Sunshine and his Protector

Чимин не помнит, что был когда-то так сильно занят в предновогодние сутки. Такого никогда не было, даже когда Тэхён с большим энтузиазмом пытался приучить киллера к «нормальному» празднованию. Нормальный праздник — понятие относительное, а у Тэхёна просто пропеллер в заднице тридцать первого числа. Ему надо все и везде, а Чимину было достаточно включить сериальчик, заказать что-нибудь горячее на ужин и усесться на диван, где его уже ждали верные собачки. В этом году тридцать первого декабря он почему-то проснулся в четыре утра и больше глаза не закрывались. Чимин не мог найти этому объяснения и не пытался, просто позволяя утру начаться раньше обычного. Стандартные ритуалы: умывание, тренировка, кофе… На последнем пункте Чимина неожиданно клинит, и он, смыв с себя пот в коротком душе, гуглит открытые в такую рань кофейни и едет по одному адресу. Там ему готовят самый восхитительный кофе в мире (Чимин не утрирует — вкус просто божественный, от чего он улыбается чуть смелее и ярче), а второй стакан плотно прикрывается крышечкой и привозится в квартиру ещё горячим. Чимин надеется, что напиток не остынет до подъёма Юнги. Он немного залипает на фотки довольного друга, которому все же удалось сфоткаться с его «зайчиком». Этого накаченного, в татуировках и проколами в ушах парня сложно назвать ласковым зверьком, потому что морда у него, мягко говоря, стремная. Не Чимину судить, конечно, но вкусы у его друга всегда были специфичные. Зато сам Тэ светится новогодней елочкой и сообщает, что не сможет посетить киллера в такой важный день. А «зайчика», кстати, зовут Чонгук. Тэ любит называть его как угодно, но не настоящим именем. Был бы Чимин этим Чонгуком, он бы кривился на каждое уменьшительно-ласкательное. (Да-да, Пак Чимин, который признает, что ему нравится, когда его оба Мина зовут Чимини, Чимин-а и так далее по списку.) После проверки соцсетей ему становится скучновато. Ни Сэм, ни Юмин ещё не проснулись, развалившись на диване, как в их квартире: доберман шевелит ушами во сне, утыкаясь все глубже носом в передние лапы, а мохнатая чихуахуа забавно дёргает задней лапкой, громко посапывая. Оба любимца не обращают внимания на бодрого в пять утра хозяина, предпочитая досыпать блаженные часы тишины. Решив не бездельничать, Чимин заглядывает в холодильник. Вчера вечером Юнги привёз два тяжёлых пакета из магазина, жалуясь на озверевших в канун праздников людей и толпы на кассах. Полки забиты до отказа, парень не знал, за что взяться в первую очередь. Хотелось чего-то особенного, как те оладушки, которые он приготовил совершенно спонтанно. Поиски рецепта новогоднего печенья не заняли много времени. Больше всего замотали мысли. Отец на весь этот процесс подметил бы, что Чимин «одомашнился», а это не подстать киллеру. Этот чёрствый мужчина перестал вспоминаться в последнее время, но отголоски его воспитания до сих пор говорят Чимину, что все, чем он сейчас так наслаждается, — неправильно, не по-киллерски. И все чаще парень пресекает эти мысли, твёрдо убеждаясь в том, что изменения идут на пользу. В конце концов, он все ещё киллер, просто… Теперь ему есть, ради чего и кого делать все эти вещи, которые он раньше приструнял в себе. Готовить Чимин научился рано, под руководством того же отца, но так и не полюбил это дело. Когда он переехал в свою маленькую квартирку, а деньги стали неким грузом, Чимин заказывал доставку и не парился. С Минами тоже так можно поступить, но детям нельзя много вредной пищи. А Чимин много прочитал статей, чтобы в полной мере «охранять» Джинхо. Под музыку, убавленную на минимум, Чимин ловко управляется с довольно простеньким рецептом сахарного печенья. Процесс идёт хорошо, и Чимину нравится. Всё