64| Альфред
8 июня 2022 г. в 14:23
Я снимаю с правой руки железную перчатку. Жарко. Ладошки постоянно потеют. Грязь часто прилипает к линиям. Железная основа ржавеет и пропитывает кожу. Я снимаю с левой руки железную перчатку. Пальцы опухли от большого количества выпитой жидкости.
— Он мог отрезать мне кисти, но решил раздробить их.
— Снова на тебя нахлынула депрессия?
— Это не депрессия, Аврора. Я часто вспоминаю её.
— Зачем? Что тебе это даёт?
Наш разговор подслушивает Дайана. Пока она не вмешивается, только слушает. Эта история началась восемнадцать лет назад. Сырка ещё не было в Соборе.
Я тру ладони и слегка прохрустываю пальцы. Звук такой словно трещат не кости под кожей, а брёвна горят в костре.
— Хорошие моменты. Я всегда вспоминаю хорошие моменты, которые у нас были.
— Ты только что вспомнил, как тебе сломали руки. Не совсем хороший момент, Альфи.
— Он сделал это, потому что завидовал. Она меня любила, а я любил её. Я видел её красоту. Он же ничего в ней не видел.
— Любовь? — наконец спрашивает Дайана. — В твоей жизни была любовь?
Самая невероятная и такая короткая.
Я наливаю полстакана самогона и выпиваю. Оголённые пальцы болят. Не могу без железных перчаток.
— А что тебя так удивляет, Дайана? — резко спрашивает Аврора. — Альфред — человек, мужчина и уже после судья. Только ты тут можешь стрелять глазками направо и налево?
— Я? Я… что-то делаю…?
— Блять, как вкусно! — стучит по столу Калеб и нахваливает свою еду. — Блять… как вкусно! Ну невозможно так вкусно готовить!
Снова передо мной наполненный стакан, и снова пальцы сжимают стекло. Я помню, как, не просыхая, заливал в мастерской горе. Я пил и ничего не ел. Самир кричал. Диора выла. Кто вывел меня из запоя? Один человек. Он не живёт в Соборе, и, более того, он очень похож на неё.
— Она радовалась мелочам и никогда не плакала. Она была простой и такой неприступной. Она купила мне лекарства, а я так и не смог её вылечить, — слёзы льются, действие алкоголя на мозг. — Маленькая. Она была маленького роста. Миниатюрная, как Дюймовочка, — взираю на сломанные пальцы, что когда-то держали её руки. — Она улыбалась. Каждый раз она улыбалась, когда видела меня. Она смущалась. Каждый раз она смущалась, когда я смотрел на неё чуть дольше положенного. Ямочки на щеках и успокаивающий голос. Красавица. А он называл её уродкой. Я хотел забрать её, но ради сына она осталась во Дворце Боли. Там же она и умерла.
— Кто она? — не понимает Дайана.
Я младше её сына. Мне было немного за тридцать, а ей — за пятьдесят, когда мы впервые встретились, когда мы впервые заговорили, когда мы всегда встречались под мостом. Сейчас мне — пятьдесят один год, а ей уже никогда не исполнится семьдесят один.
— Моя Ви.