***
Билеты были раскуплены за четыре дня. Это невообразимо. Я думал, что это нереально, что мне всё снится, но нет. Лос-Анджелес переполнялся народом. Все отели, мотели, хостелы были забиты, в ресторанах не было свободных мест, а на метро или автобусах уже не поездишь. Людей было очень много. В интернете всё чаще появлялись фотографии фанатов с купленными билетами. » — Лос-Анджелес взбудоражен. Четыре миллиона человек, проживающие в городе Ангелов взволнованы пробками на дорогах, отсутствием свободных мест в кафе и отелях. А причиной стал скорый концерт скандального диджея Алекса Маттсона. Известно, что это выступление должно войти в историю. Фанаты съезжаются с разных уголков мира. Многие из них не против ночевать на улице, а всё ради встречи со своим кумиром. На данный момент уже продано свыше пятисот тысяч билетов. Организаторы объявили новое место проведения шоу, это будет пляж Манхэттен-Бич. Наш корреспондент уже находится там. Патрик Фостер, здравствуйте, — операторская камера подключается к прямому эфиру. — Да, здравствуйте, Вэнди Ривс. Сейчас мы находимся около самого известного пляжа в Лос-Анджелесе — Манхэттен-Бич. Как вы видите большая часть места огорожена железными заборами, по периметру стоит охрана, а вдалеке строители возводят сцену. Поклонники Алекса Маттсона окружили это место. Мы можем заметить, что многие принесли с собой стулья и даже палатки. Нам известно, что финский диджей планирует собрать у себя на концерте миллион человек. Что же, думаю, у него это получится…» Подобные новости крутили почти по всему миру. Все навели такую шумиху, будто Майкл Джексон будет выступать. Хотя, если сравнить популярность каждого в их время, то они наравне. Думаете, билеты снова все раскупили и всё? А вот и нет! Организаторы оповестили, что миллион человек действительно поместится на концерте, поэтому до шоу было продано около девятьсот тысяч билетов. Похоже на сказку, правда? Вот и я так думаю. Такая реальность иногда пугает. Кажется, что эту историю кто-то написал, и Алекс двигается по сценарию. Всё, что происходит сейчас, в голове не укладывается. Это правда что-то нереальное. Но сейчас я стою в гримёрке рядом со сценой и слышу, как люди скандируют песни Маттсона. С разных сторон слышались разные песни. — Так, скорая приехала. Я им сказал, где стоять, — сообщил Роб, появляясь в гримёрке. Врачей вызвали специально, ради безопасности всех фанатов, потому что Алекс боится за них. — Сколько там человек? — поинтересовался я, а Кивела достал телефон. — Миллион и десять тысяч, — глаза Маттсона расширились до предела. Я думал, они сейчас выпадут. — Боже, блять. Это же пиздец, — шепчет он. Оказалось, что он не ожидал такого. Как говорится, будь осторожным со своими желаниями. Оксана застегнула диджею чёрную рубашку, сверху помогла надеть чёрную джинсовую куртку с золотым плетением по краям, джинсы осталось сменить на другие, но музыканта вовремя дёрнуло. Девушка его красила: чёрная подводка, белый грим, а потом он сорвался с места и подбежал к Робу со словами: «Нужна белизна». Отбеливатель. Вот зачем это ему? Я не знаю, даже предположить не могу, где Кивела нашёл целую бутылку химии, но Алекс положил на пол свои чёрные джинсы и слегка побрызгал штанины прозрачно-белой жидкостью. Через время остались светлые неровные, но классные разводы. Потом он попросил Сини высушить брюки, а сам снял куртку и попытался сорвать рукава рубашки. — Ты чего делаешь? — ошарашенно смотрела Оксана на Маттсона. — Это не я. Я не могу в таком виде выйти на сцену, — он сорвал один рукав, протянул мне свою левую руку, с которой я ему помог. — А вот в таком виде — могу. Тараканы в голове Алекса уже давно обкурились. Это очень круто, когда в его голове рождается что-то такое крутое. Но я не верю в то, что он это спонтанно придумывает. Он мечтал об этом, а значит он уже давно всё продумал. Опять. Только мы уже готовы были направиться к сцене, как в гримёрку вторгается полицейский с какими-то бумагами. Роб сразу начал с ним спорить, вмешали в разговор директора, а Алекс и я были в недоумении. Что происходит? — Короче, — менеджер почесал затылок, разворачиваясь