получается гармонично, смешивать ингредиенты не сложно, как казалось когда-то. Он даже подпевает особо понравившимся песням, мимолетно улыбаясь. Настроение ползёт вверх, а ощущение праздника усиливается. Чимин чувствует себя на своем месте, будто здесь только его и ждали. Это так контрастно, по сравнению с тем, как было, когда он в Новый Год был один. Да, сериалы под острую курочку и собаками под боком — замечательно, но сейчас ему хорошо, как никогда. Когда печенья готовы, проходит ещё полтора часа. В квартире все ещё сонная тишина. Чимин вздыхает и включает телевизор, не зная, чем ещё себя занять. Юмин передвинулась поближе к нему, стоило только сесть, уткнувшись носиком в его бедро. Сэм не шелохнулся, хоть и двинул ушами в его сторону. Чимин щёлкает каналы, оставляя тот, на котором идут его дорамы. Сегодня и в последующие новогодние выходные будут идти только спецвыпуски, и Чимина это немного разочаровывает. Он хотел бы досмотреть сюжет. Долго посмотреть в экран не получилось, не хватило интереса, так что оставался только телефон. Мониторя почту, он раз за разом натыкался на заказы с именами Минов, упорно отправляя их в спам. Были и другие, но Чимин не хотел работать в Новый Год. Может, после праздников он ненадолго покинет Минов, чтобы слегка развеяться. К восьми утра пёсили все-таки просыпаются. У них тоже свой режим, так что Чимин одевается и берет поводки. Идти далеко не надо, да и собачки ещё не настолько бодрые и активные. Не раскачались, одним словом. Это Чимину что-то неймётся. Спустя полчаса прогулки, они возвращаются в квартиру и втроём идут на кухню. Насыпав корм в миски, Чимин задумчиво смотрел, как питомцы едят. Наверное, уже можно начать готовить завтрак..? Парень увлекается готовкой и не замечает, как в доме разрушается постепенно сонливость, а все его жители медленно пробуждаются. Возможно, Чимин действительно «одомашнился», раз пропустил мимо ушей тихие шаги за спиной и вздрогнул, когда чужие руки обняли за талию, а лохматая после сна голова оказалась на его плече. Юнги с закрытыми глазами вдохнул полной грудью ароматы печенья и готовящегося завтрака и медленно выдохнул, пуская мурашки по шее Чимина. — Ты нас балуешь, — скрипит мужчина, потираясь щекой об полосатую ткань кофты младшего. Руки на талии чуть сжимаются, прижимая ближе. От этого жеста Чимина слегка ведёт то ли с непривычки, то ли из-за обострения чувствительности конкретно к этому человеку. — Вы и так избалованные, — фыркает Чимин чуть погодя. Двигаться в такой позе неудобно, но в объятиях комфортно, не хочется, чтобы Юнги отстранялся. От старшего все ещё идёт тепло, принесенное из-под одеяла. — Как спалось? — Тебя не хватало рядышком. Холодно, — Юнги приоткрывает глаза, морщась от последнего слова. Чимин знает, что Юнги мерзлявый, поэтому кутается в толстое одеяло и всегда одевается тепло. Чуть ли не в шубы. Чимин не то чтобы игнорирует первую фразу. Просто ему все ещё странно думать, что у них с Юнги что-то есть. Он не заморачивается по этому поводу, но… Без Юнги в кровати, оказывается, не очень хорошо. — Если ты так приглашаешь в свою постель, то я не откажусь, — уклончиво отвечает Чимин, выключая плиту. Он кивает на стакан из кофейни, старательно игнорируя удивление на лице Юнги. — Я там за кофе заезжал утром, тебе тоже взял. Вкусный настолько, что мне захотелось остаться там жить. Юнги продолжает пялиться на него с приоткрытым ртом, не выпуская из рук. Это вызывает недоумение. — Что? — Ты вот так просто соглашаешься спать со мной? — прямо задаёт вопрос Юнги, чуть хмуря брови. — Ну, да. Или ты все же против? Я не понял шутку, извини… — Нет, я… Черт, я просто удивлён тому, как ты просто это решил, — мужчина все же отходит к столу, садясь за него. — А