Роковая красотка

Несколько часов спустя, распластавшись на смятых простынях в банном халате и закинув ноги на плечи любовника, Майки молча курил, глядя в потолок, а Ханма почти ужаснулся, когда взял телефон и увидел пропущенные звонки от шефа. — Чёрт, Кисаки звонил, пока мы тут развлекались… Странно, чего это он? Вроде дел никаких не было. — Перезвони, — безэмоционально произнёс Манджиро, затягиваясь новой дозой никотина. — Звоню. Тетта ответил почти сразу же и весьма прямолинейно: — Ты с тёлочкой? — С чего ты взял? — слегка занервничал Шюджи. — Я просто прилёг отдохнуть после работы, а звук на телефоне выключил… — Не оправдывайся, такое уже не в первый раз — по ночам, ближе к выходным, до тебя не дозвонишься. — Разве?.. — Я заметил, что такое происходит через каждые два месяца. «Он так реально догадается, с кем я ночи коротаю…» — Ну, и когда ты собираешься меня с ней познакомить? — С кем? — Не прикидывайся дураком, ты понял, о ком я. Или у тебя их несколько? — в голосе Кисаки прозвучало одобрение. — Нет, одна, — Ханма на секунду обернулся, и его шею тут же схватили в тиски сильные ножки, вызывая на лице улыбку. Игриво укусил за щиколотку, глядя отчего-то недовольному царю «Тосвы» прямо в глаза. — Вот и скажи, что твой начальник очень хочет с ней познакомиться. Во-первых, она отвлекает тебя от работы, а во-вторых, у друзей не должно быть секретов друг от друга. Ты сам так говорил. «Это он — твой начальник?» — одними губами произнёс Майки, сердито сдвинув брови к переносице и туже затягивая «ошейник», взглядом давая понять, кому он на самом деле должен подчиняться. В ответ Ханма только хитро усмехнулся. — Как её зовут? Только было он хотел сказать, что никакой «тёлочки» на самом деле не было, как вдруг Манджиро ловко поднялся и, щекоча щёку растрёпанными в беспорядке волосами, жарко зашептал ему на ухо: «Скажи, что её зовут Майя». «Ты серьёзно?» — взглядом вопрошал Шюджи, удивлённо вскинув брови. Против небольшой авантюры он не возражал, но не с Кисаки же — слишком рискованно. Если он узнает о них, то вряд ли обрадуется — скорее, устроит допрос с пристрастием или вообще в предатели его запишет. Сано делал это намеренно. Он уже не раз предлагал ему выбрать сторону, но Ханма каждый раз отшучивался, что им лучше оставаться для всех врагами. Дело было далеко не в романтике — больше в его боевом потенциале, который умный Манджиро хотел прибрать к рукам. А Жнец из принципа не хотел подчиняться ему. Заниматься сексом? Пожалуйста. Но плясать под дудку вождя «Тосвы»? Да ни за что. Хотя он не отрицал такую возможность в ближайшем будущем. Например, если у Майки кончится терпение и он захочет убить Кисаки — поводов было предостаточно. Тогда у него точно не останется другого выбора, кроме как примкнуть к его организации. — Её зовут… Майя. — Иностранка? — Нет, японка, — Ханма цитировал шефу беззвучный шёпот любовника и с каждой минутой всё больше офигевал от происходящего: Майки хотел надуть Кисаки, а его — сделать соучастником? Это месть за отжатое казино? — Красивая? — Очень, — утвердительно шепнул Манджиро, нарочито соблазнительным тоном. И тогда-то Ханма понял, что происходящее его безумно забавляло: в глазах мелькнул огонёк коварства, губы растянулись в хитрой улыбке. Выглядело это пугающе. «Он точно что-то задумал». — Очень. — И сколько вы уже вместе? — Год. То есть два, — глава «Тосвы» чуть было не удушил его за неправильный первый ответ. Рывком повалил на спину, а затем оседлал его бёдра, и в такой позе, крепко держа за шею, пронзительно смотрел ему прямо в глаза, словно кобра перед заклинателем, выворачивая душу наизнанку. Во взгляде Майки была угроза, однако тело его оставалось всё таким же податливым — он не запрещал ему ласкать себя. Сбросил халат с плеч и прильнул к его груди, точно как кот в поисках ласки, отчётливо дав почувствовать эрекцию. «Ты не только непобедимый, но ещё и неутомимый», — посмеялся в мыслях Ханма, обнимая его за талию одной рукой. Едва сдержался, когда Манджиро развязал пояс халата и сам заставил его опустить руку ниже, снять боксёры. Не отвечай он на звонок Кисаки, уже бы давно растянул его и хорошенько вставил. — Два года трахаетесь или встречаетесь? — Первое, — придерживая телефон плечом, Шюджи наконец освободил руки и, нехорошо улыбаясь, сжал упругие ягодицы. А Майки в отместку дразняще облизнул губы, оттянул резинку