к нам, — Алекс, тебе запрещено выступать на сцене с шестью песнями. — Чего, блять? — мгновенно среагировал диджей и вскочил с места. — Это с какой стати? — Извините, но в некоторых ваших песнях упоминаются слова о смерти, жестокости и подобное этому… — Да мне похер! В моих работах идёт речь о борьбе за жизнь! О том, что после каждого поступка наша душа кардинально меняется! Я прошёл через такое в своей жизни, что ваша убогая фантазия воспроизвести не сможет! Я несколько раз был за шаг до смерти! Да, она сейчас до сих пор меня, блять, держит за руку! Я был в коме! Я никогда не писал про суицид и смерть, я писал о том, что нет ничего дороже в мире, чем чья-то жизнь! Я создал музыку о том, что всегда есть выход, что всё можно исправить, что всё можно закончить не суицидом! В песнях описывается жизнь, то, чего не нужно допустить в своей жизни. Так что, блять, проанализируйте всю мою музыку! Заткните рты и дайте шанс доказать всем тем людям, которым осталось сделать один шаг до конца их жизни, что они намного сильнее, чем думают, что суицид не сделает их сильными! Уберите свои задницы с пути, закройте рты вот этой папкой у вас в руке и свалите отсюда! — Алекс был очень зол. Он толкнул плечом полицейского и поднялся по лестнице к сцене. — Если бы мне таким тоном сказали заткнуть рот, я бы это сделал сразу. А теперь идите и посмотрите, на что способен этот парень, спросите у людей, которые его любят. Спросите у них, хотят ли они умереть сейчас, после его появления в из жизни. Поверьте, ответ будет один — нет! — я прошёл мимо копов и подбежал к Маттсону, который прикреплял аппаратуру себе на ремень, взял наушники, посмотрел мне в глаза, где я увидел благодарность. Хм, я рад помочь. Алекс вышел в центр сцены и оглядел просторы. Миллион с лишним человек смотрели на своего кумира, кричали его имя, скандировали слова любви к нему. Но диджей не с этого хотел начать шоу. — Прикиньте, там стоит полиция, — он показал пальцем себе за спину, имея в виду гримёрку. — Они запретили мне выступать, из-за песен, в которых упоминаются слова о смерти и жестокости. Но давайте им поясним, что это жестокость от жизни, а не от человека! Скажите, я призывал вас к суициду, смерти и к почитанию селфхарма? — все в один голос закричали «Нет!». — А может я насмехался над вами, называл вас слабыми, желал вам смерти? — ответ повторился. — Тогда какого чёрта есть люди, думающие, что я создал многомиллионовую секту? Копы, если вам делать нечего, сидите у себя в офисе и не портите никому впечатления! Угадайте, с какой песни он начал? Правильно, с одной из самых эмоционально давящих, депрессивных и энергетически сильных. За всё шоу, которое длилось два часа, я не увидел разочарования на лицах поклонников. Между Алексом и его фанатами была сильная, непрерывная, ни с чем не сравнимая связь. Они защищали друг друга. Боюсь представить, что может произойти, если на Маттсона снова кто-то пожалуется прессе. Он прыгал на сцене, кричал в микрофон, играл на семплах, перкуссии, фортепиано, импровизировал, менял звучание своих песен, спускался ближе к своим людям, которые его понимают и любят. Девушки пищали от его касаний к их рукам, причём он это делал так аккуратно, нежно и без капли пошлости. Алекс Маттсон превзошёл все свои ожидания. Шага назад у него уже нет. Он добился слишком много, о его достижениях узнал весь мир. Полиция отошла в сторону, это была игра не их уровня. Прямая трансляция концерта показывалась по главным каналам разных стран. Тогда-то он и стал самым молодым и самым известным диджеем в мире.***