если я буду приставать? — А ты хочешь? — наклоняет голову Чимин. И это кажется беззаботным, но внутри у парня взрыв за взрывом. Никто не знал, что у них вот так все выйдет. — Глупый вопрос, — усмехается Юнги и берет стакан в руки. — Конечно, хочу. К тебе невозможно не приставать, — и делает пару глотков разом, тут же широко раскрывая глаза. Юнги возмущён, а Чимин досадует, что не попробовал его кофе раньше. Вдруг положили слишком много сахара? — Чимин-а, где мой кофе? — Он у тебя в руках, хён, — не понял парень. Юнги поджимает губы, качая головой. — Нет, я хочу тот, что готовишь ты. — Он отвратительный, Юнги, — напоминает Чимин, вслух признавая полное поражение в кофейном поприще. Как будто старшего волновали эти мелочи, честное слово. — Мне нужен твой кофе, Чимин-а. Мне он нравится, — отчеканил Юнги без шуток, вставая и идя в ванную. — Надеюсь, он будет готов, когда я выйду. После у тебя не будет времени на его готовку. Чимин в шоке от таких заявлений и готов полыхать раздражением, но видит усмешку старшего и потухает мгновенно. — Кофе и поцелуи, Чимин-а. — Ты стал клишированным романтиком, хён, — притворно ворчит Чимин, но поворачивается к шкафчикам, доставая турку. Юнги ничего не ответил, очевидно, уже находясь в ванной. Чимин варит ему свою бурду, которую и кофе-то трудно назвать, и улыбается. На самом деле ему приятно, что Юнги хочет его хреновый кофе.

***

Джинхо просыпается позже всех и залетает торпедой в кухню. Лицо уже чистенькое, а глазки далеко не сонные. Мальчик садится за стол и удивлённо смотрит на кругляши в белой глазури с ёлочками поверх. — Чимини-хён, это ты приготовил? — Чимин кивает, отпивая из кружки заваренный Юнги земляничный чай. С этими печеньками самое то. Джинхо тянется к сладостям, быстро надкусывая одну из них. — Вкуснотища! — Ты во сколько встал, Чимин-а? За кофе съездил, печенья приготовил, — интересуется Юнги, беря уже вторую печеньку. Ему хоть и не нравилось сладкое, но это ему зашло. — В четыре, — пожал плечами Чимин. Отец и сын изумленно посмотрели на него, хотя ни для кого из них не секрет, что Чимин встаёт раньше всех. Просто сегодня это случилось ещё раньше, о чем Чимин не думает. — Папочка, это получается, мы будем укладывать хена раньше, чем даже меня? — обращается к отцу Джинхо, запивая печенье чаем. — И колыбельную споём, — кивает с улыбкой Юнги, косясь на парня. Чимин машет на эту парочку рукой. Он-то свой организм знает. Он не устанет так быстро, даже если будет работать весь день. Собственно, весь день он и держится. Помогает Юнги с готовкой праздничного ужина, играет с Джинхо и собаками. Этот день ощущается иначе, Чимин чувствует перемены. Праздник звучит, наверное, впервые жизнерадостной мелодией в голове, а под кожей все вибрирует от смеха. Счастливого и весёлого. (Юнги смотрит на них, перемешивая салат, и улыбается. Ему нравится то, что он видит. Самые дорогие ему люди смеются вместе.) Ближе к вечеру приезжает Хосок и буквально с порога поздравляет и Минов, и Чимина. В доме становится шумнее раза в три, потому что и Хосок, и Джинхо идеально синхронизируются по активности. Юнги показательно морщится, а Чимин немного закрывается, хотя все равно улыбается Джинхо и даже посмеивается в ладонь. — Что я вижу? Чимин-и и улыбается? Подождите, мне надо протереть мои очки! — Чон снимает невидимые очки и будто бы протирает их, все ещё широко распахнутыми глазами смотря на Чимина, застывшего в напряжении от его комментария. — Нет, он действительно улыбался! Юнги, что вы сделали с ним? Я триста лет не мог заставить его даже улыбнуться на свои шутки! — Хосок-а, не лезь к парню, — Юнги кладёт свою руку на плечо Чимина, и тому становится легче. Ему непривычно показывать кому-то, кроме Минов, свои «ожившие» чувства и эмоции. — Вау, он моментально расслабился! Признавайтесь, вы встречаетесь? — Хосок именно такой: он порой забывается и не думает, что возле них может быть ребёнок. А Джинхо сидит, поворачивая голову то в сторону отца и хена, то в хосокову. — Хоуп, ещё слово и… — прошипел сквозь зубы Чимин. — Ладно, понял. Но мы к этому вопросу ещё вернемся, — и да, у Хосока никогда не было инстинкта самосохранения. И Юнги, и Чимин это знали. Этот человек регулярно лез на рожон. — Папа и хён любят друг друга? — с блеском в глазах вскочил Джинхо. Чимин вздохнул, рядом вторит за ним и Юнги. Хосок и его длинный язык… — Любят-любят, пойдём, Джинхо-я, поиграем, — их общий друг подмигивает и уводит довольного ребёнка из гостиной в детскую, где они точно застрянут надолго. Чимин повернулся к Юнги, отошедшему от него к кухне, чтобы закончить приготовления к праздничному ужину. Кончики ушей старшего покраснели, и Юнги пытался это скрыть. Парень усмехается и молча идёт помогать. Пока рано говорить, любят они друг друга или нет, но Чимин позволяет новому чувству внутри себя расти и крепнуть. У них ещё много времени, чтобы все выяснить и понять. Ближе к часу Нового Года Джинхо уже спит, умаявшись с дядей Хосоком, а взрослые открывают шампанское и расставляют тарелки. Хосок, надо заметить, парочку больше не подкалывал, лишь изредка заострял внимание на их почти синхронных взаимодействиях. Чимину не особо нравится взгляд их общего друга, но ничего не говорит. Если шумный друг захочет что-то ляпнуть по этому поводу, то выскажется потом, когда они будут наедине. По большей части разговаривали Юнги и Хоуп. Последний рассказывал об очередной пассии, ради которой он готов «положить весь мир к её ногам». Чимин закатил глаза, слушая один и тот же сценарий из раза в раз, и тотчас застыл, чувствуя на своей коленке чужую руку. Юнги секундно погладил большим пальцем ткань домашних штанов, не отвлекаясь от рассказа Чона. И это прикосновение немного будоражит Чимину сознание, заставляя уткнуться в тарелку рисового супа. — В этот раз я, правда, чувствую, что она не такая, как все прошлые. Меня к ней тянет магнитом, хотя она далеко не мой типаж, — задумчиво пьёт шампанское Хосок. — Надеюсь, в этот раз у неё нет никакого папочки. Во всех смыслах, — бурчит Пак, на что Юнги скрывает смешок в своём бокале. Хосок обиженно дуется. — А как я на это надеюсь, — с большой неохотой соглашается друг, накладывая себе один из салатов. Юнги и Чимин переглядываются, не ожидая от их очень жизнерадостного и практически всегда беззаботного друга такого небоевого настроя. Обычно Хосок лезет на рожон, не думая о тяжести последствий. То, что сейчас он задумался об этом, означало серьёзность его мыслей насчёт новой дамы сердца. Впрочем, скоро становится не до мыслей об отношениях: начинают бить куранты. Хосок вопит поздравления, совершенно забывая о спящем ребенке, обнимает и Чимина, и Юнги, параллельно проливая все свое шампанское из бокала на друзей и на пол. Возмущаться тоже некогда, да и капли алкоголя на одежде не были замечены в круговороте пика праздника. Это потом уже, спокойно сидя, Чимин обнаружил, что у него одна штанина почти вся мокрая. После курантов раздаются звонки. Хосок уходит на балкон, потому что упомянутая выше дама все-таки позвонила, чтобы поздравить. Хосок засиял звёздочкой, уносясь чуть ли не вприпрыжку на балкон. Чуть куртку не забыл, если бы Чимин не сунул её ему в руки. Юнги тоже отошёл, но недалеко, принимая с широкой улыбкой поздравления от Сокджина, так и не сумевшего вырваться из жёсткого графика работы в Америке. Пока длился их разговор, Чимин сел на диван и пролистал ранние сообщения Тэхёна, который отправил поздравления за полчаса до полуночи.