трусов и начал надрачивать ему, чтобы совсем с ума свести. — Мы не встречаемся — просто трахаемся. — Я так и понял. Но всё-таки вы с ней уже давно вместе, мог бы и рассказать. — Тебе интересно, с кем я сплю? — весело переспросил Ханма. Теперь ситуация стала забавлять и его: в руках у него был неприлично возбуждённый глава «Тосвы», а на другом конце провода — шеф «Вальхаллы», который даже не представлял, кем на самом деле являлась его «пассия». — Мне интересно познакомиться с хорошенькой девушкой. Я доверяю твоему вкусу, — туманно ответил Тетта. — Жду вас обоих завтра на ужин. — Завтра?! — Ханма так опешил, что чуть не выпустил телефон. Майки же не стал ждать, пока он до чего-то договорится. После его настойчивых действий ему стоило больших трудов сохранить спокойный голос: — Погоди, Кисаки, мы завтра не сможем… То есть Майя не сможет. — Хватит уже прятать её, Ханма. Я хочу видеть Майю завтра в своём ресторане. Не опаздывайте, — в конце шеф «Вальхаллы» не удержался от подколки — по звукам понял, чем они были заняты: — Развлекайтесь. — Ты доволен? И что теперь делать? Он нас спалит, — отключив вызов, Шюджи возмущённо обратился к любовнику-фантазёру, который своей выходкой подставил их обоих. — Если Кисаки хочет увидеть Майю завтра на ужине, она придёт. — Ты предлагаешь мне пойти с какой-то шлюхой? — скептично переспросил Ханма. — Плохая идея — он сразу догадается, что нас ничего не связывает. — Я сам найду для тебя девушку, не шлюху. У меня есть кое-кто на примете, — холодно отрезал Майки. Даже разгорячённый от их игрищ, обнажённый и сексуальный, он продолжал смотреть на него с лёгкой надменностью. Соблазнительно выгнув спину, вскинул бёдра и властно приказал: — А сейчас закрой свой рот и займись делом. — Любишь же ты командовать, — вкрадчиво прошептал Жнец, довольно оскалившись и молча проглатывая ругательство. Его почти умиляло, когда Майки становился собой из прошлого: будто не терял семью и друзей, не жил в аду последние десять лет и остался всё таким же гордым и непоколебимым. Но разговаривать с ним в таком тоне он ему не разрешал. — Что значит «есть кое-кто»? Малыш Майки разве по девочкам? — Тебя это не касается. — Теперь уже касается, — строго возразил Шюджи. Такие разговоры ему совсем не нравились. По двум причинам: во-первых, это бесило, а во-вторых, в порыве страсти они с Майки частенько забывали пользоваться презервативами. Их секс был риском во всех смыслах. — Ты с кем-то ещё спишь, кроме меня? — Что, боишься сдохнуть? — позлорадствовал Сано. Ему не нужен был ответ. Он прекрасно знал, что своя шкурка Богу Смерти была ой как дорога. На жизни других Ханме было плевать, но только не на свою собственную. — Или тебя бесит сам факт, что я спал с кем-то другим? — И то, и другое. Майки внимательно смотрел ему в глаза, проверяя, лгал он или нет. Он был удивлён его честностью и тоже решил сказать правду: — Сейчас я сплю только с тобой. У меня никого нет. — Верю, — Ханма остался доволен его ответом, особенно второй частью — немного улыбнулся и притянул к себе ближе. Между ними осталось только сексуальное напряжение. — И всё-таки расскажи мне, как ты собираешься найти эту самую Майю до завтра? — У меня есть план. — Надёжный? — Вполне. — Хорошо, уговорил. Я сыграю с тобой в эту игру, но, если что-то пойдёт не так, последствия будешь разгребать сам. — Если сольёшься, ты и себя подставишь, — елейно напомнил ему Майки, склонив голову набок и отражая его ухмылку. — Мы теперь в одной лодке, Ханма, и лучше бы тебе не забывать об этом. «Потому что это только начало. И ты, и Кисаки надолго запомните Майю, можешь даже не сомневаться в этом», — опасно и мстительно читалось в чёрных глазах, но только на пару секунд — затем их обоих с головой поглотила страсть. Когда Ханма был в нём, он не мог заставить себя думать о ненависти к нему — только о сексе и предательски приятных ощущениях. Не скрывал, что ему было хорошо с ним, что нравились его грубые ласки и прикосновения. Жнец тоже всё замечал: яркий румянец на бледных щеках, томные взгляды, полные молчаливой, затаённой мольбы, слишком доверительные объятия. Манджиро мог дерзить сколько угодно и втайне желать ему смерти, но он был его — не душой, но телом. Он так же сильно нуждался в нём, как и ненавидел. — Какая же ты сучка, малыш Майки~ — Ты когда-нибудь заткнёшься? — Тогда нам обоим станет слишком скучно.