По приезде в Хельсинки мы устроили себе неделю отдыха. Алекс готовился к очередным интервью, мероприятиям. Я договорился с Йоонасом наведаться к тому барабанщику. Очень сильно хотелось ему позвонить и договориться о встрече. Вспоминался момент с тем рэпером, который меня жутко раздражал. Всё вернулось на круги своя, но не мы с Алексом. Наши отношения можно назвать биполярными. Маниакальная, энергичная и влюблённая фаза, а потом депрессивная, скучная и безэмоциональная. То мы с ним друг от друга не отходим, лежим в кровати и общаемся на всевозможные темы, он заманивает меня в душ и льнёт ко мне, как кот. То мы вообще чужие друг другу люди, которые не знают ничего о любви, непонимающие свои чувства и вообще, что происходит. Я об этом разговаривал с Йоонасом, Вилме, но они уже и сами запутались. Всё дошло до того, что я позвонил своему брату с просьбой мне помочь. Но тот не смог дать мне должного совета. Жесть. От безысходности я начал задавать себе вопросы. Нравится ли мне проводить время с Алексом? Да, определённо да. Хотел бы я в нём что-то изменить? Нет, абсолютно ничего. Хочу ли я с ним жить? Не знаю. Люблю ли я его? Не знаю. Стоит ли закончить все наши отношения на этой ноте? Не знаю. Думаю, я был безумно влюблён в душевноразбитого Алекса, которому хотелось помочь, а сейчас? Что сейчас? Разбит я? Мы поменялись местами? Получается, я вылечил его, пожертвовав собой? Ах, слишком много вопросов.***
— Ты думаешь, он придёт? — поинтересовался Йоонас, когда мы сидели в кафе и пили кофе. Да, утро, и я не в кровати. Ужас. — Надеюсь. Но он суровый человек. У него взгляд такой… пронзительный, — Порко усмехнулся. Я заметил человека, который вошёл в заведение, поэтому поднял руку. — Привет! — Ага, салют, — ну вот, он опять ворчит! Он что, дед? — Чё надо? — Ты реально суровый чувак, — ох, Йоонас, ну когда же ты будешь фильтровать свою речь. — То есть, я Йоонас Порко, а это Йоэль Хокка. Мы решили создать группу… — И? Я тут причём? — Я подумал, что ты играешь на барабанах, а нам как раз нужен ударник… — Послушай, твой придурок синеволосый сбил меня, ты купил мне палочки и с какого-то перепугу подумал, что я ударник? — Томми, да, я вспомнил его имя, усмехнулся. Не пойму, чего тут не понятного. — А разве нет? — Ох, парни. Что вам от меня нужно? — Хорошо. Если ты умеешь играть на барабанах, можешь присоединиться к нашей группе? — объяснил Йоонас. — Каков шанс провала? — Десять процентов из ста, — быстро и чётко ответил я, смотря на Лалли таким же ядовитым взглядом, как и он на меня. — Я умею играть на ударных. И я согласен, — стоп, что? Мне не послышалось? К нашему дуэту присоединился ещё один? Боже, да, спасибо! Я так рад, я давно не был так рад! — Окей, отлично. Осталось только договориться с басистом и найти рэпера. — Вау, ребят, вы определённо задумали что-то крутое! — Он задумал, — сдал меня Порко, а я лишь самодовольно улыбнулся. Пусть будет так. — Но, Нико отличный вариант для рэпера! — Да нахер нужен этот додик? — Он нормальный и крутой! — Ну иди отсоси ему! — психанул я, отчего Лалли улыбнулся. — Блять, куда меня втянули…***
Я очень долго пытался осознать, что теперь у меня действительно есть шанс создать группу. Это было так круто. Это уже было ощутимо. Что если получится также превзойти самого себя, превзойти свои ожидания, как это сделал Алекс? Очень надеюсь хотя бы на малое. Я не должен облажаться. — Алекс! Я дома! — крикнул я из прихожей. — Я в гостиной! — послышалось из соседней комнаты. Знаете, что я принял для себя, пока ехал сюда? Я решил расставить все точки над i. Надоело обманывать себя, особенно издеваться над Алексом. — Привет, как дела? — он привстал на коленях и поцеловал меня, отчего моё настроение улетучилось ещё дальше. — Я… хотел с тобой поговорить. — Я тоже. — Ты первый. — Хорошо, — он сел удобней, выдохнул, так тяжело и болезненно. — Йоэль, я рад, что ты есть у меня, что ты рядом и не бросаешь меня. Но вся проблема во мне. Я… я устал. Знаешь, когда полиция пришла в гримёрку и запретила мне выступать, я почему-то готов был сдаться. Мой альбом номинирован на Грэмми. Я уверен, он выиграет, но как же я устал. Вечные съёмки, концерты, шоу, интервью, фотосессии. Я как белка в колесе, кручусь, кручусь, а выход найти не могу. Я зарыл себя ещё глубже в землю, когда решил скрыть любую информацию о себе. Иногда я даже жалел, что рассказал тебе сколько мне лет, показал свою семью и прочее. Я очень долго обдумываю свой последующий шаг, но чаще всего это не помогает. Мне было плохо, было больно, я готов был себя убить, отравить, зарезать, но ты вовремя появился. Поэтому… — Алекс, прошу, не нужно… Не говори этого… — Почему? Ты не хочешь слышать, что я люблю тебя? — Я прекрасно знаю, что