Кажется, капот окончательно прогнулся под Кайзером.
Кажется, Эскулап перепил.
Кажется, Мадонна намеренно меня не замечает.
Кажется, Камилла улыбается назло.
Кажется, Мор счастлив рядом с Аиром.
Кажется, Мама Медведица не высидит больше часа.
Кажется, Экзекутор на ночь будет зашивать рот.
— Пойдём танцевать, Энтони, — Лира тянет меня за руку.
— Танцевать? Я не лучший партнёр.
Она стоит надо мной и ждёт, когда я поднимусь. Её рука нежная, но рукопожатие твёрдое. Её взгляд мягкий, но глаза молящие. Будь мы в другом месте… Будь мы одни…
— Ну, пожалуйста, Энтони.
Её правая рука в моей левой. Часы на запястье показывают шесть вечера. Мор уйдёт в девять, не просидит дольше. У меня есть три часа, прежде чем Лира уйдёт навсегда.
— Прости, — отпускаю её руку, — я неповоротливый.
Медленная песня сменяется быстрой. Медленного танца не будет.
Лигр приглашает на танец Аратингу. Гранту нравится Леда. А генерал в курсе?
Лира хватает меня под локоть и вытаскивает из-за стола.
— Если ты мне нравишься, это не значит, что тебе позволено так вести себя по отношению к пастору.
Солнце опускается за горизонт. Жара уходит, но вернётся завтра. Скоро полетят комары, которые будут кусать Лиру. Скоро подует холодный ветер, и Лира замёрзнет. Она согреется в моих руках, но не останется лежать на них.
Кайзер сильнее начинает прыгать на капоте.
Эскулап больше начинает пить.
Мадонна свирепее начинает меня не замечать.
Каждый занят своими делами.
— А я тебе нравлюсь?
Полтора часа до появления росы. Через полтора часа наши ботинки будут мокрыми, но Лира станет мокрой раньше.
— Ты — дочь погонщика и моего заместителя. Мы все одна семья.
Она берёт меня за вытянутые руки и кружит. Отходит — приближается. Три верхние пуговицы на белой рубашке расстёгнуты, для полного счастья мне не хватает ещё двух. Я держу её за ладони, но порой мои пальцы скользят выше на предплечья.
— Совсем скоро мы будем ближе, чем кажется на первый взгляд.
Одна её рука на моей талии. Вторая её рука на моём плече. Она улыбается, и мне ничего не остаётся, как улыбнуться ей в ответ. Ещё две расстёгнутые пуговицы на рубашке. Ещё на сантиметр ближе к моим губам. Ни капли лишнего алкоголя. Одна песня. Мне достаточно услышать одну её песню и больше никогда не переступать порог старого дома. Дом, где будут жить Мор с Лирой, как когда-то мы с тобой, Кейти.
Рука с плеча перемещается на шею, на место под затылком. Моё тело не болит от её прикосновений. Сегодня Лира поцелует не меня. Сегодня только один мужчина взглянет на неё другими глазами, и только этот мужчина увидит Лиру в красном платье.
Солнце село за горизонт. Наступила тьма. Горит костёр, и искры поднимаются в небо. Никого вокруг. Мы вдвоём и песня. Щелчок. И мы целуемся. Щелчок. И вновь все занимают свои места. Щелчок. И второй поцелуй. Щелчок. И мы на расстоянии, сцепленные руками. Щелчок. И моя фантазия ускользает. Щелчок. И этот момент останется у меня в мечтах.
— Моё отношение к тебе не изменится.
Я произношу эту фразу ей, и только она одна слышит её.
— Молись за меня, Энтони. Молись, чтобы Кальд меня полюбил.
Я не молился, но в тебя влюбился.
Нужно было молиться, чтобы от тебя отдалиться.
Песня закончилась. Новая не начинается.
— А чё, всё что ли? — запыхавшийся голос Кайзера. — Кассета отыграла? А чё так мало?
Генерал садится в пикап и принимается рыться в кассетах.
Лира убирает руку с моей шеи, но с талии не решается. Она притягивает меня, и я ощущаю её дыхание в правом ухе, но слышу голос Камиллы.
Фрегат пылает за кормой.
Ничто не вечно под луной.
А нам удачу обещал…
Камилла выходит из-за стола со стаканом самогона.
Весёлый Калеб — наш святой.
Она намеренно изменила слова в песне. Она по очереди подходит к сидящим, но показывает рукой на генерала.
Клянусь акульей головой,
Такая жизнь для нас с тобой:
Есть золото, и есть кинжал,
И верно правит рулевой.
Кайзер вылезает из пикапа и направляется к столу.
Удача, джентльмены,
Даётся не всегда.
За ней мы неизменно
Плывём, чтоб иногда
О-о поймать судьбу за жабры,
Приставить к горлу нож.
Камилла проводит большим пальцем поперёк шеи.
Тяжёлым золотом набить карманы,
А там опять по океану,
Ищи, если найдёшь.
Вступает Кайзер. Камилла замолкает.
Я клялся выменем кита,
Что буду дома лишь тогда,
Когда вернусь с мешком монет,
Теперь их два, что ж — не беда.
Пусть спит и видит сны палач.
Верёвка, ты по мне не плач.
Не тороплюсь я на тот свет
И жить хочу без неудач.
Снова вступает Камилла. И теперь крёстный поёт с крестницей. В их руках стаканы. Они по разные стороны стола.
Кати бочонок рома,
В стаканы лей вино.
Мы в море, значит дома,
Другого не дано.
И с нами выпьет тоже
Наш славный капитан.
Джентльмены, и на то похоже,
Что хочет выпить и К.Б.
Сидящие показывают на генерала. Камилла показывает на генерала. Генерал показывает на себя.
Нальём ему стакан, да не один.
Камилла с Кайзером сильно чокаются и разбивают стаканы. Стекло падает на скатерть. Общинники свистят, чокаются и опустошают стаканы.
Кайзер ставит руки на стол. Камилла ставит руки на стол. Их разделяют три тарелки, залитые самогоном. Они смотрят друг на друга. Дочь никогда так не смотрела на меня. Отец никогда так не смотрел на Лиру. Им весело. Они смеются.
Пусть спит и видит сны палач.
Верёвка, ты по мне не плач.
Не тороплюсь я на тот свет
И жить хочу без неудач.
Расстояние между ними уменьшается. Крёстный целует крестницу в щёку.
Дочь никогда не позволяла мне её целовать. Камилла касания моего не выдерживает.
— Он всегда любил её, — шепчет на ухо Лира, — но не меня.
Она смотрит на своего отца и на мою дочь. Они смеются и обнимаются. Новые стаканы с выпивкой. Лире не нужна любовь отца. Камилле не нужна любовь отца.
Я тебя люблю.
Я никогда не признаюсь в этом Лире.
