размеров, от чего, где-то глубоко в подсознании, я боялась заблудиться. «Но ведь я тут не одна? Рядом есть граф. Значит он меня найдёт, если я потеряюсь… — рассуждала я, приближаясь к цветам.» На первый взгляд, издалека, мне показалось, что это пионы, но я ошиблась. Это был довольно редкий цветок, имеющий необычное, как и он сам, название Гипсофил. Такое растение было и у господина Локида в саду, мне его показывал дядюшка Хасан, и тогда оно мне приглянулось. Как-то раз я хотела собрать пару цветков, но садовник мне не разрешил этого сделать, со словами: «Это слабое растение, не будем же мы его губить?». Я охотно послушалась дедушку Хасана, ведь я всегда знала, что цветы это что-то живое и убивать их нехорошо. Подойдя ближе, я увидела беседку. Небольшую, открытую, выполненную из резного светлого дерева. Та была местами окрашена в белый цвет. Войдя в неё, я заметила инструменты. Много разных инструментов. Начиная от ножничек и ленточек, заканчивая разными лопатами и граблями. Взяв плетеную корзинку, я положила в неё инструменты. Выйдя из беседки, направилась к белым цветам. Повесив на изгиб руки корзинку, я взяла ножницы и начала искать самые красивые бутоны цветов, а после срезать их. Когда стебель был отрезан от основной массы, он отправлялся в корзину. Я повторила движение. Ещё раз. И ещё. И так я делала, пока не набрала около десяти цветов. После посмотрела по сторонам, рассматривая и обдумывая, куда можно идти дальше, и увидев большую плантацию лилий направилась к ним. Тропинка никак не хотела меня вести прямиком к белым цветам. По дороге к ним я видела розы разных цветов, начиная от ало-красных, заканчивая персиковыми. Последние мне приглянулись, и я решила сорвать один. Наклонившись к кусту, я почувствовала весь аромат. Так пахли только розы. Когда бутон желтоватого цвета оказался в моих руках, то я решила не оставлять его в корзине, а вставить себе в волосы, между прядей. Я не видела как он там выглядит, но по ощущениям, цветок хорошо вписался к моему образу. Когда наконец-то дорога вывела меня к цветам, к которым я так упорно шла, то подошла ближе и, вобрав в лёгкие этот прекрасный аромат, я вспомнила дядюшку. Его улыбку, седые, почти полностью белые волосы, чуть отросшую бородку, голубые глаза, которые манили и тянули к себе. Этот цветок у меня всегда ассоциировался с садовником Хасаном. В день, когда я узнала о его смерти, я пообещала себе, что никогда его не забуду. Так и происходит. Вот уже на протяжении одиннадцати лет я не забываю своего любимого и почти родного дедушку. Набрав самых красивых лилий, я направилась дальше по прямой в надежде найти ещё что-нибудь интересное и привлекательное. И я нашла. Это был огромный куст белых роз. «Похожи на те, что любит граф… — подумала я, наклоняясь к огромному кусту и вдыхая аромат. Если при запахе лилий я представляла родного мне старичка, то сейчас я видела перед глазами высокого черноволосого мужчину с глазами цвета бескрайнего океана.» Я почувствовала на своей спине взгляд, но оборачиваться не стала. Я знала, кто это. Прекрасно знала. Никаких сомнений не было. Ведь мы здесь одни. И тут я задалась вопросом: — Интересно… почему каждый цветок пахнет по особенному? И как мы вообще различаем эти ароматы? — а после сказанного подумала: «Ну молодец, Лайя. Нашла время, место и собеседника для вопроса.» Мой «смотритель» сразу же ответил: — Запах есть не только у цветов, — низкий и бархатистый голос, что я так любила, начал говорить медленно, будто пробуя слова на вкус, — Но и у еды, парфюмерии, разных лавок с товарами, деревьев есть запах. Даже каждый человек пахнет по разному. Кто-то карамелью, кто-то ванилью, а кто-то апельсинами. «Это он сейчас на меня намекнул? — пронеслось у меня в