после этого последует, — я зарылся руками в волосы. Как же сложно. Больно прямо в груди, где сердце. А может это оно и есть… — Я… не уверен, что мои чувства к тебе реальны. — Оу… эм… ну, я такого не ожидал. Правда, — он нервно посмеялся, потёр затылок, затем поднял на меня свой взгляд, пропитанный любовью, добротой, счастьем. — Странно, правда? Ты первый влюбился в меня, страдал, а потом я влюбился в тебя. А сейчас… Я не смог. Я не смог сделать так, чтобы ты не страдал. Сначала ты страдал как мой ассистент, а потом начал страдать, как влюблённый в меня человек. Ты страдаешь и по сей день. Я видел это. С самого начала… — Ты любишь меня? — глупый вопрос, но такой важный, чёрт возьми! — Да, — с нежной и любящей улыбкой произносит он. — Почему ты меня любишь? — Потому что ты разбит, — я был прав. Мы поменялись местами. — Что? — Я смотрел на тебя и видел себя. Я хотел стать причиной для того, чтобы ты понял, ты можешь быть любим. Что ты не проблема, — тон его дрожащего голоса оставался прежним. — Ты уйдёшь от меня? — Нет… — выдохнул Алекс, придвигаясь ко мне. — Но ты — да, когда будешь готов. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ну зачем ты это делаешь? Я же хотел по-другому всё сделать, менее болезненно! А ты всё перевернул, вывернул наизнанку и теперь я вообще не знаю, что говорить? Правду? Да, видимо, это единственный вариант. — Алекс… — Алекси… — что? Это его имя? Настоящее имя? — Меня зовут Алекси. Ты ведь его полюбил? — Да, но… боже. Прости меня, мне очень жаль, — я склонился к нему и уткнулся носом в изгиб шеи. — Всё хорошо, просто скажи то, о чём ты думаешь. Всё будет нормально. Правда. — Отпусти меня, — прошептал я, вжимаясь в его объятия, наслаждаясь теплом его тела. — Хорошо, — да почему ты такой спокойный? Что с тобой творится? — Я хочу, чтобы у тебя всё получилось. А ещё… — он поднялся на ноги и взял гитару, протягивая её мне. — Она ведь тебе понравилась. Дарю. Играй на ней, пиши песни для своей группы на ней. — Мы же продолжим дружить, общаться? — Конечно! Я и не говорю, что вали отсюда! — посмеялся он. А мне больно от его улыбки и смеха, которыми он хочет скрыть свои настоящие эмоции. Уверен, ему также плохо, даже ещё хуже. Я не знаю.***
Мы с парнями решили собраться в гараже у Томми. Пока нужно поверхностно всё изучить, составить план работы и то, как мы будем вытаскивать Олли из группы. Йоонас продолжал настаивать на своём Нико, как будто, кроме него, больше никого нет! Я уволился, поэтому уже не являюсь ассистентом Алекса Маттсона уже, наверное, неделю, но мы с ним переписываемся. Говорит, что уже готов к туру. Это классно. Классно, что у нас жизнь не остановилась на месте. Хотя дискомфорт присутствовал. Я же всё-таки к нему привязался. Поэтому больно расставание переживать. Неожиданно у меня в кармане завибрировал телефон, а на экране высветился «Роб». Ну что ещё нужно? Ты уже не мой начальник. — Чего? Я занят. — Йоэль… включи новости, — его голос дрожал. Впервые слышу таким встревоженным Кивела. — Зачем? Что-то срочное? — Просто, блять, включи ёбаные новости! — прокричал он в трубку и отключился. — Ладно, ладно, чего кричать-то? Парни, включите новости, — Томми кивнул, взял пульт и нажал на красную кнопку. «—Случилось то, чего никто не мог предвидеть. Сегодня, 3 июля 2019 года, нас покинул всемирно известный диджей Алекс Маттсон. Вечером, примерно в восемь часов, музыкант зашёл в здание Циррус, после чего уже не вышел. Он спрыгнул с высоты двести восемьдесят два фунта. По словам врачей, которые прибыли на место происшествия, парень разбился насмерть. На его теле присутствовали следы побоев. Есть предположение, что музыкант спрыгнул не по своей воле. Возможно, его сначала избили, а потом сбросили с крыши. В любом случае, мир покинул ещё один молодой артист, которым гордятся все, кто его знал, может и не лично. Напоминаю, что Алекса Маттсона уже объявляли мёртвым, но сейчас уже не до шуток. Фанаты также предполагают, что диджей мог пойти по следам Джима Моррисона, который тоже умер 3 июля. О жизни Алекса Маттсона ничего не было известно, но мы передаём соболезнования всем, кого музыкант считал семьёй».