Тэ [23:34]

Всё, меня не ищи.

Меня ждёт ароматная ванна и самый горячий мужчина в моей жизни!

Я встречу НГ с оргазмом🤤

Чимин усмехнулся, отправляя ответные поздравления и втайне надеясь, что друг не пришлет ему с утра доказательства бурной ночи. С него станется. Ему на плечи ложатся знакомые руки, и это уже второй раз за этот день прогоняет мелкую дрожь по телу. Ухо опаляет чужим дыханием, тёплым и смущающим. Юнги хмыкает, разнося этим звуком мурашки с головы до пят. — Твой друг поздравил тебя? — экран чиминового телефона все ещё горит, давая мужчине разглядеть чат с Тэ. Прочитанное рассмешило его. — Очень оригинально. — С ним по-другому быть не может. Это же Тэхён, — приподнял уголки губ Чимин. Глаза слипаются, а алкоголь приятной негой распространился по конечностям, делая их ватными. — Хочешь спать? — интересуется Юнги, в глазах которого ни толики сна. Чимин кивает, признавая поражение. Он встал слишком рано и не может продержаться сейчас ещё дольше. — Подождешь тогда, пока я разложу подарки? Зачем ему ждать Юнги, до Чимина дошло не сразу. Позже, когда парень решил сходить в душ, пока Юнги возится с упаковками под ёлкой, выставленной у стены недалеко от дивана, он вспомнил утренний разговор с Юнги. Все встало на свои места. Чимин вышел из ванной, тут же меняясь с Юнги. Хосока уже не было видно на балконе и киллер не знал, куда он делся. Уехал? Для сонного мозга этого оправдания оказалось достаточно. — Чимин-и, пойдём, — тянет его за руку Юнги. У него до сих пор мокрые кончики волосы, как будто старший спешил. Возможно, так оно и было. Чимин уже бывал в комнате Мина, но на правах гостя, мимо проходящего. Перед ним все в сдержанных тонах, почти классике из черно-белых оттенков, но к этим двум добавляется ещё синий, которым покрашены стены. И постельное белье, даже на вид мягкое. Они оба слишком устали, чтобы волноваться о мелочах. Да и алкоголя в крови больше нормы, поэтому у Чимина (как и у Юнги) не возникло никакого смущения, прежде чем лечь рядом с буквально упавшим мужчиной под одеяло. Ткань прохладная, тепло исходит от рядом лежавшего тела. Чимин нерешительно придвигается, а Юнги поднимает руки и тут же втягивает в объятия. Это вышло так привычно, как будто это не первая их ночь вместе. — Чимин-а, — сонно бормочет Юнги, поглаживая Чимина кончиками пальцев между лопатками. Парень приоткрывает глаза, чуть отстраняясь, чтобы лучше видеть лицо Юнги, — Я рад, что ты здесь. Хочу, чтобы ты остался с нами… Как можно дольше. Чимин устраивается поудобнее, потираясь головой о ткань ночной рубашки мужчины. Говорить не хотелось, тело слишком расслабленное. Ему тепло, комфортно и хорошо. — Останусь, коварные Мины. От вас никуда не деться, — бурчит Пак якобы недовольно. Юнги хрипло смеётся, вскоре затихая. Дыхание у обоих становится ровнее, а объятия Юнги слегка ослабевают. Чимин не спит ещё какое-то время, слушая чужое сердцебиение и вдохи-выдохи. Он никогда не пожалеет о своём решении быть здесь. И пусть он не совсем понял, что значит любить, но Мины научат его и этому.