голове.» — Вот, например, вы пахните горьким шоколадом с горячим кофе, — произнесла я, разворачиваясь к нему. На его лице заиграла ухмылка, от чего стало тепло на душе. Будто бы сейчас я пробовала на вкус тот самый горький шоколад и запивала его горячим кофе. Он начал подходить ближе, и я всё сильнее чувствовала его запах. «Боже, почему я раньше этого не замечала? Не чувствовала? — мимолётно думала я, наблюдая за тем, как Влад подходит ещё ближе ко мне.» Его движения были не быстрые, и не медленные, я бы сказала размеренные, если вообще с его длинной шага можно было так сказать. Он не молниеносно подходил ко мне ближе. И ближе. И ещё ближе. Пока между нами не осталось пару сантиметров расстояния. — А ещё, — начал он, но уже как-то по другому… особенному что ли? — У каждого человека есть свой вкус. — Как это узнать? — робким голосом поинтересоваться я, перебирая в голове все возможные варианты. — Есть разные способы, — это прозвучало уже как что-то… возбуждающее? — Один из которых… Секундная пауза. Голубая радужка его глаз заполнила всё что только можно и нельзя. Время будто бы остановилось… Дыхание прервалось… Мгновение… И я почувствовала на своих губах его. Это такие странные ощущения… Это так мягко, но в тоже время… требовательно? Было чувство, что я пробовала на вкус что-то экзотическое. Будто бы горький шоколад растаял в горячем кофе, и будто бы в него добавили сок апельсина. Его губы мягко ласкали мои, дарили умиротворение. Стало так тепло и уютно. Но они и были какие-то агрессивные, отчего создавалось ощущение, будто бы он это делал в порыве страсти и ничего особого не значило. После этого в моей голове засела мысль: «Может это и правда просто порыв страсти?.. — эта мысль не давала нормально вдохнуть воздух. Или же не это мне не давало вздохнуть?» Холодная рука графа легла мне на подбородок притягивая ближе к себе. Моё тело коснулось его одеяния. Оно было холодное, как сталь. Сердце такое же? И возможно ли растопить лёд? Казалось будто бы наши касания длились вечность. Да такую, что всё это время я не могла дышать от действий Влада. Было так спокойно, но одновременно тревожно. «Это мой первый поцелуй! Первый… — думала я с закрытыми глазами наслаждаясь вкусными и чуть шершавыми губами мужчины.» Но эта радость долго не продлилась. Губы Влада, что мне так понравились, оторвались от меня, и внутри что-то упало. Мне было этого мало. Хотелось больше и дольше. Больше его поцелуев. Дольше его касаний на моем теле. Желательно абсолютно обнажённом. Низ живота неприятно колол и будто бы ныл, желая продолжения. Не в силах поднять глаза на Влада, я ждала. Ждала пока он что-нибудь скажет. Но он молчал. Я слышала как шуршали деревья, щебетали птицы, шумела вода в фонтане и бешено стучало сердце, которое заглушало почти все звуки в округе. Томительное ожидание продолжения… — Ты вкуса апельсина с шоколадом, — я робко улыбнулась и почувствовала, что моё лицо начинает печь. — Как так получилось, что я вкуса апельсина, ведь я его никогда не пробовала? — Если ты не пробовала что-то, это не значит, что ты не можешь быть этого вкуса. У каждого человека внутри есть что-то вроде сгустка энергии, от чего человек может пахнуть им и на вкус быть таким же. — Это вообще объяснимо? — Нет. Доказательств нет, но я верю, что в нашей душе что-то есть, и что душа у людей тоже имеется, — даже такому, немного странному разговору я была безумно рада, — Тебе помочь? — уже более мягким голосом сказал он. Мне сейчас было не сильно важно, что до меня пытается донести граф, я просто наслаждалась его мягким и приятным голосом… — Лайя, давай я тебе помогу, — уже без вопроса произнес Влад, потянувшись за корзиной, что была полна цветами. Я отдала ему лёгкий груз, и мы с ним направились к беседке.