СОБОР. КНИГА I. ☨ ПОСТУЛАТ ЯДОВИТОГО ЯЗЫКА ☨

Джером сидит на кровати. Не двигается. Моргает голубыми глазами, но ничего не видит. Вероятно, я всё-таки задел важные части мозга. Я приказал всем Прадесам не трогать голову Джерома. Финч только стрижёт сына. Рыжие волосы со временем покрылись ржавчиной. — Она ушла, — встаю перед Джеромом и наклоняюсь к лицу с веснушками. — Ты остался один. Твои дети стали чужими. Ты беспомощен. Мы с тобой похожи. У меня тоже был такой период в жизни. Жены не стало, с детьми я не мог обращаться. Я был тут, со всеми, в Соборе, но параллельно существовал где-то в другом мире, где ютились я и моя тоска. Я был беспомощным и немым, потому что никто не мог понять мою боль. У меня не получалось смириться с её уходом. Никак. Я спал в нашей кровати один. Без неё. Мне было пусто. Как ты себя чувствуешь, Джером? — подношу губы к его уху. — Голова всё также гудит? Твой мозг пропитался железом? Руки в веснушках лежат на коленях. Тело почти не двигается, немного покачивается. Джером заперт в собственном теле. Он слышит меня, понимает, возможно, видит. Он помнит, что я сделал с ним. Понимает, почему я так сделал. Он знает то, чего не знаю я. Джером не сказал мне правду, но со временем я и сам о многом догадался. — Каково это: быть запертым в теле? Каково это: быть запертым в доме с женщиной, что ненавидишь больше всего на свете? Каково это: ощущать женские руки, — провожу по рубашке на груди, — от которых хочется блевать? Жена моет тебя, кормит, ласкает там, где нужно ей, а не тебе, целует и шепчет на ухо, — перемещаю губы к другому уху, — слова любви. Нравится такая жизнь? Тебе нравится то, что ты в итоге получил? Я отстраняюсь. Мне в радость видеть слёзы на голубых глазах. Джером осознаёт. — Вначале я забрал у тебя детей. Теперь я отправил твою жену умирать. Остался отец. Старый папа не позаботится о тебе так, как это делала брюнетка в белом платье. Ты сведёшь его с ума. От осознания происходящего ты даже не сможешь повеситься, облегчить страдания и себе, и отцу. Моя месть тебе, Джером, — это твоя жизнь. Я молюсь Лоррейне, чтобы ты жил. О чём ты молишься перед сном? О смерти? — тихо смеюсь. — Я не позволю тебе умереть, дружок, — хлопаю его по плечу. — Нет. Ты и меня переживёшь. Когда я буду на том свете, передать Кейти холодный поцелуй от тебя? На последней фразе у Джерома катится по щеке слеза. Я накрываю его губы своими и касаюсь языком нижней губы. Так я всегда делаю, так делала и моя жена. Солёная вода попадает мне в рот. — Она выбралась, но тебя не забрала с собой. Она свободна, а ты заперт. Вот что бывает, когда прикасаешься к тому, что тебе не принадлежит по праву.