***

Детский визг ударил по ушам, разнося весь сон в пух и прах. Чимин морщится, пытаясь поднять одеяло выше. Рядом с ним слышен низкий смех. Чимин просто не хочет просыпаться. Он хочет остаться в тепле, где его гладят, как котика, по руке, а ноги переплетены с другими. — Папа, Чимин-хён! — на кровать с разбегу плюхается вроде маленькое, но тяжелое тельце. Чимин все ещё прячется под одеялом, даже будучи обнаруженным этим непоседой. — Вставайте! Там Санта принёс подарки! И откуда Джинхо узнал, что в кровати отца ещё и Чимин? Если Хосок не уехал все же вчера, то, скорее всего, это его рук дело. Чимин недовольно причмокивает губами. Юнгиева рука очень удобно лежит на его талии под одеялом. Ему нравится… — Чимин-а, нам пора вставать, — зовёт уже Юнги. Старший, видимо, давно проснулся, раз голос бодрый. Хрипотца, конечно, ещё есть, но это нормально для Мина. — Голубки, подъем! Время распаковывать подарки, — однозначно, Хосок виноват в том, что Джинхо узнал о местонахождении Чимина. Слишком весёлый, с насмешливыми нотками голос будит чиминов мозг окончательно. Отдергивая резко одеяло с головы, Чимин сонно-ворчливо смотрит на стоящего в дверях друга. Улыбка сердечком была ему ослепительным ответом на все невысказанные претензии. И вот что странно: Чимин даже не может злиться. И высказаться тоже. В итоге, он просто вздыхает, тяжело и укоризненно. Волосы лезут в глаза, взъерошенные после сна (или чьей-то рукой, подозревает парень), и Чимин поправляет их, сосредотачиваясь на сидящем перед ним Джинхо. Мальчик, кажется, до последнего не верил, что его хён тоже здесь, потому что сейчас сидел с открытым ртом и большими глазами, в которых засверкали искры неподдельного счастья. — Доброе утро, Чимини-хён! — широко улыбается Джинхо, прыгая на Чимина и оплетая руками и ногами. Сзади тоже чувствуется шевеление, и вот Чимин уже окружён Минами спереди и сзади. Юнги коротко целует его в шею, а Джинхо щебечет что-то о больших коробках, которые были подарками. (Хосок, видя эту сцену, ушёл на кухню. Ему не хотелось мешать семейному утру, но он был очень рад за лучшего друга и маленького киллера, с которым долго не мог найти контакт.) Для Чимина это действительно доброе утро. Распаковка подарков проходит забавно и шумно, но звуки приятны его слуху. Джинхо смеётся и благодарит за каждый подарок, полученный от отца и хенов. Юнги гордо усмехается и целует сына в щеку, когда тот открыл его подарок и полетел благодарить папу объятиями. Чимин и Хосок находились чуть поодаль, наблюдая за ними. Хосок сидел за столом, с ласковой улыбкой следя за другом и ребёнком, а Чимин подпирал колонну, сложив руки на груди. — Я ни разу не пожалел, что обратился к тебе с просьбой, Чимин, — вдруг тихо проговорил Хосок, поворачивая к нему голову. Чимин наклонил свою, не понимая, к чему этот разговор. — И, думаю, мне не нужно говорить тебе дважды: береги их. И Джинхо, и Юнги сейчас в центре внимания, мало ли что может случиться. — Я знаю, Хоуп, — кивнул Чимин, прикрывая глаза. Перед глазами содержание записки, сожженной в сквере. — И я ни за что не дам никому из них пострадать. В конце концов, на то я и телохранитель. — Лучший в своём деле, — подтверждает Чон. Да, и Чимин сделает все, чтобы его маленькая семья была в целости и сохранности.